Ты у меня внутри, ты часть меня.

Ему даже не пришлось испытывать смущение на следующее утро. Когда он открыл глаза, Артура рядом уже не было. Мерлин не почувствовал его рядом, не услышал его дыхания, и сразу все понял. Во сколько же Артур ушел? Он медленно повернул голову, посмотрел на смятые простыни, скомканное одеяло. Попытался вспомнить силу, с которой был прижат к кровати, страсть, которой был одержим, чувство всемогущества, которое охватило его в те минуты, здесь, в этой постели. Вспомнил влажные губы, которые целовали его почти свирепо, помечали его спину, и железную хватку рук, которые не позволяли ему двигаться. И дышать. Тогда все, казалось, кричало "ты мой". Теперь не осталось никакого следа того, что он испытал. Мерлин даже подумал, а не приснился ли ему сон. Он медленно встал и потащился на кухню. Дом был окутан мягким утренним светом, — должно быть, было уже не меньше девяти, он не услышал будильника на своем мобильном телефоне. Господи, он же опоздал! Надо будет попросить Фрейю извиниться перед профессором Моргаузой за его отсутствие. Мерлин сел за стол и провел руками по волосам, приглаживая вихры. Почему он был таким глупым? На столе, прямо возле сахарницы, он увидел записку. Замер на мгновение, а потом осторожно взял ее. Он действительно хочет узнать, что там написано? Мерлин положил записку обратно на стол. Еще несколько минут можно игнорировать и пустую кровать и реальность, верно? Он приготовил растворимый кофе, выпил, и потом, когда быстро жевал хлопья грубого помола, все еще пытался держать свои мысли закрытыми. Пытался думать о том, что сделает в этот день. Хорошо. Он закрыл глаза. Теплая кожа под пальцами воспламенила его чувства. Как он мог забыть, не думать? Его руки все еще пахли Артуром. Мерлин схватил записку и раскрыл ее. "Увидимся в университете". Ничего больше на листке не было. Прекрасно! Послание было более чем ясным. Мерлин скомкал записку и с раздражением бросил ее на пол. Потом вздохнул, поднял ее и бросил в корзину для бумаг. Мусор надо выбрасывать первым делом, разве не так? Он допил последний глоток кофе, не обращая внимания на осевшую гущу на дне чашки. День обещал быть отвратительным. В действительности Мерлину причинило боль не то, что он остался один в постели. Он не был наивным подростком, и хорошо знал, что для Артура эта ночь не имела какого-то особого значения. Возможно, источником боли стала просто его гордость? Мерлин рассеянно смотрел сквозь матовое стекло вагона метро. Разумеется, там не на что было особенно смотреть, но, возможно, именно поэтому люди могли по-настоящему подумать только здесь, в нескольких футах под землей. За время путешествия глазам представал лишь искусственный серый цвет, да цепочка огней, которые появлялись перед каждой следующей станцией. И этот тусклый мир оставлял людей наедине со своими мыслями. Хотя ему сегодня лучше было вообще не думать. Мерлин закрыл глаза и попытался избавиться от образа Артура в коридорах университета этим утром, Артура, который был окружен товарищами по команде, смеялся и шутил. И который прошел мимо него, равнодушно скользнув взглядом, даже не встречаясь глазами, и лишь небрежно кивнул в знак приветствия. Да, должно быть, это просто раненная гордость. А Артур получил то, что хотел. Точка. "Следующая станция: Гарфилд-стрит. Следующая станция: Гарфилд-стрит". Мерлин медленно встал с сиденья и, когда вышел из поезда, попытался глубоко вздохнуть. Но воздух был слишком теплым, и он почувствовал, что задыхается здесь, под землей. Мерлин стал торопливо подниматься по эскалатору, отталкивая людей, которые мешали проходу. Мог он побыть грубым хотя бы один день, или хотя бы один чертов час? Когда он наконец-то вышел на улицу, то покрепче сжал спортивную сумку с эмблемой своего фаст-фуда. Ему нужно вернуться в реальность. И побыстрее. Был только один аспект этой работы, который ему нравился больше всего: можно было отключить мозг. И особенно прекрасно было, когда наступала очередь Мерлина работать у фритюрницы: не нужно было даже натягивать дружелюбную улыбку на лицо и вежливо отвечать клиентам. Он мог стоять в углу кухни, и его единственными заботами становились только температура масла и таймер. Через несколько часов такой работы он был полностью опустошен. Идеальное состояние... — Мерлин! Парень за столиком спрашивает тебя! ...