Ты у меня внутри, ты часть меня.

И потянулись одинаковые нескончаемые дни. В шесть утра звенел будильник, Мерлин вставал, что-то ел и шел в университет. Фрейя, к счастью, уже уехала в Ирландию, проводить рождественские каникулы с семьей, так что ему не пришлось оправдывать перед ней свое настроение или темные круги под глазами. После учебы Мерлин шел на работу, и, возможно, впервые за все эти месяцы смог оценить достоинства двенадцатичасовой смены. Когда он возвращался домой, было уже три ночи, и он был настолько уставшим, что сразу засыпал. Он не хотел, чтобы было время и силы о чем-то думать. Или вспоминать. Он получил десятки звонков от Гавейна... но ни на один не ответил. Мерлин не знал точно, за что на него злится. Ведь, в конце концов, виноват во всем был только он сам. Это он доверял, как идиот. Глупец. Когда, наконец, наступил сочельник, он был почти в отчаянии: Аредиан решил отпустить их домой пораньше. И хотя Мерлин настаивал на том, чтобы отработать обычную смену, как и всегда, — чем заработал угрюмые взгляды от своих коллег, — старик был непреклонен. И вот теперь Мерлин медленно брел по дороге, а рождественские огни слепили ему глаза. У него было еще целых шесть часов до того, как ложиться спать. О сне прямо сейчас не могло быть и речи, если, конечно, он не выпьет снотворное, но делать этого не стоило — был риск проспать утром и не успеть на поезд до Эалдора. Мерлин подумал было попытаться сесть на вечерний поезд, но в конце концов сдался. Он постарался изолировать себя от окружающего мира и целиком сосредоточился на музыке, звучащей из MP3. Не нужно ни о чем думать. Он в силах был это сделать. Когда спустя почти час Мерлин подошел к своему дому, то увидел, что на лестнице, ведущей ко входу, сидит Гвен. Он выругался себе под нос и пару секунд даже подумывал, а не повернуть ли обратно и не уйти, пока подруга его не заметила. Но потом почувствовал, что ведет себя глупо, и подошел к ней. — Гвен, что ты здесь делаешь? Она резко подняла голову. — Мерлин! Почему ты никогда не отвечаешь на звонки? Я хотела зайти к тебе, но не знала, есть у тебя сегодня смена или нет. Мерлин смотрел на подругу, на ее нерешительное, даже грустное выражение лица. И сразу же догадался, что Моргана, должно быть, все ей рассказала. Какие болтушки, все-таки, эти женщины. — Пошли, угощу тебя чаем, ты вся замерзла. Он обогнул ее, поднялся по лестнице и открыл дверь в дом. Попытался успокоить сердцебиение. Он знал, что сейчас произойдет, и не хотел этого. Они вошли в кухню, раковина в которой была загромождена тарелками от прошлых завтраков. Дом вообще был довольно запущенным — Мерлин не часто бывал тут в последние дни. Гвен огляделась, но ничего не сказала, только незаметно сжала губы. Села за кухонный стол, сняла свой тяжелый плащ и шарф. Мерлин налил в чайник воды и поставил на огонь. В кухне повисла угнетающая тишина. Не зная, что сказать, Мерлин смущенно скрестил руки и уставился себе под ноги, но вскинул голову, когда услышал всхлип. — Господи, Гвен! Ты что? Он подошел и обнял ее. — Мерлин... Мерлин, мне так жаль! Я даже думать не могу о том, как повела себя тогда в доме Ланселота. Я была настолько бесчувственной, в то время, когда тебе было так больно, и... О, господи! — она опустила глаза, стараясь выровнять дыхание. — Я дерьмовая подруга, Мерлин. Он обнял ее покрепче, поглаживая волосы. Гвен. Она всегда оставалась чудесной, в любой ситуации. Он подумал, что, возможно, ошибся, не доверившись тогда ей, да и Моргане тоже. Может... Может, если бы они знали, что происходит между ним и Артуром, то могли бы предупредить его о Вивиан? Как такое могло длиться месяцами? — Гвен, успокойся. Я сам виноват, что ничего тебе не рассказал. Я знаю, в тот день ты все делала из лучших побуждений. — Ох, Мерлин, — она провела рукой по глазам, совершенно отчаявшаяся. — Я просто хотела тебе сказать, что никто не представлял, что происходит. Никто. Я уверена в этом. Не хочу, чтобы ты думал, будто мы смеемся над тобой у тебя за спиной... — Гвен... — это было так больно. — Я знаю. Просто в тот момент я подумал, что вы все знали, но... Потом понял, что это, возможно, не так. Мне жаль, что я держал все в секрете от тебя. Чайник засвистел, и они оторвались друг от друга. Гвен достала из сумки бумажные носовые платки и вытерла глаза, продолжая слегка вздрагивать. Мерлин взял чашки и положил туда чайные пакетики, пытаясь остановить безумный поток мыслей. Он приложил столько усилий, чтобы не думать больше о том проклятом дне, но Гвен снова непреднамеренно выпустила воспоминания наружу. Когда он тоже сел за стол, подруга взяла его за руку и крепко сжала. — Когда ты ушел в тот день, Моргана вернулась в гостиную и сказала Артуру, что он мразь, а потом практически не разговаривала с ним весь вечер. Я сначала решила, это потому, что он единственный не потрудился попрощаться с тобой, но, если честно, не хотела тогда особо задумываться об этом, — она виновато вздохнула. — Только когда все уходили, я поняла, что что-то не так. В прихожей Моргана увидела на полу твой подарок, подняла, сказала Артуру, что это для него и швырнула в него книгой. И она говорила таким ядовитым тоном, что... тут-то я все и связала между собой, и поверь, мне тогда сквозь землю захотелось провалиться. Было так тяжело думать, что я ничего не понимала, что невольно подставила тебя... Мерлин, ты должен мне поверить! — Гвен, достаточно, — Мерлин закрыл глаза, представляя эту идиотскую книгу в руках Артура. Черт, надо было забрать ее с собой, вернуть в магазин, сжечь. — Я хотела сказать, что если хочешь, оставайся с нами на Рождество. Сегодня вечером мы организовали ужин, Артура там не будет... и его девушки тоже. — Спасибо, но я откажусь. Завтра утром поеду в Уэльс, хочу провести