Complex Desire

Птица энергично, сильно взмахивает крыльями, удаляясь от большого поместья. Вскоре она становится лишь маленькой черной точной на горизонте, означающей поворотный момент в ее жизни. Нарцисса чувствует себя странно спокойно, учитывая, что она только что сделала. Она отправила письмо, приглашая Мадлен на свидание в следующую среду. Это не типичный день для встреч, но Люциус будет в командировке и возьмет с собой Драко. Ей не придется отвечать на неудобные вопросы. Этот момент может стать началом новой жизни. Если все получится, ей придется пройти через множество изменений, столкнуться с новыми вопросами, преодолеть споры и непонимание. Среда, ранний вечер. Она начинает немного нервничать. Это хорошее, возбужденное волнение, возникающее во время подготовки к свиданию. Если бы кто-то спросил ее, была ли она хоть когда-нибудь счастлива, без сомнения, она ответила бы, что только в то время, когда училась в Хогвартсе. Она была счастлива, потому что была далеко от дома и вместе с Мадлен. Это был невинный, подростковый роман. Украдкой пойманные взгляды во время занятий, прогулки за руку по Запретному Лесу, поцелуи в темных, безлюдных уголках замка. Годы спустя она дала себе хороший мысленный пинок за то, что они не зашли дальше, но они были слишком напуганы. Нет. Это ложь. Нарцисса была напугана. Слишком боялась своих родителей, слишком дорожила общественным мнением, слишком страшно было оставить все позади, чтобы начать новую жизнь. Мадлен была смелой и мужественной уже тогда. Поэтому, когда Люциус сделал ей предложение и она приняла его, Мадлен завершила их роман, не желая быть на вторых ролях. Нарцисса была полностью разрушена. Даже годы спустя она тихо плакала по ночам, потому что хотела, чтобы это была она — Мадлен, лежащая рядом с ней. Сегодня Нарцисса больше не винит Мадлен в том, что она сделала. На самом деле, она рада, что Мадлен не выбрала тот же путь, потому что теперь она знает, что такое жизнь во лжи и самоотречении для кого-то. Этого она не пожелала бы никому, и не желает больше для себя. Она наносит последние штрихи к макияжу.

