***
«Сколько прошло времени?» — подумал Алан, поглядывая в проём, возле которого пытались выяснить отношения изрядно подвыпивший парень и его нетрезвая подружка. Смит начал прикидывать, нормально ли находиться в уборной так долго? Эрик сказал, что скоро будет, но между его «скоро буду» и несколькими стаканами водки с соком, выпитыми с Филом, минуло приличное количество времени. На вечеринке было слишком много народу. Смит потерял из виду не только Хартманна, но и тех, с кем собирался выяснять отношения, начисто забыв о собственном боевом настрое. — Ты этого педика что ли выискиваешь? — глумливо заржал Джек, толкая Алана плечом и, сам того не замечая, вытесняя из кресла, на бортике которого парень устроился. — А и правда, давно немца не видели, — Фил стал оглядываться по сторонам. — Не боишься отпускать? — Да идите вы нахер! — огрызнулся Алан, начиная хмуриться. — Он не мой домашний питомец! — Просто ты миротворец, Ал. Признай это. — Пацифист хренов! — Джек качнулся вперед, пытаясь вылезти из кресла, и Смит решил, что пора. Расталкивая танцующих, он ринулся в коридор, к двери в туалет. Это была единственная уборная, о местоположении которой он знал, но, как и ожидалось, Эрика внутри не было. Зато в ванной кто-то лежал… А может, и не один. Алан не стал фокусировать взгляд, чтобы разобраться, ориентируясь лишь по цвету волос. — Не белые! — громко заметил он, решив, что не стоит тревожить чей-то интим. Извинившись, он не сдержался от рвущегося наружу пьяного хохота, хлопнул дверью и обнаружил перед собой лестницу на второй этаж. Первая из спален на его пути оказалась запертой, в другой он нашел группу малознакомых парней, куривших что-то, мало похожее на сигареты по запаху. Внезапно Смит ощутил, как у него закружилась голова, и ухватился за дверной косяк, окидывая присутствующих напрочь расфокусированным взором. Он стал лихорадочно соображать, мог ли алкоголь ударить по мозгам так быстро, и замер, стараясь не ввалиться в комнату в буквальном смысле этого слова. Трое парней сидели прямо на полу и блаженно затягивались, передавая скрученный в табачную бумагу косяк по кругу. — А вы не видели тут белого? — Смит осёкся, соображая, что говорит это компании, в которой были люди с другим цветом кожи. — Белобрысого такого… В черном вязаном свитере… — Эй, бра-ата-ан, с тобой нормально все? — растягивая гласные, поинтересовался один из них. Алану показалось, что перед глазами поплыли яркие звездочки. — Блядь… Что же я такое выпил? — спросил он у всех сразу. Ответом ему послужил дружный взрыв хохота. Организм начинал бунтовать, медленно, но верно теряя связь с реальностью. Секунду перед глазами Алана были клубы табачного дыма, в следующую он уже видел деревянный дощатый пол. Мысль, о том, что ему надо найти Эрика, билась в голове, словно муха. Вот только сил у неё не хватало. Сравнение мыслей с сонными насекомыми неожиданно показалось полнейшим бредом, поэтому Смит как следует похлопал себя по щекам, пытаясь хоть сколько-нибудь привести организм в чувство. Затуманенный мозг, наконец, настигло запоздавшее опасение. Алан забеспокоился как бы Хартманна не увели дружки Билли. Вряд ли они сделали бы это, чтобы помочь ему уединиться с какой-нибудь девочкой. «А если они снова его изобьют?!» — подумалось Смиту, и он застонал, хватаясь за голову руками. Дальше по коридору было еще несколько дверей, за каждой из которых оказывалась не то компания, не то парочка. На секунду Алану подумалось, что дом сейчас чем-то похож на муравейник. Огромный, пьяный муравейник, полный обкуренных, неадекватных подростков. Он никак не мог сосредоточиться и припомнить, что же они такого пили. Мимо прошла какая-то девушка: Смит схватился было за её локоть, но та грубо оттолкнула его к стене. Не удержав равновесия, он все-таки поцеловался с полом. — Блядство… — пока Алан собирался с мыслями, изучая подошвы удаляющихся от него кроссовок, он вдруг услышал дружный смех. — Посмотрим, кто тут у нас? — голос раздался сверху: Смит ощутил несильный толчок в ребра. — Джас, прекрати. В прошлый раз было достаточно. К тому же, нам нужен не этот придурок, а его подружка! Алану удалось перевернуться на спину, кривясь от боли, а затем приподняться на локтях и рассмотреть нависающие над ним тени. Помимо уже знакомого лица, рядом было еще два новых, одно из которых под воздействием алкогольного дурмана всё никак не поддавалось распознанию. — Билл Уоллес, — губы Смита произнесли имя раньше, чем оно зарегистрировалось в мозгу. — И какую подружку вы искали? — Белобрысую, из Германии, — парень оскалился, — она весь вечер вокруг тебя крутилась, вот мы и думали, что вы решили уединиться