Рождество в Эалдоре, с матерью. Сегодня надо пораньше лечь спать. — Если хочешь, оставайся здесь. Посмотрим кино, как в старые добрые времена. Марафон "Властелина колец", а? Мерлин улыбнулся ей. — Не переживай за меня. Возвращайся к своему прекрасному рыцарю, так будет правильнее. Они еще долго разговаривали в тот вечер. Мерлин рассказал ей, как провел последние несколько месяцев, и между ними, наконец, не осталось никаких секретов. И когда Гвен пришла пора уходить, он искренне пожалел об этом. — Спасибо за сегодняшний вечер, — он прислонился к дверному косяку, провожая ее. — Спасибо тебе. Я... — Гвен опустила глаза, взгляд был расстроенным. — Я не знаю, почему Артур так поступал. Это было действительно ужасно и очень жестоко. Даже Ланселот был в нем разочарован. Другие-то не знают, и ничего не понимают. Но хватит. Давай больше не будем говорить о нем. Созвонимся потом, поздравим друг друга. Я люблю тебя, никогда не забывай об этом. Она крепко обняла его и ушла. Снаружи уже вовсю шел снег. Мерлин смотрел, как Гвен спешит по дороге, ледяной ветер треплет ее шарф. Потом закрыл дверь, слегка дрожа. Тишина дома проникла в душу. * * Он приехал в Камелот рано утром, с сумкой подарков для матери и Уилла. Ехать пришлось около трех часов, и как только поезд покинул город, то оказался посреди заснеженных лесов. Мерлин со все возрастающим интересом рассматривал сказочный пейзаж. Когда въехали в долину Гвинфа, он с радостью узнавал все, что окружало его в первые годы жизни. Мягкие холмы, убегавшие за горизонт, теперь были покрыты снегом, но весной здесь появлялся океан зелени, и на фоне голубого неба вырисовывались острые верхушки саженцев и молодых посевов. На станции Эалдора его охватило теплое чувство радости. В эти адские дни, между воспоминаниями об Артуре и часами сверхурочной работы в фаст-фуде, Мерлин мечтал о том, как вернется домой, как будет окружен привязанностью матери и друга, хотя бы на несколько часов. Он закутался в куртку, готовясь к привычному холоду, и, когда поезд, наконец, остановился, с радостью вышел из вагона. Станция была маленькой и почти пустой. Все было покрыто снегом, и звуки казались приглушенными, а в воздухе чувствовался острый запах холода и идущего из труб дыма. — Мерлин! Радостный вопль Уилла разорвал тишину. Мерлин обернулся и увидел, как тот размахивает руками в нескольких сотнях ярдов от него, у самого конца платформы. Друг быстро подбежал к нему, путаясь в полах теплого пальто, и когда они, наконец, оказались друг перед другом, Уилл обнял его и стиснул изо всех сил. — Мелкий ублюдок, почему ты ни разу не написал? Мерлин засмеялся, обнимая его так же крепко. — Если ты поменяешь свой древний сотовый, возможно, мы могли бы звонить и писать почаще! — Зачем мне новый сотовый? Люди, с которыми я общаюсь, все тут, в Эалдоре. Они взяли вещи Мерлина и вышли со станции. Маленькая машина Уилла была единственной на стоянке. — Господи, твоя колымага все еще ездит? — Заткнись. Она ездит лучше многих. — Да уж представляю... — Саркастический тон не приветствуется в этой машине, Мерлин. Молли, детка, не слушай его, он стал глупым горожанином, — Уилл ласково погладил рулевое колесо. Мерлин засмеялся, глядя на его серьезное лицо. — Молли думает, что ты должен отвезти ее на капитальный ремонт в один из ближайших дней. — Тебе не понять отношений, которые нас с ней связывают, чувак. У тебя даже водительских прав нет! — Есть у меня права! — Но нет машины, так что можно сказать, что нет и прав. — И кто теперь говорит, как горожанин? — Ой, заткнись. Смеясь, он наконец завел машину. На дороге было мало огней, но в воздухе все равно было ощущение праздника. Глядя в окно, Мерлин невольно окунулся в свое прошлое, в детство и юность, — вот небольшой парк, где он играл в песке, и где потом выкурил свою первую сигарету, начальная школа, единственный в городе паб, где он провел немало часов между просмотром регби и пьянством, путь домой, по которому он путешествовал множество раз. Наконец они подъехали к его маленькому домику из красного кирпича. Дорожка у дома была расчищена от снега: Мерлин представил свою мать здесь, снаружи, несколькими часами раньше, в больших рукавицах и в шерстяном пальто, сгребавшую снег, привычно нахмурившуюся. — Эй. Уилл положил ему руку на плечо, и Мерлин оглянулся на друга. Тот смотрел на него мрачно, его глаза были серьезными и внимательными, проникали, казалось, Мерлину в самую душу, как и всегда. — После обеда я зайду к тебе, хорошо? И ты расскажешь, почему приехал с таким дерьмовым лицом. Мерлин попытался засмеяться, освобождаясь от его хватки. — Польщен твоими комплиментами, как всегда. — Даже не пытайся. Расскажешь мне все, понял? Мерлин, наконец, сдался и кивнул. — Ладно, придурок, расскажу, а теперь зайди и поздоровайся с моей матерью. Когда они открыли дверь, их окутали запахи жаркого и выпечки. Мерлин услышал, как Уилл фыркнул позади него. — Бля, твоя мать мертвого поднимет своей кухней. Подумать только, а ты — ебаный вегетарианец, Мерлин! Хунит, я привез твоего блудного сына домой! Из кухни донесся крик, и через секунду мать уже была в прихожей и обнимала Мерлина, улыбаясь так счастливо, что он раскаялся в том, что не звонил ей в последние недели. — Ох, сынок, — мать доставала ему только до груди, но в ее объятиях он чувствовал себя защищенным так же, как когда был ребенком. — дай-ка посмотрю на тебя. Ты хоть ел нормально, Мерлин? У тебя темные круги под глазами! — Я тебе говорил, Мерлин, выглядишь как дерьмо, — вставил Уилл. — Мама, отправь его домой, пожалуйста! Хунит ласково потрепала его по щеке, а потом повернулась к Уиллу. — Останешься с нами на обед, Уилл? — Это заговор, — пробормотал Мерлин, снимая пальто и уходя в гостиную. — Я бы правда