Ты у меня внутри, ты часть меня.

Когда через несколько дней Мерлин увидел Артура, входящего в фаст-фуд, то не смог сдержать гримасу презрения. Артур был, как всегда, совершенен и всем своим видом демонстрировал необоснованную уверенность. Совершенно неоправданную, учитывая то, как они расстались в прошлый раз. Мерлин притворился, что не замечает его и принялся сосредоточенно полировать стойку. Мог ли он избежать этой ситуации? Мог ли исчезнуть здесь и возобновить свою жизнь где-то в другом месте, где он знать не знал высокомерного типа, который неумолимо приближался к кассе? Он услышал покашливание, но продолжал невозмутимо заниматься своим делом, не поднимая глаз, притворяясь безразличным. Потому что сердце уже сошло с ума и колотилось так, словно пыталось вырваться из груди навстречу Артуру. — Эй. — Конечно же, тебе хватило смелости явиться сюда. — Мне нравится дешевая еда. Мерлин сдержал ругательство, уже вертевшееся на языке, и скрестил руки на груди. Поднял голову — и сразу же потерялся во взгляде синих глаз. Зачем Артур вернулся? Какого черта ему нужно? Мерлин поискал в этих глазах след каких-нибудь эмоций, но потом снова опустил голову: разве он не обещал себе перестать думать об Артуре? Почему его волновали перепады его настроения? Это был просто эгоист и самовлюбленный придурок, вот и все. — Что тебе нужно? — Можешь прерваться ненадолго? — Нет, не могу. А даже если бы и мог, не сделал бы этого для тебя. — Ну давай же. — Ты задерживаешь очередь. Если ничего не покупаешь, можешь идти. — Да нет тут никакой очереди, я один. Мерлин, всего пять минут. — Нет. Убирайся. — Только пять минут. Тебе же ничего не стоит послушать меня, нет? Если не хочешь сделать это ради меня, сделай ради дружбы, которая связывает мою сестру с Гвен. — Они тут ни при чем. Мерлин тихо выругался. Он знал, что вот-вот уступит и ненавидел себя за это. Целые дни серьезных решений, всякие там "я пошлю его к черту, если только встречу на улице", раздражающий холодок в животе, — бесполезно, совершенно бесполезно! Его охватило отчаяние. Он наклонился вперед и схватил Артура за руку. — Послушай-ка меня хорошенько, — он понизил голос, почти зарычал. — У меня есть работа, и я должен ее сохранить. Я не такой как ты, кто может позволить себе просто шляться по городу и скучать. Оставь меня в покое, у нас нет ничего общего и никогда не будет. Ты просто испорченный и надменный мальчишка, который думает, что нашел человека, о которого можно вытирать ноги. Пошел ты на хер, Артур, а если тебе плохо слышно, то могу даже повторить: пошел ты! — Ого! Ты даже умеешь ругаться! А я-то думал, чистюли вроде тебя и слов-то таких не знают, как джентльмены викторианской эпохи! Мерлин проигнорировал его взгляд, в котором была только насмешка, а не возмущение, и оттолкнул его руку. Он был разозлен. Казалось, ничем не проймешь этого бесчувственного гада, ничто его не задевало. — Уходи. Они пристально смотрели друг другу в глаза, и Мерлину казалось, что он может сломать край стойки — с такой силой он в нее вцепился. Артур бросил на него последний пронзительный взгляд, потом повернулся и вышел из фаст-фуда. Мерлин попытался вздохнуть и расслабиться, провожая глазами фигуру Артура, который удалялся по тротуару. Он должен был это сделать. И он смог. А может, и нет. Когда он, уставший и разбитый, вышел на улицу в два часа ночи и увидел Феррари, то не мог его даже проклинать. Просто притворился, что ничего не происходит и быстро пошел, свернув на другую улицу. А через несколько секунд услышал, как приближается знакомый шум двигателя. — Садись. Машина медленно ехала вдоль тротуара, но Мерлин продолжал ее игнорировать. — Садись! — Нет. — Давай же... пожалуйста, Мерлин! Мерлин остановился, полный неверия. Артур действительно сказал "пожалуйста"? Он внимательно посмотрел на Артура, и за его обычным выражением самоуверенности заметил тень нерешительности и колебания. Может, Артур действительно хотел с ним поговорить, и может, даже не так, как