Дыши

      — Ричи! Ричи, стой я кому говорю! — мать нагнала его в коридоре, когда Левински был уже одной ногой в ботинке, в процессе торопливо накидывая на плечи ветровку.       — Ну что? — он тяжело вздохнул, стараясь сохранять последние крупицы самообладания.       Она снова была пьяна.       А их ссора, произошедшая пятнадцать минут назад, опять переросла в скандал.       Он церемонно вылил все бухло в раковину и даже получил от неё по лицу. Потребовалось неимоверное, поистине колоссальное усилие воли, чтобы не ударить в ответ. Ричи был зол до такой степени, что немели подушечки пальцев на руках. Ладони сжимались в кулаки, его трясло от одного только вида женщины, которая по какой-то нелепой иронии судьбы подменила его родную мать.       Её лицо, какое-то время назад искаженное гримасой гнева и ненависти, сейчас смотрело заискивающе и нелепо. Она даже пыталась улыбаться!       Как же было противно от того, что он видел! Это напомнило ему о днях, когда он просыпался от криков и звуков драки. Когда отец ещё жил с ними, он часто поднимал руку на мать, и Ричи не мог найти разумных объяснений его действиям, пытаясь вмешаться.       О том, что у его предка какие-то проблемы на работе, он знал и без расспросов.       В те дни Левински видел многочисленные газеты, в которых мать помечала объявления о требовании бухгалтера на полную ставку, и слышал, как отец орет, что семью в его доме будет обеспечивать только он. Он помнил шёпот на кухне, что они влезают в долги и скоро не будет возможности платить кредит за машину.       Но среди всех этих проблем Ричи не видел главного. Причины, по которой отец в конечном счёте их бросил.       Его необоснованный, трусливый поступок стал причиной ада, в который превратилась их нынешняя жизнь. Мать начала сходить с ума, и день ото дня это было всё хуже и ярче.       В это мгновение он различал все грани падения её личности и ощущал тотальную безнадежность.       Хотелось раздобыть пистолет и закончить их нелепую жизнь немедленно.       — Ричи, солнышко… Сегодня звонили из школы.       Парень наклонился, а затем и вовсе уперся коленкой в пол, решив, что будет лучше, если он отвлечется на зашнуровывание кроссовка.       — Ты не появлялся там пару дней, тебя разыскивал твой преподаватель… Кажется… мистер… как же его там… — она замялась, облокотившись на стену.       — Хуй, — Ричи поднялся с колен и выпрямился, заглядывая ей прямо в глаза. — Мистер Хуй, мама.       — Как тебе не стыдно! — что-то в её лице снова дрогнуло. Мелькнула искра негодования, но быстро погасла, подавляемся алкогольным дурманом. — Ты ведь идёшь в супермаркет?       — Я. Иду. На. Работу. — ему приходилось выговаривать каждое слово сквозь зубы, чтобы не сболтнуть ничего лишнего.       — Ты не купишь мамочке сигарет по дороге домой?       Её слова повисли в воздухе, когда он уже бегом спускался по лестнице.       — Сука! Блядь! — Ричи скрежетал зубами. В голове стучало, он пытался успокоиться, но ничего не выходило.       Закурив возле подъезда, он прошел вперед метров двадцать. С неба начала сыпаться какая-то противная мелкая морось, мгновенно намочившая одежду и волосы. Накинув капюшон, парень остановился под козырьком автобусной остановки. Кругом было безлюдно.       Супермаркет, где работал Ричи располагался через улицу. Уже сейчас он мог видеть, как хозяин копошится за кассой, раскладывая какие-то конфеты на небольшой витрине возле входа.       Карман прожигал долговой счет за электричество.       Он надеялся, что старик заплатит еще на прошлой неделе, но этот лысый жирный импотент без конца раскладывал свои сраные чупа-чупсы и гнал что-то про падение прибыли.       Ричи ещё раз попробовал позвонить отцу, но тот, как и ожидалось, снова не взял трубку.       — Сука, — процедил Левински.       Гнев сменил направление. Разумеется, ему нечего было надеяться, что непутёвый папаша хотя бы скажет что-нибудь ободряющее. Он приезжал к ним домой какое-то время после развода, однако, видя, как это не нравится матери, стал назначать встречи, чтобы пообщаться с сыном в нейтральных местах. А потом пропал на несколько месяцев, и они услышали о нем вновь, когда домой ввалились судебные приставы.       Его задержали по подозрению в мошенничестве. Весь бизнес оказался в долгах… Дом, которым они так гордились, пошел на продажу, пришлось переехать к родственникам.       Ричи затянулся так сильно, что дым царапнул лёгкие.       Ему надо было стараться, ведь он давно понял: помощи ждать неоткуда… Даже Алан не спас бы ситуацию. Левински чувствовал, что их детская дружба осталась приятным воспоминанием, и взрослеть они начали уже по отдельности.       Когда Ричи с матерью переехал в квартиру её сестры, был конец учебного года. Слишком много хлопот требовало внимания, и он не мог общаться со Смитом так же часто. Но тот словно и не настаивал.       Левински не знал, как так вышло. Он обещал себе, что больше не будет слабаком, что их общение с Аланом прекратит быть способом сбежать от проблем. А в итоге они потеряли связь, и восстановить её уже не получалось…       Докурив, он выкинул бычок в рядом стоящую урну и пересек улицу.       — Ричард, добрый вечер, — начальник посмотрел на парня искоса, продолжая невозмутимо заниматься своими делами.       — Здравствуйте, сэр, — угрюмо поздоровался он, расстегивая куртку и пропуская мимо ушей своё ненавистное полное имя. — Продолжать выносить консервы в третий ряд?       — Нет, молодой человек, будьте добры, постойте тут, мне нужно кое-что с вами обсудить.       Левински напрягся. Пальцы замерли на молнии, так и не расстегнув её до конца. Дело пахло палёным, старик никогда не обращался к нему на «вы», используя «молодой человек».       «Какая хуйня пришла ему в голову на этот раз?»       — Видишь ли… Я всегда имел в виду твои возможности, с учётом учёбы и старался идти навстречу, — начальник снял очки и стал сосредоточенно протирать стёкла. — Мы находили общий язык, не спорю, но мои годы, понимаешь… Уже не те. — Он поднял очки над головой, разглядывая их на свет.       Ричи захотелось перебить его, схватить за накрахмаленную рубашку и встряхнуть, спрашивая к чему клонит этот старый мудила. Даже несмотря на то, что жирдяй на вид весил больше, чем центнер, Ричи захотел сделать всё, что пронеслось в голове яркой картинкой.       — Боюсь, что нам с тобой придется распрощаться, Ричи, — мужчина наконец-то нацепил ублюдские очки себе на нос.       До Левински начал медленно доходить смысл сказанного.       — То есть, вы хотите сказать, что я уволен.       Начальник осторожно кивнул и даже сделал шаг назад. Ричи вдруг обнаружил себя, стоящим почти вплотную: их разделял лишь прилавок рядом с кассой. Мужчина намертво вцепился в пластиковую поверхность руками.       — П-постарайся не брать эт-то на свой с-счёт, — заикаясь от испуга, проговорил он.       Парень прерывисто вздохнул. Чтобы не видеть лица ублюдка, он в эту же секунду опустил взгляд в столешницу: посмотрел на тарелочку для мелочи с изображением какого-то торгового логотипа. Кажется, там были мятные леденцы.       — Деньги я тебе выплачу прямо сейчас, — начальник полез в кассу, и Ричи обратил внимание на его трясущиеся руки.       Он вдруг подумал, что если хорошенько приложить этого козла головой об стол, он смог бы выгрести всю наличность. Левински знал, что к вечеру, если старик не закрывал смену раньше, там могло набраться баксов пятьсот.       — Вот… пожалуйста, молодой ч-человек. Пятьдесят шесть долларов. Шесть за вчерашние полдня, верно?       — Верно, — вместо всех мыслей Ричи протянул руку и смял в ладони хрустящие зеленые бумажки.       — Ну так… без обид, смену можешь не дорабатывать? — не то спросил, не то утвердил начальник.       Парень кивнул, пряча деньги в карман.       — А знаете… — он вдруг замер на пороге, не успев толкнуть стеклянную дверь на улицу. — Сигареты у вас есть?       — Есть.       — И вон та бутылка виски.       Старик нахмурился. Затем поцокал языком и покачал головой. Он проделал всё это одновременно с таким выражением лица, словно был проповедником в ближайшей церкви.       Ричи смерил его выразительным взглядом.       — Только сигареты, — он порылся под прилавком, выкладывая на стол пару пачек. — Алкоголь не могу, у меня тут видеокамера.       — Возьми ту бутылку Джима, — Левински неожиданно резко пересек торговый зал и приглушил голос, когда услышал, как позади звякнул дверной колокольчик. — Отнеси в подсобку. Я пока приобрету вот эту открытку и подарю её тебе, с небольшим сюрпризом внутри. А ты выйдешь на улицу через пару минут с черного входа.       Он говорил так уверенно и дерзко, что старик вспотел. На его лбу проступили бисеринки пота, он то и дело потирал руки, поглядывая за плечо Ричи на какую-то несчастную, не вовремя заблудшую сюда покупательницу.       В это время парень уже выбрал открытку. «Лучшему отцу на свете». Усмехнувшись, незаметно вложил в нее пятнадцать долларов и отправил на прилавок.       — Поздравляю и жду где договорились! — хлопнув ладонью по столешнице, Ричи привлек его внимание. — А это за сигареты, — бросив мелочь, он развернулся и зашагал к выходу.       Сердце стучало поперёк горла. От адреналина мутнело в глазах и кружилась голова. Он обошел здание и приоткрыл калитку, ведущую во внутренний двор, где находилась зона разгрузки. Успел закурить и даже сделал пару затяжек, прежде, чем услышал лязганье металлического замка.       — Глаза бы мои тебя не видели, наглец, — прошипел его уже бывший начальник, протягивая черный пакет.       — И вам всего, — парень перехватил бутылку, отсалютовав ему ладонью.       Он еще что-то сказал, но Ричи уже не слышал. Ему удалось без происшествий добраться до ближайшего сквера, в котором он нашел уединенное место возле какой-то статуи. Там стояли лавочки, но морось с неба превратила их в не самое лучшее место для отдыха. Однако, ему нужно было хоть где-нибудь остановиться.       Ричи вытащил горлышко бутылки из пакета и открутил пробку. Обмотав полиэтилен вокруг, чтобы было удобно держать, он сделал несколько маленьких глотков и тут же закашлялся.       Разумеется, он никогда так не пил. И разумеется, не хамил взрослым людям и не посылал на хуй собственную мать. Но завтра их квартиру должны были отключить от подачи электроэнергии, а счет за услуги составлял сумму, покрыть которую не помогли бы и пять его смен в этом сраном супермаркете, даже если бы он вылизал этому жирному ублюдку всю его обвисшую задницу.       