Скажи себе, скажи, что трусость ни при чем, в пески погружены верблюд и бедуин. Заложник этой лжи, ты будешь обречен, не веря сам себе, стоять среди руин. Сожги календари, а прочее сгниет, увидишь миражи - не верь своим глазам. И лампа не горит, и джинн внутри нее уже не говорит с тобой о чудесах. Визири и диван, наложницы и мед, казнить нельзя простить, а прочее - к чему? Закончатся слова, и прошлое умрет, и страшно, отпустив, остаться одному. Другие города зовут своих царей, другие имена поются по слогам. Лишь золотой колосс боится постареть и все еще стоит на глиняных ногах. Скажи себе, скажи, что трусость ни при чем, что сила не в руке, карающей с плеча. Заложник этой лжи, ты будешь обречен, тоскуя по словам, отчаянно молчать. Кот Басё
***
Лорд Бейлиш уже который день подпирал спиной стену подвала, в котором его оставили на милость дикого холода, голода и одиночества. Нельзя было сказать, что он был южанином до мозга костей: все же в Перстах было довольно холодно, непрерывно дули холодные ветры с севера, а Риверанн тоже не был близок к югу, хотя он оставался местом где Лорд Бейлиш провел, как ему казалось, лучшие годы своей жизни, играя в прятки во дворе с Кейтилин Талли. Еще пока она была Талли. Еще пока она была жива... За годы, проведенные в Королевской Гавани, он настолько привык к мягкому климату и теплому морскому бризу, что в Винтерфелле ему было холодно даже при растопленном камине под одеялом и несколькими шкурами. Но только здесь, в этом подвале, он по-настоящему понял, что значит холодно. Меховая накидка, оставленная гостем, дала облегчение лишь ненадолго, он даже не мог встать и походить по подвалу, чтобы немного разогнать кровь по телу. Даже если бы у него остался голос, он бы его уже потерял, сейчас он не смог бы определить, простужено у него горло или порвано. Ноги отказывались слушаться, а ступни он прекратил чувствовать еще вчера. Он постоянно дул в сложенные чашей ладони, чтобы хоть как-то их согреть и выводил камнем на стене что-то бессмысленное. Он боялся заснуть, он не хотел умирать во сне. Только не сейчас, не после всего этого. Он должен узнать, понять… Снаружи раздался уже знакомый шаркающий звук. Лорд Бейлиш напрягся, подобрался и сел, опершись на стену лицом ко входу, лицо его словно по привычке сделалось из вымученно-усталого насмешливым, в глазах заблестело – он почувствовал вкус игры. Снова. И это делало его более живым, чем маковое молоко и вяленое мясо. Чуть более живым, чем боль в заживающем горле. Дверь со скрипом открылась, и Лорд Бейлиш с порога узнал знакомый силуэт. На нем так же был капюшон, руки были скрючены в широких рукавах длинной мантии. Лица было не видно. Почему-то Лорд Бейлиш был уверен, что человек в первый раз навещает его в свете дня. Он открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь в качестве приветствия, но не смог по двум причинам. Во первых, потому что голос ему по прежнему отказывал, а во вторых, потому что гость поднял на него глаза и лорд Бейлиш окончательно утратил дар речи. Перед ним, щерясь гнилыми желтыми зубами, стоял покойный Уолдер Фрей.***
Жизнь в Винтерфелле понемногу стала входить в более спокойное русло, если не считать непрекращающейся подготовке к войне с Королем Ночи и белыми ходоками. Джон был по-прежнему серьезен и холоден со всеми в замке, но та теплота, которая прогладывалась в его взгляде, когда он смотрел на Драконью Королеву не давала Арье покоя, как и та надменность, с которой она раздавала приказы всем, кто находился в замке. Она намерено каждый раз удалялась подальше от Великого чертога, когда там держались военные советы, хотя Джон милостиво разрешал ей присутствовать. Сансе тоже было позволено появляться на всех советах наряду с приближенными Дейнерис и лордами севера, она даже посетила несколько из них, но потом тоже перестала там появляться. Она вообще стала на редкость безразлична ко всему, что происходит в замке, на севере, с Арьей, Джоном и Браном и вообще в ее жизни. Кроме