— Эй, Каджи, можешь подойти?
— М?
С того дня, как Мотоджиро назначили надзирателем, это был первый раз, когда Нил обратился к нему с просьбой. С настоящей просьбой.
Мотоджиро отложил кипу бумаг со своими исследованиями и незаполненными рапортами, поднялся под одиночный хруст коленного сустава и, глубоко потянувшись, подошёл к кровати.
— Что с тобой?
Вместо ответа Нил раздраженно повел плечами из-под натянутого до щёк одеяла.
— Посмотри… У меня что-то в животе стреляет…
Мотоджиро откинул одеяло в сторону. Реакция Нила оказалась мгновенной. Молодой человек обхватил себя за плечи в попытке сохранить остатки тепла. К своему изумлению террорист услышал звонкий стук его зубов.
Каджи охватило беспокойство. Ещё вчера с его питомцем было всё в порядке: он ходил, ругался, дрался с ним, а сейчас — достаточно накрыть ладонью его взмокший лоб, чтобы ощутить нездоровый жар.
— Тебя не тошнит? — будническим тоном интересуется Каджи, цепляя край футболки Нила.
— Нет, но… голова идёт кругом. Как будто три кувырка подряд сделал.
Нил было согнул ноги, желая прижать их к животу — бессознательно, как делает всякий больной во время недомогания, однако тут же дернулся. Да так резко и звучно, что ушедший в свои мысли Мотоджиро от неожиданности дернулся и выругался.
Каджи наклонился к животу подопечного. Бугорок размером с гальку натянул слои кожной ткани чуть выше зарубцованного шрама от аппендицита. Воспалённый, с черной точкой в середине, будто созданной для метания дротиков.
Подрывник осторожно ощупал кожу вокруг образования и, не получив в ответ сопротивления, аккуратно прикоснулся к бугорку. Нил дернулся и бросил на него предостерегающий взгляд.
— И давно это у тебя?
— Не знаю. Я только сегодня утром почувствовал, что что-то болит, когда я наклоняюсь. Он был меньше, гораздо меньше, чем сейчас, поэтому я не обратил внимания. Что это?
— Абсцесс. — пожал плечами террорист.
— И… Что теперь делать? — неуверенно поинтересовался Нил. Его терзало недоброе предчувствие.
— Вскрывать. — улыбнулся Мотоджиро с такой широкий американской улыбкой, что Нилу, несмотря на неудобства, захотелось чем-то твердым въехать ему в морду.
— Зачем это?! Я под нож к тебе не лягу. — твердо заявил он и оборонительно сложил руки на груди.
— Скальпель, — исправил его Каджи. Подрывник отошёл от кровати к стеклянному столу, где рядом с бумагами, на углу, лежала «раскладушка», — я должен доложить боссу о сложившейся ситуации и получить инструкцию. Хоть мне и довелось вскрыть трупов больше, чем патологоанатомам у нас в штабе, живой человек требует особого ухода, сам понимаешь, — развел руками террорист, — а гной сам из тебя не выйдет.
— Это должен делать врач. — с нажимом на последнее слово процедил Нил, приподнявшись на локтях. Мотоджиро к этому моменту уже держал около уха телефон и ожидал окончания гудков.
— Босс — единственный врач, который мог бы тебя осмотреть, а без него… — оборвал себя Каджи, глубоко поклонился, придерживая телефон второй рукой у своего лица. Речь его перестала быть понятной, выражение лица не менялось на протяжении всего разговора и казалось заискивающим. Голос, ранее громкий, как шум водопада, стал медленнее, мягче. Очевидно, он говорит с Мори Огаем.
Босс мафии хотел взять Нила к себе в организацию. Это даже звучало как глупая шутка. Нил до сих пор не мог поверить в это. Тем выше и острее ощущалось в животе его недоверие и недоумение к заботе, которую он получал от Каджи.