Виски ударил в голову мгновенно. Левински поставил бутылку на лавочку и достал из кармана телефон. Ехать на автобусе не хотелось, и ему пришло в голову вызвать такси.       До клуба Рафаэля Ричи добрался без проблем, но уже в каком-то дурмане. Бутылка опустела на четверть, возле входа её отобрали охранники. Его не хотели впускать, но он увидел какого-то знакомого и окликнул его, привлекая внимание.       Внутри было сложно сориентироваться, но он уже успел как следует изучить это место.       Поднявшись на балкон второго этажа, парень постарался отыскать Рафаэля, но того, как назло, нигде не было видно.       — Эй, братан, скучаешь? — он увидел приятеля, который первым притащил его в это место.       — Не видел мексиканского индюка? — без прелюдий спросил Ричи и получил в ответ укоряющий взгляд.       — Его нет, — знакомый переминался с ноги на ногу. — Зато у меня есть кое-что, что может скрасить наш унылый вечер… Хочешь? — он уцепился за его плечо, наклоняясь вперед, и горячо зашептал. — Это первоклассный лёд, тебе понравится. Такого нигде не достать, но здесь работает мой знакомый барыга… Улетишь так, что весь космос осмотреть успеешь!       — Сможешь передать Рафаэлю мой номер? — прихватив его за шиворот, Ричи вытянул руку чуть вперед и вверх.       Приятель был не в том состоянии, чтобы реагировать и сопротивляться, поэтому от неожиданности он обвис в его цепкой хватке, словно старый мешок.       — Х-хорошо, ты чего? Рич… б-братан, я знаю, к-кому передать… — залепетал он, обхватив его запястье пальцами.       Парень продиктовал цифры и резко отпустил его. Пришлось подождать минут пять, пока торчок бегал куда-то к вип-столикам.       Вернувшись, он принялся докладывать, что сообщил всё, как полагается и его обращение не будет забыто. Ричи кивнул, решив, что не будет терять времени в этом гнилом месте, и вышел на улицу.       К счастью, бутылку с виски еще не заметили, и он благополучно вызволил её из мусорного бака возле входа. Охранникам было всё равно. Разумеется, ему не хотелось идти домой. Сначала он думал заночевать на улице, но решил, что простынет, поэтому сперва сел в автобус, который ехал прямо к метро.       От станции Левински прошелся пешком, минуя знакомые кварталы, и даже перекусил китайской лапшой. С виски пошло, как по маслу, напиток больше не жег горло. Он пил его мелкими глотками, идя по улице и ничуть не смущаясь случайных прохожих. Когда стало жарко, легкомысленно расстегнул куртку.       Ему нужно было с кем-то поговорить. Не со случайными людьми вроде хозяина лапшичной, а с теми, кому он мог довериться. Ричи стискивал мобильный телефон в кармане куртки и понимал, что вот уже полчаса думает об Алане и о том, чтобы выговориться ему, вот только станет ли тот его слушать?       Он решил не звонить, пока не доедет до его района. Выйдя из автобуса чуть раньше нужной остановки, Левински направился в супермаркет за жвачкой и думал набрать Алану оттуда. Но когда он уже подходил к автоматическим стеклянным дверям, перед его глазами мелькнула весьма знакомая красная кепка, и он замер на долю секунды, быстро отступая назад.       Сердце глухо стукнуло куда-то в ребра, Ричи в панике ретировался к стене, вжимаясь в холодный мокрый камень и молясь, чтобы его не заметили. Он не был готов к увиденному…       Они прошли мимо, улыбаясь друг другу и ничего вокруг себя не замечая.       Парню показалось, что у него начались галлюцинации… но по обрывку разговора и голосу, который он бы не спутал ни с кем, Ричи понял, что ему не чудится. Всё было взаправду. Алан вышел из супермаркета вместе с Хартманном, весело переговариваясь о какой-то херне…       Смит смотрел прямо на немца, когда говорил! Смотрел так, как Ричи хотел бы, чтобы хоть изредка смотрел на него …       Не давая отчета своим действиям, Левински резко крутанул крышку бутылки: та звякнула, падая и ударяясь об асфальт. Какая-то женщина обратила на это внимание и бросилась поднимать.       Глядя на идущих впереди парней, Ричи поднес бутылку к губам. Глаза рефлекторно сощурились, голова запрокинулась назад. Он сделал глоток, снова открыл их и увидел то же самое.       — Молодой человек, вы обронили… — женщина протянула ему треклятую пробку. — Молодой человек!       Бутылка задрожала между пальцами, и Ричи чуть не уронил её на асфальт вслед за крышкой, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.       За сегодняшний вечер его предали все, кому он хотел и кому пытался довериться. Он был не нужен Алану сейчас, и это ощущалось так явно, что Ричи не мог сдерживаться. Горячие слезы катились по щекам бесконтрольно, и он даже не давал отчета, что стоит в таком виде посреди улицы.       У него не было работы, его отец был неизвестно где, а мать находилась в алкогольном бреду. Электричество в их квартире должны были выключить уже завтра, а тридцати баксов в его кармане едва ли хватило бы даже на продукты.       Он не был нужен своему лучшему другу. Он не был нужен никому…       Прохожая покрутилась рядом, спрашивая, всё ли в порядке, и Левински махнул рукой машинально. Он даже не слышал, о чем она причитала, пока вытирал лицо рукавом куртки.       А потом он помнил только, как его вырвало прямо за мусорный бак в каком-то переулке. И кромешную, всепоглощающую темноту.