того, Арья заметила, что появление кое-кого в замке тоже несколько смущало ее сестру, уж слишком скоропостижно она покидала все обеды и ужины, а завтраки просила носить ей в покои. Чаще всего ее можно было увидеть в богороще, задумчиво стоящей под Чардревом. Арья никогда не была близка с сестрой, но в последнее время ей стало ее по-настоящему жаль. Ей показалось, что их с Сансой сейчас связывали очень похожие чувства: север готовился к войне, Джон, Дейнерис, Тирион и прочие их сторонники – прекрасно справлялись с управлением замком и подготовкой войска, а Арья чувствовала себя совершено покинутой и никому не нужной. Даже Джендри был день и ночь занят в кузнице, куя оружие для защитников севера, а сестры Старк несколько терялись на фоне всеми любимой Драконьей Королевы. Арья не могла сформулировать все охватывающие ее чувства и предчувствия, но каждый раз сверлила Драконью Королеву взглядом все больше и больше напоминавшим ненависть. Она даже задумалась о том, не найдется ли Драконьей Королеве место рядом с Серсеей в ее небольшом списке, но решила пока откинуть эту идею. Ради Джона. Но с Сансой надо было все же поговорить Тем более, после событий на пиру в честь возвращения Джона, Арье было что ей сказать.***
- Какая встреча, - прошептал в ухо знакомый, чуть хрипловатый голос. – Девочка, определенно, забыла некоторые уроки Многоликого Бога. Первый шок быстро прошел, на смену пришла злость. Не столько на неожиданного гостя, столько на то, что она, действительно, расслабилась и потеряла хватку. И обнаружил это не кто-то случайный, а ее учитель. - Ничего я не забыла, - буркнула Арья и резко присела в попытке вывернуться, но Якен обхватил ее шею рукой, так что Арья не могла даже немного повернуть голову, чтобы недовольно уставиться на него. - Девочка все так же упряма, - прошептал ей Якен прямо на ухо, так вкрадчиво, что ей даже стало жарко, и тут же выпустил. Арья недовольно, как встрепанный воробей, вывернулась из его рук, покрасневшая от собственной беспомощности, или чего-то другого, в чем бы она себе никогда не призналась. - Что ты здесь делаешь? - Не очень-то вежливо девочка приветствует старого друга, - Якен с улыбкой наклонил голову, ничуть не обидевшись. Он был в дорожном костюме, на котором не было никаких опознавательных знаков и его вполне было можно принять за шпиона. Хотя сейчас в замке было столько народу, что Якен вполне мог остаться незамеченным, даже если бы он был разодет в пух и розовые перья. Арья фыркнула. - В последний раз, когда мы виделись, я принесла тебе голову другого твоего друга. Взамен моей, которую ты приказал принести. - Девочка сама знает, что Многоликий Бог всегда берет свое. И цена всегда должна быть уплачена. - Мне казалось у меня нет долгов перед Многоликим Богом, - холодно ответила она и пошла в сторону от Великого чертога, на стену. – Я отдала их с процентами. Якен пожал плечами и двинулся за ней. - Девочка убила Уолдера Фрея и забрала его лицо. А потом девочка убила всех младших Фреев. - Только не говори, что я что-то должна за это Многоликому Богу. - Напротив, - Арья заметила, как блеснули в темноте глаза Якена. – Многоликий Бог давно ждал возможности забрать их. Они были обещаны ему девочкой и девочка отдала их ему. Ты хорошо ему послужила. - Теперь я служу только себе, - Арья поднялась на стену и задумчиво уставилась в ледяную черноту перед собой, лишь бы не смотреть на Якена. - Девочка на самом деле так не думает, - Якен застыл рядом глядя туда же куда и она. – Девочка все еще служит своей семье. - Моя семья во мне больше не нуждается, - сказала Арья ровно, хотя во рту от этих слов горчило. - Девочка говорит сейчас не обо всей семье, - покачал головой Якен. – Девочка расстроена, что в ней не нуждается тот, в ком нуждалась она. - Я нужна Джону! – надрывно крикнула Арья, резко повернувшись к Якену. Злость на него поднималась в ней как голова ядовитой змеи из кустов. Он невольно кольнул острым концом именно в то больное место, которое зудило у нее