***
Часы на приборной панели показывали уже восемь вечера. Левински медленно вдыхал и выдыхал через нос, молчаливо наблюдая за дорогой. Он только что стал свидетелем разговора, слышать который не было ни малейшего желания. Этот немец, судя по всему, был где-то в гостях, а потом должен был провожать кого-то в аэропорту. Ричи злился, что так хорошо улавливал информацию, складывая её в понятную картинку. Думать о планах этого белобрысого мудака было последним в списке дел. Он хотел провести вечер с Аланом, а этот хрен чуть не спутал ему все карты. — Перекусим? — Левински включил радио, и стал постукивать пальцами по рулю в такт играющей песне. Это немного успокоило. Алан как-то устало кивнул, отворачиваясь к боковому стеклу. Проплывающие мимо фонарные столбы бросали в салон автомобиля пучки света, заставляя оживать тени, играющие на приборной панели и на его лице. Ричи с трудом подавил в себе желание смотреть на Смита и дальше, ведь это он вёл чертову машину. Он злился. Охренительно злился от мысли, что теперь придётся продать товар, который они только что нашли, потому что святоша Алан хотел, чтобы Ричи со всем этим покончил. Частью относительно адекватного сознания парень отмечал у себя наличие банальной ломки. И, покамест, ему удавалось с ней справиться. Или заглушить. Например, сейчас он представлял, как отвезёт Смита в своё любимое китайское кафе и угостит офигенной тушеной говядиной. Зевнув, Алан прикрыл глаза и, кажется, решил вздремнуть. Левински тихонько хмыкнул. Доверие этого человека превосходило все возможные рамки! Алан боялся за всех, всем хотел помочь, и это желание порой доходило до смешного. В руках Ричи в данную минуту заключалась вся власть: он мог уничтожить Эрика Хартманна, сказав лишь слово, мог продолжить заниматься торговлей наркотиками и послать Смита куда подальше, однако, вместо всех этих наполеоновских планов, он вёз его в кафе, словно у них было блядское свидание! Интересно, говорил ли Алан, чем занимается, своему драгоценному Хартманну? Ведь его отец работал в посольстве, и бойфренд сына с такими непутёвыми связями мог поставить под угрозу всю его карьеру. Семейство белобрысого даже из Германии уехало не просто так… История с суицидом широко освещалась в школьном совете, Ричи стал её невольным слушателем ещё когда начал работать в школьной газете. В те деньки всё было получше, чем теперь. Парень вздохнул, сворачивая и паркуясь возле знакомого заведения. — Просыпайся, спящая красавица, — он толкнул Алана в плечо так сильно, что тот невольно дернулся и больно ударился коленкой об приборную панель. — Блядь! — выругавшись, он стал изо всех сил растирать ушибленную конечность. — Приехали, — Ричи усмехнулся и кивнул в сторону яркого света люминесцентных ламп какой-то витрины. Это был китайский ресторан, в том самом доме, на верхних этажах которого Алан с немцем нашли его, валявшегося на диване в заблёванном полузабытьи. Ирония жизни: Ричи надеялся там сдохнуть, а теперь приехал поужинать. Выходя из автомобиля, они оба поежились от непривычного после теплого салона холодного ветра. — Закажем тушёную говядину и рис, — Ричи перебежал дорогу, обогнав Алана. — Надеюсь, у них есть горячий чай, — пробормотал тот, потирая замерзшие ладони и стараясь поспеть за ним. Внутри сидело всего несколько посетителей. Ричи повел носом, ощущая, как его разом окружил знакомый и насыщенный аромат специй. Он расслышал играющую в динамиках китайскую попсу и отчетливо различил ругань поваров, доносящуюся с кухни. Здесь была длинная барная стойка и