***

      Алан не мог заставить себя уснуть полночи, задремав лишь под утро, и в результате едва успел в школу к первому уроку, напрочь забыв о том, что сегодня ему предстояло соревноваться за право играть в основном составе команды по баскетболу.       День пролетел незаметно, у него не было совпадающих с Эриком занятий, и он не видел его даже в кафетерии во время обеда. К середине дня Смит поймал себя на мысли, что немного скучает, ведь кроме беловолосого, он ни с кем толком не общался.       Перед игрой освободилось время, но кусок в горло не лез, да и набивать живот перед тренировкой было бы глупо. Поэтому Алан купил бутылку минералки в автомате и вместе с ней вышел в школьный двор, решив прогуляться. Спустя полчаса он уже мерил шагами территорию перед зданием спортзала, разглядывая пеструю толпу учащихся, направляющихся кто куда после занятий. Он попробовал выискивать среди них знакомую белую шевелюру, но Хартманн словно сквозь землю провалился.       Смит нервничал перед игрой, но звонить Эрику, чтобы поделиться этим, было неловко. Повод казался глупым, к тому же, парень не знал, будет ли ему интересно слушать про баскетбол.       А ведь раньше он всегда обсуждал это с Ричи…       Вздохнув, Алан достал мобильный и, не давая себе секунды на сомнение, набрал Левински.       Ричи ответил с пятого гудка, когда Смит уже планировал бросить трубку. Он подумал, что тот мстит за прошлый раз, когда Алан сам не смог ему ответить.       Голос на том конце был каким-то глухим, словно парень находился в подвале.       — Ты где? — первым делом поинтересовался Смит.       — Занят немного, — сухо ответил Ричи. — Ты что-то хотел?       — Нет, ничего особенного… — стушевался Алан, остро ощущая неприязнь в чужой интонации. — У меня сегодня отборочный. Стою перед входом в зал и боюсь, что Громила мне вломит, едва увидит…       — Желаю тебе всяческого успеха, — язвительно заметил Левински.       — Сложно будет объяснить им, почему я хочу обратно… — Смит проигнорировал его интонацию, пнув камешек носком ботинка, и пошел по бордюру, стараясь удерживать баланс.       — Ты сам-то хоть знаешь на кой хрен ты ушел? — резко начал Левински и осёкся, не договорив фразы.       — Если честно, я ни черта не знаю, — Алан внезапно ощутил спонтанное желание встретиться с Ричи, чтобы поговорить.       Когда-то он мог довериться ему безо всяких условностей. Просто находясь вместе и поддерживая друг друга уютным молчанием, они могли шляться по городу часами. Но теперь его друг был где-то далеко, и пропасть между ними чувствовалось даже в обыкновенном телефонном разговоре.       — У тебя какие-то проблемы, Рич? — Смит нарушил секундную паузу.       — Да брось, ничего нового… — уклончиво ответил тот, но Алан распознал знакомую интонацию.       — Опять мама?       — Это явно не сравнится с твоими пиздостраданиями по поводу баскетбола!       — Эй, да что с тобой такое? — возмутился Смит, остановившись посреди дороги.       — Обсуди это со своим голубком, я уверен, он поймет тебя намного лучше! — после этих слов Ричи бросил трубку.       Мимо парня с криками пронеслась стайка школьниц, наперебой тараторящая о скором начале отборочного тура.       Смит еще какое-то время в ступоре глядел на погасший экран мобильного, не зная, как быть. Мысль о том, что Левински в беде, засела в его голове безо всякой причины. Это было всего лишь предчувствие, вызванное пятиминутным телефонным разговором, и Алан даже не знал, стоит ли ему беспокоиться. Он понял, что Ричи не понравился Эрик, разумеется, это было видно с самого начала, но откуда столько агрессии, если в начале недели он даже пытался им помочь?       С ним было что-то не так, но на выяснения не осталось больше времени.       Смит вздохнул, собираясь с духом, и трусцой взбежал по ступенькам, ведущим в спортзал. Опаздывать было нельзя.       Внутри было шумно. Младшеклассницы галдели возле двухстворчатой двери, ведущей на поле, но местный охранник осаждал их, пытаясь выяснить причину столь бурного интереса девушек, ведь никакой игры не было анонсировано.       Пройдя мимо них, Алан свернул, следуя по знакомому пути к раздевалкам. Но у него не было специального магнитного пропуска, чтобы попасть внутрь, поэтому первым делом пришлось зайти в соседнюю дверь, где располагался кабинет тренера.       Им вот уже десять лет числился пожилой мужчина, Стив Милс, в прошлом перспективный игрок какой-то университетской сборной. Он так и не пробился в высшую лигу, хотя, по словам ребят из команды, подавал надежды, играя весьма неплохо. По его собственной версии, травма, полученная на каком-то из матчей в молодости, предрешила дальнейшую карьеру.       Милс встретил его, оторвавшись от чтения нового спортивного вестника.       Когда-то мужчина сам выбрал название для их команды. Только переведясь в среднюю школу после переезда из Нью-Джерси, Алан сразу обратил внимание на «Красных дьяволов», гоняющих мяч по баскетбольному полю во дворе. Название звучало угрожающе, черно-красная форма привлекала взгляд, а возможности, позволяющие законно пропускать уроки в угоду тренировкам, сразу сделали вступление в ряды сборной целью номер один.       С тех пор он играл три года без перерыва. А спустя год Милс стал называть его главным дьяволом, и этот титул несомненно льстил Алану, заставляя стараться ещё больше.       В связке со Смитом всегда играл другой нападающий, чернокожий парень Филипп Бостон. Но тренер отдавал предпочтение Алану, мотивируя выбор его прирожденной меткостью. Вместе с Филом в команде был еще один чернокожий, Дейв Уилсон, и оба когда-то были очень недовольны выбором тренера. Алану пришлось пройти через множество ссор внутри команды, прежде чем окончательно утвердить свои позиции. Но его уход в конце прошлого года наверняка подорвал таким трудом достигнутый авторитет.       Судя по взгляду тренера, всё было не так плохо, но Смит всё равно готовился к худшему.       — Джек будет очень зол, — мужчина ухмыльнулся, откладывая журнал и чиркая ручкой в списке участвующих.       — Много желающих? — поинтересовался Алан, переминаясь с ноги на ногу.       — Хватит на две команды, — Милс отодвинул левый ящик письменного стола и кинул парню магнитную карточку. — Иди готовься. Посмотрим, не растерял ли ты весь запал за прошедшее лето.       Смит не стал испытывать терпение мужчины, удаляясь, и скрестил пальцы перед входом в раздевалку.       Джек, по прозвищу Громила, носил распространенную латиноамериканскую фамилию Лопес и был двухметровым гигантом, внешностью напоминающим индейского вождя. Подобное прозвище ему не дали лишь по причине взрывного характера. Как известно, индейские вожди отличались мудростью, чего нельзя было сказать о Джеке, который применял силу повсюду, где можно и нельзя, никоим образом не руководствуясь здравым смыслом.       Меньше всего сейчас Алан хотел встретить именно его.       В их команде был еще паренёк по имени Питер. Очень высокий, «странно для белого», как любил говаривать Фил, считающий юмор по цвету кожи неприемлемым. Он пришел в сборную одновременно со Смитом и с ходу получил прозвище Франкенштейн. Не только за рост и странную форму головы, с прической, так напоминавшей ту самую, что носил Борис Карлофф в одноименном фильме, но и за манеру молчать, выражая эмоции лишь несколькими словами, менявшимися от случая к случаю.       Алан приложил карточку, дождался характерного писка и толкнул дверь. Он надеялся, что встретит посреди раздевалки именно Питера, который, максимум, удостоит его кивком.       Но, к счастью, основной состав команды уже переоделся и на лавках находилось всего пару незнакомцев, решивших попробовать свои силы.       Алан переодевался молча, так как не был знаком ни с одним из присутствующих, и порадовался, что те не знали его. Он был не расположен к диалогу, мандраж, захватывающий его перед матчем, дрожью распространялся по телу. Смит закусил губу, шнуруя кроссовки непослушными пальцами и думая, помнит ли Хартманн о том, что он сегодня играет?       От мысли, что Эрик придет посмотреть на игру, затрясло с удвоенной силой. На негнущихся ногах Алан покинул раздевалку, стараясь не особенно пялиться по сторонам.       На трибунах было мало зрителей, поэтому топот, издаваемый всего десятком пар ног, разносился по помещению с особенно гулким эхом. Смиту непроизвольно захотелось улыбнуться. Привычная атмосфера, запахи, звуки стука мяча об деревянный пол — все это вызывало в его голове целый спектр приятных ассоциаций. Едва завидев игроков, он понял, что хочет немедля выбежать на поле и размяться вместе с ними.       Вскоре в зал вышел тренер. Его одиночный короткий свисток означал общий сбор, и Алан поспешил к остальным.       Сначала мужчина велел размяться: они бегали из одного конца поля в другой, меняя направление по свистку. Затем прозвучало два коротких сигнала, которые знаменовали продолжение разминки с одиночными бросками в кольцо. Смит знал все правила и даже не прислушивался к тому, что Милс дублировал каждую команду словами для новичков.       По залу разносился скрип кроссовок об паркет, изредка слышались чьи-то раздраженные или восторженные возгласы.       Вскоре на командной скамье показались Фил и Дейв. Смит вычислил их краем глаза, пасуя мяч какому-то парню для броска. К ребятам присоединились Джек и Питер: оба не садились, внимательно наблюдая за происходящим на поле. Джек, кажется, заметил Алана и тут же наградил того хмурым взглядом. Разумеется, Смит понимал, за что. Он не отличился особой дружелюбностью, кинув их в прошлом году, поэтому вряд ли стоило ожидать, что они будут добры в этом. Хотя парень был рад, что они всё же пришли посмотреть, ведь обычно главным дьяволам было плевать на соревнования новичков.       Смит продолжал выполнять указания тренера с привычным автоматизмом: сказывалось почти десятилетнее увлечение процессом. Где мог, он подсказывал новичкам, что делать, хотя и нервничал, потому что заметил парочку вполне серьезных противников. Татуировку по совету Эрика он еще в раздевалке заклеил широким пластырем. На его счастье, никто из новеньких даже не спросил, что у него с рукой.       В какой-то момент, когда Милс коротко просвистел трижды, разрешая новичкам перевести дух, Алан окинул взглядом пустые трибуны и замер, различив силуэт на одном из последних рядов. Кажется, сидевший там тоже его заметил и поднял руку в приветствии.       Из-за яркого света прожекторов, направленных на поле, Смит не смог понять, кто же это был, и поэтому даже не поздоровался в ответ. Но глупая мысль-надежда на то, что Эрик пришёл, всё же мелькнула в мозгу, отозвавшись легким волнением.       К концу отборочного тура из десяти желающих отсеялось четверо слабаков и всех оставшихся поделили на две команды. Три на три. Тренер дал им четыре коротеньких тайма по пять минут, чтобы испытать судьбу. Набравшему максимальное количество забитых мячей можно было остаться.       К концу второго тайма Алан почувствовал, что насквозь пропотел. Отсутствие тренировок летом давало о себе знать противным нытьем в мышцах ног. От чересчур жестких передач одного из соигроков разболелись запястья. Но они все-таки выиграли, и он, судя по всему, смог набрать максимум.       Тренер отпустил оставшихся после напутствующих слов, поздравил Смита, а затем удалился в подсобку, велев собрать мячи и прибраться на поле.       Алан остался помогать новичкам, даже несмотря на то, что победил, хоть и чувствовал их разочарование и замечал косые взгляды.       — Неплохо, Ал, сойдет для третьей скамейки запасных, — хмыкнул Джек, напугав своим неожиданным появлением.       Смит обернулся, удерживая в руках четыре мяча, и скользнул взглядом по буграм мышц, скрывающимся под футболкой Лопеса. Громила всегда был вторым после него, но выше почти на целую голову. Ему мешала только неуклюжесть. Должно быть сейчас он не радовался успеху, ведь перспектива возвращения Алана в команду однозначно сулила ему спуск на ступеньку ниже.       — Иди к черту, — улыбнулся парень, невозмутимо убирая мячи на стеллаж и стирая пот со лба. Ему ужасно хотелось в душ.       — В следующую тренировку пообщаемся, сходим к черту вместе, — Громила хохотнул и неожиданно хлопнул его по плечу с такой силой, что кожу мигом обожгло, и Смит рефлекторно скривился. — Идёшь к Дженни?       — Наверное, — Алан нахмурился.       — Приходи, потолкуем с парнями.       Приглашение означало, что лёд тронулся. Смит улыбнулся, глядя на то, как Джек возвращается к остальным, и заметил, как Фил помахал ему рукой.       На душе стало спокойно, он почувствовал, что проблема, которая на самом деле так тяготила его, наконец, решилась, и от этой мысли сильно поднялось настроение.       Смит вдруг вспомнил, что на трибунах кто-то сидел, и глянул наверх. Разумеется, там было пусто, да и глупо было надеяться, что Эрик придёт…       Приняв душ и собрав шмотки, Алан проверил телефон. На дисплее не было ни одного сообщения, а уж тем более звонка. На глаза попался флаер с приглашением: до вечеринки оставалось всего пара часов, ребята, скорее всего поехали туда на машине Фила.       Имело ли смысл идти без Эрика? Смит хотел найти ребят, про которых говорил Ричи. В конце концов, призвать их к ответу за драку стоило хотя бы потому, что в этой потасовке пострадал и он сам. Алан не боялся за свою репутацию и хотел набить им морды из принципа.       Когда он вышел на улицу уже начало смеркаться. Холодный ветер тут же ударил в лицо, и Смит остановился, чтобы застегнуть куртку и накинуть капюшон.       — Эй! — чей-то голос окликнул его из-за колонны на выходе из здания.       Смит удивленно обернулся и замер, забыв закрыть рот.       — А ты действительно неплохо играешь, — Хартманн улыбнулся, подходя ближе. — Зря хотел уйти!       — Так это ты был там, на трибуне? — удивленно переспросил парень, чувствуя, как ему становится неловко. Эрик видел всю его неуклюжую игру, ведь Алан был далёк от привычной формы, играя и вполовину не так, как раньше!       — Не хотел, чтобы ты нервничал, зная, что я буду наблюдать, — словно услышав его мысли, ответил беловолосый, пряча ладони в карманы пальто. — Успеем на вечеринку местной богемы? Хочу посмотреть, как отдыхают ваши сливки общества.       Алан смерил его удивленным взглядом. Не в первый раз посещала мысль, что Эрик одевается со вкусом, и он старался не связывать её с предрассудками и расхожими стереотипами о геях-модниках. Но Хартманну действительно шло всё, что бы тот не надел!       — Не боишься очередного сотрясения? — усмехнулся Смит, поправляя рюкзак за плечами.       — Только если ты не будешь петь песен Глории Гейнор, иначе нас неправильно поймут! — Эрик засмеялся в ответ.       Быстрый шаг в сторону остановки не спасал от пронизывающих порывов ветра: в толстовке было зябко, Алану приходилось вжимать шею в плечи и сутулиться.       — Хочешь, отдам шарф? — Эрик снял его со своей шеи, когда они остановились под небольшим навесом. — А то простудишься, ты же после душа!       Смит помялся с секунду, но, заметив, что у Хартманна и без того был высокий воротник, не стал возражать. Замотавшись в черный мягкий материал, он ощутил знакомый приятный аромат.       — Что это? — вдруг вырвалось у него против воли.       — Где? — Эрик удивленно приподнял бровь.       — Пахнет… — Алан замялся, не зная, как спросить дальше и понял, что сморозил какую-то глупость.       — Туалетная вода, — Хартманн назвал ему абсолютно незнакомый бренд.       — О-о, — Смит выдохнул, будто со знанием дела, но кровь всё равно прилила к щекам.       В автобусе он постарался ехать молча. Эрик периодически ловил его взгляд, чуть улыбаясь, а затем уткнулся в телефон, и всю оставшуюся дорогу они провели за просматриванием ленты новостей в социальной сети, обсуждая какие-то нейтральные темы.       — Ты же знаешь, что они позвали тебя не просто так? — спросил Смит, когда они уже подходили к нужному дому. Весь квартал оглашали басы играющей музыки, отчетливо слышались чьи-то крики, женский визг и смех.       — Знаю, — усмехнулся Эрик.       — И не боишься?       — А чего мне бояться? — удивленно переспросил он. — Я не против пообщаться с интересными людьми. Не все же такие плохие.       — Там… большинство, — мрачно заметил Алан, исподлобья разглядывая громаду, носившую гордое название чьей-то резиденции.       Они подошли к крыльцу, возле которого страстно обжималась влюбленная парочка, и парень нажал на кнопку звонка.       — Мудаков хватает, — Эрик покосился на целующихся и улыбнулся. — Но тебя же я встретил.       Открылась дверь, и Алан не успел сообразить, что Хартманн имел в виду, запоздало осознавая, что они приперлись на эту вечеринку вдвоем, а душистый шарф беловолосого все еще висел на его шее.

***

      Протянув флаеры какому-то громиле, возможно, даже не ученику их школы, Алан вошел в прихожую. Эрик шагнул следом и мгновенно поморщился: в нос ударил смешанный, но стойкий запах из духов, табака и алкоголя. Он снял пальто, задумчиво оглядывая нагромождение из одежды на вешалке и провожая взглядом впустившего их парня.       — Пошли дальше, — дернув его за рукав, Алан на ходу стащил с себя парку. — Вещи держи с собой.       В коридоре они увидели множество полупьяных тел, кучкующихся по принципу парности или наличия доступа к бутылке, но на кухне оказалось на удивление тихо и пока еще довольно чисто. Вот только на полу сидела девушка.       И она была одна.       Эрик заметил, что они с Аланом одновременно оглядываются вокруг, оценивая обстановку, и обратил внимание на стеклянную дверь, ведущую во внутренний двор. Он впервые был в доме, похожем на его собственный по размерам. Здешняя обстановка отличалась лишь отсутствием уюта. То ли из-за большого количества гостей, то ли из-за беспорядка, царившего вокруг, Хартманна преследовало ощущение, что дом ненастоящий. Словно взятый кем-то в аренду с обложки каталога и случайно расположенный в этом районе как раз для события.       