ровно до тех пор, пока реальность снова не вторгалась в его жизнь. Мерлин оторвал взгляд от кипящего масла и крикнул: — Кейт, я не могу сейчас прерываться! Он погрузил во фритюрницу шипящие картофельные дольки и чуть не сжег их. — Мерлин, там такой симпатичный блондин! На твоем месте я бы потратила на него немного времени! Иди давай, я тебя прикрою, людей сегодня не так уж много. Что за черт. — Я сейчас закончу и выйду. Попроси его подождать на заднем дворе. Когда через несколько минут Мерлин вышел из служебной двери и увидел Артура в желтоватом свете лампы, то был почти удивлен. Это действительно был он. — Пендрагон. Снова захотелось дешевой еды? Артур не ответил сразу, а просто стоял и смотрел на него, потерянный, руки в карманах фирменного пальто. Он молчал, и взгляд у него был виноватый. Это мгновенно заставило Мерлина занервничать. — Ну, ладно тогда. Пока. У него не было времени на это дерьмо. Он повернулся, чтобы войти внутрь, но Артур схватил его за руку, останавливая. — Эй, да подожди же. Подожди хоть минуту. Я не так уж хорош в таких вещах. — О чем именно мы говорим? О том, как трахнуть человека, а потом полностью его игнорировать? Артур нервно провел рукой по волосам. — Мерлин... это в первый раз, понимаешь? Я не знаю, как себя вести. — Полагаю, это должно мне льстить? Ты оставил коротенькую записку, а потом, когда мы пересекались в коридорах университета, сделал вид, что меня не знаешь. Думаешь, я действительно такой идиот? Да, он действительно идиот, а еще отчаянный мечтатель, вот кем он был. Но этого Артуру не нужно было знать. — Ладно, я был неправ. Я знаю. Дело в том, что... Он опять замолчал, и они стояли, глядя друг на друга. Мерлин понимал, что надо вернуться на кухню, или на этот раз Аредиан действительно его уволит. — Это... это было безумие, понимаешь? Я никогда не занимался сексом так... с такой страстью и со всеми этими, ну... чувствами . И ты был такой... потом, когда ты уснул, ты лежал рядом со мной с таким выражением... Мне надо было уйти, чтобы очистить голову и во всем разобраться. Разум Мерлина зацепился только за "это было безумие". — Чего именно ты хочешь от меня, Артур? — Познакомиться с тобой получше? Я хочу попробовать... Он опять замолчал и нахмурился. Мерлин смотрел на него и ненавидел себя, потому что он заранее знал, чем все закончится. Он знал. И все же пламя надежды, этот чудовищный свет уже начал пробираться в его сердце. Он хотел Артура, хотел его всего, целиком. Мерлин не был глуп, и знал, что то, что предлагает Артур — всего лишь скрытность и обет молчания. А ведь он обещал себе, что больше не будет вступать в подобные отношения. — Мерлин... пожалуйста. Он знал, что сдастся. Артур провел по его руке и сжал плечо, ладонь была чертовски горячей, это ощущалось сквозь тонкую ткань униформы. Мерлин был обречен. — А как же Вивиан? — он ухватился за соломинку, попробовал последний аргумент перед этим прыжком в неизвестность. Артур отвел взгляд, смущенный. Потом снова крепко сжал его плечо и убедительно произнес: — С ней я все решу, тебе не нужно об этом думать. Что означало все и ничего, никаких конкретных обещаний не было, но так хотелось верить ему. Возможно, Артур был искренним. Мерлин теперь хотел — и мог — верить любой лжи. — Ладно. Теперь уходи, мне надо закончить смену. — Он освободился от руки Артура и направился обратно, ко входу в кухню. — Я заеду попозже забрать тебя, хорошо? Мерлин остановился, набирая воздух в легкие и пытаясь вернуться в реальность. Что он делает? Он повернулся к Артуру и почти через силу улыбнулся. — Ладно, заезжай. И вернулся в жар и запахи горячего масла. * * Краем глаза он видел, как Артур застегивает ремень, звон пряжки эхом отозвался в тишине комнаты. Мышцы спины отчетливо виднелись в темноте, перекатывались под кожей, ласкаемые его взглядом. Потом исчезли, скрытые под темной футболкой. Но Мерлин уже не видел этого, он смотрел в потолок. Сколько недель прошло с тех пор, как это началось? Четыре? Пять? Он