несколько мест для большой компании, расположенных по углам. Левински огляделся по сторонам, рассматривая какие-то постеры с лозунгами китайской коммунистической партии. Они все были исписаны иероглифами, так что об их агитационном значении можно было только догадываться. Ричи занял высокий стул за стойкой ближе к окну и подвинул к себе ламинированный кусок картона, гордо именуемый меню. — Чай вроде есть, — пробормотал он, пробежавшись глазами по тексту, — чёрт, ничего нового! Эй, парень! — он окликнул какого-то азиата в белой поварской форме. Алан задумчиво рассматривал иероглифы, дублирующие английские названия блюд. Согласившись с советом Ричи насчёт основного блюда, он попросил горячего чая, а Левински заказал себе кофе. — Итак, — вдруг как-то напыщенно начал он. — Чего? — Вы с Эриком. — Что мы с Эриком? — переспросил Смит. Его реакция рассмешила. Ричи повернулся, сев вполоборота, и кивнул официанту, поставившему на их на столик две чашки. — В лагере. — К чему ты клонишь?! — Алан нахмурился. — Кто кого? Вы уже динь-динь? — Ты ёбнулся? — парень удивленно изогнул бровь, а Левински, смеясь, продолжил. — А ты уже опылил его нежный цветочек? Засунул свой нефритовый стержень? Загнал шар в лузу? Вставил по самые помидоры? — Заткнись, — процедил Смит, стискивая пластиковый листок с меню так сильно, что тот сложился пополам. — Господи, неужели ты такой недогадливый? — расхохотался Ричи. — Я понял тебя, придурок. Они отвлеклись, когда азиат поставил перед ними стакан с приборами. Ричи вытащил себе одноразовые деревянные палочки. — Так что? — он отхлебнул кофе из чашки и снова уставился на Смита выжидающим взглядом. Разумеется, он не желал слышать подробностей. Но знать, был ли у этих двоих секс, почему-то очень хотелось. Молчание затягивалось, Алан медлил, и было ясно, что никакой близости не произошло. Щёки Смита уже пунцовели. — Кто из вас кто, в конце концов? — Ричи подпер подбородок рукой. — Мы не спали, — наконец, выдавил он. — Вот это поворот! И вы даже не пробовали? — не унимался Левински. — Слушай, Рич, — вдруг возмутился, Алан. — А чего это ты так интересуешься? Имеешь опыт? Совет хочешь дать? Как раз в это мгновение принесли еду, и разговор не зашел дальше: они углубились в тарелки. Ричи ел быстро, обжигаясь и ни капли не заботясь об этом. Он больше думал о проницательности Смита, и о том, как хорошо они чувствовали эмоции, умело выводя друг друга на чистую воду. А что бы случилось, расскажи он ему про Рафаэля? Это, быть может, прозвучало бы дико. Ричи не знал, как оформить происходящее между ними в адекватный рассказ. Представляешь, в меня однажды влюбился какой-то пуэрториканец. Он владелец клуба, куда меня угораздило зайти. Мы начали трахаться, но он на проверку оказался психопатом с манией преследования, и мне теперь некуда деваться. Так что, давай уж начистоту. Я тоже гей, может, замутим? А потом тебя пристрелят где-нибудь в подворотне, и твой немец будет плакать на похоронах. — Эй, Рич. Приём. Всё нормально? Он опомнился, когда Алан тронул его за рукав куртки. Да, с ним всё было окей, за исключением мысли, что он находился в рабстве, в которое сам же себя и загнал. Рассказывать Алану не хотелось, но он догадывался, что друг уже провел в голове пару умозаключений. — Мама плохо себя чувствует, — это была единственная тема, о которой он мог общаться откровенно. — Опять… выпивает? — осторожно спросил Смит. — Угу, — Левински кивнул. — Дерьмово… Ты же пробовал с ней поговорить? — Хуилион раз, и как об стенку, — Ричи вытер губы салфеткой. — Должна