Complex Desire

9 вечера. Дырявый Котел. Комната номер 7. Нарцисса именно там, где и должна быть, в соответствии со строками, указанными на маленьком кусочке пергамента, доставленном ей ранее. Уже двадцать минут десятого, а она все еще одна. В последние дни ее нервы были на пределе. Каждое утро она со страхом ожидала доставки "Ежедневного Пророка". Она боялась, что кто-то проговорился, но, к счастью, ее имя так и не всплыло в колонке сплетен. Ей было интересно, сколько Гермиона заплатила за молчание людям, присутствовавшим в "Котле" в их предыдущую встречу. Это, вероятно, было ей не сильно обременительно. Она может только представить себе, сколько мешков с золотом получило Золотое Трио от Министерства после войны. Во всяком случае, первое, что она сделала, придя сюда - наложила это чертово "Муффлиато". Ей не хотелось, чтобы весь трактир услышал ее снова. Потом она пролистала весь последний номер "Ежедневного Пророка", который лежал на столике, абсолютно не обращая внимания на его содержание. Она даже не может понять, почему все еще здесь. Прежде, чем она смогла найти ответ на этот вопрос, не уверенная, хочет ли знать его на самом деле, дверь распахнулась, без стука. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это. - Вы опоздали. Почему? - ее тон не смог передать то разочарование, которое она ощущала. - Что заставляет Вас полагать, что Вы имеете право спрашивать? Вы не моя девушка, и не моя мать. Намек на ее возраст заставил лишиться дара речи. Это больно обожгло. Она не реагирует на обиду, потому что слишком удивлена происходящему прямо перед ней. Гермиона сняла пальто. Но не только - теперь она стягивала штаны. До сих пор, девушка всегда оставалась полностью одетой. Нарцисса наслаждается видом ее стройных и сильных ног, желая увидеть больше, но теперь ведьма кивает в ее сторону. Она расстегивает жакет. Затем вытаскивает блузку из юбки, и, вместо того, чтобы стянуть ее через голову, начинает расстегивать каждую пуговицу, одну за другой. Она хочет продлить этот момент как можно дольше. Вероятно, это самое долгое время, которое они проводили вместе во время их встреч не, ммм, трахаясь. Все это время она удерживала взгляд девушки. Ее блузка падает на пол. Она открывает застежку на юбке сзади и спускает ее вниз по бедрам. Она оставляет нижнее белье, заметив, что ведьма получает какое-то особенно острое удовольствие, беря ее, когда она не полностью раздета. Глаза ведьмы скользят по ее телу, блуждая от груди к талии, по бедрам, будто в трансе. Изгибы ее тела заставили ведьму растеряться. Она усмехнулась. Выражение лица Гермионы снова становится жестким, когда она замечает это. Она идет к своей сумочке и достает оттуда какое-то приспособление, которое Нарцисса никогда раньше не видела, и возвращается обратно. В ответ на ее смущенный взгляд, Гермиона поясняет: - Это страпон, маггловская секс игрушка. Она нужна для... - Я могу представить, для чего она, - прерывает Нарцисса, пока ведьма закрепляет ремешки на бедрах. Огонь желания, поднявшийся всего несколько секунд назад, смешивается с сомнением. Это не то, на что она рассчитывала, приходя сюда. - Я бы предпочла, чтобы мы не использовали его, - говорит она. - Мне это не нравится. - Но зато МНЕ нравится, - отвечает Гермиона. Она приподнимает бровь. - И это все, что имеет значение? Ведьма пожимает плечами. - Раз так, увидимся в другой раз. Паника охватывает ее, когда она видит, что ведьма начинает расстегивать ремешки. И, хотя каждая оставшаяся здравомыслящая частичка ее разума кричит ей не делать этого, она говорит: - Ладно. Полагаю, нет ничего плохого в том, чтобы попробовать. Гермиона снова регулирует ремешки. - Ты не пожалеешь, - говорит она. Хотя уверенность молодой ведьмы в ее мастерстве заслуживает восхищения, Нарцисса не так уж убеждена в этом заявлении. - Иди на кровать. Нарцисса слушается и ложится на спину, с тревогой ожидая того, что вот-вот произойдет. Она задыхается, когда черные веревки змеями обвиваются вокруг ее запястий, впиваясь в кожу и вытягивая руки над головой. Ее это совершенно застало врасплох. Она знала, что Гермиона была ведьмой высокой категории, но творить заклинания без слов и без палочки?... Она по пальцам одной руки может пересчитать колдунов и ведьм, способных на это. Гермиона оказывается между ее ног, отодвигает трусики и, без особой прелюдии, наклоняется к ней. Ее язык пробегает по клитору, будто вихрь, слишком, слишком быстро. Впрочем, она не жалуется. Она невероятно, приятно удивлена, что у нее вообще есть хоть какая-то разминка. Ее пальцы сжимаются, натягивая