потерял счет дням. Да нет, это неправда. Он точно знал, сколько дней прошло. Он хотел бы солгать себе, сказать, что то, что они пережили, не так уж и важно. Но это было не так, это было чертовски важно. Сорок пять дней. Сорок пять дней Феррари припарковывалась за углом фаст-фуда, где он работал, сорок пять дней украденных поцелуев в пустых классах университета, секса в его спальне. Сорок пять дней невысказанных слов, лжи, рассказанной друзьям, сообщений от Гвен или Гавейна, на которые он не отвечал. Только Фрейя все знала. Сорок пять дней долгой и ужасной иллюзии. И любви. — Увидимся завтра в обед? На том же месте? — Артур повернулся к нему, надевая толстовку. "Тем же местом" была столовая химического факультета. Хотя Артур никогда и не говорил этого, Мерлин знал, что тот, вероятно, не хотел, чтобы их вместе видели в тех местах, где часто бывали однокурсники или друзья Артура. И, поскольку Мерлин был студентом-химиком, Артур старался больше времени проводить на его факультете, нежели в других местах кампуса. — Хорошо, увидимся. Артур подошел к кровати и неуверенно наклонился к нему. Мерлин затаил дыхание, надеясь, что он его поцелует, прежде чем уходить. Несколько секунд Артур стоял неподвижно, глядя на него, потом Мерлин почувствовал, как пальцы Артура скользнули в его волосы, а лицо наконец-то приблизилось к его лицу. Они с жаром поцеловались, и хотя Мерлин, возможно, предпочел бы кое-что другое, может, немного больше нежности (хорошо, что Гвен не могла услышать его сентиментальные мысли), все же он был поглощен этой страстью, как всегда. Он обхватил Артура за плечи, затащил обратно в кровать и уселся сверху. Мерлин все еще был голым, и Артур легко скользил руками по его теплой коже. Когда он остановился на ягодицах и сжал их, то не смог сдержать стон. — Что ты со мной сделал, Мерлин? Что? Заколдовал? Не могу оторваться от тебя, — он притянул Мерлина ближе и впился поцелуем в его шею, ключицы, плечо. Мерлин закрыл глаза и потерся о него всем телом. — Мне действительно надо идти, я должен вернуться домой. Мерлин хотел было сказать, чтобы он остался с ним, не уходил, не оставлял его, как всегда, одного на этой кровати, погруженного в унылые мысли. Но промолчал. Наконец Артур встал. Мерлин услышал шорох его куртки из прихожей — Артур нащупал ее, не зажигая свет. Потом входная дверь открылась и закрылась. Несколько мгновений Мерлин слышал только стук своего сердце в тишине квартиры. Они не всегда сидели, запершись дома. В те редкие моменты, когда оба были не заняты учебой, а у Мерлина не было смены в фаст-фуде, они, случалось, выбирались куда-нибудь вместе. Это было нелегко, потому что Мерлин знал — Артур предпочитает спокойствие в стенах квартиры, скрытое от взглядов других. Но этот зимний день был таким чудесным и, впервые за долгое время, не слишком холодным, что Мерлин убедил Артура выйти прогуляться вдоль реки Замка. Поэтому они бесцельно шли, держась на некотором расстоянии друг от друга, — так, чтобы никто не догадался о природе их отношений. Иногда Мерлин украдкой смотрел на Артура, на его сжатые челюсти, беспокойные глаза, — тот явно боялся встретиться в кем-то из знакомых, — и вздыхал, потеснее запахивая куртку. Все было так сложно. Иногда он задавался вопросом, стало бы лучше, если бы Артур изменился, или их отношениям суждено оставаться такими, как есть, до конца. Когда они проходили мимо уличного торговца арахисом в карамели, Мерлин остановился и потянул Артура за рукав. — Возьмем пакетик? — Мерлин, ты что, ребенок? Я никогда не покупаю еду с лотков на улице! Ты когда-нибудь слышал о бактериях? — Не могу в это поверить! Ты что, никогда не ел горячего арахиса? — Мерлин покачал головой, вытащил кошелек и протянул мужчине фунт. — Я не ем подобную гадость. Они отошли от продавца и продолжили путь вдоль реки. — Попробуй! Орешки потрясающие! Мерлин закрыл глаза, смакуя сладость сахара и хрупкость арахиса. А когда повернулся к Артуру, обнаружил, что тот смотрит на него теплым, пристальным взглядом и улыбается. Мерлин почувствовал, что краснеет. Артур кашлянул, потом провел рукой по волосам, взлохматив их. — Ты даже хуже, чем ребенок. Ладно, дай