же она понимать, что вы теперь одни. Только вы друг у друга, больше никого… Отец, кстати, не объявлялся? Ричи помотал головой. С каждым мгновением становилось всё грустнее. Даже о матери теперь было не рассказать, ведь её злоупотребление являлось следствием поведения Левински. Вдруг вспомнилось, обещание, которое они с Аланом дали друг другу в детстве: вместе до конца. Кажется, Смит пытался его придерживаться, вот только как объяснить, что Ричи хотел быть вместе иначе, чем когда обоим было по десять лет? Из-за Виктории он оказался повязанным ещё и в ориентации. Не мог же он сказать, что ему внезапно нравятся парни? А если быть точным один конкретный парень. — Не грусти… — Алан неловко погладил его по плечу. — Надо разбираться с проблемами по мере их поступления. Просто… не будь больше таким засранцем, окей? Его слова напоминали соль, которой обильно посыпали рану. Ближе, чем сейчас — не подступиться, даже если очень хочется. — Надо будет зависнуть, как в старые добрые, — сорвалось с языка прежде, чем Ричи успел пожалеть. — Я знаю пару ништяковых мест с неплохой музыкой… Он бы посмотрел, как Смит танцует. Танцует ли? Какая выпивка ему по душе? А музыка? Они по-прежнему тащатся от одного и того же? — Э-э, ну можно попробовать? — Алан улыбнулся, и от этого потеплело в груди. Ричи немного отошёл, и будущее перестало казаться туманным. Как раз в этот момент в кармане джинсов Смита снова завибрировал мобильник. Выражение лица парня претерпело столько изменений за доли секунды, что Ричи захотелось удариться головой об стол. Страх, сомнение, быстрый, почти мельком брошенный взгляд, и улыбка, только что адресованная ему, стала совсем другой…***
— Я в аэропорту, но уже возвращаюсь домой! — радостно объявил Эрик, услышав какое-то хриплое «Алло». — Клёво, а… зачем ты там был? — Я же тебе говорил, мои предки сваливают отдыхать, на целую неделю, в Мексику. Вот балбес! — он рассмеялся, однако, тут же почуяв неладное. — А ты где есть? — Д-дома, — ответил Смит, но в трубке послышался ветер. На балконе стоял что ли? — Ты что-то невеселый. Хочешь ко мне? У тебя есть время? — настороженно поинтересовался Хартманн. — Конечно! — Смит будто спохватился, стараясь добавить в голос радостные нотки. — Взять что-нибудь в магазине? — Не, потом закажу, я сейчас еду в такси, — Эрик на секунду запнулся. — Слушай, Ал… — М? — А ты сможешь остаться на ночь? — осторожно начал он. — Просто… в лагере ведь были люди… От мыслей о подобном внизу живота всё будто скручивалось в узел. Молчание Смита, наверное, значило, что и он чувствовал себя точно так же. Хартманн рефлекторно скрестил пальцы. — Алан? — еще раз переспросил он. — Да-да! Конечно смогу! — затараторил парень. — Только возьму необходимые вещи! А ещё… у тебя ведь можно будет принять душ? — Ты иногда поражаешь, — с облегчением в голосе рассмеялся Эрик. — Мой дом — твой дом. Я тебе даже пижаму выдам, если хорошенько попросишь. И ужином накормлю. — Буду у тебя через полчаса, отбой! — Смит нажал на кнопку сброса, и Хартманн с силой сжал телефон в ладони. Нетерпение съедало его изнутри. Они столько раз были на грани, чёрт, он столько раз лапал его задницу… Даже читал статьи про первый анальный секс! В штанах резко стало тесно. Стыдливо оттягивая подол куртки, Эрик глянул в зеркало заднего вида на таксиста. Тот, к счастью, невозмутимо вёл машину. Навигатор показывал, что до дома оставалось всего каких-нибудь пятнадцать минут. Хартманн подготовился заранее: по дороге из аэропорта он заглянул в аптеку и приобрел смазку и