в прошлый раз? Все еще сомневаясь, он открыл дверь и сел в машину, здорово ударившись при этом головой. — Черт. Неужели нельзя делать машины повыше? — Скоростные машины низкие, чтобы уменьшить воздушный поток под кузовом. Это называется аэродинамика... но я не ожидаю, что ты знаешь, что это такое. — А я удивлен, что ты можешь произносить такое длинное слово без заикания. Артур усмехнулся. — На какой улице ты живешь? — Сент Эндрю роуд. — Держу пари, навигатор не найдет эту дыру, — несмотря на свои издевательские слова, он выбрал пункт назначения на сенсорном экране и нажал на газ. — Здесь говорится, что это в хорошем получасе езды отсюда. Сколько времени ты идешь пешком? Мерлин попытался найти в этих словах иронию, но ее не было... было только любопытство. Вероятно, Артур даже не знал, что такое идти пешком дольше пяти минут. — Иногда, если повезет, я успеваю на ночной автобус. А пешком — где-то пятьдесят минут. — То есть ты приходишь домой в три ночи. — Именно. Это примерно во столько, во сколько ты заканчиваешь вечеринки в клубах. Что, интересуешься жизнью бедных, Пендрагон? Артур фыркнул, но не ответил. Даже, казалось, помрачнел. — Слушай... я такого обычно никогда не делаю, так что сейчас ты даже можешь гордиться, но... — он внезапно подъехал к тротуару и остановился. Мерлин вопросительно повернулся к нему, но Артур продолжал сидеть, глядя прямо перед собой, и только это движение кадыка выдавало его нервозность. — Я хотел извиниться... ну, за ту ночь. Я немного выпил тогда... и знаю, что был немного, ну... — Мудаком? — Я бы сказал "грубым", но ладно, ты почти попал в точку. — Он вздохнул и повернулся к Мерлину. — В тебе есть... есть что-то, чего я не могу понять. И, если быть полностью честным, я не могу перестать думать о тебе. Что... что?! Мерлин отвел взгляд, изумленный. Из всего, что мог ему сказать Артур, это было самым неожиданным. — Я знаю, что ты тоже что-то ко мне чувствуешь. — И хотя Мерлин не смотрел на него, все равно почувствовал, что Артур наклонился к нему. — Артур, — он наконец посмотрел ему в лицо, пытаясь подавить растущее смущение. — Я принимаю твои извинения, и на этом все и закончится. Ты меня и правда... притягиваешь, но это не то, чего я хочу. Он на мгновение закрыл глаза, стараясь обрести силу. Ему ужасно хотелось схватить Артура за куртку, притянуть к себе и поцеловать. Но он знал, знал, чем это закончится. Он это знал. Сомневающийся взгляд Артура заставил его продолжить эту неловкую речь, с трудом и тысячей пауз. — Я совершил каминг-аут несколько лет назад, и все знают, что я гей. Я живу в ладу со своей сексуальностью, в ладу и гармонии, насколько возможно... Ну, а ты... возможно... скорее всего, не признался в своих склонностях даже себе. А уж не то что другим. — Это не так просто. Есть обязательства и... ожидания, которые нужно выполнять. — Это не моя проблема. Я хочу иметь возможность встречаться с парнем открыто и при свете дня, а не быть его скелетом в шкафу. И я не ищу траха на одну ночь. Если тебе нужно именно это, то есть много парней, которых, я думаю, ты без проблем можешь заполучить. А вообще... первое, с чем тебе надо разобраться — это твоя сексуальность, а не ограничения, какими бы они ни были, которые не дают тебе жить счастливо. Мерлин смотрел, как меняется выражение на лице Артура, казалось, тот задумался над его словами. Но потом с натянутой улыбкой снова завел машину и, не ничего не говоря, поехал по направлению к его дому. Когда они добрались до места, повисла тишина. — Ну... скоро увидимся. Мерлин ненавидел эти фразы ни о чем на прощание. Он неловко усмехнулся и, после лаконичного "пока", вылез из машины. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а потом машина Артура умчалась с оглушительным ревом, став только красным пятном вдалеке. * * * Потом проходили дни. Быстро. Мерлин все время думал об Артуре, и ненавидел себя за это. Он снова и снова вспоминал то, что тогда говорил: он был так уверен и решителен в тот момент. Но теперь собственные слова казались ему нелепыми, наивными, теперь он засомневался. Мысль, чистая иллюзия, что Артур мог испытывать что-то — неважно, что — нему, сводила его с ума. А что если он ошибался... что, если Артур мог бы встречаться с ним? Или даже жить с ним? Мерлин с плохо скрытой ненавистью провел полотенцем по стойке фаст-фуда. Почему он не переставал мучить себя нелепыми мечтами? В глубине души он ведь знал, что так будет лучше, что Артур только разочаровал бы его и заставил страдать. Мерлин по опыту знал,чем заканчиваются такие отношения, он уже пережил подобное в прошлом... Он покачал головой. Телефон в кармане завибрировал. Вообще-то ему нельзя было разговаривать по телефону в рабочее время, но обеденный зал в этот момент был пустым. Он вызывающе улыбнулся в камеру наблюдения, с помощью которой, как он знал, следили за работниками, и ответил на звонок. — Эй, принцесса! Не помешал? — Ты только что проснулся, Гавейн? Сейчас пять часов. Я работаю. — На самом деле я просто искал повод, чтобы отвлечь тебя, и признай — мой голос это может. Мерлин улыбнулся. Это правда, голос Гавейна всегда заставлял его расслабиться, а когда Гавейн был сонным, его голос вдобавок был очень сексуальным. — Что ж, может ты и прав. — Как насчет того, чтобы я забрал тебя после работы? Мы можем пропустить по кружке пива в баре. Вообще-то на следующий день у Мерлина должна быть лекция в восемь утра, но... — Договорились! Постараюсь закончить в пол-второго, заезжай. ... но ему нужно было отвлечься, а немного пива и беззаботная компания Гавейна показались самым лучшим способом все забыть, хотя бы на какое-то время. — Отлично, тогда до скорого! Когда они вышли из бара, уже изрядно набравшись, на них сразу набросился пронизывающий зимний ветер. Мерлин запахнул куртку и, стараясь не споткнуться, зашагал по тротуару. Гавейн тут же оказался рядом и крепко обнял его за плечи. — Собачий холод! Ну и погода! Действительно, холод пробирал до самых костей. Мерлин закрыл глаза и прислонился к Гавейну, впитывая мягкое тепло, которое предлагало его тело. Это был один из тех моментов, когда Мерлин философски задумывался, что для него имело значение в жизни. Диплом? Он очень любил химию, но даже не знал точно, в чем хотел бы специализироваться. Его жалкая работа? Конечно, теперь у него была возможность платить арендную плату, но какой ценой? Работать сменами по двенадцать часов было утомительно, и порой у него даже не оставалось времени на учебу, сил на то, чтобы серьезно заниматься. Его средний балл заметно снизился, и он рисковал лишиться стипендии, если не получит более высокие оценки. Он устало провел руками по лицу. Мысль о возвращении в свою квартиру, одному, внезапно опечалила его. Может, это была вина алкоголя, и холода, который, казалось, проникал в каждую клетку тела, но он почувствовал себя таким потерянным, будто брошенный щенок. — Эй... что случилось? Ты весь вечер какой-то странный. Теплый и неожиданно заботливый тон Гавейна отвлек его от этих неприятных мыслей. Мерлин поднял на Гавейна взгляд и на мгновение, всего лишь на мгновение пожалел, что не может влюбиться в него. Он слишком устал. — Можно я посплю сегодня у тебя? — спросил Мерлин, и отвел взгляд . Что он делает? — У меня всегда найдется местечко для тебя. — Просто поспать, Гавейн. — Конечно, я и не думал ни о чем другом. Кровать достаточно большая для нас двоих. И он улыбнулся ему с такой теплотой, что Мерлин подумал, какой эгоизм мог стоить такой цены. Оба знали, что не смогут уснуть этой ночью, но, может, так все и должно было быть. Возможно, пришло время. Пробуждение на следующий день было странным. Место рядом с ним пустовало, и стук посуды из кухни ясно показывал, что Гавейн уже давно проснулся. Предыдущей ночью они не включали свет, когда со смехом и прикосновениями разделись и проскользнули под одеяло. У Мерлина не было времени рассмотреть все, что его окружало. Он подошел к окну и прислонился лбом к холодной поверхности