мне один. Если заболею, то буду знать, кого винить. Мерлин закатил глаза и протянул ему бумажный пакет. Они сидели на скамейке у реки, ветер ласкал темную воду, было свежо, но им это не мешало. Мерлин откинулся на спинку скамейки и расслабился, держа в руках теплый бумажный пакет. Ему ужасно хотелось прижаться к Артуру, или взять его за руку, но он знал, что этот его жест вызовет только раздраженный отказ и смущение на лице Артура. Может, он был просто глупым романтиком. Мерлин смотрел на реку, на чаек, что лениво летали в небе, красном от заката, и на нескольких стариков, которые удили рыбу в реке. — Дай еще орехов. Он повернулся к Артуру и протянул ему пакет. — Если я правильно помню, кто-то намекал на ужасных микробов, которые сидят в орешках и только и ждут, как бы убить несчастного потребителя. Артур насмешливо посмотрел на него, а потом вдруг наклонился и поцеловал в лоб. — Знаешь, Мерлин, иногда ты действительно бываешь слишком педантичным. — Ого, не думал, что твой словарный запас настолько богат. — Я рад, что могу непрерывно удивлять тебя. Несколько минут они молчали, и единственным звуком был хруст арахиса, который они грызли. Потом Мерлин услышал, как Артур тяжело вздохнул. — На самом деле, это не первый раз, когда я ем такие орешки. Я уже пробовал их однажды. Мерлин с любопытством повернулся к нему. Лицо Артура было странно серьезным, глаза, казалось, смотрели в никуда, в воспоминания прошлого. — Как-то раз, воскресным утром, наша экономка мисс Элис купила мне эти орешки. Сказал, их очень любила моя мать. Я был маленьким, но хорошо помню, как здорово было есть что-то, что нравилось маме. А когда мы вернулись домой, отец схватил пакет с орехами и выбросил в мусор. "У этих нищих нет никаких санитарных норм, Артур", — я до сих пор помню ледяной тон, каким он это сказал. А я тогда даже не знал, что такое "санитарные нормы". Мисс Элис извинялась перед моим отцом, но он все равно уволил ее. Они помолчали. Мерлин пытался что-то сказать, но история казалась такой абсурдной. В каком-то смысле это было ужасно жестоко: зачем запрещать ребенку есть то, что дорого как память? — Не знаю, зачем я тебе это рассказал, — Артур взял еще горсть орехов, и грыз их почти агрессивно. — Это все такая фигня. — Твоя мать... А сколько тебе было лет, когда она ушла? Гвен рассказывала, что Артур жил без матери, но никогда подробно на этом не останавливалась. Может, теперь был подходящий момент, чтобы узнать о его прошлом. Мерлину часто казалось, что он не понимает, что таится у Артура в глазах. — Она умерла, когда я родился. Мерлин поперхнулся. Что? — Артур, я понятия не имел, а иначе бы я не спросил, прости... — Да ладно, ничья жалость мне не нужна, — за презрительным тоном он мог спрятать что угодно, даже боль, которая только сейчас обрела форму. — Я тебя не жалею. Мне просто... просто грустно, что все так сложилось. Артур фыркнул, он явно не верил ему, а может, просто не хотел верить. — А я... я никогда не знал своего отца. — Мерлин остановился. Он что, действительно это говорит? Действительно доверяет один из своих величайших секретов Артуру? — Моя мать забеременела, когда была еще очень молода. Не знаю точно, что случилось, но думаю, легко догадаться, как все произошло. Я знаю, что мои родители оставались вместе примерно год после моего рождения, но потом отец ушел. Он почувствовал, что Артур смотрит на него. А сам продолжал смотреть на реку, на чаек, которые плавали на поверхности воды. — Я годами жил так... мне казалось, будто это моя вина. Я знаю, это глупо, но чувствовал себя виноватым очень долгое время. Мама от многого отказалась, чтобы растить меня, чтобы содержать нас. Когда кто-то спрашивает меня об отце, я всегда говорю, что он умер. Для меня это так, будто он действительно мертв. — Ну... должно быть, это нелегко. — Да. К счастью, мой дядя Гаюс протянул нам руку помощи. Это благодаря ему я смог позволить себе университет Камелота. Одной только стипендией я не смог бы оплатить даже первый взнос. Мерлин почувствовал комок в горле. Он что, расчувствовался? Черт, как же он жалок. Артур наклонился к нему поближе, и Мерлин в течение нескольких