презервативы. В голове всплывали знания, почерпнутые из многочисленных статей, которые он зачем-то находил в интернете. Ему было стыдно признаваться, что он интересовался этим, и ни разу не спросил у самого Алана. А вдруг тот не захочет?! Вдруг до этого вообще никогда не дойдёт? Большинство авторов сходились на мнении, что без правильной предварительной подготовки секс не доставит приятных ощущений ни одному из партнеров. Желудок сделал очередное сальто, от волнения захотелось есть, и Эрик решил заказать для них что-нибудь на дом. Интересно, а говорил ли Алан об этом с кем-нибудь? Хотя с кем, черт возьми, разговаривать?! «Привет, пап, как было на работе? А не расскажешь ли мне, как присунуть в зад? Нет-нет, не девушке. Я хочу присунуть в зад своему парню! А, да, у меня есть парень! А ты разве не в курсе?» Эрик так живо представил эту картину, что нервно рассмеялся, поймав на себе недоуменный взгляд водителя. Едва он всерьез думал о сексе, на ум сразу же приходили родители Смита, и то, как им придётся рано или поздно открыться, заявив, что они пара… Сценарии выходили один другого ужаснее. Но, когда они были вместе, никаких вопросов не возникало! В голове было восхитительно пусто, и им было так хорошо… Может, всё дело в этом?! Ему не нужно переживать, лишний раз накручивая себя, что всё может пойти не так? В конце концов, это же Алан… За то время, что они были в лагере, Эрик успел изучить его тело вдоль и поперек, и тот ни разу не протестовал. Он ведь чуть дыру не протёр в трусах от желания! За всеми этими мыслями он пропустил, когда таксист притормозил возле его дома. Эрик выбрался из машины на пустынной заснеженной обочине и пробежался до калитки. Дул холодный, пронизывающий до костей, ветер. Даже в доме удалось согреться только когда он опустил руки под струи горячей воды. Хартманн заказал пару пицц и картошку фри, достал из холодильника бутылку с колой, чтобы успела согреться, уселся за барную стойку и принялся ждать. Они привыкли быть вместе каждый день. Но с началом учёбы и возобновлением тренировок Смита, только и оставалось, что время на сон. Конечно, они разговаривали друг с другом по телефону, но ведь этого недостаточно… В доме было так тихо, что Эрик без труда различил, как хлопнула калитка и уже стоял в коридоре, когда Смит был на крыльце. Он повернул замок, распахивая дверь и впуская холод, который принёс с собой Алан, с порога решивший заключить его в медвежьи объятия. — Эй, что ты… Холодно!!! — Тёплый такой, — довольно пробормотал Смит, утыкаясь замерзшим носом между его шеей и плечом. — Дай хоть дверь прикрыть, — усмехнулся Эрик, делая шаг в сторону проёма вместе с ним. — Угу… — пробормотал тот, касаясь горячей кожи губами. — Алан! — строго воскликнул Хартманн, захлопывая входную дверь. — Я скучал, — улыбнулся он, отрываясь от шеи, и полез целоваться. — Ты холодный! — не выдержав, Эрик ответил, ощущая, как холод отступает, а грудная клетка словно заполняется чем-то искрящимся, тёплым и родным. — Ты что-то приготовил? Вкусно пахнет! — Смит разулся, скинул с себя куртку и, забросив ее на вешалку, босиком протопал на кухню. — Вау… — Нравится? — Эрик зашел следом. На высоком столе возле кухонной тумбы стояли две закрытые, источающие божественный аромат пиццы. — Чёрт, не говори, что там четыре сыра! — Смит сглотнул, и подошел к коробкам. — Заказал, что ты любишь, — довольный собой, Эрик обнял парня сзади и заржал, уткнувшись в шею. — Ты же знаешь, я ненавижу готовить! Поэтому, да здравствует фастфуд! — Негодяй, — прошептал Алан, приподняв