в какой-нибудь из комнат… Договорить парню не удалось. Алан не смог подняться, подвела координация. Зато получилось ухватить Билла за ноги. От неожиданности тот не удержал равновесия и оказался на полу рядом. — Ещё, блядь, одно слово про Эрика, и ты будешь собирать свои зубы по всему дому! — зарычал Смит, придавливая локтем горло удивленного Уоллеса. Его дружки соображали быстро и сразу же попытались растащить их. Послышался женский визг: по коридору в этот момент кто-то шел. — Сука, слезь с меня! — не своим голосом закричал Билли, но Смит держал крепко, не реагируя на парней сзади. — Седлай лучше своего пидораса! От последних слов Алан почувствовал, как кровь приливает к голове резкими толчками. Он хорошо знал, каково испытывать прилив адреналина во время баскетбольных матчей, но никогда ещё ему не приходилось ощущать это в пьяном виде. Он не сообразил, как ему удалось ухватить Билла за грудки, но пальцы держали так крепко, что тело парня казалось легким, словно набитым ватой. Смит слышал только размеренные, глухие удары об деревянный пол и собственный крик: — НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ ЭРИКА ТАК, МУДИЛА! СЛЫШИШЬ?! НЕ СМЕЙ! В конце концов его всё же оттащили к стене. В коридоре собралась толпа, подоспела и сама хозяйка дома. Алан потёр внезапно заболевшее плечо. Кажется, он вывихнул его, потому что кто-то неосторожно потянул плечевой сустав, оттаскивая его от этого придурка. — Больной сукин сын! — Билла уже подняли на ноги два приятеля. Джаспер смотрел на Смита с нескрываемым страхом. — Я расскажу об этом! — продолжал Уоллес, когда Дженни уводила его вниз, тараторя что-то о спокойствии и угрожая вызывать полицию. Несколько человек поинтересовалось, все ли в порядке, но Алан лишь отмахнулся. Кто-то из сердобольных гостей помог ему встать. Остальные, видя, что никакой драки не будет, быстро утратили к происходящему всякий интерес. Смит огляделся, поправляя на себе одежду, а затем вспомнил, где остановился в поисках Эрика. Собрав все имеющиеся силы и с трудом придерживаясь стены, он пошел по направлению к последней на его пути двери. Всё время казалось, что пол с потолком менялись местами, перед глазами предательски плыло. Остановившись, он повертел в руках круглую ручку, толкая то на себя, то от. Попытки не принесли результата, дверь была заперта изнутри. Алан прислонился к деревянной поверхности ухом, пытаясь прислушаться, но из-за громкой музыки, доносившейся с первого этажа, разобрать что-либо было нереально. Вздохнув, он решил толкнуть дверь плечом, даже не подумав о том, что сперва можно было постучать. Замок на ручке выглядел довольно хлипким, и Смит решил, что ему, может быть, повезет. Результат превзошел все ожидания. Дверь с треском распахнулась, ударившись об стену, а он сам по инерции ввалился в полумрак комнаты. Ища руками, за что бы ухватиться, и не найдя точки опоры, Алан едва не упал в огромную двуспальную кровать. Помогла широкая спинка, так удачно принявшая на себя вес его неуклюжего тела. Эрик лежал прямо поверх одеяла, раскинув руки-ноги в разные стороны, и кажется, спал сном младенца. — Вот ты где! — вскрикнул Смит, хватая его за щиколотки. У него почти не было сил. Голову отчаянно тянуло в горизонтальную плоскость, а Эрик, кажется, весил целую тонну, никак не приходил в себя и не двигался с места. В отчаянии Алан бросил свои попытки и закусил губу, осматриваясь. Вопрос «как он, чёрт возьми, попал в эту спальню?» сейчас волновал куда меньше, чем вопрос «а как его отсюда вытаскивать?». Смит медленно вдохнул, на мгновение зажмурив глаза, и понял, что не хотел бы встретиться лицом к лицу с кем-либо в таком состоянии. Спасение пришло неожиданно. — Эй, голубки, вы бы хоть дверь закрыли! — он узнал резкий, возмущенный голос Мару. И сейчас тот подействовал на него едва ли не отрезвляюще. — Помоги! — хрипло прошипел Смит, стягивая ноги Эрика на пол. — Нас, кажется, хотели отравить! — Чего?! — ошарашенно пробормотала девушка, заходя в комнату и уставившись на дверь. — А это кто сделал?! — Да что ты стоишь… черт… Куртки… — Смит поднял Эрика в сидячее положение. Тот был в отключке: голова безвольно запрокинулась назад, как у куклы. На целую секунду Алан всерьез позавидовал его положению: самому очень хотелось соприкоснуться с мягкой поверхностью и проспать пару суток. Несколько минут потребовалось, чтобы кое-как разъяснить Мару, где они оставили вещи. Когда девушка, наконец, сообразила, в чем дело и ушла, Алан попытался встать, впрочем, едва не упав под тяжестью тела Эрика. Пришлось окрикнуть сестру Фила и снова просить о помощи. Девушка помогла спустить Хартманна по лестнице