мгновений надеялся, что тот его обнимет. Но это, конечно же, была чистая утопия. — А я хотел бы побольше узнать о моей матери. Отец никогда о ней не говорит. — У тебя нет бабушек и дедушек? Каких-то других родственников в семье? — Отец разорвал отношения со всеми. У меня есть какое-то смутное воспоминание о бабушке, но после нескольких первых лет моей жизни отец прервал с ней всякую связь. Не знаю, почему. Они снова замолчали, блуждая каждый в своих воспоминаниях. Как же они похожи. Мерлин мог думать только об этом. Деньги, или нищета, неважно. Боль, которую они несут внутри, одна и та же. — Эй, как насчет того, чтобы выпить где-нибудь кофе? Становится холодно. Артур положил руку ему на плечо и сжал. Мгновение они смотрели друг другу в глаза, и Мерлину ужасно хотелось поцеловать его тут, прямо на этой скамейке. Но он отвел взгляд и встал. Арахис в бумажном пакетике стал холодным. * * Иногда Мерлин искал ласки, но знал, что ее не получит. И он самым нелепым образом пытался мошенничать. Томными взглядами, прикосновениями пытался вызвать, подтолкнуть Артура к любому жесту, который бы не был бы просто прелюдией к сексу, или не был бы просто мужественным похлопыванием по спине. Иногда казалось, что Артур вот-вот уступит, и в его глазах Мерлин смутно различал проблеск чувства, такого близкого, что на короткое мгновение ему казалось, будто он сумеет ухватить это, разглядеть, увидеть его любовь. Но все исчезало. Взгляд снова становился далеким и безразличным. И если рука случайно и невольно начинала ласкать его бедро, то это сразу же пресекалось. Либо Артур тут же прижимал его к себе, яростно целуя. В такие моменты Мерлин задавался вопросом, что Артур с такой силой пытался стереть с его губ. Ему хотелось прижать его к себе и спросить, что за проклятие заставило его быть таким, почему он не мог уступить своим реальным,настоящим желаниям. Что скрывалось за этим взглядом, за этой насмешливой улыбкой? ** Мерлин чувствовал, что заключен в приятный кокон тепла. Это было таким успокаивающим. Возможно, это тепло его кожи, или объятия его рук, что обхватили его защитным жестом. Или, может, его медовый запах. Артур спал. Мерлин приоткрыл глаза, и теплый свет утра окутал его. Все было приглушенным, неподвижным. С улицы не доносилось никакого шума. Был абсолютный мир и покой. Один из тех редких, редчайших случаев, когда Артур остался у него ночевать. Он снова закрыл глаза, пытаясь уснуть. Желая поверить, что это объятие было реальностью. И мечтая о том, чтобы, проснувшись, Артур не оттолкнул его снова, не выпустил из объятий, не отдалился бы от него, от его тела. Пусть он не просыпается. Пожалуйста. Еще пять минут. Еще хотя бы пять минут. * * Отправитель: Артур Дата: 02/12/20** Время: 04:14 pm Сегодня ужинаю с отцом. Встретимся завтра? Мерлин с раздражением смотрел на экран сотового телефона. Такое сообщение он получил уже в четвертый раз за этот месяц. В ответ он послал только лаконичное "ОК". Что это еще за ужины с Утером? Больше похоже на предлог не видеться, чем что-то другое. Он оглянулся на гриль, где бодро шипело мясо: еще несколько минут, и его надо будет переворачивать. Он почувствовал, как телефон завибрировал в кармане, и несколько мгновений надеялся, что это Артур перезванивает ему. Нет, это был Гавейн. Мерлин почувствовал себя виноватым. Они не виделись уже больше месяца. Он снял котлеты с гриля, вложил их в булочки и после этого ответил на звонок. — Принцесса! Я уж думал, ты мне снова не ответишь. Мерлин виновато вздохнул. — Прости, Гавейн, я очень плохой друг, я знаю. Он услышал короткий смешок в трубке, хотя он показался ему слегка принужденным. — Ну, возможно, ты был занят кем-то... — короткая пауза, а потом вздох. — Слушай, на самом деле, я тебе звоню именно из-за этого. Ты сегодня вечером свободен? Я бы хотел поговорить с тобой. Ну, или завтра утром хотя бы. Теперь Мерлин разволновался. Если Гавейн так серьезен и хочет поговорить с ним о ком-то или о чем-то, это значит, что он, скорее всего, узнал о нем и об Артуре. — Сегодня я заканчиваю в десять, если хочешь, можем встретиться в нашем обычном пабе. — Отлично. Нет, я заеду за тобой. До скорого, принцесса. Мерлин