стекла. Пейзаж представлял собой скопище ярких небоскребов с зеркальными окнами, и до самого горизонта не было ничего, кроме огней, стекла и бетона. Все это так отличалось от тех мест, где он жил. Он снова почувствовал себя не на своем месте. Посторонним, чужаком. Кровать, в которой они спали, поднималась над полом благодаря какому-то странному механизму с магнитом, и он даже не хотел представлять как тот работает. Быстро оглядев комнату, Мерлин смог оценить ее потрясающую отделку. Он снова растерянно провел руками по волосам. Что он здесь делает? Это же не его мир. — Доброе утро, принцесса. Повернувшись, Мерлин увидел Гавейна, который стоял на пороге комнаты в ярких, цвета фуксии, боксерах. — У тебя ужасные боксеры, как я смог уснуть рядом с тобой? Он попытался разрядить обстановку, чтобы избавиться от чувства дискомфорта. — Да ладно, Мерлин. Зато твое тело намного прекраснее без всякой одежды, — Мерлин, все еще голый после прошедшей ночи, постарался оставаться бесстрастным под веселым взглядом его глаз. — Завтрак готов, пошли на кухню. Он огляделся в поисках своей одежды и увидел ее возле двери, почти под ногами Гавейна. Когда Мерлин подошел и уже наклонился, чтобы взять брюки, то почувствовал мягкое прикосновение к своей руке. Он вопросительно поднял глаза и увидел, что Гавейн стал серьезным. — Я не жалею о том, что произошло. На самом деле... — и он начал осторожно поглаживать его руку. — Вчера я не хотел ничего спрашивать, но... кто бы это ни был, если ты так страдаешь, то он тебя не стоит, Мерлин. — Я не пони... — Эй, бесполезно стараться. Я тебя знаю. Они молча смотрели друг на друга несколько секунд, потом Мерлин снова перевел взгляд на пейзаж за окном, на эти дома, пятиполосные улицы, гармоничные и геометрически правильные сады района Замка. На все, частью чего он никогда не станет. — Иногда не можешь выбирать. И когда он это сказал, то понял, насколько это было правдой. * * Ему было совсем непросто сохранять спокойствие, когда он увидел Артура на лужайке перед университетом. Артур стоял, окруженный товарищами по команде, и, казалось, сиял своим собственным светом, как бриллиант. Артур всегда был окружен людьми. Всегда. Мерлин угрюмо задался вопросом, было ли это связано со славой и богатством его отца, но не стал задерживаться на этих мыслях. Частная жизнь Артура и его друзья были не его проблемой. Если Артуру нравилось окружать себя подобными людьми, то пусть потакает своим слабостям. Он постарался отвести взгляд от их маленькой группы, не оказался недостаточно быстр и наткнулся встречный взгляд Артура. Несколько бесконечных секунд они смотрели друг на друга, и шум голосов, которых их окружал, совершенно исчез. Такое случалось не впервые. Весь этот месяц порой случалось так, что, несмотря на совершенно различные уроки, отдаленные лекционные залы, разное время занятий они встречались в кампусе, их взгляды встречались. Это могло быть в коридорах университета или в переполненном дворе. Как они умудрялись сталкиваться посреди всей этой круговерти, для Мерлина оставалось загадкой. Слово "судьба" иногда появлялось в голове, но он тут же выталкивал его подальше, на задворки сознания. Это были просто совпадения. Когда Артур отвел взгляд, смеясь вместе с остальными над словами своего друга, Мерлин поспешил войти в двери департамента науки. Сердце было в смятении. Лекция была скучной и тянулась невыносимо медленно. Мерлин пытался сосредоточиться на химических формулах, на числах, но когда писал карандашом в блокноте, знаки казались ему размытыми, чужими, он никак не мог сфокусировать взгляд. Химия, строгость науки, не могла больше успокоить его глупые мысли. Он ненавидел себя. Когда урок закончился, Мерлин остался сидеть, неподвижный, снова перебирая в памяти тот вечер, вспоминая лицо Артура, его соблазнительные слова. Он представлял, как целует Артура, притягивает его к себе, обещая все удовольствия мира. Фрейя похлопала его по плечу, заставив вернуться в реальность. Он