Мотоджиро вернулся к столу, взял исписанный иероглифами черновой лист бумаги, перевернул его и начал что-то поспешно карябать, не выпуская из руки телефон. Когда последняя линия была выведена, он ещё раз поклонился и отложил устройство связи в сторону.
— Ну и что…? — спросил у него Нил.
— Вскрывать. Мори-сама не знает, когда вернётся и выкроит время для тебя, поэтому я проведу операцию. Ты не в курсе, но один из руководителей мафии устроил мелким безымянным бандам мясорубку этой ночью.
— Разве это не то, чем вы обычно занимаетесь?
— При борьбе за территории — разумеется. Но эти банды были нам полезны. Всегда считал Эйса-сама импульсивным. Ты только никому не говори, — прижал палец к губам Мотоджиро, — где ты хочешь, чтобы я провёл операцию?
— Что?
— Операцию. Я, конечно, более опытен и сведущ в медицинских делах, но сейчас… так-так-так, — Каджи начал мерить комнату шагами, рассуждая в слух, — кровать точно не подойдёт — неудобно для меня, да и твоя кровь испачкает белье и мебель. Здесь есть стол, — Каджи посмотрел на своё захламленное рабочее место, — но он маленький. Не думаю, что тебе понравится перспектива висеть вниз головой, — Нил фыркнул. Террорист продолжил. — Можно разрезать тебя на полу, но у нас и без этого достаточно антисанитарные условия, чтобы их усугублять. Не подходит… Так-так. Старый приказ мне велит держать тебя в спальне, но, так как у нас чрезвычайная ситуация, и босс уже в курсе всех дел, думаю он будет не против, если мы займем один из столов в ничейной комнате, — Мотоджиро трагично вздохнул, — блин. И попросить мне некого о помощи! Чуя-сама должно быть на «свидание» с Дазаем-сама. У этого дуэта старые тёрки, Ник. А остальным не положено влезать в наши дела… И на глаза никому нельзя попадаться. Ладно. В самом деле я ведь профессионал своего дело! Справимся, — выпятив вперёд грудь, гордо произнёс Мотоджиро, — Ник, а ты встать можешь?
— Могу. Только я возьму с собой одеяло. Мне холодно.
Нил осторожно поднялся на ноги. Каджи с тихим щелчком открыл замок на тумбочке и выудил подготовленную на все случаи жизни увесистую аптечку и красную широкую ленту за неимением черной.
— Это ещё зачем? — недовольным тоном интересуется Нил.
— Думал, я поведу тебя на экскурсию по штабу? — засмеялся Каджи, перехватывая концы ленты. — Повернись. Я завяжу тебе глаза.
Нила распирало от режущего грудь желания воспротивиться. Но он понимал своё положение. Всё, что парень мог себе сейчас позволить — это недовольно сжать губы и выстрелить опаляющим взглядом в своего надзирателя, давая понять, что он о нем думает. Не более.
Нил исполнил наказ и в миг глаза его накрыла тьма. Каджи завязал крепки узел позади его головы, больно зацепив во время процесса несколько рыжих волосков. Нил болезненно замычал.
— Извини-извини. — легко похлопал его по плечу Мотоджиро.
Послышалось металлическое позвякивание.
«Ключи», — понял Нил, продолжая послушно стоять на месте. Хоть парень и понимал всю глупость своего прошлого побега и мизерные шансы выбраться от сюда без привлечения внимания гангстеров, эти звуки продолжали в нём что-то будоражить и подталкивать на импульсивные поступки.
За звуком открывающейся двери, Нил услышал дребезжание инструментов и мелодичное позвякивание склянок справа. Это Каджи поднял аптечку с пола. Через мгновение на его плечо упала широкая ладонь террориста.
— Идём.
Он пошел, направляемый рукой подрывника. Пару раз террорист наступил ногами на край его одеяла, и Нил, ругаясь на недотёпу, неуклюже заваливался.