положил телефон обратно в карман. Этот день начался не самым лучшим образом, и, похоже, к вечеру не улучшится. Он посмотрел на светодиодные часы на стене. Было пять вечера. Еще немного, и он сможет выйти из этого паршивого места. Спустя несколько часов они сидели в пабе, атмосфера вокруг была тяжелой, пахло потом и дешевым пивом. Мерлин провел пальцем по пустому бокалу, конденсат на стекле слегка смачивал кончики пальцев. Паб был довольно переполненным, эффект пятничной ночи ощущался воздухе в полной мере. — А вот и мы! Гавейн выбрался из толпы, неся еще две пинты пива. Уселся напротив Мерлина, откинув назад свои великолепные волосы. Это был уже третий круг. Создавалось впечатление, будто Гавейн хотел хорошенько напоить Мерлина, прежде чем приступить к разговору, ради которого они встретились. — Гавейн, ты знаешь обо мне и Артуре, да? Вот почему мы здесь? Мерлин больше не мог этого выносить. Пусть все начнется и закончится. Он был уставшим, сонным, разочарованным, а две пинты пива уже меланхолично циркулировали в его крови. — Хорошо, перейду прямо к делу. Мерлин увидел, как нервно Гавейн ерошит волосы, и сам занервничал. — То, что я собираюсь сказать, вызвано только тем, что я о тебе забочусь, понимаешь? Это не потому, что я ревную к Артуру. Хотя ладно, я ревную, я на тебя запал уже давно, но клянусь, прямо сейчас я честен, и стараюсь отложить в сторону... чувства, которые испытываю к тебе. Мерлин смущенно отвел взгляд: слышать, как Гавейн открыто говорит о "чувствах" к нему было ново и неожиданно. — Послушай, Мерлин... — Гавейн взял его руку и сжал. — Мне нравится Артур, но мне известно, что прямо сейчас он не готов состоять в отношениях с тобой. Он не подходящий человек для тебя. Мерлин вырвал руку из его ладоней. Что он говорит? — Не смотри на меня с таким выражением! Артур перестал выходить с нашей компанией, а потом и тебя было не найти все время, а потом однажды я увидел вас вместе и все понял. Я не мог этому поверить, честно, не понимал, как ему, с таким высокомерным отношением, удалось... заставить тебя сдаться, соблазнить тебя, но... Все в порядке, я сказал себе, ладно, если Мерлин доволен, я рад за него, но... Мерлин, ты счастлив? — Я, да, все в порядке... — Нет, Мерлин. Ты счастлив? Ты действительно счастлив? Потому что я видел вас в тот день, и видел, как ты смотришь на него, и видел, как он смотрит на тебя. Почему Гавейн говорит об этом? Это было так мучительно и невыносимо, Мерлин чувствовал, что каждое слово словно впивается в него, как стрела. Он попытался выпить пива, но оно осталось во рту, он не мог его проглотить, горькая жидкость пощипывала язык. Он не хотел слушать Гавейна. Не хотел слушать. В пабе было так жарко, что он почувствовал, как пот пропитывает рубашку. — Он... Мерлин, он стыдится тебя, стыдится ваших отношений. Это действительно то, чего ты хочешь? Боже, какой дерьмовый день. Гавейн будто говорил все то, что Мерлин уже думал и передумывал снова и снова наедине с собой. — Гавейн, я в порядке и меня все устраивает. Правда. Тебе не нужно волноваться, — он попытался улыбнуться, но получилось неудачно, вышла просто гримаса. — Я знал, что с ним все так и будет, и не ждал ничего другого. Лжец, лжец, лжец. — У нас не такие уж серьезные отношения, мы просто занимаемся сексом, а иногда выбираемся куда-нибудь, никаких серьезных намерений и не было. Мерлин постарался не опускать глаза, когда Гавейн прожигал его взглядом, но потерпел поражение. Сделал еще глоток пива, стараясь проглотить как можно больше жидкости. Он подозревал, что чувствует на щеках не пот, а слезы. Он что, плачет? Как он жалок. — Прости, универ, работа, много дел, я еле справляюсь и слегка на взводе. Он быстро провел пальцами под глазами, стараясь остановить те немногие слезы, которые появились против его воли. Как это прекратить? Гавейн снова взял его руку и снова сжал. — Почему вы с ним не встречаетесь сегодня? Хоть он и задал этот вопрос, выглядело так, будто он уже знает ответ. — Артур сказал мне, что ужинает с отцом. Мерлин не стал говорить, что это происходит уже в четвертый раз за месяц. Гавейн посмотрел на него и опустил неуверенный