и затем быстро, а главное незаметно протащила обоих мимо переполненной гостиной. Не иначе, как чудом, они миновали коридор. Мару, кажется, вывела их через кухню на задний двор дома, который, к счастью, оказался пуст. Велев ждать, она побежала за вещами, оставив их за дверью. Промозглый октябрьский ветер забирался под толстовку, но сейчас Алан был даже благодарен погоде. Холод — единственное, что помогало ему оставаться в сознании. Одной рукой придерживая Эрика за талию, он с трудом вытащил из кармана мобильный телефон и вызвал ближайшее в этом районе такси. Пока что им везло, свободных водителей здесь хватало с лихвой: на вызов мгновенно откликнулся какой-то из них. Алану хотелось одного: как можно скорее уйти отсюда. Недобрые предчувствия раскалывали голову. Учитывая, что болела она еще и от выпитого, Смит держался буквально из последних сил. Эрик вздрогнул и вроде бы начал приходить в себя, более-менее твердо вставая на ноги. Алан перехватил его поудобнее, с облегчением ощущая, как часть чужого веса перераспределилась и теперь держала себя сама. Мару, наконец, вернулась с вещами, и он рассыпался в благодарностях, думая при этом только о том, как бы поскорее оказаться в такси. — Ну вы будьте осторожнее в следующий раз, — девушка помогла накинуть на Эрика пальто. — Фил тебя искал, что ему сказать? — Скажи, что мне стало плохо, и я свалил домой. Я позвоню завтра! — Алан почувствовал вибрацию в кармане. Это означало, что машина уже на месте. — Алан, спасибо вам, что поддержали Вики! — крикнула Мару вслед. Такси подъехало к главному входу. Пришлось огибать дом, и Алан молился, чтобы этого не заметили Билл Уоллес со своими друзьями. Когда парень в спешке усадил Хартманна в салон, влез на сиденье рядом и захлопнул дверь, он понял, что не знает, куда ехать. Родители были дома, он отпрашивался у них на всю оставшуюся ночь, и не знал, чему бы они обрадовались больше… Тому, что их сын пришел бы домой вместе с Эриком или их общему неадекватному состоянию? — Поехали… — Хартманн неожиданно подал голос и назвал водителю собственный адрес. — Эй, — Алан посмотрел в его сторону. — А как же… — Я дома один, — хрипло ответил он, не открывая глаз, и с глухим стоном откинул голову на сиденье. Всю оставшуюся дорогу они провели в молчании. Благо водителю-индусу было плевать, откуда и куда двое парней едут в таком состоянии. Алан старался дышать ровно и смотрел в лобовое стекло. Он молился, как бы Эрику не сделалось плохо, и чтобы никто из них в конечном счёте не наблевал в салоне автомобиля. Когда машина подъехала к воротам с табличкой Хартманн, Смит расплатился и с трудом выволок спящего Эрика на улицу. — Приди в себя, чёрт подери! — зашипел Алан. — Мне нужны твои ключи… или код от двери. Что-нибудь! Губы беловолосого беззвучно зашевелились, рука дрогнула и опустилась в карман куртки. Смит не стал ждать и полез туда сам. Калитку удалось открыть с третьей попытки, а по участку они шли, словно два раненых солдата на поле боя: парень нёс Эрика на закорках, а тот то и дело сползал куда-то вниз. В итоге Алан его все-таки не удержал. Едва они вошли в дом, Эрик-таки сполз и повалился на пол в прихожей. Смит запер дверь и сбросил куртку себе под ноги, стремглав пробежав дистанцию по коридору до гостевого туалета. Последнее, что он видел, был Хартманн, который тихо стонал, потирая ушибленный затылок. Добежав до ванной, Алан вывернул содержимое своего желудка, как ему показалось, даже вместе с внутренностями. Когда рвотные позывы наконец прекратились, он опустил голову под струю ледяной воды и как следует умылся. Затем вытерся первым попавшимся полотенцем, надеясь, что это действительно гостевая ванная, и мама Эрика не завопит в отчаянии, увидев учиненный им беспорядок. Вернувшись в холл, он нашел Хартманна всё в той же позе, на полу. И снова спящим. — Крепкий орешек, — прошипел он, отлепляя Эрика от пола, чтобы поднять на руки. Сейчас он искренне завидовал его способности отключаться. У него такой роскоши не было по разным причинам. Возможно, виной тому оказалось врожденное чувство ответственности… Они с трудом преодолели лестницу на второй этаж. К счастью, Смит помнил, какая дверь ведет в комнату Эрика. Войдя, он с облегчением толкнул его на кровать и уселся рядом. Совсем не было сил, после встречи с белым другом у него отчаянно разболелась голова. Алан хотел пойти вниз, чтобы прилечь на диване в гостиной, если он там, конечно, был… Но ему вдруг неизвестно почему стало совестно. Он посмотрел на лежавшего посреди кровати Хартманна. Наверное, в этот момент парень подумал о себе самом, и о том, что ему было бы чертовски неприятно очнуться