сконфуженно посмотрел на нее. — Эй, что с тобой сегодня? Урок закончился, а ты сидишь! Пошли, купим сэндвич в автомате! Мерлин встал и механически сложил вещи в кожаный портфель. Этот портфель был самой дорогой из всех его вещей. Брат матери, Гаюс, подарил его Мерлину в честь начала учебы в университете Камелота. Именно благодаря дяде Гаюсу Мерлину вообще удалось сюда поступить — тот открыл для него небольшой банковский счет. В противном случае Мерлин никогда бы не смог позволить себе учебу здесь, университетские сборы и плата за обучение были таковы, что его стипендия не покрывала их полностью. Этот портфель был не просто подарком, а обещанием лучшего будущего. По крайней мере, именно так казалось Мерлину каждое утро. — Итак, ты не хочешь рассказать мне, что происходит? Они стояли перед торговым автоматом, стараясь избежать толкучки в очереди среди других студентов. Полдень был самым неудачным временем для еды, но через несколько минут у них начиналась следующая лекция, и ничего не оставалось, кроме как терпеть это столпотворение. Университетский бар был им не по карману, а столовая находилась в другом корпусе, слишком далеко. — Учеба. В конце концов, это была почти правда, но скептический взгляд Фрейи показал, что ему не удалось ее убедить. Он знал Фрейю с первого курса, с самого начала учебы в университете. Они сразу же стали друзьями и между ними возникло удивительное взаимопонимание. А страсть к химии и науке стала дополнительным бонусом в их отношениях. Какое-то время, совсем недолго, он думал, что мог бы даже влюбиться в нее — если бы не был геем, разумеется. Несмотря на все это, они никогда раньше не говорили о личной жизни Мерлина, и Мерлин никогда не упоминал о существовании Артура. Не могло быть и речи, чтобы он рассказал ей о нем. Он как раз пытался придумать, что сказать, как рядом послышался знакомый голос, и Мерлин остолбенел. — А, Эмрис, ты тоже здесь. Многовато народу, а? Выражение лица Мерлина, должно быть, было довольно смешным, потому что Артур, глядя на него, иронически улыбнулся. Артур. Какого черта он тут делает? — Что ты... Ты не сможешь здесь нормально поесть. — А ты помнишь мою любовь к простой еде? Мерлин закатил глаза и постарался сосредоточить внимание на студенте, стоявшем впереди — после него подойдет их очередь у автомата. Всего несколько минут потерпеть, он сможет продержаться. Всего несколько долбаных минут. — Разве ты не представишь меня своей подруге? Мерлин закрыл глаза. Артур ненавидел его, это очевидно, и наверняка это была его месть за тот отказ. — Фрейя, Артур. Артур, Фрейя. Он увидел, что подруга слегка покраснела, пожимая руку Артура. Проклятое обаяние Пендрагонов. — Кто-нибудь говорил тебе, что ты отвратительно знакомишь людей? В любом случае, очень приятно, Фрейя. Должно быть, ты очень терпеливая девушка, раз дружишь с подобным типом. — Это касается только нас двоих, разве нет? Оба дружно рассмеялись, и Мерлин скривился. Чего добивается этот идиот? — О, а вот и моя очередь, — Артур шагнул вперед, доставая кошелек. — На самом деле это была наша оче...— попытался возразить Мерлин, но Артур положил ему руку на плечо и слегка сжал. — Что я могу вам предложить? — Ниче... — Мерлину снова не дали договорить. — Я настаиваю. Два сэндвича с креветками и майонезом подойдут? Тут только такие остались, к сожалению. Ананасовый сок? — Звучит отлично, спасибо, Артур! — Фрейя ткнула Мерлина локтем под ребра, прерывая остальные его комментарии. — Мы это берем. Мерлин был полон недоверия. Что у Артура на уме? Они месяц не разговаривали, не упоминали о том, что было в ту ночь, а теперь он появляется тут, будто ничего не случилось, под каким-то нелепым предлогом покупает им еду и пытается заслужить симпатии Фрейи? Он вытаращил глаза, когда Артур вручил им, помимо сэндвичей и сока, пачку сухариков, две коробки с фруктовым салатом и пакет конфет. — Мне показалось, вы оба слегка похудели, нет? — Ох, Артур, что ты, не стоило. Мерлин, скажи что-нибудь. — Артур