Вернон

Лондон, огромный город с не менее огромными возможностями. Закончив (с отличием кстати!) обучение я попал на практику один из филиалов международного концерна «Вортекс индастриз». Эта корпорация занимается практически всем, главный офис где-то в Америке, но её филиалы и фирмы находятся по всему свету. Да, именно фирмы, корпорация не только занимается сама различными видами бизнеса, но и при желании вы под её руководством можете открыть фирму по производству чего-либо нужного. Конечно, сначала к вам присматриваются, а уже затем вам могут предложить и самому идею бизнеса. Что интересно, даже название своей фирмы и её продукта вы могли поставить своё. Работать было интересно, столько сразу людей, идей и всё это в движении. Я получил небольшой офис и был занят на поставках метизов, металлов и оборудования для заводов и небольших фирм. В помощь дали девушку, закончившую недавно также курсы «секретарь машинистка» и учившуюся сейчас на бухгалтера. Я ее, когда увидел, появилось чувство, что мы уже виделись, только я забыл где. Главный руководитель нас представил: — Вернон Дурсль, наш новый сотрудник по метизам и вы, Петуния Эванс теперь будете работать вместе. Я поцеловал ей руку и сказал: — счастлив, познакомиться с Вами, и надеюсь, мы сработаемся. Она так мило улыбнулась и сказала: — я тоже рада с вами познакомиться, и надеюсь на плодотворное сотрудничество. Я конечно не красавец, да и что в школе, что в университете у меня с девушками было не очень, но тут у меня прямо пронзило чувство, что вот она…та, о которой ты мечтал. Я набрался смелости (наглости) и пригласил её на чашку чая в кафе. Она не отказалась. Сидя друг напротив друга мы конечно смущались, первый день всё-таки. Я спросил, — Петуния, я прошу прощения за столь банальный вопрос, но мы с вами раньше встречались? Она засмеялась, — что,мой рыцарь забыл свою принцессу? Она посмотрела на мой ошарашенный вид и погрустнела, — похоже она всё-таки что-то с тобой сделала. Кто? — удивился я — да и когда? Петуния ещё раз вздохнула и начала рассказывать — мы с тобой жили неподалеку, и ходили на одну и ту же детскую площадку, я приходила со своей сестрой и её другом, и иногда я тебя там видела вместе с сестрой, и сперва ты приходил с женщиной — это наверно твоя мама была, а потом вы приходили уже сами. Мы играли иногда, но моя сестра и её друг, они понимаешь другие, не такие как мы. И они не любили играть с другими детьми и мне не давали. Однажды, к нам пришло письмо, после него Лили как с ума сошла. Она начала всем грубить, говорить мне гадости и общаться стала только с Северусом, так звали её друга, ему тоже пришло такое письмо. Петуния замолчала, как-то собралась и выдохнула, — Вернон, скажи, ты веришь в магию? Я засмеялся, — Петуния, милая, какая ещё магия, мы уже достаточно взрослые люди, чтобы не верить в эти сказки. Она нахмурилась, — ты зря смеёшься, магия, к сожалению, существует и моя сестра, и её друг волшебники. Я недоверчиво хмыкнул. Она продолжила, — мы с тобой иногда играли вместе, было весело, ты называл себя рыцарем и говорил что я твоя принцесса. После получения письма Лили, и я встретились с Северусом на нашей площадке. Они говорили о своей новой школе и что они такие из себя особенные, а я никто и вообще жаль, что у такой девочки такая сестра. Ты с сестрой тогда играл вдалеке, но услышал их слова, да они и они не скрывались, когда ты подошел и сказал Лили, что умная и красивая девочка тут только одна и это явно не она. Лили обиделась сильно, а Северус начал уже орать на тебя, что ты грязь и не стоишь даже мизинца их и даже замахнулся на тебя, ты ударил его в ухо так быстро и сильно, что он упал и зарылся носом в песок. Тогда ты, как сейчас помню, сказал ему ехидно, - "ну и кто теперь грязь? А будете обижать принцессу я вас землю заставлю жрать". Петуния всхлипнула вдруг, — после этого Лили заплакала, а Северус весь в песке и соплях начал выть как ненормальный. Прибежала его мать и, выхватив палочку из кармана что-то с тобой сделала, я тогда не поняла что, она схватила Северуса и Лили и увела их к нам. Мне, после этого, строго запретили с тобой видеться, и даже подходить близко к вам. Лили вскоре уехала, а вас я больше не видела. Петуния помолчала и, промокнув слезы небольшим платочком сказала, — ну теперь это в прошлом, они живут своей жизнью и после смерти родителей практически и не появляются. Я молчал, задумавшись. Я не помнил этого всего, но и не верить ей было глупо. Она сказала, что однажды, когда мы играли там, она забралась на дерево и боялась спуститься, тогда я залез за ней и, посадив на спину, спустил на землю. Её сумочка осталась на дереве, и тогда я опять полез, но видно я тогда устал, потому что когда я взял сумку руки разжались, и неплохо так упал на землю, заодно сломав левую руку. Её отругали, а я месяц ходил с гипсом, и даже осталась отметина, где он натирал. Я был в рубашке с длинными рукавами, и никто тот шрам увидеть ну никак не мог, да и с возрастом шрам отодвинулся от кисти. Я расстегнул рукав, повернул руку и посмотрел на шрам. В памяти всплыла маленькая девочка в фиолетовом платье, похожая на солнышко и её сумочка с всякими стекляшками и бусинками. -Пети, — мой голос дрогнул: — я вспомнил. Потом папа перевел нас в другую школу и нас привозили и увозили прямо от дома. Пети? — уже всхлипнула Петунья, — Так меня больше никто не называл, мой рыцарь. Обеденный перерыв кончился, и нам пришлось возвращаться. На меня посматривали осуждающе, «не успела появиться девушка на работе, как он уже довел её до слез». Объяснять не было настроения, да и что тут объяснишь.