картонную крышку и потянувшись к пицце. — Руки помой сначала! — Эрик ловко перехватил его ладонь и кивнул в сторону ванной комнаты. Они съели пару кусков, запили их колой и лениво обсудили новости. Смит вдруг отказался от добавки: остатки пришлось спрятать в холодильник. Это было немного странно, обычно голодный Алан был способен умять половину за раз, но Хартманн решил, что парень просто поужинал дома. Смит согрелся горячим чаем с облепихой, сходил в душ и теперь восседал на диване в гостиной, облаченный в домашний спортивный костюм, который носил уже в который раз, оказываясь у Эрика дома. — Хочешь чего-нибудь посмотреть? — поинтересовался тот, лениво развалившись рядом и устроив ноги у него на коленках. Алан хитро улыбнулся и ловко подхватил его, перетягивая целиком на себя. — Да, с удовольствием бы посмотрел на тебя без одежды, — заулыбался он, забираясь ладонями под футболку. Из телевизора доносилась реклама какого-то популярного телесериала, за окном крупными хлопьями валил снег. Руки Эрика легли Смиту на плечи, и он заулыбался, чувствуя, как сердце в груди тает от уюта и спокойствия. — Какой ты нетерпеливый, — пальцы ласково перебирали чуть отросшие прядки волос на чужом затылке. — А ты опять вкусно пахнешь… — пробормотал Алан, целуя его в шею и опускаясь ниже, к ключицам. Ловко оттянув ворот футболки, он впился в кожу чуть сильнее обычного и услышал глухой стон. — Мы… пахнем одинаково. Ты тоже пользовался моим гелем для душа, — тяжело дыша, заметил Эрик. — М-мгм… — неопределенно пробормотал парень в ответ, стаскивая с него футболку и касаясь губами разгоряченной кожи. Хартманну нравилось видеть, как Смит покрывался мурашками, позволяя гладить и целовать везде, где он хотел. Сейчас они реагировали друг на друга одинаково, ведь натянутая ткань хлопковых штанов в паху сигнализировала о желании красноречивее любых слов. Алан уложил Эрика на диван, стянув с себя футболку, навис сверху, целуя его и упираясь в подушки ладонью. Свободной рукой уже забрался к нему в трусы. — А-ала-ан, — Хартманн со вздохом разорвал поцелуй. — М? — тот попытался улыбнуться, с трудом фокусируя взгляд. — Давай хотя бы до кровати дойдем. — А что в кровати? — поинтересовался Смит, когда оба поднялись. — Много интересного, — усмехнулся Хартманн, потянув его вверх по лестнице. Он спиной чувствовал взгляд, и это заводило ещё сильнее. Смит разглядывал его постоянно, но сейчас совершенно иначе. С вожделением. — Ого, а это… — когда они вошли в комнату, Алан сразу же обратил внимание на два предмета, лежащие на тумбочке возле кровати. — Я немного подготовился, — Эрик хохотнул, утягивая парня на мягкое покрывало. — А ты… — он замешкался, падая следом. Хартманн уже стягивал с него штаны. — Что такое? — он прервался, как только заметил замешательство. Алан лежал на спине, глядя на него и шумно втягивая ноздрями воздух. — Всё хорошо? — Эрик лёг рядом на бок и коснулся чужой щеки кончиками пальцев. — Я не знаю… почему думаю об этом сейчас, — Смит потёр лицо ладонями. — Это же для девочек советуют всю эту чушь про романтическую обстановку, долгие приготовления и важность того, с кем ты собираешься этим заниматься? — А тебе хочется романтики? — Хартманн подсунул ладонь к нему под затылок и притянул к себе, целуя. — Мне хочется тебя, — пробормотал тот прямо в губы. Штаны они сняли уже без заминок. Эрик запрещал себе думать о сомнениях, пытаясь сосредоточиться на том, чего хочет тело. Он подцепил резинку чужих трусов, ловко снимая их. Алан проделал то же самое с его бельем и накрыл