поверх одеяла в вещах, которыми он ещё так недавно вытирал пол, валяясь в коридоре. Сам того не ожидая, Смит приподнялся над кроватью и, собрав все оставшиеся силы, начал стаскивать с Хартманна одежду. Расстегнув собственную толстовку, он кинул её на пол и ухватился за края чужого чёрного свитера. Быстро стянув его вместе с футболкой через голову, Алан порадовался, что это далось ему так легко. Однако он по какой-то причине замер, когда пальцы коснулись ремня на чужих джинсах. Он прекрасно понимал, что ему никогда в жизни не доводилось расстегивать пряжку другого парня. В голове пронеслась беспокойная мысль, что Эрик сейчас очнётся, и это напомнило ему о самом банальном варианте, который только можно было представить. Наверное, так бы подумал он сам, если бы пришёл в себя в подобном состоянии. Алан бы решил, что его собрались изнасиловать. Ему стало неловко. Он так и не понял, почему представил именно это, но осознал, что находится в весьма двусмысленной позе. Его колено упиралось в матрас между ногами Хартманна. Ладонь лежала на его ремне и отчётливо ощущала начинающую теплеть металлическую поверхность пряжки. Взгляд скользнул по голым плечам и ключицам, а затем ниже, к груди и подтянутому животу. Алан увидел, как Эрик дышит, и отметил, что он был почти такой же по комплекции… Может быть, чуть меньше. Или он себе польстил? Ремень Смит все же расстегнул, про себя чертыхаясь на дрожащие пальцы. Потянув джинсы вниз, он постарался не смотреть на трусы. Облегчённо вздохнув, когда штаны полетели на пол, он взял Эрика за ноги, перекинул их на кровать и быстро накрыл одеялом. — Кажется, всё… — пробормотал он, а затем сел на край постели и приложил ладони к вискам. Он не помнил, сколько времени провёл в такой позе: ему стало совсем худо. Мир перед глазами вертелся с ужасающей скоростью, он прилег на кровать половиной тела, свесив ноги, и понадеялся, что сможет передохнуть, а уже после этого обязательно направится на поиски дивана. Но по всей видимости, всё же умудрился заснуть. Проснулся Алан уже от того, что Эрик, переворачиваясь, нечаянно толкнул его ногой. Он открыл глаза и тотчас схватился за голову: та раскалывалась в буквальном смысле этого слова! Тихонечко заскулив, Смит подтянул колени к груди, укладываясь окончательно, а затем свернулся калачиком, зажмурившись и проклиная весь белый свет. Он проснулся снова спустя какое-то время, но на этот раз от холода. Когда они пришли, у него не было времени обратить внимание, открыто ли окно. Алан повернулся на другой бок и посмотрел на спящего Эрика. Несмотря на ноющую боль во всем теле, он старался отвлечься, разглядывая чужие черты лица. Вдруг вспомнилось, как Ричи однажды сделал фотографию Смита на старенький полароид, пока тот спал. На утро они долго смеялись с того, какой нелепой его морда казалась на этом снимке. Эрик же выглядел совсем иначе… Странно, но когда Смит смотрел на его лицо, ему становилось спокойно. Хартманн дышал ровно, одну руку подложил себе под голову, а другую вытянул поверх одеяла, которым Алан его укрывал. Парень подумал о том, что и сам не против согреться. Он постарался подвинуться, вытаскивая из-под себя край покрывала. Наконец, ему с горем пополам удалось укрыться, и он снова забылся. В этот раз ему стали сниться какие-то сны. Сначала Смит видел рыдающую девушку Ричи, которая просила его отдать любимый шерстяной шарф. Потом он вспомнил, что они забыли его в доме, где проходила вечеринка, и пришлось возвращаться, чтобы забрать. Эрик всю дорогу говорил ему о том, как здорово рисовать мир в своем воображении красками, и что они обязательно должны попробовать сходить на пробные полеты в костюме Железного человека. А затем он вдруг увидел его спальню. Сумбурный сон менял места действий, как ему вздумается, но спальня выглядела очень реалистично. Хартманн лежал на кровати в одних трусах, в той же позе, и Алан почему-то думал о том, что у него очень красивая фигура. Цвет кожи был ровным и чуточку бледнее нормального. Смит улавливал какие-то тени, глядя прямо на него, и лишь потом понял, что нависает сверху. Зная, что Эрик спит и всё равно ничего не почувствует, он приложил собственную тёплую ладонь к его животу, и подумал, что ему должно быть холодно. Отвернувшись на секунду, чтобы найти покрывало, он ощутил, как чужие пальцы накрыли его руку. — Что ты делаешь? — удивлённо спросил он, встретившись с Эриком взглядом. — Ал… — прошептал он. — А тебе ведь нравится… Голубые глаза будто засветились в полумраке комнаты, Смит судорожно попытался убрать руку с живота, но та оставалась на месте, словно приклеенная. Он резко подался назад и сел на кровати, окончательно