хотел, Хунит, потому что готовишь ты потрясающе, а твой сын совсем не ценит твою прекрасную кухню... Эй, можешь не фыркать, я прекрасно слышу тебя отсюда! — Мерлин, сдаваясь, поднял руки. — Но мама настаивала, чтобы я обедал с ними. В этом году она действительно усердно занималась обедом, может даже индейка не сгорит, как в прошлый раз. — Ох, Уилл, если бы Мэри тебя слышала... — Хунит покачала головой, потом принесла из кухни корзинку. — Здесь тыквенные кексы, я испекла их утром. Я уже звонила Мэри, но ты все равно передай ей наши поздравления. — Спасибо, Хунит! — Тебе спасибо за то, что забрал Мерлина со станции! Когда Уилл вышел, Хунит закрыла за ним дверь и повернулась к Мерлину. В кухне по радио играла веселая рождественская песня, слышно было, как тушатся овощи в кастрюле на плите. — А теперь ты расскажешь, что с тобой случилось. — Выражение лица матери изменилось. Светлая улыбка исчезла, лицо посерьезнело, между бровей появилась вертикальная морщинка, как бывало каждый раз, когда она волновалась. Мерлин вздохнул. Во второй половине дня, после того, как они пообедали, и после того, как Мерлин попытался успокоить Хунит, сказав, что просто расстался с парнем, с которым встречался, вернулся Уилл. Услышав, как тот входит, Мерлин вскочил, стараясь не смотреть больше в глаза матери. Ему было стыдно. Он ее разочаровал. Что она должна подумать о своем сыне-гее, который так нуждался в любви и так дешево себя ценил, что бросился в объятия первого же красивого засранца? Он не рассказывал ей подробностей, но его мать не была глупой. Она легко могла читать в его сердце, как в прошлом, так и сейчас. Они всегда были вдвоем против всего мира за стенами из красных кирпичей. Его каминг-аут был нелегким, хотя мать тогда приняла его сразу же и старалась поддержать всеми силами, со всей возможной любовью. И все же он знал, что она страдала. Эалдор был крошечным городишкой, и когда Мерлин был в восьмом классе, достаточно было только одной сплетни, только одного слуха о том, как он целовал Джеймса из класса 3С в раздевалке, чтобы все узнали об этом на следующий же день. Он моментально оказался в центре всеобщего внимания, и прозвище "Мерлин - Голубая Фея" было самым мягким из всех, которые прицепились тогда к нему. Его мать очень страдала, переживая за его будущее, зная о злобных языках, о слухах, которые всюду будут следовать за ним. Вместе они тогда преодолели это, но Мерлин знал, чувствовал в глубине души, что мать до сих пор не может смириться с ситуацией. И конечно же, его ошибки в выборе партнеров ее не успокаивали. — Уилл, ты теперь даже в дверь не звонишь, деревенщина ты такая! Мерлин вышел в прихожую, услышав, как мать позади него фыркнула от смеха. — Да ладно, кто еще может прийти повидаться с городским засранцем? — Уилл Кордем, следи за своим языком в этом доме! — услышали они голос из кухни. Мерлин, надевая пальто, прошептал: — Ты ее рассердил, мистер. Иди и извинись. Уилл дружелюбно толкнул его и прошел в кухню. Мерлин услышал, как они говорят про рождественский обед, как Уилл благодарит за прекрасные кексы, как передает приветы от родных, и потом перестал прислушиваться к ним. Он надел шарф и вытащил из кармана пальто телефон, в который не заглядывал последние несколько часов. Быстро просмотрел входящие сообщения: Леон, Персиваль, Ланселот, Гвен, Моргана, Елена, Фрейя, некоторые коллеги по работе, другие ребята из университета. Гавейн ... Мерлин сглотнул, открывая его сообщение. Отправитель: Гавейн Дата: 25/12/20 ** Время: 02.31pm Желаю тебе провести этот особый день в кругу тех, кто тебя любит. Обнимаю. Надеюсь, однажды ты сможешь перестать сердиться на меня. Мерлин нерешительно смотрел на экран телефона, а потом ответил простым "Спасибо. С рождеством!". Он знал, что однажды ему придется встретиться с Гавейном, общаться и разговаривать с ним. Но не сегодня. Он подумал о Моргане и об Артуре, о том, как они проводили этот день в особняке Пендрагонов. Но потом постарался отбросить эти мысли. Сейчас он не хотел думать об Артуре. Вернувшись на кухню, Мерлин увидел, что мать уже начала мыть тарелки после обеда, напевая песню, которая часто звучала по радио в эти дни. Он обнял ее сзади и положил голову на плечо и вдохнул запах, с которым были связаны все его воспоминания о ней. — Мы с Уиллом уйдем на пару часов, ладно? Она не обернулась, но расслабилась в его объятиях. — Ладно. Во сколько твой поезд в Камелот? — В одиннадцать вечера. — Не опасно ли ездить в такое время? — Ох, да ладно тебе. Что у меня смогут украсть, даже если и захотят? Хунис неодобрительно покачала головой, но он увидел, что она улыбается. — Как бы я хотела, чтобы ты больше времени побыл в Эалдоре! — Обещаю, в следующий раз приеду на несколько дней. Я тебя люблю. — Я тебя тоже. Не пейте там слишком много! И Мерлин услышал, как Уилл засмеялся возле двери. Когда они вышли из дома, Мерлина тут же охватил дрожь: на улице было очень холодно. Он сжался и натянул на нос шарф. — Черт. Куда ты меня тащишь? Ну и холод! — Я же говорил, что ты стал неженкой-горожанином. Они забрались в крошечную машинку Уилла и поехали по пустынным улицам. — Когда вы с Лилиан поженитесь? — Мерлин, и ты туда же? Не начинай! Мне этого дерьма от родни хватает. — Может, это потому, что вы с Лил вместе... сколько уже? Всю жизнь? — Со старшей школы. Поцелуи в средней школе можно не считать. — Не понимаю, почему она все еще с тобой. — Потому что я — лучший, Мерлин. Только ты не упал к моим ногам. — Я не стал бы целоваться с тобой, даже если бы ты был последним человеком на земле. — Засранец. Через несколько минут Уилл остановил машину. Мерлин огляделся. Они были на окраине Эалдора, посреди заснеженных полей. Прямо перед ними стояло каменное здание, похожее на склад, но в темноте