их одеялом. — Так уютнее? — Хартманн улыбнулся, ощущая жар чужого тела. — Ещё нет, но почти, — Смит ловко перевернул его на спину и навис сверху. Они были так близко друг другу всего лишь раз, в квартире у Алана. От воспоминаний Эрик весь покрылся мурашками, а от мысли, что сейчас они по-настоящему займутся сексом, стало волнительно и немного страшно. Он знал, что будет больно, но все равно не был к этому готов. — Ал… — он прижался к нему, выдыхая прямо в ухо, — я хочу тебя. Словно убеждая себя, что это всё взаправду, Эрик раздвинул ноги и обхватил бёдра Смита так, что его член сразу же уперся прямо в задницу. Нервно сглотнув, он услышал, как парень схватил с тумбочки презерватив. Его руки дрожали, упаковка не хотела поддаваться, и они целое мгновение стоически делали вид, что не замечают комичности ситуации. Алан разозлился, надорвав фольгу зубами, и Эрик ободряюще погладил его по плечам, облизывая пересохшие губы. Затем всё получилось как-то само собой. Он помог Алану, передав флакончик со смазкой, они начали целоваться, и возбуждение снова накатило жаркой волной. Было слишком хорошо, чтобы бояться. Страх исчез, осталось только бешеное, пульсирующее по венам желание. Смит выдавил немного геля на ладонь, Хартманн почувствовал, как он размазывает его по промежности и осторожно касается пальцами ануса. Эрик вздрогнул, выгнулся в пояснице, одновременно разводя ноги шире и подаваясь бедрами навстречу. — Чёрт… Эрик… — выдохнул Алан в его губы, наваливаясь сверху уже всем телом. — Всё х-хорошо, — от страха он начал заикаться, пальцы впились в чужие лопатки, когда Смит начал медленно входить. С губ сорвался неопределенный стон: Хартманн почувствовал его внутри. Очень узко, горячо. Больно. Смит надавил сильнее, и парень дернулся, зажмуривая глаза. — Прости! — он тут же замер, приподняв голову. — Все в порядке, хороший мой, — Эрик чуть улыбнулся, опуская ладони Смиту на поясницу и надавив ещё. Стало неловко напоминать о предварительной подготовке, он ведь обещал себе, что потерпит. — Боже, как хорошо… — выдохнул Алан, утыкаясь в его плечо лбом. Задница пульсировала. Мышцы сфинктера то и дело сводило, и Хартманн был рад, что Смит сейчас не видит его лица. От боли по щекам текли слёзы. Наверное, Алан знал, что ему не было приятно. Он замер на минуту, не двигаясь и принялся выцеловывать его шею. Однако, желание проиграло в неравной схватке с терпением, и парень стал двигаться сильнее и резче. Эрик прекратил сжимать зубы, и теперь их стоны заполнили комнату. — Ал, — Эрик коснулся губами мочки его уха. — Не торопись… Смит слышал его, но то и дело ускорялся. Приподнявшись на локтях, он встретился с ним взглядом, затем завел одну руку назад и стал входить медленнее, придерживая его за бедро. Но, кажется, было уже поздно. Алан кончил стремительно, вздрагивая всем телом. По его лицу в этот момент было легко представить, как ему понравилось происходившее только что безумие. Он обнял Эрика, стал целовать везде, где только мог дотянуться и шептал при этом что-то до безумия ласковое. Но у Хартманна выходило лишь сосредотачиваться на звуках его голоса, не вникая в суть. Больше всего хотелось, чтобы он, наконец, вышел из него, и раздирающая изнутри боль прекратилась. — Алан… — позвал он почти умоляюще. — Чёрт! Прости! — выдохнул Смит, приподнимаясь на вытянутых руках. — Ничего, — тихо прошептал Хартманн. — Я… блин… Он покраснел, это было заметно даже в свете ночника. Теперь в его лице читалась тревога. Он осторожно вытащил член, перехватил с тумбочки влажные салфетки, и