***

Они сидят за маленьким столиком в тихом уголке ресторана, где болтовня магглов почти не долетает до них. Честно говоря, маггловский ресторан — последнее, чего ожидала Нарцисса. Впрочем, она приятно удивлена уединению. Никто не знает, кто они, и это позволяет им бросать друг на друга недвусмысленные взгляды весь вечер. Она благодарна за анонимность, потому что совершенно не в состоянии отвести глаз от Мадлен. Ведьма одета в восхитительный черный костюм, идеально подчеркивающий ее фигуру, который она приобрела во Франции, где волшебное сообщество, по-видимому, гораздо более продвинуто в плане моды. Нарцисса ловит каждое слово, срывающееся с ее губ, в восторге от той жизни, которую вела Мадлен, и немного расстроенная, что не проживала ее с ней. О собственной жизни она говорить не решалась. — Ты никогда не думала, чтобы взять, и выбросить это все в окно? — вдруг спросила Мадлен. — Нет, не совсем. По-крайней мере, до недавнего времени, пока моя жизнь не начала становиться… «Невыносимой», — подумала она, не говоря этого вслух. Мысль о последних полутора годах заставляет ее горло сжиматься. Все же, она пытается объясниться. — Меня с самого первого дня жизни воспитывали, чтобы стать женой и матерью и я, действительно, никогда не сомневалась в этом. Я боялась быть отвергнутой обществом, желала одобрения родителей, Люциуса, и, однажды, у меня появился Драко, конечно, я хотела, чтобы у него была семья. Думаю, я всегда ставила всех остальных на первое место. — Теперь Драко взрослый человек, — возразила Мадлен. Конечно, Нарцисса понимает смысл этого утверждения. У нее больше нет оправданий. — Ты должна уважать себя, Нарцисса. Уважать настолько, чтобы всегда ставить себя на первое место. — Возможно, ты права. Если еще не слишком поздно, — задается вопросом Нарцисса. — Конечно, я думаю, что нет, — ведьма подмигивает и, впервые за многие годы, Нарцисса чувствуешь нечто, похожее на надежду. Разговор продолжается легко, пока Мадлен не спрашивает: — Что произошло между тобой и Грейнджер? Хороший вопрос. Она и сама не совсем уверена, что произошло между ними. — Ну, у нас был роман, полтора года назад. Это продолжалось всего пару недель. — И что же еще? — Что еще? Ничего больше, — Нарцисса искренне смущена, гадая, что заставило ведьму думать, что могло быть что-то еще. — Не пытайся меня обмануть, — усмехается Мадлен. — Когда я сказала, что с удовольствием встречусь с тобой, она попросила меня, цитирую «быть очень деликатной». Кусок стейка застревает в горле, блокируя дыхательные пути, заставляя ее закашляться. — О, дорогая, — Мадлен быстро наполняет свой стакан, и она с благодарностью принимает его. — Она этого не говорила, — Нарцисса качает головой, вытирая уголок рта салфеткой. — Это ее точные слова, — настаивает Мадлен. — Что она имела ввиду? — Не имею ни малейшего представления, — говорит Нарцисса, потому что она, на самом деле, не знает. Что, во имя Мерлина, происходит в голове у этой ведьмы? И она не имеет ввиду ту, что сидит сейчас напротив нее. После ужина они идут по темным тихим улицам, и Нарцисса размышляет только над одним вопросом — как она должна попрощаться с ней? Очевидно, они уже давно не на той стадии, когда можно просто пожать друг другу руки. Она могла бы согласиться на объятие, но, опять же, это слишком интимно для нее. А может, она могла бы поцеловать ее в щеку — жест, одновременно близкий и позволяющий сохранить дистанцию. Если бы она могла, она бы просто отвесила себе пощечину за такой глупый, подростковый вопрос, но она действительно переживала. Прошло так много времени с тех пор, как она последний раз была на свидании. Они завернули в переулок между двумя старыми, безлюдными зданиями. Не очень приятное, но хорошее место для аппарации. Они поворачиваются друг к другу и, инстинктивно, она кладет свою руку на предплечье Мадлен. — Спасибо за вечер, Мадлен. Я прекрасно провела время. — Мне тоже очень приятно, — улыбается ведьма. Обе наклоняются для поцелуя в щеку. Проходит секунда, и Нарцисса должна переместится, чтобы поцеловать ее в другую, но она не может. Боже, что это за духи? Запах полностью зачаровал ее, заморозил все чувства, вызывая головокружение. Ощущение мягкой кожи Мадлен, ее сердцебиения так близко лишает ее всех мыслей. — Как это возможно, что ты до сих пор заставляешь меня чувствовать себя так?.. — шепчет Нарцисса. — И как же? — шепчет ведьма в ответ тоном, полным предвкушения. Нарцисса чуть наклоняет голову в сторону, их лица всего в нескольких дюймах друг от друга, и она решает, что на этот раз будет брать то, что хочет. — Так., — ее губы касаются губ ведьмы напротив. Мадлен притягивает ее ближе. Она вскрикивает, когда они вращаются, не ожидая аппарации. Она обнаруживает себя на диване, с Мадлен между ее ног. Она наслаждалась идеей Мадлен об ухаживании, но сейчас это принимает иной оборот. — Не думаю, что это то, что имела ввиду Гермиона, когда просила тебя быть деликатной, — говорит она. — Возможно, нет, — отвечает ведьма, рассмеявшись, и толкает бедрами прямо в ее центр, вызывая громкий стон. Проклятое либидо. — Но ты слишком горячая. Нарцисса замерла, ее кровь будто застывает. Это то, о чем они все всегда говорили, не так ли? Ее внешний вид, красота, формы. Возлюбленные, мужчины и женщины, хотят любить ее тело, но кто хочет любить ее? Все они жаждут ее тело, но не ее саму. Ей становится так грустно и больно, и она понимает, что не хочет больше этого делать, не может этого делать. Вдруг она вздрагивает от прикосновения Мадлен уже совсем по другим причинам, поэтому она отталкивает ее и встает. — Что ты делаешь? — спрашивает ведьма. — То, что ты и сказала. Уважаю себя. С этими словами она покидает этот дом.