Странные события, произошедшие с миледи Винтер и Атосом

Но оставим нашего мушкетёра и перенесёмся к Софье Матвеевне, скучающей без какого-либо дела и пребывающей в искреннем возмущении после недавнего разговора с Лерой, с которой она вечно не ладила. Да и мудрено ли? Лера, легкомысленная Лера казалось ей верхом неучтивости и лени, главным образом из-за своих резких взглядов на всё, происходящее вокруг, недоброжелательного отношения к Дуси и стойкого нежелания убирать в квартире, доставляющего пенсионерке множество лишних хлопот - равно, как и сейчас. Итак, вошедши на кухню, Софья Матвеевна тотчас же принялась за уборку. Курица, важно кудахнув, собралась было последовать за хозяйкой, но, наткнувшись на упорное сопротивление, удалилась, недолго походив возле двери. Приведши в порядок столовые приборы, пожилая дама решила приступить к коридору, усеянному перьями после случившегося события. - Убираетесь, Софья Матвеевна? - промелькнула статная фигура миледи. - Убираюсь. Другим же всё некогда, вот и приходится... Анна быстро кивнула головой и прошла мимо, тихонько напевая что-то по-французски. Действие это, явно не несущее в себе никакого желания присоединиться к деятельности на благо жильцам, лишь только больше рассердило почтенную работницу, заставив веник чистить пол с качеством хорошего пылесоса, включенного на полную мощность. "Да и Аннушка хороша, - пробурчала сквозь зубы добродетельная особа. - даже хуже Леры. Та хоть молча пройдёт." Загнав ни в чём неповинное орудие домашнего хозяйства до угрожающего треска, Софья Матвеевна остановилась, выискивая неприбранное место. Видимо, решив, что гостиная - идеальный вариант, пенсионерка было двинулась туда, но, вовремя заметив студентку, отказалась от своей идеи и обратила взор к ближайшей двери. Комната встретила её чашкой с недопитым остывшим кофе и запахом роз - похоже, что белокурая соседка забыла закрыть флакон с духами, так как букетов здесь не наблюдалось. "Ай-яй-яй, - покачала головой седовласая женщина - Анна, что же на столе творится-то..." Она быстро подошла к скопищу бумаг, представшему очам трудолюбивой старушки и, изрядно пожурив отсутствующую миледи, начала разбирать этот хаос. И правда, разбирать было чего. Счета лежали вперемешку с информацией, добытой из недр Интернета, печатные листы рядом с рукописными... На минуту пенсионерка задумалась, по какой системе лучше раскладывать бумаги и, наконец решив, принялась за дело. Стоит признаться, что Софья Матвеевна, оставаясь женщиной, следующей правилам морали, не была лишена определённой доли любопытства - и это сказывалось. Просматривая записи миледи, почтенная жительница заключила, что: во-первых, французский она не понимает абсолютно; во-вторых, у Анны, кажется, возникли серьёзные проблемы со здоровьем; в третьих... А вот "в-третьих" усердно трудящаяся не смогла дочитать. - Софья Матвеевна, не надо! - раздался сзади крик миледи. - Прошу вас! Пожилая дама повернулась и, приняв вид весьма немиролюбивый, строго проговорила: - Анна, про что же ты тут пишешь, а? - Софья Матвеевна, о чём вы говорите? - О том, Анна, что душа твоя бесстыжая вон куда позарилась! Ишь, драму она тут пишет! Да я бы за такие драмы на голову твою шальную... - Софья Матвеевна, я пишу про историю. А в истории многое было. - Не учи меня, что в истории было! Не хуже тебя знаю - тридцать лет в школе детей наставляла, а такого не видела! Где же совесть твоя? Погулять ушла? И глаза не прячь! Уж сколько я про Бэкингема втолковывала, а такой стыдобы не было никогда! - Софья Матвеевна! - Не перебивай! А я думала, Анна, делом ты занимаешься! Книгу создаёшь! Советы тебе, башка неразумная, дать хотела! Ну! Вот они - советы! - Но ведь было, Софья Матвеевна! - Было! Знаю, что было! Только вот не всё, что было, надо рассказывать, а такое - и подавно! - Люди должны знать правду, пусть и не самую лучшую. - Правду, правду... Эх ты! Да кому нужна такая правда?! И сказать грешно про неё, а уж книгу писать... - Кому нужна правда? Пусть! Перепишем историю, и закончено. - Это почему же ещё? Это ты что тут удумала?! - Вся история пестрит ненужной правдой. Многое переписано. Так почему нельзя переписать всё? Софья Матвеевна на миг замолкла и, нахмурившись, села на табурет. - Нельзя же так, Аннушка... Ведь было то тогда, а портится народ сегодняшний... Из глаз её текли слёзы. - Народ уже испорчен. Он давно испортился. Анна подошла к столу и осторожно убрала в ящик рукопись. - Очень давно. Собеседница глянула в очи миледи - яркие, непорочные, цвета неба в пригожий летний день... - Может, ты и права, Аннушка. Да грех это. Грех. Графиня де Ла Фер ласково улыбнулась, черты лица смягчились. - Что вы, Софья Матвеевна! Разве я восхваляю грех? - Уж не знаю, что ты восхваляешь, а писать об этом - стыд! - Софья Матвеевна, стыд - это прятать от людей их грехи, показывать добро и не обращать внимания на зло. Пенсионерка кивнула, смотря куда-то вдаль. В это время что-то маленькое завозилось в углу и, наткнувшись на какое-то препятствие, рассерженно кудахнуло - то оказалась Дуся. - Вот неймётся-то, плутовка! - воскликнула бывший преподаватель истории. - Сколько живу, а никогда не видела, чтобы Дуся где так пропадала! Ты что, хлебом её кормишь, что она тут вечно пропадает? Миледи захохотала и осторожно взяла птицу на руки. Хозяйка серокрылой красавицы подошла к ней, довольно смеясь. Внезапно ручка двери скрипнула, и в проёме показалось сияющее лицо Д'Артаньяна. - Господин Д'Артаньян? Что случилось? - промолвила миледи. - Сударыня, позвольте! К вам пришли гости! - Ко мне? Что? Что вы себе поз... - Арамис!