приходя в себя и просыпаясь. В комнате уже было светло. Обернувшись назад, он увидел белую шевелюру Эрика, едва выглядывающую из-под одеяла. Его сердце застучало как бешеное: он снова вспомнил все яркие подробности сна и к своему ужасу обнаружил, что у него стоит так, что аж в джинсах больно. Подскочив с кровати, он стремительно покинул комнату, спустился на первый этаж в ванную и едва не застонал. Оказывается, он вчера устроил здесь такой погром… Постанывая и кряхтя, Алан постепенно привел в порядок себя и окружающую обстановку. Сперва отмыл кафель на полу, затем раковину и умылся сам. Найдя открытый тюбик зубной пасты, он как следует прополоскал рот и горло. Благодаря рутине, ему удалось более-менее успокоиться. Грязное полотенце он бросил в бак для белья, удачно расположенный в углу. В конце концов, Алан решил, что это всего лишь сон. Он знал, что Эрик гей. Вот ему и приснилось… Что он его трогал. — Блядь, — сказал он вслух собственному отражению в зеркале. Ухватившись за края раковины обеими руками, Смит вгляделся в тень, оставшуюся от собственного лица. Его глаза были красными, разумеется, ведь спалось отвратительно. Голова по-прежнему болела, хоть и не так сильно. — Приди в себя… — умоляюще попросил он. И вместо этого увидел перед глазами умиротворенное лицо спящего Эрика.***
Хартманн открыл глаза и уставился на высокий белый потолок, с удивлением отмечая в нём принадлежность к собственной комнате. Медленно восстанавливая картину прошлых событий, он вспомнил, как почувствовал себя нехорошо и нашел родительскую спальню в доме, где проходила вечеринка. На автомате заперев дверь, он упал на кровать без сил, надеясь, что подремлет часок, но отрубился, судя по всему, намертво. Спустя какое-то время, в полусне, он услышал неподалеку возню и крики, затем громкий треск и последовавший за ним оглушительный стук. А после этого перед глазами была только машина такси, в которой он диктовал свой адрес. И пустота… Хартманн попытался сглотнуть, но во рту, само собой, царила Сахара. Он потрогал лоб и приподнял край одеяла, отмечая, что кто-то даже снял с него всю одежду. Вспоминая, что родители уехали на все выходные, он убедился в том, что это была не мама и с облегчением перевел дух. Немного пожалев себя и, наконец, пересиливая боль, Эрик повернулся на бок и стал разглядывать комки вещей, в беспорядке разбросанные по полу. А затем его взгляд остановился на знакомой бордовой толстовке. Он пялился на нее еще минуты две, прежде чем заставил себя сесть. С трудом передвигаясь по комнате, парень отыскал домашнюю одежду, стараясь делать всё медленно и не допуская резких, вызывающих головную боль, движений. Как бы там ни было… всё увиденное означало, что они с Аланом приехали домой вместе. Хартманн сомневался, что Смит бросил бы свою толстовку, сбежав на такси, как только проводил его до кровати. Он должен был быть внизу, и Эрик пообещал себе, что спустится, но только после того, как приведет себя в порядок, оценив ущерб, нанесенный внешности, в зеркале. А ужаснуться, разумеется, было чему. Эрик напомнил себе покойника из малобюджетных фильмов ужасов, по счастливой случайности восставшего из мертвых. Лицо выглядело уставшим, глаза покраснели, под ними красовались мешки, словно парень целый месяц не спал. На щеке и шее отпечатались следы от подушки, а волосы спутались так, что напоминали высушенную на солнце солому. Он умылся и попробовал причесаться, но быстро махнул на это бесполезное занятие рукой, пригладив вихры влажной ладонью. Спустившись вниз, парень первым делом заглянул в гостиную и обнаружил Алана, с задумчивым видом сидевшего на белом кожаном диване. Он поборолся с искушением сказать: «Доброе утро», но все-таки решил не беспокоить его ещё какое-то время. В доме было чересчур холодно, и ему хотелось сбегать в подвал, чтобы включить отопление. Вернувшись назад, он увидел Смита всё в той же позе, тот уперся локтями в колени и созерцал пол пустым, невидящим взглядом. По его лицу можно было с уверенностью сказать: прошлая ночь оставила отпечаток. Да чего греха таить, она по ним обоим проехалась, как бульдозером. — Эй… — Эрик удивился собственному охрипшему голосу. Алан так резко подскочил с дивана, что Хартманн и сам непроизвольно вздрогнул. — Сколько… — начал было он, внимательно оглядев его с головы до пят. — Нет. Как мы здесь оказались? Вероятно, вопрос застал Смита врасплох. — Доехали на такси… — он потоптался на месте, неловко оглядываясь по сторонам. — Ясно, — Эрик поёжился, согласовывая воспоминания, и перевел взгляд на приоткрытое окно. В гостиной гулял сквозняк. — Хочешь чаю? Тут холодно, но я уже спустился