взгляд. Мерлин увидел, как он повторил "с отцом" и покачал головой, будто смирившись. — Мерлин... Мерлин, Артур никогда не будет с тобой по-настоящему. Понимаешь, что я имею в виду? Ты заслуживаешь лучшего. На самом деле. Тебе самому тоже нужно в это поверить. Он не мог видеть этого выражения... жалости в глазах Гавейна. Это действительно было слишком. — Спасибо за совет, — Мерлин вскочил и надел пальто. — Куда ты? Давай, я провожу! — тревога на лице Гавейна заставила его нервничать еще больше. Господи, он же не был девчонкой, или фарфоровой куклой! — Нет, спасибо. Я немного пройдусь. — Мерлин, я не хотел тебя обидеть, просто... — Никаких обид! Я буду на связи, пока. И даже не дождавшись ответа, Мерлин поспешил выйти из паба. Холодный воздух заставил его протрезветь, и он быстро пошел вперед. Господи, он действительно плакал перед Гавейном. Мерлин почти побежал, стараясь не думать. Он больше не хотел ни о чем думать. И в этот момент он не вынес бы ничьего присутствия. * * На следующий день он увиделся с Артуром. Слова Гавейна все еще жужжали в голове роем бесконечных мыслей. Гавейн отправил ему кучу сообщений, но Мерлин не ответил ему. Возможно, не стоило так вести себя в отношении друга, но он не хотел больше слушать никаких комментариев об Артуре. Единственная вина Гавейна — если это можно назвать виной — была в том, что он озвучил и заставил подняться на поверхность мысли, которые для Мерлина были более чем болезненными. Просто в глубине души Мерлин действительно надеялся, что Артур изменится, что сможет любить мужчину. Сможет полюбить его. Потому что он знал, что Артур что-то чувствует к нему. Может, это еще и не любовь, но это уже и не просто физическое влечение. Мерлин это знал. — Как все прошло с твоим отцом вчера? — Хорошо. Все, как обычно. Они были в книжном магазине недалеко от Замка, где Мерлин собирался купить книгу с рецептами для матери. Магазин был уже украшен рождественскими гирляндами и серпантином, повсюду звучала традиционная музыка. Он посмотрел на Артура. Хотелось купить для него подарок к рождеству, но Мерлин не знал, как тот к этому отнесется. — Вы с отцом часто встречались в последнее время. Это все рождественская атмосфера, да? Семья... — он попытался улыбнуться, но на самом деле не очень верил в то, что говорил. И какое-то неуловимое выражение на лице Артура нисколько его не успокаивало. Артур что-то скрывает? — Честно говоря, не хочу говорить об этом сейчас, — и Артур подтолкнул его к одному из проходов книжного магазина. — Ты уже знаешь, какую книгу купить для матери? Она тоже вегетарианка? Ладно, Мерлин не будет настаивать. — Да нет, вообще-то. Каждый раз, когда я приезжаю домой, она пытается меня перевоспитать. Я подумал, подарю ей книгу вегетарианских сладостей. — Бедная женщина. Представляю, с каким энтузиазмом она относится к твоим подаркам. — Дари что угодно, но не оставляй людей без подарков на Рождество, — забросил Мерлин крючок и подождал несколько секунд, чтобы услышать ответ Артура. Ответа не было. Мерлин обернулся и увидел его у самой первой полки. Он подошел к нему, с любопытством глядя на раздел выставленных книг. Кинематография. Артур держал в руке книгу и, казалось, хотел прочитать титульную страницу, но как-то украдкой, будто вор. Мерлин заглянул ему через плечо и прочитал: "Форма души. Кино и исследование абсолюта " Андрея Тарковского. — Это же известный режиссер, да? — Мерлин совершенно в этом не разбирался, но знал, что где-то уже слышал это имя. — Один из величайших. Чуть поколебавшись, Артур положил книгу обратно на полку. — Ты ее не покупаешь? — У меня не будет времени читать ее. Да и потом, какой смысл? — он покачал головой, как бы сдаваясь. — Не знал, что ты так увлекаешься кино. — Я не увлекаюсь, мне просто нравится смотреть фильмы. — Тарковский? Я бы сказал, это больше, чем просто нравится. — Когда я еще был в старшей школе, я мечтал получить диплом по кинематографии, — Артур сказал это на одном дыхании, словно боялся, что не хватит мужества признаться в своих прошлых мечтах. Да, это был сюрприз. Мерлин и не знал, что тот настолько увлечен кино. — Ты хотел стать режиссером? Артур усмехнулся, беря