непонятно было, насколько оно велико. — Что мы тут делаем? Надеюсь, ты меня не обжиматься сюда привез. — Подожди, и увидишь, — Уилл вытащил из кармана связку ключей и вышел из машины, оставив фары включенными. Мерлин увидел, как он возится у входной двери, а потом толкает ее плечом. Потом Уилл повернулся и жестом пригласил его присоединиться к нему. Мерлин закутался в пальто и выбрался наружу, выключив у машины фары. Ботинки сразу же утонули в снегу — его явно никто не расчищал последние несколько дней. Внутри здания появился теплый свет, и Мерлин по следам Уилла начал пробираться во входу. Внутри было так же холодно, как и на улице, и он потер руки, закрывая за собой большую дверь. В воздухе слышался шум электрического генератора. — Та-да-а-а-м! Уилл стоял, раскинув руки, очень довольный, и смотрел на него с торжеством. Мерлин огляделся. Это было старое каменное здание с очень высоким деревянным потолком и открытыми балками, в глубине у стен стояли какие-то резервуары разных размеров, а возле них — большая стойка из цельного дерева. — Что это за место? — Дорогой мой, — Уилл подошел к нему и обнял за плечи. — Это — мое счастливое будущее! — Да? — голос Мерлина звучал неуверенно, и Уилл обнял его крепче, а потом показал рукой на деревянную стойку. — Да, ты только представь себе: маленький завод по производству виски! — И почему я не удивлен, что ты хочешь заниматься именно алкоголем? — Ох, прекрати! Старый Кларк решил продать эту ферму, и я сразу понял, что это место не должно становиться убежищем для лисиц и диких голубей. Помнишь Джеймса Грина? Этот мудак в прошлом году унаследовал кучу акров ячменных полей от своих деда с бабкой, и тогда я подумал — какого черта, почему бы нам не начать пуск? Купил старую ферму и убедил Джеймса открыть вместе компанию. Ты же знаешь, здесь все кормятся и зарабатывают на агрокультурах, так что я приложил огромные усилия, чтобы убедить этих невежественных людей дать мне долю урожая, но в конце концов, Кордем я или нет? И вот здесь начнется волшебство, — он подтолкнул Мерлина к огромной емкости — здесь мы будем мацерировать зерновые, а вода будет направляться сзади с помощью системы, которую создал эта задница Эдвардс — помнишь сынка Эдвардсов? Двадцать тысяч фунтов истратил на учебу в Камелоте, а потом вернулся сюда, поджав хвост? — так вот, вода очень важна для хорошего виски, мы ее берем из реки, а еще ведем переговоры с соседним графством, чтобы получить от них хороший дуб, ты же знаешь прекрасные леса, которые у них есть, поэтому бочки, в которых должен стареть виски, будут восхитительны, будут пахнуть, как кожа женщины. — Блядь, Уилл, ну ты и болтун, — Мерлин со смехом высвободился из хватки друга. — Хорошая идея, мне нравится! Почему ты мне ничего не рассказывал все эти месяцы? — Хотел сделать сюрприз, — Уилл с удовлетворением оглянулся. — Думаю, к концу лета мы уже начнем работать. Там, где стойка, будем делать дегустации. Вот увидишь, через несколько лет мы станем лучшим винокуренным заводом во всех ближайших графствах! — Как обычно, скромный Уилл Кордем. Не хотел бы я, чтобы ты выпил весь виски, который будешь производить. — Ах-ха-ха, прости, но шутка дурацкая, и кстати... — его тон стал серьезным, почти нерешительным, и Мерлин с любопытством повернулся к другу. — Я тут подумал, что если не так уж все у тебя хорошо пойдет в Камелоте... — забудь, что я тут говорил о Эвардсе, тот всегда был дураком, с ученой степенью или нет. Но ты-то умный, Мерлин, я это знаю, и ты знаешь, и не фыркай! Я подумал, что если захочешь, можешь тоже присоединиться к нашему делу, химик тут будет очень полезен, ты мог бы точно рассчитать все компоненты напитка, ты бы нам очень пригодился, чувак. И потом, ты же сам говорил, что хотел специализироваться на пищевой химии, так что... — Уилл... — Эй, я просто сказал тебе, хорошо? Подумай об этом. — Ладно. Спасибо тебе! — Мерлин обнял его. — Так, а теперь расскажи, что за дерьмо случилось в Камелоте. Я не видел тебя с такой ужасной мордой с тех пор, как тот мудак, Седрик, бросил тебя, чтобы жениться на своей танцовщице. — Блядь, Уилл, у тебя слишком хорошая интуиция. Ты прямо как девчонка. У тебя сисек, случайно, нет? — Да ладно, Мерлин, не увиливай, — Уилл стал серьезным и устроился рядом с ним. Вытащил пачку сигарет из кармана и протянул ему, кивая. Мерлин почти никогда не курил, но в этот момент чертовски в этом нуждался. Он вытащил сигарету и с трудом зажег ее онемевшими от холода пальцами. С наслаждением затянулся, вдохнул дым и закрыл глаза. — Я встретил одного парня... Очень богатого и знаменитого в Камелоте. Сначала казалось, что все складывается, но в конце концов он меня просто поимел. Во всех смыслах. — Ох, подробностей не надо, чувак. Я хочу еще спать ночами. — Эй, я же знаю, что ты смотрел гей-порно. Так что не изображай недотрогу. — Это было только однажды, как долго ты еще будешь меня попрекать? — Ладно, притворюсь, что поверил. В любом случае... — Мерлин снова стал серьезным. Воспоминания об Артуре и Вивиан на том кожаном диване все еще больно ранили его. — Я думал, что он и правда мной дорожит и что... ему не все равно, понимаешь? Не знаю, почему я всегда западаю на скрытых геев. Я узнал, что все то время, пока мы были вместе, он встречался со своей девушкой. Это было ужасно. И унизительно. — Какой мудак. Черт, Мерлин, ты действительно не умеешь выбирать мужиков. — Да я знаю. Но я думал, что в этот раз все будет по-другому. Правда надеялся на это. Я же знаю, он по-своему меня любил — невозможно притворяться до такой степени в чувствах, — но в конце концов я оказался недостаточно хорош. Как обычно. Я не стою того, чтобы ради меня послать к черту все свои страхи и... — он снова затянулся, чувствуя, что не может говорить. Мешал