в подвал и включил отопление, сейчас прогреется. Алан кивнул. Наверное, сейчас у него, как и у Хартманна противно ныло в горле, но Эрик не был уверен и действовал скорее по наитию, прислушиваясь к самому себе. Уже на кухне он предложил ему сесть на высокий стул, возле барной стойки, а сам начал хозяйничать. В холодильнике оказалась заботливо приготовленная мамой еда, а полки шкафчика ломились от сладостей. Но вид запеченного мяса и картошки, к сожалению, вызывал лишь подкатывающий к горлу ком, поэтому Эрик решил ограничиться чаем. — Мне стало плохо в коридоре… А ещё я, кажется, наблевал у них в туалете, — он скривился, припоминая прошлую ночь, и залил пакетик кипятком. — И потом я нашел свободную спальню и отключился там, едва голова коснулась подушки. — А заперся зачем? — Инстинкт самосохранения сработал, — улыбаясь и пересиливая очередной приступ головной боли, Эрик перенёс на барную стойку чашки с чаем, раздумывая над тем, класть ли сахар. — Я подумал, что они хотели нас отравить, — отрешенно пробормотал Смит, принимая напиток у него из рук и обхватывая чашку ладонями. — Зачем им это? — удивленно спросил Эрик, замечая, что волоски на предплечьях Алана встали дыбом. Не раздумывая и подчиняясь внезапному порыву, он быстро вышел в коридор и подхватил с вешалки собственный вязаный кардиган. Разумеется, он хотел быть гостеприимным, но не только это толкало его на подобные действия. С благодарностью кивнув, Смит принял кофту и слегка улыбнулся. Эрик отметил, что ему нравилась эта реакция, вероятно потому, что он редко наблюдал в людях искреннее удивление и признательность. Многие из его знакомых в прошлом скрывали истинные намерения, и он привык ждать подвоха. С Аланом такого чувства не возникало. — Эти ублюдки ни перед чем не остановятся, — продолжил тот спустя минуту молчания, когда Эрик уселся напротив и сделал глоток крепкого чая. — Ты про Билла и его ребят? — уточнил он. — Я знал одну девушку, в прошлом году кто-то едва не довел её до самоубийства, шантажируя выложить откровенное видео с её участием в сеть. И хотя, судя по её репутации, такое видео вполне могло существовать, виновника так и не нашли, а девочке пришлось лечиться. — Это их рук дело? — Говорили, что Уоллес был к этому причастен, но доказательства не нашли. Эрик все-таки положил себе две ложки сахара и стал задумчиво помешивать напиток, размышляя об услышанном. — Я этого Билла в коридоре встретил, — после некоторого молчания добавил Смит, поймав его взгляд. — И что произошло? Я помню какой-то шум… — Мы повздорили, но я был слишком пьян, чтобы драться, а он, судя по всему, испугался… — Испугался? — удивленно переспросил Эрик. — Ну… в пьяном виде я, кажется, немного страшнее обычного, к тому же, я вроде бы на него кричал, — Алан сперва усмехнулся, а затем нервно повел плечам и сосредоточенно уставился на собственные ладони. — Я видел таких, как Билл, в прошлой школе, в Германии. Правда, непосредственным объектом их травли был другой человек, — произнеся это, Хартманн вдруг понял, что отрезал себе пути к отступлению и немного растерялся. Он впервые начал говорить об этом со времени переезда. — И что случилось? Кого преследовали? Эрик посмотрел прямо перед собой. — Моего бывшего… парня. Он запоздало осознал, насколько сильно испугался, ожидая увидеть в глазах Алана осуждение или протест. — Это довольно запутанная и тяжелая история, — добавил он и отпил из чашки, боясь, что его голос дрогнет. — У нас вроде есть время? Ничем не замутненное любопытство Смита, разумеется, подкупало Хартманна. И хотя его голос не дрогнул, парень понял, что рассказывать Алану обо всем начистоту ещё слишком рано. Его слова могли поменять их отношения раз и навсегда, и Эрику не хотелось, чтобы тот увидел эту сторону его прошлого. По крайней мере не сейчас. — Его звали Штефан, и мы встречались в мой последний год в Германии. — И что с ним случилось раз ты говоришь обо всём в прошедшем времени? Эрик не смог ответить на этот вопрос: из легких словно в одночасье выкачали весь воздух. Ему потребовалось усилие, чтобы продолжить: — Знаешь, подростки хорошо видят разницу друг между другом, даже на подсознательном уровне. Они знают, что ты не такой, когда ты еще не успел сказать и чувствуют в тебе изгоя. Со Штефаном было именно так. Конечно, мы не особенно скрывали, что начали встречаться. Но я никогда не мог стоять в стороне, если его обижали и всюду вступался… — Дрался за него? — уточнил Алан. — В ход шло всё и не только кулаки, — уклончиво ответил Эрик. Ему не хотелось развивать эту тему, и он пожалел, что начал говорить об этом. — Они устраивали розыгрыши, а я никогда не оставался