весь вечер с того момента, как она увидела Джона рядом с Драконьей Королевой. Якен ничуть не смутился ее резкого выпада, он все так же спокойно стоял и смотрел вдаль, делая вид, что не замечает дрожащий голос Арьи. - Почему девочка забрала то, что должно принадлежать Многоликому Богу? – сказал он, как бы невзначай, но у Арьи после этих слов пробежал холодок по коже. - О чем ты говоришь? - Девочка знает о чем. Точнее о ком, говорит человек. О том, кто сейчас находится в той башне, - кивнул он куда-то за спину. Арья напряженно выпрямилась. - Ты следил за мной? - Многоликому Богу ведомо многое… Недавно он обратил свой взор на того человека, но девочка не позволила забрать его. Почему девочка это сделала? Арья молчала. Она не знала, что ответить на этот вопрос Якену, да и вообще, стоит ли отвечать. Она старалась не задаваться этим вопросом, потому что боялась, что если задумается, то поймет какую ошибку она совершила. Объяснить Якену зачем она это сделала было еще сложнее чем объяснить самой себе. Сложнее, наверное, было бы объяснить это только Сансе. Или самому Бейлишу. - Я поступила неправильно? – выдавила Арья из себя тот вопрос, который терзал ее каждый раз, когда она оставляла еду и воду на холодном каменном полу возле дрожащего от холода спящего Бейлиша. - Девочке известно, что Многоликий Бог не прощает долгов? Никаких долгов? - Да, - Арья сглотнула. Слишком часто ей уже приходилось расплачиваться за тех людей, кого она не додала Многоликому Богу. И за Бейлиша хотелось расплачиваться меньше всего. – Я… должна уплатить за него цену? - Должна была бы, если бы позволила забрать его. И не девочка. Арья удивленно вздернула бровь. - А кто же тогда? - Сестра девочки. Арья повернулась, глядя в лицо Якену, пытаясь уловить тень иронии на его лице, но Якен оставался абсолютно серьезен. Санса, которая наделала долгов Многоликому Богу? Проще было представить великого септона, наделавшего долгов в борделе. Хотя, после истории с ее предыдущем мужем… Арья знала, что Санса способна на жестокость. Или считает себя способной на нее. Но в то же самое время, Арья видела, как пальцы ее сестры сжимали подол платья когда она выносила смертный приговор опальному лорду Бейлишу. Тяжело было связать воедино этих двух таких разных Санс. - При чем здесь Санса? – Арья попыталась скрыть удивление. – Бейлиш продал ее Болтонам, развязал войну, подставил отца… - Но спас ей жизнь, - закончил за нее Якен. Арья поперхнулась заготовленными словами. - Что ты имеешь ввиду? - То, что человек, который сейчас находится в Разрушенной башне спасал жизнь сестры девочки по меньшей мере три раза – Якен говорил так уверено, будто бы читал по бумаге какую-то странную, неведомую ей статистику, которую вел сам Многоликий Бог. – Твоя сестра тоже спасла ему жизнь, правда всего один раз. Две жизни она осталась должна этому человеку и Многоликому Богу, но, вместо того, чтобы отдать долг, она его увеличила. Таких вещей боги не прощают. Арья открыла рот от удивления. Три раза?! Бейлиш спас жизнь Сансы 3 раза?! Арья слышала об этом впервые, как и о том, что Санса тоже умудрилась спасти жизнь лорда Бейлиша. Арья не знала, что ее возмущает больше, то, что Санса ни словом об этом не обмолвилась или то, что Якен, в отличие от нее, Арьи, сестры Сансы, знал это столь досконально. Якен не заметил замешательство Арьи и продолжил как ни в чем не бывало. - Связь, скрепленная кровью – самая сильная. Сильнее, чем какая-либо из связей, которые придумали люди. И смерть – это единственный долг, который всегда возвращается. Многоликий Бог об этом заботится. Как и человек. - Ты хочешь сказать… - Арья долго пыталась подобрать слова, не в силах произнести очевидную, но такую страшную в своей простоте вещь, - что если бы я позволила Сансе убить его, то ты бы… Вернее Многоликий Бог… Забрал бы Сансу? Якен молча наклонил голову в утвердительном кивке, внимательно смотря на Арью. Ей же показалось, что на стене стало на несколько градусов холоднее. Она нервно