Хартманн снова перевел взгляд на девушку. Со спины не представлялось возможным разобрать, что случилось. У неё были длинные светлые волосы, короткий топ без бретелек, открывающий худенькие плечи. Судя по тому, как они подрагивали, девушка плакала. Что-то во всем её образе даже с такого ракурса казалось Эрику знакомым. Он видел её, абсолютно точно, только никак не мог вспомнить имени. Они встречались на уроке живописи, куда он впервые пришел пару дней назад…       Алан раскрыл было рот, видимо, собираясь спросить, в чем дело, но Эрик оказался проворнее: он всучил ему свое пальто и быстрым шагом пересек помещение, оказываясь рядом с девушкой.       — Эй, ты чего? Тебя кто-нибудь обидел? — он встал на колено, одной рукой касаясь пола для равновесия, а другой попытался тронуть плачущую за плечо.       Она подняла голову и, кажется, перестала дрожать, фокусируя взгляд. Алан молча сложил их куртки на стул и подвинул его ближе к столу, наблюдая за происходящим.       — П-п-п-п-п… — Хартманн едва различил эти звуки.       — Как тебя зовут? — он дотронулся до её холодной кожи и почувствовал, как она дернулась.       Эрик и сам вздрогнул от увиденного. Размытая по щекам тушь и стершаяся губная помада, грубо размазанная по левой щеке — неряшливый вид вызывал неприятные ассоциации.       — Виктория? — Смит вдруг нарушил тишину, привлекая внимание девушки.       Она посмотрела на него, но взгляд оставался отсутствующим, словно она только что приняла какие-то препараты… В груди неприятно кольнуло, ассоциации из прошлого стройным рядом всплывали в воображении Эрика, и он ничего не мог с собой поделать.       — Вы знакомы? — спросил он, и чтобы отвлечься, тоже посмотрел на Алана.       — Ричи Левински её парень, — ответил тот, и девушка при этом вдруг зарыдала с новой силой. — Ох ты ж! — Хартманн вздрогнул, отпуская её плечо и слегка отпрянул назад.       Он подумал, что они сейчас, должно быть, смотрелись довольно странно.       Из гостиной доносилась назойливая музыка и громкий спор, в коридоре не стихало девчачье хихиканье. До них, разумеется, никому не было дела, однако он отчетливо расслышал чьи-то шаги и ругань…       — Вики?! Вот ты где!!! — в кухню влетела незнакомая Эрику темнокожая девушка. Она была маленького роста, с копной косичек, сплетенных между собой разноцветными ленточками. Её взгляд выражал максимальную степень озабоченности: — Господи, Вики! — девушка бросилась к Хартманну и упала перед подругой на колени. — Что натворил этот придурок?!       Парень ощутил, как от её протокольного голоса зазвенело в ушах. Алан сделал тактичный шаг назад, активно махая ему руками и призывая не вмешиваться в чужие проблемы. Но Эрик не мог это просто так оставить.       Возможно, прошлое всё еще слишком сильно держало его за горло.       Покачав головой, он дал понять, что у него своё мнение на этот счет и снова обратил внимание на двух подружек. Темнокожая накинула Виктории на плечи свою кофту и прижала к себе.       — Ребят, она что-нибудь принимала?! — наконец, заметив их присутствие, требовательно спросила она.       — Ч-чего? — удивленно переспросил Алан из-за спины.       — Таблетки! Не видели здесь никаких пузырьков из-под лекарств? Коробочек, пачек, чего угодно!       Хартманн огляделся по сторонам, а Смит раздосадовано покачал головой, ворча что-то о своем друге.       — Левински тот ещё бабник, — шепнул он Эрику так, чтобы девушки не услышали. — Меняет их каждые две недели, может эта наслушалась и оказалась чересчур впечатлительной!       Хартманн не знал, правда ли это, да и проверить в данной ситуации никак бы не смог.       — М-м-мару-у, — заскулила Виктория, впервые за несколько минут произнеся что-то более-менее членораздельное, нежели мычание.       — Чёрт, Вики! Ну что с тобой?! — темнокожая девушка снова схватила её за плечи. — Это он? Это Ричи тебе что-то сделал?       В ответ на эти вопросы рыдания сделались громче. Виктория глотала слова из-за плача, Эрик поднялся, заметив коробку с бумажными салфетками на столешнице, схватил их и подал Мару.       Та кивнула с благодарностью, принимаясь вытирать девушке нос и глаза.       — Она не под препаратами, — вдруг заметил он, снова опускаясь на колени рядом с этой парочкой.       — С чего ты взял?! — Мару заинтересованно покосилась в его сторону.       — Это обыкновенная истерика. Зрачки сужены, глаза красные, но это от слез. Цвет лица нормальный, реакция на внешние раздражители есть, хоть и слабая, — он пощелкал пальцами перед лицом девушки. — От неё не разит, если и пила, то совсем немного.       — П-почему-у-у? — Виктория начала раскачиваться взад-вперед, и Мару обняла её за плечи, окончательно усаживаясь на пол и притягивая к себе в объятия.       — Бедная ты моя…       — Эрик, — Смит вежливо кашлянул позади. — Мне кажется… они уже сами разберутся.       Хартманн поднялся на ноги и согласно кивнул.       — Ребят. Спасибо, — Мару окликнула их уже когда они были в коридоре.       — За что, собственно? — Алан непонимающе уставился на рыдающую пассию Ричи.       — Вы хотя бы не прошли мимо. Она, наверное, давно здесь сидела…       Смит пожал плечами, махнув Эрику рукой, и они переместились в гостиную к остальным.       — Эй, Смит! — их нагнал какой-то незнакомый высокий темнокожий парень: — а я думал, ты не придешь!!!       — Фил, твоя сестра там успокаивает бывшую Ричи! Ты не знаешь, где носит этого ублюдка? Я разговаривал с ним по телефону сегодня…       Эрик едва успевал запоминать имена и новую информацию. Лиц вокруг было слишком много.       — А он так и не вернулся с конференции, братан! — Фил положил руку к Смиту на плечо, утягивая куда-то в толпу и Эрик поспешил за ними, не желая оставаться один.       Какой-то из смутно знакомых учеников с его параллели дружески помахал ему рукой.       — Веселитесь, парни! — другой отсалютовал красным пластиковым стаканчиком.       Мимо пробежала рыжая девушка в костюме болельщицы. Эрик заметил мелькнувший в толпе хвост и гогочущих подружек в коротких и ярких мини-платьях. Одна из них всучила ему такой же стаканчик с какой-то бурдой: Хартманн поднес его к носу и принюхался.       — Это, скорее всего, водка… Возможно, разбавленная апельсиновым соком, — Алан освободился от компании, подойдя ближе.       В его руке оказалось то же самое. Он мгновенно опрокинул содержимое стаканчика, чуть поморщившись, и Эрик повторил его действия. Однако, он не был столь же стоек и шумно закашлялся: пойло оказалось чересчур кислым.       — Фу, какая дрянь! — воскликнул он, взглядом ища, куда бы выкинуть пустой стаканчик.       — А вот и вы, парни! — их снова окружили и на этот раз компания не блистала дружелюбностью.       Жар от алкоголя обжигал глотку. Эрик приготовился к чему угодно, но один из парней вдруг положил руку на плечо Алана и даже с виду сжал его довольно ощутимо.       — Джаспер… — Смит сощурился, воротя нос, и, видимо, разозлил собеседника ещё больше.       Парень был пьян, причем изрядно. Шатаясь и не выпуская Алана из цепкой хватки, он пошел прямо на Эрика, так, что Смиту пришлось волочиться следом.       — У меня тут есть кое-что. За знакомство! — едва не столкнувшись с ним лбом, он помахал перед их лицами какой-то бутылкой с содранной этикеткой.       Хартманн различил мерзкий запах лимона и подумал, что перед ним какой-то коктейль местного изготовления… В их школе в Германии тоже частенько занимались распитием подобного.       Эрик не был наивен. Разумеется, у его одноклассников не было возможности тусоваться в роскошных домах, к тому же, девушек в их школе не числилось вовсе. Но вечеринки они все же проводили, и он был готов к тому, что новеньких начнут спаивать, ведь и сам не раз участвовал в подобном развлечении.       Тем временем этот самый Джаспер уже наливал Эрику в стакан, улыбаясь и оглядывая того сильно затуманенным взглядом. Он показался ему отвратительным.       — Мы не удостоились чести… — парень громко икнул и тут же сипло рассмеялся.      — Знакомиться… Я Джас.       — Эрик, — Хартманн не стал протягивать руку, наблюдая за цепкой ладонью парня и больше всего на свете желая скинуть её с плеча Смита прямо сейчас.       — А он разговаривает, вы только посмотрите! — приятель наклонился, и Алан вывернулся из-под него, закрывая Эрика спиной.       — Ну, наливай, чего ждешь! — крикнул он, подставляя стакан.       Хартманн огляделся по сторонам, отмечая, что в их сторону уже пялятся несколько таких же охочих до легкой драки идиотов. Диджей убавил звук музыки.       Им не пришлось ждать долго: как только напиток оказался у обоих в стакане, Смит кивнул Эрику. В его взгляде читалось извинение. Было видно, что он и сам не рад случившемуся, но выпить им придётся. Хартманн не протестовал, понимая, что сам вызвался оказаться на чужой территории.       Даже несмотря на то, что Алан пришел вместе с ним, положение сил было совсем не в его пользу и могло измениться в любую минуту. Находившиеся здесь люди будто только и ждали повода, чтобы устроить переполох.       Басы играющей музыки раздражали, Эрика то и дело толкали чьи-то полуголые танцующие тела. Дважды он успешно спас Смита от риска получить ожог об чью-то зажжённую сигарету. В конце концов они умудрились забиться в угол возле кресла, в котором, кажется, уже собиралась заняться сексом какая-то парочка.       Алан повернулся к ним спиной и закурил. Эрик встал рядом, прислонившись к стене, и с любопытством поглядывал по сторонам. Было видно, что Смиту не привыкать к алкоголю, он пил уверенно, хоть и выглядел несколько устало. Но то было неудивительно, ведь Алан только что закончил игру.       — Ну и как тебе? — блаженно затянувшись, поинтересовался он.       Заиграла более-менее приятная музыка. Хартманн начал притоптывать ногой в такт, и загляделся на кроссовку.       — Как и везде, — он чуть повысил голос, подняв голову и взглянув Алану прямо в глаза.       — Нравится? — Смит усмехнулся, обернувшись, и вдруг заметил одну из девочек с подносом, полным каких-то рюмок. — Эй, красавица! — окликнул он и показал, что его стакан пуст. — Угости нас!       Она подошла к ним, изящно виляя бедрами, и Смит перехватил пару стопок, края которых были густо облеплены солью.       — А как же лайм? — любезно поинтересовался он.       — Рук не хватает, он у меня в лифчике лежит, не глянешь? — девушка игриво наклонилась, открывая вид на своё декольте.       Разумеется, лайма внутри не было. Но Эрик скрипнул зубами от досады. Не потому, что девушка была некрасивой, он даже не обратил на неё внимания. Больше привлекал сам Смит: в это мгновение он выглядел таким взрослым и серьезным, что кожа на шее Хартманна покрылась мурашками. Он хорошо знал это ощущение и боялся открываться полностью, давая ему власть.       Алан нравился ему сейчас, нравился таким, интересным, мужественным в черной обтягивающей футболке, с волосами, слегка вьющимися после душа…       — И так сойдет! — он резко повернулся к Эрику, и тот вздрогнул, возвращаясь в реальность.       Сердце забилось, как сумасшедшее. В глазах Алана плясали черти, и Хартманну вдруг показалось, словно тот обо всём догадался. Разве не сложно прочитать по его лицу, что он сейчас пялился на него, словно вожделеющий девственник? Но Смит продолжал невозмутимо улыбаться, протягивая рюмку.       — Текила? — Эрик взял её чуть дрожащими пальцами и принюхался к напитку.       — Лизнуть, выпить, занюхать! — Смит озвучил всем известное правило. — Лизнуть соль, быстро выпить текилу и занюхать рукавом, давай, вперед! — скомандовал он и опрокинул рюмку.       Эрик понаблюдал за тем, как капля скатилась по его подбородку, исчезая на кадыке, пока Алан зажмурившись, делал глоток. А затем повторил все те же действия, понимая, что его глаза сейчас расширились едва ли не в ужасе.       — Слишком крепко? — Алан засмеялся, наблюдая за тем, как меняется выражение его лица.       Эрик мотнул головой, вытирая соленые губы, и придерживаясь за стенку рукой. Нет, ему вовсе не было крепко, черт подери. Эта порция алкоголя не была лишней, он не был слабаком в этом плане, ему хватило практики в прошлой школе.       Пьянило само присутствие Смита и их вынужденная близость из-за толпы.       Они стояли почти вплотную, рядом танцевали какие-то ребята, то и дело грозясь задеть, поэтому Алан периодически выставлял руку, чтобы поймать какого-нибудь особенно зазевавшегося пьяного школьника.       Эрику было приятно думать, что Смит делал это для него. Словно оберегая. Словно они были вместе по-настоящему.       Как пара.