упрям, Фрейя. Он не принимает отказов, не так ли? Пронзительный взгляд Артура заставил его содрогнуться. Эти глаза, казалось, проникали в самую душу, и, когда Артур передавал им еду, Мерлин почувствовал, что краснеет. — Именно. Приятного аппетита, детишки. Еще увидимся. И так же неожиданно, как появился, Артур исчез среди толпы. Только когда они пришли в класс органической химии, сердце Мерлина начало биться нормально. — Можешь ты объяснить, откуда взялся этот парень? Он похож на модель! Мерлин на тот момент почти забыл о Фрейе, а когда взглянул на нее, то увидел, что она внимательно за ним наблюдает. О, нет. — Это он, верно? — Кто? — Ты понял. Тебе нравится этот парень, ведь так? Очень милый. Может, немного властный, но несомненно щедрый. — Если бы у тебя был миллионный счет в банке, ты бы тоже была щедрой, Фрейя. — Он миллионер? — Он сын Утера Пендрагона. Мы говорим не о простых смертных, а о людях с Феррари, каникулами на Гавайях, шампанским за тысячу фунтов стерлингов, и только Бог знает, чем еще. Думаешь, есть хоть малейшая вероятность того, что мне может понравится этот высокомерный, эгоистичный тип, что у нас есть какое-то будущее? Нет. И вот тебе вторая новость: Артуру нет до меня никакого дела. Ему просто нужна моя задница, чтобы потрахаться. — Не становись таким вульгарным, Мерлин. Ты же знаешь, я этого не выношу. — Ладно. Давай скажем, что ему нужно просто затащить кого-то в постель. А я этого не хочу. Они сели на свои обычные места в лаборатории и выложили на стол упаковки с едой. — А по-моему, Мерлин, ты ошибаешься. — В чем именно? Черт, почему они должны это обсуждать? Он с раздражением открыл проклятый сэндвич, с идиотскими креветками и дурацким розовым соусом. Он же вегетарианец, что ему теперь делать с этим сэндвичем? Мерлин передал его Фрейе и открыл фруктовый салат. Он ненавидел выбрасывать еду, а иначе все это давно очутилось бы в мусорном контейнере. Ему была невыносима мысль, что он будет есть что-то, предложенное Артуром. — Почему бы тебе не рассказать мне все с самого начала? Мерлин проглотил виноградину. Стоило ли начинать разговор на эту тему с Фрейей? Он еще ни с кем об этом не говорил, даже с Гвен или Гавейном, и в какой-то степени чувствовал себя виноватым. Он посмотрел на Фрейю, на ее добрые глаза: а может, и правда было бы полезно поговорить с кем-то о том, что случилось... Они с Фрейей обладали похожей восприимчивостью, может, она действительно поймет его муки. Он вздохнул и, стараясь избегать деталей, с минимальными подробностями рассказал ей о своей первой встрече с Артуром, о том вечере в баре, о Вивиан и обо всем остальном. Фрейя внимательно слушала его, в некоторых важных местах прерывала и просила побольше подробностей, или иронически комментировала его действия и то, что он сказал. Когда он закончил, в класс вошел профессор, и им пришлось прерваться. Мерлин попытался отложить мысли об Артуре хотя бы на эти два часа, что было непросто, учитывая, какие эмоции пробудили в нем рассказанные воспоминания. Но ему повезло — за уроке пришлось заниматься экспериментами, и профессор Ануп хорошо оценила его и его исследования, проведенные дома. Когда урок, наконец, закончился, и они с Фрейей пошли к остановке автобуса, подруга нежно сжала его руку и притянула к себе. — Мерлин, по-моему, ты не должен терять надежду. Поначалу этот парень и правда нашел к тебе неправильный подход, но это не значит, что он не может попробовать что-то серьезное. Мерлин вздохнул и обнял ее за плечи. Фрейя всегда была настолько оптимистичной. И такой наивной! Этой же ночью в двери настойчиво зазвонили. Мерлин уснул только пол-час назад. Измотанный после работы в фаст-фуде, он едва смог почистить зубы и забрался под одеяло прямо в одежде. Он взглянул на часы: было почти четыре утра. Мерлин раздраженно завернулся в одеяло, не желая подниматься, но тут новый длинный звон разрезал тишину. Может, что-то случилось? Миссис Райт была старой... может, ей плохо... а может, сынишке