Эрик чуть было не издал вздох облегчения. Сдержавшись, он лишь устало улыбнулся. — Эрик, я… — Ну не начинай, — он протянул руку и убрал с его потного лба несколько налипших прядей. — Нет, слушай, я идиот… Алан сел на кровати, стащил презерватив и завязал его в узел. В комнате царил полумрак, и он, видимо, не знал, куда его деть, поэтому бросил на пол возле тумбочки. Эрик, наблюдавший за его виноватыми метаниями, вдруг испытал прилив нежности. Он потянулся вперед и промокнул его влажную спину уголком одеяла. — Ты не идиот, это был твой первый раз, — почувствовав, что уже в состоянии сесть, он приподнялся на локте и придвинулся к Смиту поближе. — Угу, — тот повернул голову и посмотрел на него виновато. — В следующий раз будет по-другому, ну! — Эрик неловко обнял его, уткнувшись подбородком куда-то в рёбра. — Но мне хочется, чтобы хорошо было сейчас, — пробурчал Алан, поворачиваясь к нему, и осторожно укладывая на спину. — Мне хорошо, ты не должен… — Эрик уже собирался начать оправдываться, но, когда Смит сполз к нему между ног и провел языком по низу живота, неожиданно перестал. — Тебе не было хорошо, — серьезно произнёс он, проводя носом от пупка вдоль линии роста волос в паху, заставляя окончательно замолчать. С каждым лёгким поцелуем боль потихоньку таяла. — Что ты делаешь? — Хартманн растерялся. — Тише, — Смит продолжал целовать, уже касаясь яичек кончиком языка, — просто лежи. И он послушался. Откинулся назад, стискивая в пальцах покрывало, в то время как Алан склонился над его пахом и обнял губами вялый член, посасывая чуть бархатистую кожу. Эрик даже не думал, что Смит будет это делать. Он умудрился настолько сосредоточиться на боли и мыслях о первом разе, что не ожидал такого неожиданно свалившегося на него удовольствия. Член под чужими ласковыми губами вдруг начал напрягаться. Хартманна словно обдало волной возбуждения, и он негромко вздохнул, едва ощутимо подаваясь бедрами навстречу. Приподняв голову, чтобы увидеть происходящее, он столкнулся взглядом с черными глазами. В неярком свете было видно порозовевшие щеки, Смит тут же смутился, но не прекратил, вместо этого чуть зажмуриваясь. Эрик облизал губы и закусил нижнюю, повторяя то же самое. Смотреть было приятно и возбуждающе, но он не хотел пугать. Хотя, по его мнению, Алан выглядел потрясающе красивым. Он вдруг погладил его по внутренней стороне бедра и скользнул пальцами между ягодиц. Там по-прежнему было влажно от обилия смазки. Не переставая отсасывать и взяв как можно глубже, Алан протолкнул сразу два пальца. Эрик ожидал боли, но всё оказалось не так уж плохо. С губ сорвался сладкий стон. Через мгновение размеренных движений он выгнулся, словно позволяя делать так ещё, подался вперед, насаживаясь на пальцы, а потом вздрогнул, потому что Смит стал двигать ртом гораздо быстрее, крепко обхватывая его член губами. Внутри всё сжалось, волна возбуждения сконцентрировалась внизу живота, отстрелила куда-то в поясницу. Эрик вздрогнул, стиснув голову Алана бедрами, и кончил тому прямо в рот. Он не успел подумать, не было ли это противно? Мысли на мгновение словно испарились из головы, уступив место восхитительной, убаюкивающей и расслабляющей пустоте. Алан провел губами по его возбужденной, пульсирующей головке еще несколько раз. Хартманн обессиленно развел ноги в стороны, как-то рвано вздохнул, неловко касаясь его волос. Смит обнял его за талию и мягко прижался щекой к животу. — Так же лучше, правда? — вдруг поинтересовался он. — Охуеть… — едва слышно прошептал Эрик, слыша тихий смешок.