веревки до предела. Это первый звоночек. Рука девушки скользит вверх по ее телу, чтобы коснуться ее закрытых кружевным бельем сосков. Интересно, откуда эта ведьма знает, что такое прикосновение - уверенный толчок к ее возбуждению? Люциус этого до сих пор не понял. Хотя, может быть, ему просто все равно. Опять же, разве Гермионе тоже не все равно? Ее бедра взмывают вверх. - Боже, да, я сейчас кончу, я сейчас... Проклятье. Язык уже не касается ее. Вместо этого Гермиона разворачивает ее, еще больше раздвигает бедра и - удивительно нежно - проскальзывает кончиком страпона внутрь. Она оглядывает через плечо. Неужели ведьма только что застонала? Это заставляет ее задаваться вопросом... - Он зачарован? - Конечно, да, - Гермиона ухмыляется. - Я же ведьма, в конце концов. Нравится это или нет. Ох. Это знание посылает новую волну возбуждения. Прежде, чем она успевает задуматься, о методах и причинах этого зачарования, ведьма начинает проникать глубже в нее. Она сжимается. - Боже, ты такая узкая, - Гермиона тяжело дышит, прижимаясь к ней полностью и захватывая ее запястья. Ах, так вот, для чего была нужна вся эта прелюдия. Она не может расслабить мышцы, позволяя ведьме лишь неглубоко войти в нее. Из-за этого происходит что-то невероятное, волшебное, потому что Гермиона удивительно точно попадает прямо в какую-то точку внутри нее, заставляя почти потерять сознание. Нет, это совсем не похоже на секс с мужем. Говоря о котором... - Похоже, у Малфоя не слишком большой, - язвительно насмехается ведьма. - Заткнись! - рычит она. Как она смеет говорить о нем сейчас? - Интересно, что бы он сказал, увидев свою драгоценную чистокровную женушку сейчас? - Заткнись! - Когда она больше похожа на чистокровную суку! Хватит - значит, хватит! Она кусает руку Гермионы, и это, на самом деле, заставляет ту громко вскрикнуть. Но это, также, заставляет ее руку обвиться вокруг горла Нарциссы, приподнимая ее вверх, по сути, беря в захват. Положение неудобно, но все же оно ей нравится. За все то время, что они трахались, они никогда не были настолько близки. Она может чувствовать запах ее духов, ощущать щеку ведьмы рядом с ее собственной. Она наслаждается этой близостью, наслаждается продолжающимися толчками прямо в ее точку G, которые уже превращаются в пытку. Ей нужно большее. - Гермиона... мой клитор... Она встает на колени - что довольно сложно в ее положении - и приподнимает бедра, чтобы подтолкнуть ведьму прикоснуться к ней там, но безрезультатно. Ведьма пребывает в своем собственном мире, ее глаза плотно закрыты, и вдруг... Ах! ... она пробивает ее сопротивление и оказывается внутри нее полностью. Удовольствие смешивается с болью. Она хватается за натянутые веревки. - Нет! - она задыхается. - Мне так не нравится! Пожалуйста.... пожалуйста... остановись!... Но ведьма продолжает двигаться глубоко и быстро. Нарцисса тоже закрывает глаза, но совсем по другой причине. В этом больше нет ничего приятного. Еще несколько жестких, грубых толчков и ведьма кончает в нее с громким стоном. Путы исчезают. Но она не двигается, замершая во времени, оставаясь на месте. Она не уверена, наслаждалась она этим или нет, но она точно знает, что чувствует себя использованной, униженной. Так сильно униженной. Она медленно переворачивается на спину и вытягивает ноги. Они болят. Все болит. Она закрывает лицо руками, чувствуя, что готова разрыдаться. Она рычит, одновременно подавляя гнев, боль и разочарование. Она не будет плакать у нее на глазах. Она не будет. - Это действительно помогает? - спрашивает она через некоторое время. - О чем ты говоришь? Нарцисса по-прежнему закрывает глаза руками, ей не нужно смотреть на нее, чтобы знать, что она тоже на нее не смотрит. - Унижать меня. Это правда помогает? - ком в горле растет, но она так чертовски хорошо научилась контролировать себя, что в ее голосе это незаметно. - Помогает ли это выпустить весь твой гнев? - ее голос становится жестче, и она снова возвращается к своему привычному образу ледяной королевы. Она встает, смотрит прямо на нее, не закрываясь, не заботясь о том, что она все еще голая. Это не может сделать кого-то вроде нее такой уязвимой. - Разве это не хорошая месть? Разве это не заставляет тебя чувствовать, что на этот раз ты выше нас? Вот почему ты делаешь это, не так ли? - выплевывает она. - Я не обязана объяснять тебе, почему это делаю или делала. В этом нет большого секрета. Мы трахаемся, Нарцисса, вот и все. Если ты не можешь справиться с этим, тебе лучше уйти. И она так и делает, потому что она, действительно, не может с этим справиться.