Ковальских нужна помощь, он ведь болен. Мерлин поднялся с кровати, слегка дрожа, и поплелся в темноте к двери. После третьего длинного "зззззззззззз" он открыл. Первые несколько мгновений ему казалось, что он все еще спит. — Слушай, я знаю, что мы решили оставить все это, в смысле, это было твое решение, Мерлин, но... — Артур. — Мерлин потер глаза. Это было невозможно. Это был кошмар. — Ты меня не впустишь? — и не слушая его слабых протестов, Артур отодвинул его и переступил через порог. — Как включается свет в этой дыре? Он что, шутит? Мерлин схватил его за рукав куртки и резко дернул. — Ты, блядь, соображаешь, сколько времени? Мне завтра рано вставать, идиот! Не знаю, что тебе подсказал твой тупой мозг, раз ты пришел сюда, но можешь проваливать. Артур положил руку поверх его руки, пытаясь высвободить рукав. Несколько бесконечных секунд они смотрели друг на друга в темноте и тишине. — Почему ты здесь? А, от тебя несет водкой. Как бы я хотел, чтобы полиция поймала тебя однажды и ... — Мерлин. Заткнись. Может, из-за внезапно серьезного тона, каким он произнес его имя, или из-за пьянящего жара этой руки на его руке, но Мерлин ничего не смог сделать, когда Артур легко толкнул его к стене. Затылком он почувствовал шершавость обоев, знакомый аромат туалетной воды окутал его. Он вздрогнул, когда Артур придвинулся еще ближе, прижался всем телом. Горячее дыхание Артура теперь было на его губах, и Мерлину ужасно захотелось сократить даже это маленькое расстояние и наконец-то прикоснуться губами к его губам. — Арту... — Скажи, что не думаешь обо мне каждое мгновение. Давай, скажи это, — и пока он продолжал шептать соблазнительные слова, их губы почти соприкасались, и Мерлин знал, что сдастся, потому что, возможно, был не таким сильным, как думал. Он был слабым. Слабым. И что бы он ни говорил и ни делал, реальность такова, что он хотел Артура, хотел его и влюбился в него давно и безнадежно. — Скажи, что ты не мечтал об этом с того момента, как мы встретились. Скажи, и я действительно оставлю тебя и не буду больше беспокоить. Это было неправдой, он знал, что это неправда, Артура не остановит отказ, он раньше его не останавливал, не остановит и теперь. Артур всегда побеждал, и ему было неважно, если в процессе он кого-то уничтожит. Он был избалованным, как ребенок, и властным человеком. — Артур... — голос Мерлина уже дрожал, и победа Артура была оглушительной. — Скажи мне. И Мерлин принял решение, заставив замолчать голос разума. Он запустил руки в золотистые волосы, на которые прежде смотрел с такой тоской, и которые оказались действительно такими мягкими и шелковистыми, как он себе и представлял, и притянул голову Артура к себе. Он почувствовал удовлетворенную улыбку Артура на губах, и на мгновение возненавидел его за это. Они целовались с жадностью, как оголодавшие, и Мерлин чувствовал, что растворяется под натиском этих влажных губ, и рук, которые крепко сжимали его. В глубине души он понимал, что все это — огромная ошибка, что он заслуживает лучшего, что Артур просто использует его для своего развлечения. Он знал, что выйдет из этого униженным и разбитым, в конце концов, потому что он испытывает к Артуру чувства, а тот не испытывает к нему ничего. Он знал это. Но почему-то не мог остановиться. И когда теплые властные руки забрались ему под рубашку, он уже понял, чем все закончится в эту ночь. Мерлин попытался было отстраниться от Артура, чтобы вернуть себе ясность ума, но не смог — продолжал целовать его, впиваться в его рот поцелуями, укусами, руки жили собственной жизнью, лаская эту твердую, душистую кожу. Мерлин словно падал и больше этому не сопротивлялся. Артур стиснул его ягодицы, прижал к себе, потерся о него, и теперь желание уже текло по венам, как яд. Мерлин оттолкнул его и схватил за руку. — Иди сюда. Он думал, что, возможно, ночь и тьма скроют его неудачу и слабость, и что на следующий день все будет как прежде, и ничего не изменится. Он надеялся на это всей душой.