комок в горле. — Мерлин, попытаешься заплакать — и клянусь своей матерью, я тебе врежу! Понял меня? Ни один идиот не заслуживает твоих слез. Особенно богатый и испорченный мудак. Бьюсь об заклад, у него даже настоящий маникюр был, так ведь? — Мерлин пытался контролировать дыхание, и образ Артура с пилочкой в каком-нибудь шикарном салоне заставил его улыбнуться. — Слушай, ты заслуживаешь человека, который тебя полюбит по-настоящему, понимаешь? Хватит искать отношений, которые обречены на неудачу с самого начала. Ты самый умный человек, какого я только знаю, Мерлин, и все же, когда ты влюбляешься... Мерлин шмыгнул носом, и Уилл остановился. — Что мы говорили о слезах? — Да не плачу я! Просто тут так холодно, что я уже яйца отморозил, Уилл, — Мерлин быстро провел рукой по глазам. — Ты, блядь, просто ходячая катастрофа, — Уилл обхватил его голову, зажал под мышкой и начал тереть его волосы кулаком. — Эй, прекрати это! Уилл засмеялся и выпустил его. Они смотрели друг на друга и улыбались. — Когда я буду жениться на Лилиан, ты должен стать моим шафером, понял, идиот? И я хочу видеть тебя в паре с кем-то, и чтобы никаких уродов в мокасинах и с маникюрами, ясно? — Да, придурок ты. Ясно. Мерлин чувствовал себя окруженным почти братской заботой. Все же, он хорошо сделал, что вернулся в Эалдор, пусть и на один день. Чертовски хорошо. * * Время рождественских праздников пронеслось с оглушительной скоростью. Мерлин даже не помнил точно, как отпраздновал новый год в доме Гвен и Ланселота (выяснив сперва, что там точно не будет Артура с Вивиан). В голове остались только смутные видения игристых вин и канапе, а первый день нового года Мерлин занимался тем, что блевал в безупречной и прекрасно оборудованной ванной комнате Гвен. Короче, лучше забыть. Отправитель: Артур Дата: 08/01/20 ** Время: 21:31pm Мы можем поговорить завтра? А таким было возвращение к реальности: сообщение всего из четырех слов, от которых у Мерлина перехватило дыхание. С того проклятого дня они ни разу не общались. Не созванивались и не писали друг другу. Гвен сказала, что с тех пор Артур не виделся и с ними тоже, и его отсутствие в новогодние праздники показалось всем очень странным. Леон спрашивал у Морганы, что случилось с ее братом, но та презрительно улыбнулась и сказала, что ее это не интересует. Мерлин с ненавистью уставился на телефон, но потом все же решил ответить. Он не хотел затягивать эту историю. Возможно, следовало действительно покончить со всем, что произошло. И если он не плюнет Артуру в лицо напоследок, у него будут оставаться сомнения, что, возможно, у них могло бы что-то получиться... Мерлин вытер руки о фартук. Помидоры, которые он нарезал, остались лежать на рабочем столе. Дата: 08/01/20 ** Время: 21:33 pm Аудитория 8C, после обеда — Эмрис! Вернись к работе! Мерлин послал Аредиану взгляд, полный чистой ненависти, и положил телефон в карман. Телефон больше не вибрировал в течение всего вечера, никаких смс или звонков не пришло. Ответом Артура было молчание. В ту ночь, когда Мерлин вернулся домой, на часах было почти пол-четвертого утра. Он устало почистил зубы и скользнул под одеяло. Но, несмотря на то, что спать хотелось ужасно, продолжал ворочаться с боку на бок, не в силах уснуть. Артур. Что еще ему нужно? Почему одна только мысль о встрече с ним заставляет его так волноваться? Черт, как же он жалок. Когда будильник в мобильном телефоне начала радостно звенеть в темноте комнаты, Мерлин устало открыл глаза. Ему казалось, что он уснул всего несколько минут назад. Возможно, так оно и было. Было семь утра. Мерлин встал и, пока завтракал, старался не думать о предстоящей встрече. — Мерлин, что с тобой? Ты просто комок нервов! — голос Фрейи вырвал его из почти лихорадочного оцепенения. Мерлин откусил от сэндвича, который держал в руках. Есть совершенно не хотелось. Столовая кампуса была переполнена, и все эти голоса вокруг только усиливали его нервозность. — После обеда я встречаюсь с Артуром. Он хочет поговорить. Он не поднял взгляд от стола, но почувствовал, с какой тревогой Фрейя смотрит на него. — Мерлин, ты думаешь... тебе стоит говорить с ним сейчас? Он рассказал все Фрейе, как только они увиделись после рождественских праздников. Подруга ничего не сказала, только обняла его. И в тот момент, казалось, Мерлин утешал и успокаивал ее, а не наоборот. — Думаю, я должен столкнуться с этим. По крайней мере, узнаю, почему... — Мерлин сглотнул, но слюна застряла у него в горле. — узнаю, как можно быть таким мудаком и так поступать с другим человеком. — Где вы встречаетесь? — В 8С, там лаборатория открыта до вечера, даже если нет лекций. — Хорошо. Я буду ждать тебя в библиотеке. — Фрейя стиснула его руку. — Что бы ни случилось, приходи в библиотеку. Я не уйду, пока не увижу тебя своими глазами. Мерлин попытался улыбнуться, чтобы успокоить ее, и тоже пожал ей руку. — Да ладно, я ведь не на войну ухожу, Фрейя. Я напишу тебе смс, — он встал, подталкивая к ней неначатый бутерброд. — Закончи его, пожалуйста. Увидимся позже! Он быстро вышел из столовой и направился на факультет химии. Сердце билось где-то в горле. Когда Мерлин, наконец, пришел к аудитории и, после некоторого колебания, открыл дверь, то сразу увидел Артура. Вернее, его спину. Артур стоял у окна и смотрел на двор кампуса. — Первый раз, когда я увидел тебя, мы были в этом дворе. Тогда шел дождь, и ты подскользнулся на земле. Его голос был хрипловатым. Мерлин закрыл за собой дверь, и Артур повернулся, чтобы посмотреть на него. У него был намек на щетину на подбородке, и вообще в его внешности было что-то... неряшливое. Он не казался таким ослепительным, как всегда. Наоборот. Мысль об этом почему-то вызвала у Мерлина злобную радость, пусть и всего лишь на мгновение. — Ты