поежилась и в который раз пожалела, что кувшин с остатками вина сейчас валялся разбитый где-то внизу на земле. - Получается… Теперь и Бейлиш должен мне жизнь? - И это тоже, - согласился Якен. Арья не знала хорошо это, что один из самых подлых людей Королевства обязан ей теперь жизнью или нет. В любом случае, она подозревала, что с его стороны это обязательство ничего не стоит. Он легко воткнет нож в спину кому угодно, даже родной матери, если это будет сулить ему хоть какую-то выгоду. С другой стороны, за его жизнь сейчас бы никто не дал даже ломаного гроша, даже сам лорд-протектор лишился сейчас всего, что когда-то имел. А в первую очередь – оставшихся союзников. - Девочка не думала об этом, когда спасала ему жизнь, да ведь? – произнес Якен, вырывая ее из пучины мыслей о судьбе лорда Бейлиша. - Я не знала… - тихо произнесла себе под нос Арья, не надеясь, что Якен услышит. - Значит, причина была не в этом, - закончил за нее Якен и не стал продолжать. Они стояли на стене еще пять, десять минут, или полчаса. Арья старалась не думать о человеке, который сейчас лежал в башне на промерзшей земле. - Девочка дала ей шанс вернуть долг Многоликому Богу, - тихо сказал он. – Дальше она должна будет действовать сама. Если захочет. - Она даже не знает, что он жив, - задумчиво сказала Арья. – И я не знаю стоит ли ей об этом говорить. - Девочка почувствует, когда придет время, - рука Якена невесомо коснулась волос Арьи. Та вздрогнула от странного импульса, который пробежал сверху вниз по всему телу, но не отстранилась. Еще через минуту она поняла, что ее начало тяготить молчание, повисшее между ними и приняла решение вернуться в замок. - Девочка осталась прежней, но очень изменилась, - сказал Якен, когда она направилась к лестнице вниз. Арья остановилась и повернулась к нему. - И как же такое возможно? - Девочка по-прежнему не признает авторитетов и слушает только свое сердце, - сказал Якен. Она не видела его лица, занавешенного волосами с чуть просвечивающей сединой и капюшоном, но видела блеск его глаз. – Но мир девочки больше не черно-белый. Девочка пытается научиться прощать. И научить этому других. Арья повернулась и пошла прочь со стены, так и не попрощавшись с Якеном. - Человек будет недалеко, - сказал он вслед. Когда она спустилась вниз, на стене стояли только пара стражников и гулял безжалостно холодный северный ветер. Сердце тяжело ухало в груди, а в висках молотом колотились последние его слова. Научиться и научить других.***
Арья не могла подавить в себе довольную усмешку, когда увидела, как удивленно вытянулось лицо лорда Бейлиша при ее появлении. Вернее не ее, а покойного Уолдера Фрея, чтоб гореть ему вечно в диком огне в самом жарком пекле. Только ради того, чтобы увидеть удивление на лице этого всегда невозмутимого засранца стоило разыграть этот чертов спектакль. Арья предвидела, что несмотря на свое бедственное положение, он все равно будет вести себя как последний говнюк. Несмотря на то, что именно она была причиной тому что лорд Бейлиш сейчас сидел перед ней живой и практически невредимый, она не питала к нему никаких теплых чувств. Наоборот, с каждым днем он все больше и больше становился ей обузой – людей в замке было критически много и шанс, что его обнаружат – критически велик. А если кто-то все-таки наткнется на него, то мало того, что все усилия Арьи будут напрасны, скорее всего ее просто признают изменницей и отрубят голову. Пока рано, слишком рано. Когда удивление на лице лорда Бейлиша сменилось довольно-таки слабым пониманием, она прокаркала голосом ненавистного ей Уолдера Фрея. - Добрый день, лорд Бейлиш. Как вам нравятся Ваши нынешние покои? – она специально сделала ударение на слове «Ваши». Что-что, а в удовольствии поиздеваться над ним она себе отказывать не собиралась. Раз уж не получилось его убить. Бейлиш уже натянул на лицо свою неизменную улыбочку и открыл рот, чтобы что-то ответить, но тут же схватился обеими руками за горло и болезненно сморщился. Лицо Уолдера