в долгу. Удивительно, что меня ни разу не поймали, — он невесело усмехнулся. — Я тоже участвовал в подобных авантюрах когда-то, — Алан нахмурился. — В начальной школе, меня бесил один парень. Он был родом из Бостона, из семьи каких-то ирландцев. И раздражал меня рыжим цветом волос… Я постоянно издевался над ним. — Тогда ты понимаешь, о чем речь, — вздохнул Хартманн. — Не самая приятная часть моей биографии, — признался Смит, потирая лицо руками. — Я был дураком когда-то. И надеюсь, что это изменилось сейчас. — Изменилось, — Эрик отошел к раковине, чтобы сполоснуть чашку. — Ты вступился за меня. Он не мог обернуться, чтобы посмотреть на лицо Алана, хотя ему очень хотелось это сделать. Судя по затянувшемуся молчанию, Смит растерялся. — Сейчас я понимаю, почему Штефан злился на меня. Когда я всюду таскался за ним, оберегая, — продолжил Эрик. — Его обижала моя уверенность в том, что ему нужна помощь. Он был другим, как и я сейчас, — вытерев чашку полотенцем, парень повернулся к Смиту лицом, указывая на свои выбеленные волосы. — Я другой, это видно сразу. Только видишь ли, мне не хочется скрывать это, пряча свою непохожесть за чьей-то спиной. То, что я «педик»… — Эрик намеренно выделил это слово, — не значит, что я слабак. И тебе необязательно защищать меня так же, как я защищал своего парня. — Эй, я вообще-то не твой парень! — возмущенно заметил Алан. Эрик вздрогнул от его слов, но с мысли не сбился: — Если ты общаешься со мной… точнее, если ты продолжишь это общение — твоя репутация может пострадать, — он подвёл итог, выдерживая зрительный контакт и чувствуя, что атмосфера в кухне становится напряженной. — Какая к чёрту репутация?! — Ты был со мной всё это время. И заступился за меня, еще не зная, кто я такой. Это накладывает определенный отпечаток, понимаешь? Наводит других людей на подозрения. Ты пытаешься защитить меня, будто я принадлежу к числу сирых и убогих! Только вот никакой я не убогий, Алан. И в морду могу дать, если потребуется! — Считаешь, окружающие могут решить, что я такой же, как и ты? — процедил Смит, и Хартманн едва заметно кивнул. — Если ты прекратишь со мной общаться, то я пойму, Ал. Мне не привыкать быть одному, а разрушать твою жизнь… — начал он, но парень неожиданно прервал его, поспешно слезая со стула. — Будь уверен, я сам разберусь с собственной жизнью! И не нужны мне твои советы и пожелания! — воскликнул он в раздражении. — Да, ты не какой-нибудь там несчастный Штефан, которому нужна помощь, окей! — он возмущенно взмахнул руками. — Но если я кого-то защищаю, то я делаю это только потому, что сам этого хочу! И мне насрать на репутацию! Если я хочу с тобой общаться, я буду с тобой общаться и плевать я на всё хотел!!! На секунду Эрику польстил смысл сказанного, но Смит не остановился. — Ты, судя по всему, такой гордый мудак, что не умеешь быть элементарно благодарным за чужую заботу! — стащив с себя кардиган, он в сердцах отшвырнул его куда-то в сторону. Хартманн нервно усмехнулся. Он не ожидал этих слов и даже собирался поблагодарить Алана за то, что этой ночью они оказались дома. Но делать это сейчас расхотелось начисто. Кривая ухмылка, исказившая лицо, разумеется, не сыграла в его пользу, и, кажется, взбесила Алана еще больше. — Да иди ты к черту, пидор! — с досадой выплюнул он и быстро вышел в коридор. Эрик остался на кухне, прислушиваясь к тому, как Смит взбежал по ступенькам лестницы. Сердце застучало быстрее: он давно не чувствовал себя настолько переполненным различными эмоциями. Ощущения смешивались одно с другим, обида от брошенных Аланом слов, благодарность и уязвленное самолюбие, симпатия и осознание того, что она никогда не будет взаимна… Хартманну было сложно разобраться в себе, поэтому он вышел из кухни чуть позже, уже когда Смит шнуровал ботинки. Замерев в арочном проеме, парень молча наблюдал за его гневными и порывистыми движениями. Алан открыл входную дверь, и Эрик на мгновение закусил губу, думая что-то сказать, но парень этого уже не увидел. Раздался громкий хлопок, и он обхватил плечи руками. Вместе с тишиной, в которую вдруг погрузился весь дом, в голове начала разрастаться пустота. В груди заболело сильнее, как будто одной головной боли этим утром было недостаточно. Хартманн поплёлся наверх, надеясь, что получится подремать и вдруг увидел забытую бордовую толстовку. Замерев посреди комнаты, Эрик раздумывал, стоит ли сообщать Алану об этом, но в этот же самый момент перед его глазами промелькнула фотография в рамке, небрежно брошенная на письменном столе. Он подошел ближе и провел по стеклу кончиками пальцев: очевидно, что Смит схватил её, и в спешке забыл поставить