в руки книгу о кинематографии Вуди Аллена. — Да нет. Я мечтал стать кинокритиком. У меня даже был блог об этом, где я писал под псевдонимом "Король Альбиона". — А потом? Что случилось? — Ну... я всегда знал, что это просто глупые фантазии. Я должен буду взять на себя Pendragon Enterprise, и нужно знать основы экономики и финансов, а не кинематографию. — Это твой отец так сказал? Артур повернулся, чтобы посмотреть на него, и, казалось, не решался, ответить или нет. Потом фыркнул и пошел к разделу "Кухня". — Ты не собираешься покупать подарок для матери? Магазин скоро закроется. Мерлин смотрел на книгу Тарковского. Как возможно, чтобы Артур взял и отбросил такую важную часть себя? Мерлин попытался представить Артура, пятнадцатилетнего Артура, который со страстью писал о фильмах в темноте своей комнаты... Мерлину с матерью пришлось принести много жертв, чтобы он мог позволить себе учебу в университете, но, по крайней мере, он свободен был выбирать, что именно изучать. Артур же казался безнадежно запертым в бесконечной сети ограничений, ожиданий и принуждений. Это был прекрасный день, проведенный вместе. К концу вечера Мерлин был действительно счастлив. Возможно, именно поэтому после пары кружек пива он стал менее осторожен в отношении Артура. Все еще помня о Тарковском и о скрытой страсти Артура к кино, о его помощи в покупке книги в подарок матери, в хаотичной и счастливой атмосфере, которую болельщики создавали в этом пабе — Камелот Юнайтед выигрывал у Эссетир Кингдом, — Мерлин пребывал почти в эйфории. Именно поэтому, в момент кульминации матча, когда все вскочили, крича от радости победы, он обнял Артура и поцеловал его в губы. Все продолжалось не дольше секунды, и он даже не понял сначала, что произошло. Мерлин вдруг оказался на полу, под ногами кричащих фанатов, а его джинсы промокли от пролитого на пол пива. Когда он поднял голову, то увидел Артура, лицо которого было злым и одновременно испуганным. Артур... Артур оттолкнул его от себя. Внезапно Мерлин почувствовал, что протрезвел. Он с трудом попытался встать, заднице было больно, люди вокруг толкали его, кричащий хаос окружал со всех сторон и уже начал оглушать его. Именно сейчас, в этот момент, Мерлин принял реальность. Он почувствовал, как горячий воздух обволакивает его: на несколько мгновений он ощутил себя разорванным на части, отделенным от самого себя. Будто со стороны он увидел себя стоящим в клубах густого дыма, окруженным веселыми и пьяными людьми, и увидел, действительно увидел выражение лица Артура. Рассмотрел его смущенный взгляд, губы, сжатые в жесткую линию, те губы, к которым он только что осмелился прикоснуться — и, наконец, все понял. Артуру было стыдно за него. За них. И Мерлин осознал, что вот это-то и была реальность. Не часы, проведенные в его квартире, когда они занимались любовью, а их руки сплетались в темноте комнаты, и не украденные поцелуи в пустых классах. Реальность — вот это. На публике он мог говорить с Артуром. Они могли шутить, улыбаться, общаться. Но любой намек на проявление близости между ними был исключен. Запрещен. Мерлин посмеялся бы над собой, если бы у него было больше силы духа. Он, которой обещал себе не падать снова, не позволять предрассудкам и страхам мешать вступить в отношения, как пара. Вот он, стоит у этого стола, со своим... парнем... который даже не хочет прикасаться к нему на публике. Проснись, Мерлин. Ему казалось, будто кто-то кричит в его омраченном разуме. Проснись. Он не глядя нащупал куртку и надел ее, и хотя видел, как Артур открыл рот, словно собираясь что-то сказать ему, быстро отвернулся. Несколько шагов — и он вышел на улицу. Холодный воздух тут же охватил его и Мерлин застыл на тротуаре. Что он делал в этом пабе? Он посмотрел под ноги. Артур никогда не будет с ним. Артур, вероятно, никогда не будет с ним по-настоящему. Гавейн был прав. >Отправитель: Артур >Дата: 04/12/20 ** >Время: 00:12 Я не знаю, что на меня нашло. Можно я приду к тебе? >Отправитель: Артур >Дата: 04/12/20 ** >Сейчас: 00:24 Давай же, Мерлин. >Отправитель: Артур >Дата: 04/12/20 ** >Время: 00:42 Ну, как хочешь. Спокойной ночи. Мерлин с гневом выключил телефон.