Фрея оскалилось в удовлетворенной усмешке. - Молчащим вы мне нравитесь гораздо больше, - сказала Арья, стягивая с себя лицо Уолдера Фрея, специально не отворачиваясь от Бейлиша, чтобы он в очередной раз бешено округлил всегда лукаво прищуренные глаза. – Но, боюсь, наш диалог превратится в монолог, если вы будете молчать. А у меня к Вам много вопросов. Лорд Бейлиш наконец отнял руки от горла, изобразил вымученную улыбку и поводил в воздухе рукой как пером. - Боюсь я не взяла с собой письменный стол, - улыбнулась Арья, чуть более ядовито, чем того требовала ситуация. Лорд Бейлиш ответил ей тем же, но в его положении это было сделать гораздо сложнее, как минимум потому, что от каждого движения головы он корчился от острой боли в шее и непрерывно трясся от холода. Арья достала из под плаща флягу с вином, сделала глоток и протянула Бейлишу, внимательно глядя ему в глаза. Тот принял флягу и сделал вымученный глоток. Старк видела, как сложно было ему сохранять невозмутимое выражение лица и какую боль ему причиняет каждое движение и одно это приносило ей небывалое удовлетворение. - Итак, - она подобрала под себя плащ и села на расстоянии пары шагов от Бейлиша, не сводя с него взгляда, будто все еще решая, стоит ли он того, чтобы с ним говорить. – Начну с того, что положение у вас, скажем так, не из лучших. Вы официально мертвы, знаменосцы Долины вас презирают и сразу после вашей «смерти» покинули Винтерфелл, расточая вашему холодеющему телу всевозможные проклятья. Весь Север также теперь осведомлен о ваших преступлениях, да и Джон вас всегда недолюбливал. С Серсеей Джон заключил временное перемирие, и я так полагаю, что после того что она узнает какие аферы вы проворачивали за ее спиной, она тоже захочет видеть вашу голову отдельно от тела. Я кого-то еще забыла? Лорд Бейлиш сидел прямо, все так же улыбаясь одними губами, но вся его поза говорила о том, что он очень напряжен. Она прекрасно понимала какое имя вертится сейчас у него в голове и намерено его игнорировала. Мучить Бейлиша таким образом было ничуть не менее приятно, чем убивать. Где-то минуту они просидели молча. Потом он взял какой-то камень, лежащий у него под ногой, и медленно нацарапал на стене: «Кто-нибудь еще знает?» - Нет, - коротко ответила Арья. На лице Бейлиша отразилось облегчение, вперемешку с разочарованием. Или Арье хотелось так думать, она все же не успела стать настолько тонким психологом как Бейлиш. Хотя, если бы он был хорошим психологом, то не сидел бы здесь сейчас. Санса все же его переиграла. Санса даже сама себя переиграла. А она в свою очередь переиграла Сансу. - И, да, - она чуть помедлила, думая о том, стоит ли ему говорить, но потом решилась. – Дейнерис Таргариен и Джон прибыли вчера в Винтерфелл. Они готовятся к войне с Белыми Ходоками. С ними прибыли Тирион Ланнистер и Варрис, как советники Дейнерис, - Арья увидела, как при этих словах в глазах Бейлиша зажегся огонь любопытства и почти услышала, как лихорадочно заработал его мозг, строя планы о том, как можно использовать эту ситуацию в свою пользу. Арье это не понравилось. - И еще, - она выдержала долгую паузу, чтобы придать веса своим словам, - если я узнаю, что вы опять что-то замышляете, кого-то подсиживаете, подставляете или каким-либо образом копаете под кого либо, я лично отправлю вас обратно в седьмое пекло. Это ясно? Лорд Бейлиш приторно улыбнулся и развел руками, как бы говоря, под кого мне здесь копать, как не под стену. «Белый и пушистый, как Призрак Джона прям. Только белый и пушистый он только тогда, когда это ему надо. Вон как перед Сансой стелился тогда в Чертоге. А сломалась она». Арья с раздражением отогнала от себя эти мысли. Не хотелось думать, что это манипуляции Бейлиша повлияли на ее решение оставить его в живых. Это было ради Сансы, только ради нее. - Вам нельзя долго здесь оставаться, - сказала Арья, вставая. Бейлиш благодарно склонил перед ней голову. – Не потому, что я забочусь о вас, - фыркнула Арья. – Мне до вас никакого