на место. И он определенно увидел их, сидящих в каком-то кафе. Хартманн даже затруднялся припомнить название, но это было на Рождество. Он ещё не осветлял волосы и носил смешной рождественский свитер. А Штефан был в шапке с рогами оленя Рудольфа. И оба искренне улыбались на камеру… Воспоминания врывались в мозг, разрушая все выстроенные Эриком барьеры. Улыбки, смех, неуклюжие и первые в его жизни поцелуи, объятия, слёзы… — Этого больше не вернуть, — прошептал он, стиснув зубы. В груди болело также, как и год назад. Эрик вдруг понял, что иначе уже не будет, это навечно останется там. Чёрная дыра, которая разъедает, стоит только вспомнить… Но он должен был учиться с этим жить… Как-нибудь… И то, что сегодня он собирался рассказать Алану о прошлом, с его стороны выглядело почти подвигом. Но как Смит мог знать об этом? Парень зачесал взлохмаченные волосы со лба пятернёй, глубоко вдыхая, и написал Смиту смс о забытой вещи. Затем, запрещая себе думать о прошлом, спустился в холл, бережно удерживая толстовку между пальцами. Шаги на крыльце послышались минут через десять: Смит не успел уйти далеко. — Ал, я бы не хотел, чтобы ты понял меня как-то неправильно… Меня вполне устраивает то, что есть сейчас… — начал Эрик, когда открыл дверь. Смит не нашелся с ответом и неожиданно уронил рюкзак на пол. Он тоже выглядел каким-то потерянным и грустным, словно сожалел о случившемся, но не знал, что сказать. — Прости, что выразился так грубо… — Я тебя понял, — ответил Хартманн, переминаясь с ноги на ногу. Это было неловко, но Эрик решил считаться с его незнанием. Возможно, он бы даже поведал ему об этом, но пауза в диалоге затягивалась и нужно было что-то предпринять. — У тебя есть попкорн? — вдруг выдал Алан. — Там очень холодно, я замерз. — А зачем попкорн? — удивленно переспросил Хартманн, опустив руку с толстовкой, которую Алан так и не взял. — Мы не смотрели «Противостояние». В этой фразе или в самой идее о просмотре фильма была неожиданность, показавшаяся Эрику единственно верной. С ним никогда не было ничего подобного. Несмотря на печаль и боль, ноющую в груди, Хартманн чувствовал, что человек напротив мог дать ему то, в чем он нуждался. Появилась робкая надежда, что безысходность не продолжится, ведь по крайней мере сегодня он будет не один. Он улыбнулся и отступил вглубь дома, пропуская Алана, чтобы запереть за ним дверь. — Можем даже заказать пиццу, —положив толстовку на тумбочку рядом с вешалкой, предложил Хартманн. — И пару литров колы. А еще сладкий рулет. И каких-нибудь наггетсов. До ужаса хочу сожрать чего-нибудь вредного! Эрик сходил за телефоном на кухню. Пока Смит раздевался и переобувался, он уточнил, что именно составит их «вредный обед». Какое-то время они сидели в гостиной, непринужденно обсуждая виды пиццы и определяясь с тем, какая понравится обоим. Вариантов, неожиданно оказалось много: им было по вкусу одно и то же. В ожидании доставки Эрик сбегал наверх. Принеся жесткий диск с фильмами, он подключил его к плазме и впервые за всю свою сознательную жизнь обрадовался наличию домашнего кинотеатра. Алан с интересом изучал, как всё устроено, задавая вопросы по поводу качества звука и стоимости. А потом приехала еда. Хартманн разложил закуски на стеклянный журнальный столик, дожидаясь, пока Смит позвонит родителям, чтобы сообщить, что задержится. Последующие два с половиной часа они с упоением поглощали всякую дрянь и наблюдали за противостоянием Капитана Америки и Тони Старка. Пару раз Алан смеялся до слез от комментариев Эрика, потом сам включил немецкую аудиодорожку и просил научить его каким-то отдельным словам. Они не заметили, как за окнами разгулялся ветер и пошел дождь. После фильма Алан задремал, и Эрик не удержался, чтобы не укрыть его теплым шерстяным пледом. Уже стемнело и в комнате было тихо. Хартманн отлучился в туалет, а когда вернулся, увидел, что Смит по-прежнему спит, смешно поджав под себя ноги. Парень аккуратно прилег на другой стороне и осторожно накрылся частью пледа, боясь потревожить Алана. Тот зашевелился, пытаясь вытянуться, но неосторожно ткнулся в его ступни и замер. Диван позволял улечься так, чтобы не мешать друг другу, и Эрик поёрзал, понимая, что по-другому у него не получится. Мысленно плюнув на всё, он вытянулся, устраивая свои ноги поверх Смита. Тот лежал неподвижно, но ритм дыхания поменялся, и Хартманн понял, что Алан не спит. Он был очень теплым, Эрик чувствовал это даже сквозь ткань. Их разделяло всего пара слоев одежды… Похмелье отступило, его сменила обыкновенная усталость. Но было что-то ещё. Тёплое, уютное чувство, которого Эрик не ощущал уже очень давно. Ему было хорошо.