позвал меня, чтобы поговорить об этом? Мерлин скрестил руки на груди, отводя взгляд от Артура. Он знал, что на телесном языке это был явный знак самозащиты, но, честно говоря, сейчас ему было на это наплевать. Артур его уже унизил, нечего было беспокоиться о том, чтобы сохранить достоинство. — Нет. Я хотел... — он слышал, как Артур сглотнул несколько раз. — просто хотел сказать тебе, что... это не было моим планом. Это не было преднамеренно, что я и Вивиан... — Что вы что? — Я действительно пытался, Мерлин. Я был честен. Я на самом деле хотел попробовать... быть с тобой. Встречаться. — Хотел попробовать? — Мерлин пытался успокоить сердцебиение. Он расстроился и разозлился, думая о прошедших месяцах как о своего рода "испытании" Артура, как об эксперименте, это было еще более унизительно. — И что же именно ты пробовал? Что пытался выяснить? Как долго я смогу сопротивляться, прежде чем попрошу трахнуть меня? Или сколько дюймов смогу проглотить, прежде чем начну задыхаться? — Господи, да не ори ты так! Говори потише, — Артур начал было приближаться к Мерлину, но остановился, явно испытывая неловкость. Ах, вот как? Значит, ничего не изменилось. — Чего ты боишься? Что другие узнают, что тебе нравится целовать парня? — Заткнись. Ты не можешь понять, черт возьми. — Почему это я не могу понять? Потому что не отношусь к семье Пендрагон и всем вашим гребаным социальным нормам? Общественным стандартам? Богатые не могут быть гомиками, не так ли? Они должны скрывать свои секреты в номерах "Плазы"! — Не думал, что сегодня все будет так, — Мерлин увидел, как Артур запустил руку в волосы. Артур тоже казался комком нервов. Мерлина это еще больше разозлило. — А как, ты думал, все будет сегодня, а, Пендрагон? У тебя даже нет яиц, чтобы действительно извиниться, гад. "Я действительно пытался попробовать, Мерлин", да пошел ты нахуй! Или ты думал, достаточно сказать несколько приятных слов, и мы опять станем друзьями? А может, надеялся снова отыметь меня прямо на этих партах, как бывало раньше? А? Мерлин надвигался на Артура и отталкивая его назад. Теперь он полностью потерял контроль. Казалось, весь гнев, который Мерлин накапливал в предыдущие недели, теперь взорвался в нем. Он слышал гул в ушах, а воздух в легких казался раскаленным. Он хотел причинить Артуру боль. Пусть тот почувствует хоть каплю той боли, что разрывала Мерлину сердце. — О чем ты, черт возьми, говоришь? Я просто хотел извиниться! — Извиниться? За что именно извиниться, Артур? За то, что заставил меня поверить, что я... — "буду важен для тебя", хотел он сказать, но остановился. — Это же всегда так было, с самого начала, верно? Вивиан была всегда. Она все знала? Или со свом силиконовым мозгом даже не заметила, что ты трахал мужчину? Сколько ужинов с твоим отцом были на самом деле романтическими прогулками с этой сукой? А? За что именно ты извиняешься? Теперь уже и Артур оттолкнул его, увеличивая пространство между ними. — Не вмешивай Вивиан в эту историю, она тут ни при чем! — Не вмешивать ее? Ну да, и правда, давайте оставим миллионершу с ай-кью, как у овцы, в покое! Ты думаешь, она любит тебя, Артур? Думаешь, она действительно заботится о тебе? Так же как и большинство людей, что окружают тебя. Ты просто богатый манекен, Артур, кукла в руках твоего отца. Единственные решения, которые тебе позволены — это выбрать цвет Феррари, которую купит папа, или в каком отеле трахать своих шлюх. Они пересекли черту. Мерлин знал это, и видел такое же понимание в глазах Артура. Теперь уже не повернуть назад, ничего не станет, как прежде. Во взгляде Артура были ярость и отчаяние, и Мерлин сознавал, что такое же выражение было и на его лице. — И все же ты трахался с этой куклой, верно? Для того, кто так сильно ненавидит богатых, разве не странно, что ты попытался подцепить миллионера, а? Тебе не показалось таким уж отстойным возвращаться домой на Феррари, или пить шампанское за три тысячи фунтов в твоей халупе, на той свалке, где ты живешь. Кто действительно выиграл от наших отношений, а, Мерлин? — Не переживай, Пендрагон, у Гавейна нет и половины твоих денег, но трахается он в десять раз лучше тебя. Артур чуть отшатнулся, будто злые слова Мерлина физически ударили его. — И, самое главное, он не так зависит от отца, как ты. Ты-то что, звонишь папочке, даже чтобы попросить разрешения сходить в туалет? Артур снова оттолкнул его, почти рыча. — Заткнись! У тебя даже нет чертового отца! Ты понятия не имеешь, что значит оправдывать отцовские ожидания! Ты не знаешь, каково это — когда за тобой постоянно наблюдают, изучают, осуждают! Тебе приходилось когда-нибудь посещать корпоративные собрания или вечеринки, где тебя легко уничтожат всего несколько слов, сказанных у тебя за спиной? Да что ты вообще знаешь? Ты вырос в сраной валлийской деревне, с матерью, которая преуспела только в том, что забеременела от незнакомца! Мерлин недоверчиво уставился на него. Что Артур говорит? Он не смог даже сразу ответить, слова застряли у него в горле. Артур, должно быть, тоже понял, что сказал, потому что смотрел на него почти испуганно, стиснув руками край стола. Мерлин опустил голову, в которой теснились тысячи мыслей. Он ни на чем не мог сосредоточиться. Только чувствовал, как разочарование и отвращение окутывают его, просачиваются в самое сердце. Гнев так же внезапно исчез, как и появился, оставив после себя только неприятное ощущение в желудке. Он поднял голову, глядя на лицо, в которое влюбился, на этот рот, который вылил на него столько презрения, которого он не заслуживал. Он этого не заслуживал. — Знаешь, Артур, не могу понять, как я мог подумать, будто... Не понимаю, насколько я... — голос прерывался, и ему пришлось вздохнуть глубже, чем обычно, чтобы продолжить. — Не