дела нет. Но если вас найдут – проблемы будут у меня. Она подсела к нему и, не спрашивая стала разбинтовывать повязку у него на шее. Бейлиш сидел очень близко к ней и смотрел на нее в упор. Да, все же когда он спал, это было гораздо проще. От такого пристального взгляда и близости мужчины Арья невольно начинала путаться в движениях, что за ней раньше замечено не было. - Если вы будете так пялиться, то менять повязку будете себе сами, - сказала Арья максимально холодно. Бейлиш отстранился и под ее недовольным взглядом вывел еще пару слов на стене. «Тогда зачем?» Тут настала очередь Арьи пристально смотреть ему в глаза. Она была настолько сбита с толку пристальным взглядом Бейлиша , что сначала даже не поняла вопроса. А когда поняла, глубоко вздохнула и отстранилась. Она знала, что этот вопрос последует, но все же не совсем была готова к честному ответу. Даже самой себе. - Вы хотели убить меня. Руками Сансы. Вы хотели нас поссорить, ждали, что она поверит вам и, ничего не выясняя отдаст меня под суд. Вы оставили эту записку у себя в покоях, чтобы я нашла ее и ничего не выясняя обвинила Сансу в том, что она была заодно с Ланнистерами. Ваш расчет был верен, я так и сделала. Я думала, что Санса изменилась, стала мне чужой. А Санса не поверила. Я всегда думала, что я умнее ее, что Санса – самовлюбленная дурочка, когда она еще была по уши влюблена в Джоффри и не видела каким дерьмом на самом деле он был. Я считала, что ей плевать на всех нас, на меня, что для нее главным были красивые платья и сказки о прекрасных принцах, а для меня – семья. Я помнила как в детстве она не любила Джона и правда решила, что она хочет занять его место. Когда она рассказала мне о вас, я поняла, что я в ней ошибалась. Она замолчала и молча продолжила бинтовать шею лорда Бейлиша, стараясь не смотреть на него, ей было немного стыдно за эту свою откровенность перед ним. И очень странно, что он был единственным из всех людей, кому можно было это рассказать. - Вы сделали ставку не на ту сестру, - горько усмехнулась Арья себе под нос, уже заканчивая с повязкой. – Когда Санса рассказала мне это, я попыталась представить себя на ее месте. Что бы я сделала? И поняла, что я бы вам поверила. Я бы предала ее и семью. И мне стало страшно. Тут Арья осеклась и, не договорив встала и быстро стала опустошать сумку с едой, которую она планировала оставить Бейлишу, поняв, что слишком много уже ему рассказала. Ее лицо горело под капюшоном, но тут она почувствовала, как полы плаща за что-то зацепились. Она перевела взгляд и увидела руку лорда Бейлиша, которая настойчиво тянула Арью вниз к ее обладателю, требуя продолжения разговора. - У вас есть сутки, чтобы придумать, что мне с вами делать, - сказала она ледяным голосом, чтобы не обнаружить более перед ним никаких чувств, давая понять, что продолжать не намерена ни при каких условиях. Арья дернула плащ, попытавшись вырвать его из руки Бейлиша, но тот не отпускал. Рука Арьи метнулась к клинку на поясе, и через секунду его острие уже смотрело бывшему лорду-протектору прямо в сердце. Якен был неправ – хватка у нее все та же. Бейлиш насмешливо поднял руки и слегка улыбнулся, изображая, что сдается. Взглядом, тяжелым настолько, что он легко мог бы его раздавить, она пригвоздила к месту опального лорда-протектора, затем схватила мешок из под еды и направилась к выходу, но в дверях почему-то замерла. Она постояла еще секунд десять, пытаясь убедить себя, почему ей не нужно говорить то, что она собиралась сказать. Она обернулась на едва слышный шорох за спиной и в последний раз посмотрела на сидящего возле стены лорда Бейлиша. На лице его была все та же елейная улыбка, но в этот раз она скорее по привычке посмотрела ему в глаза. И заготовленные слова застряли у нее в горле. - Завтра, - сказала она глухо и вышла, натянув капюшон так, чтобы лица не было видно вовсе. Весь оставшийся день она отгоняла от себя одну очень назойливую мысль. Ей становилось очень тяжело ненавидеть этого человека.