хочу больше иметь ничего общего с тобой. Хочешь прожить свою глянцевую жизнь с этой сукой — делай это. Меня это больше не касается, пошло оно все. Мерлин повернулся и, не оглядываясь, вышел из класса. Шел по коридорам факультета химии, игнорируя любопытные взгляды других студентов и стук своего сумасшедшего сердца. Его внезапно охватил страх — стало казаться, что он не выберется из этой истории невредимым, что никогда не сможет восстановиться. Никогда не сможет снова улыбаться. Мерлин почувствовал, как к горлу подступает тошнота, и закрыл рукой рот, сжал зубы, продолжая неуклонно идти по коридору. Он не заслуживал того, чтобы стоять сейчас и блевать в паршивом туалете университета. Не заслуживал ничего из того, что произошло. Он написал Фрейе, что скоро присоединится к ней. Не прошло и получаса с тех пор, как они расстались, но теперь, казалось, совсем другой человек переступил порог библиотеки. Подруге хватило одного взгляда на его лицо, чтобы понять серьезностью случившегося. Она закрыла тетрадь, в которую копировала заметки, и пошла вместе с Мерлином к выходу из здания. — Мерлин... что случилось? Он почувствовал, как его глаза увлажняются. — Мы убили друг друга, Фрейя. * * Он был в библиотеке, когда позвонила Фрейя. Звонка Мерлин не ждал — они только что расстались, потому что подруге надо было идти на работу. Прошло несколько дней после той катастрофической встречи с Артуром, и Мерлин пытался укрыться от всего мира в учебе. Аредиан сократил его рабочие часы из-за относительно спокойного периода в это время года, и теперь единственным способом сбежать от реальности стали лекции, часы работы в лаборатории, книги. Был и другой, более приятный способ — напиваться, пока все не забудешь, но после Нового года Мерлин хотел дать себе передышку и хоть немного поберечь свою печень. Он сбросил звонок, отправив Фрейе сообщение. Мерлин не хотел прерываться и выходить из библиотеки: он только что начал копировать записи Моргаузы, а они всегда были такими сложными, что приходилось их буквально расшифровывать. Но не успел он вернуть телефон в карман, как тот снова завибрировал. Должно быть, случилось что-то действительно важное, раз Фрейя продолжает названивать ему. Мерлин неохотно встал и вышел в коридор. Прощай, концентрация! — Фрейя, ты можешь объяснить, что с... — Мерлин, они тут устроили заварушку, выйди скорей. Может, ты сможешь их остановить! Они сцепились прямо посреди двора. Не знаю, как давно они здесь, но уже народ собрался, а сейчас и охрану вызовут. — О чем ты говоришь? Кого я должен остановить? — Артура и Гавейна! Иди быстрей, мы у четвертого выхода кампуса. Бегом! Мерлин остолбенел с телефоном, все еще прижатым к уху, хотя Фрейя уже разорвала связь. Что происходит? Он вернулся в библиотеку, собрал все книги и тетради, как попало запихнул их в сумку, чуть не убился, пока сбегал вниз по лестнице. Он бежал к четвертым воротам кампуса, и когда увидел толпу людей на лужайке, понял, что оказался в нужном месте. Среди других студентов была и Фрейя, и когда она его увидела, то побежала навстречу. — Мерлин, ты должен помочь их остановить! Уже вызвали службу охраны, и если ребят поймают, то арестуют! Не могу поверить, что люди до сих пор прибегают к таким животным методам выяснения отношений... Мерлин отодвинул Фрейю и стал пробиваться через толпу парней. То с одной, то с другой стороны раздавались крики поощрения и свист, и когда Мерлин смог пробраться, наконец, в середину, к центру лужайки, то был потрясен открывшимся зрелищем. Артур и Гавейн были на земле, дрались не на жизнь, а на смерть, сброшенные пальто валялись в нескольких футах от них. Гавейну удалось обездвижить Артура под собой, и теперь он пытался бить того по лицу. Оба были уже в крови, и перепачканы травой и влажной землей. — Какого хуя вы творите! Мерлин бросился к ним, навалился Гавейну на плечи и схватил его за руку. Тот сначала сопротивлялся, но потом понял, кто сзади, и остановился. Артур воспользовался этим моментом и изо всех сил ударил Гавейна в лицо. Удар был таким, что Мерлин почувствовал, будто сам получил его, и разозлился еще больше. — Хватит, блядь! Прекратите это! Хотите, чтобы вас арестовали?! Люди вокруг, казалось, вышли из транса: пока Мерлин пытался поднять Гавейна с земли, друзья Артура по команде — Валиант, припомнил Мерлин одного из них, — оттаскивали и ставили на ноги Артура. Артур тяжело дышал, из носа шла кровь, быстрым движением он вытер ее, и на щеке появилась красная полоса, словно жуткая улыбка. Потом он уставился на Мерлина. С того самого проклятого дня они не виделись, и сейчас Мерлин понял, что снова тонет в этих глазах, полных обиды и явно ощутимой ревности. — Давай, убери отсюда этого хуесоса! Гавейн снова начал вырываться, чтобы броситься на него, но Мерлин изо всех сил обхватил его сзади руками, пытаясь заставить отступить. — Хватит, Гавейн! Пойдем! — Пошел ты, Пендрагон! Ты не меньший хуесос, чем я, только я это признаю, мудак ты. — О, он это признает! — Артур иронически похлопал в ладоши. — Ну еще бы, блядь! Все ведь знают, что ты шлюха Камелота! Поднимите руки те, кому Гавейн не отсосал хотя бы раз! Это все казалось каким-то ожившим кошмаром. Мерлин чувствовал дрожь тела Гавейна, прижатого к нему, и попытался держать его покрепче, потому что знал — если он его отпустит, то Гавейн бросится на Артура со всей силой и яростью. И Мерлин пытался узнать в Артуре человека, в которого влюбился. Что с ним случилось? Наброситься на своего друга в кампусе, оскорблять и провоцировать его таким способом... Мерлин знал, даже не спрашивая ни у кого подтверждения, что это Артур был тем, кто все начал. — Прошу тебя, Гавейн, оставь это все, пойдем! Он просто хочет тебя спровоцировать. Мерлин сумел потянуть Гавейна за собой, и когда они начали отступать, круг людей позади них разомкнулся, все расступались, давая им пройти. — Да, давай, уходи. Развлекайся со своей подружкой. Господи, да он никогда не кончит! Гавейн резко повернулся, и на мгновение Мерлин испугался, что придется снова держать его, но тот просто провел рукой по лицу, убирая волосы, прилипшие к окровавленной скуле. Выражение лица было серьезным и почти грустным. — Мне тебя жаль, Артур. Должно быть, и правда ужасно просыпаться каждое утро и понимать, что разрушил самые красивые отношения, которые когда-либо были в твоей жизни, а? Потом он отвернулся, и Мерлин успел увидеть гневный и полный боли взгляд Артура, прежде чем тоже последовал за Гавейном. — Мерлин, я взяла его пальто! Фрейя спешила к нему, и они вместе бросились догнать Гавейна, который быстрым шагом шел к выходу из кампуса. Мерлин схватил его за руку. — Эй, да подожди ты, черт! Надо найти лед и приложить к лицу, иначе завтра ты будешь весь в синяках. Тот обернулся, тяжело дыша. — Извини. Слишком много адреналина в крови, не могу стоять. — Здесь рядом Теско, мы можем что-нибудь холодное купить. — Хорошо, пойдем. Пока Фрейя пошла в супермаркет, Мерлин с Гавейном остались снаружи, стояли, не говоря ни слова, привалившись к стене здания. Гавейн вытащил из кармана пачку сигарет и теперь курил, его рука дрожала при каждой затяжке. Тишина была угнетающей. Они еще не виделись и не говорили после того дня. Когда Фрейя, наконец, вышла, в ее руках был объемистый пакет. — Я взяла еще бинт и средство, чтобы продезинфицировать рану на скуле. Знаю, вы настоящие суровые мужчины, но не думаю, что раны на лице стоит оставлять так. — Спасибо, принцесса! Ты настоящее сокровище. Потом я куплю тебе подарок, чтобы загладить свою вину и все тебе компенсировать. От его теплой улыбки Фрейя слегка покраснела и протянула им пакет. — Мерлин, мне действительно надо бежать, я уже на полчаса опоздала на работу, — она обняла его и прошептала в волосы: — Потом расскажешь, что случилось, ладно? Мерлин тоже обнял ее, прошептал "спасибо" и потом смотрел, как она быстро уходит к станции метро. Он чувствовал, что Гавейн смотрит на него и не знает, как себя вести. Оставить его тут, у магазина? Но его избили, в каком-то смысле, по вине Мерлина... Мерлин вздохнул и повернулся к нему. — К тебе домой? И был ослеплен сияющей улыбкой Гавейна. Спустя полчаса, когда они добрались до дома, Мерлин открыл дезинфицирующий пакет и помог другу очистить рану на скуле. К счастью, рана была менее глубокой, чем сначала показалось, так что не пришлось накладывать швы. Мерлин решил, наконец, прервать смущенное молчание между ними. — Поздравляю, если это был твой способ привлечь мое внимание, то он оказался очень действенным. Гавейн, не глядя на него, слегка сгорбился и опустил плечи. Потом приложил к лицу пакет замороженного горошка и тяжело вздохнул. — Я гребаный болван, знаю. Но он меня спровоцировал, хоть я и понимал, что мы уже не подростки, но ты же знаешь, как это делает Артур. Он может быть настоящим сукиным сыном, когда хочет, и если навязывает драку и пытается добиться чего-то, то превращается в машину разрушения. Я-то просто ждал Лукаса, своего одногруппника, а этот идиот подумал, что я жду там тебя... — Гавейн отодвинул от щеки пакет с горошком и посмотрел на Мерлина, выражение лица у него было грустное и виноватое. — и я так хотел бы стоять там именно по этой причине! Мерлин отвел взгляд. — Его прямо корежит от ревности. Он идиот, просто идиот. Теперь, когда он потерял тебя, он наконец понял, что... — Хватит, Гавейн. И пожалуйста, не вступай с ним в драку, ты не заслуживаешь всех этих проблем. Да и я не беспомощная девушка, могу сам защитить себя, если что, мою честь не нужно отстаивать. — Я знаю, что тебе это не нужно, но... блядь, — Гавейн совсем убрал пакет с лица. — Мерлин, я хотел только попросить у тебя прощения за все, что произошло. Клянусь тебе, я не говорил ничего об Артуре не потому, что хотел его прикрывать или... Черт, я не знаю, может, сначала и да, просто я надеялся, что он в конце концов выберет тебя, и... — он провел рукой по волосам. — Ладно, может, я надеялся, что все так и случится. Что ты увидишь, какой Артур поверхностный и лживый, и выберешь меня. Я был просто идиотом. Мерлин не знал, что и сказать. Он осознал, насколько сложными могли быть человеческие отношения, и понял, что чувства могли стать причиной неконтролируемых действий, таких, как поведение Артура сегодня днем, эта драка, или ревность Гавейна. — Гавейн, ты извини, но... — Не надо ничего говорить. Возможно, я просто не понимал, насколько сильно ты любишь Артура. Я думал, это просто увлечение, или... мне жаль. Мне действительно жаль, Мерлин, прости. Я никогда не хотел причинить тебе столько боли. — Да ладно, не будем больше об этом. Приложи пакет обратно к щеке, или твое красивое лицо будет ужасно выглядеть еще несколько дней. — Ты только что сделал мне комплимент, Эмрис? Мерлин толкнул его в плечо и улыбнулся. Потом встал, чтобы пойти на кухню. — Принесу немного воды. Хочешь? — Да, спасибо. Мерлин вошел в кухню, но не стал включать свет. Из огромного окна был виден Замок, залитый светом от сотен небоскребов. Мерлин подошел к стеклу, прижал к нему ладонь. Присмотрелся к горизонту, к еле видному из-за небоскребов Нижнему городу вдалеке. Подумал о почти диком взгляде Артура, когда тот наносил Гавейну удары, о крови, которая окрасила его идеальную кожу. О нем кто-нибудь позаботился? Попросил ли он кого-нибудь о помощи, или был слишком горд и делал все сам? Была ли там с ним Вивиан? Все, Мерлин, хватит. Хватит. Он повторял это себе, как мантру, и закрыл глаза. Ему надо снова начать жить. Покончить с прошлым и оставить позади эту историю. Хотя бы попытаться.