Чудотворец не знал, были ли они замечены другими мафиози во время короткого пути. По крайней мере, он не слышал посторонних, только глухой стук своих шагов и невнятную тарабарщину Каджи. Одно было ясно ему: перемещение происходило на территории одного этажа. Они не спускались по лестнице и не пользовались лифтом. У Нила сердце жарко заклокотало внутри, а тело наполнилось бушующей энергией при очередной мысли о возможном побеге.
Настал момент, когда пришлось остановиться. Раздался щелчок открывающейся двери и, споткнувшись о порог, Нил вошёл в комнату.
— Я уже могу снять эту тряпку?
— Снимай-снимай.
Нилу открылось небольшое пространство, освещённое искусственным светом настенных ламп. Окон не было, или Нил их не заметил. Обстановка в комнатушке создавала ощущение заброшенности этого места: минимум мебели, одиночные, будто забытые владельцем, книги стояли на полупустых стеллажах, отсутствовали предметы декора. В то же время здесь было чисто: ни тебе блестящей паутины, спрятанной в уголках, ни повисшего в воздухе запаха пыли. В конце комнаты, прижатый плотно к стене, стоял металлический длинный стол.
— Вот его, — указал на стол террорист, — нам надо передвинуть в центр.
— Он холодный. — капризно покачал головой Нил. Внешний вид гладкой металлической поверхности при одном взгляде больно охладил ему спину.
— Ох, извините, — театрально поклонился террорист, — что не подготовили его к вашему прибытию. Хочешь, положим на него твоё одеялко? Будет матрас :).
У Нила сдавило горло от ярости. Он внезапно обернулся к Каджи. Одеяло соскользнуло с его острых плеч. Пленник замахнулся, целясь в лицо надоедливому эсперу, но тот ловко увернулся от удара. Рука Каджи больно ударила в торс. Удар был несерьёзным, но от напряжения в мышцах и давления на тело нервные окончания в теле Нила так и взвыли. Похоже, Каджи затронул нарыв. Нил сгорбился. Схватившись за пострадавшее место, скуля и негодуя, сделал несколько шагов назад и глубоко вздохнул.
— Прости-прости. Совсем забыл о нем. — притянул Нила за плечи к себе подрывник, виновато улыбаясь.
Нил дернулся, сбрасывая с себя чужие руки, и гордо выпрямился.
— Ставь свой стол. — приказал он, испепеляя террориста взглядом.
— Ладно, только не обижайся.
Мотоджиро приступил к приготовлениям к операции. С противным скрежетом поставил стол, обработал спиртовыми салфетками из аптечки поверхность и инструменты, вновь пробежал глазами по инструкции действий, которые он записал на листке.
— Ник, а какой у тебя болевой порог?
— Я без обезболивающего под нож не лягу.
— И под мой нож тоже, я помню. Но, понимаешь, в аптечке я нашел только ампулы с местной анестезией. Оно не такое сильное, поэтому что-то чувствовать тебе придется.
Нил устало вздохнул.
— Кстати, у тебя же нет никакой аллергии на лекарство?! — спохватился Каджи. — Я не против лишних трупов на свои исследования, но босс не погладит меня по голове, если я тебя нечаянно убью.
— Нет.
— Замечательно! Ты можешь пока ложиться… О, и сними верхнюю одежду.
Нил нехотя выполнил указания Кадзи. Стол, оправдывая ожидания, лизнул его холодом. Кожа покрылась крупными мурашками, аж волоски встали дыбом.
И как он умудряется попадать в такие ситуации? Сначала пытались утопить, потом застрелить, теперь это.
Каджи помыл руки, натянул перчатки, обработал спиртом свои руки в перчатках и только потом подошёл к столу.
— Сейчас я сделаю укол.
— Угу.
— Если не хочешь, могу тебя вырубить.
— Не надо.
Нил постарался расслабиться. Ему было страшно. Так же страшно, как и семь лет назад, когда его привезли в больницу с острыми болями в животе. Пальцы на руках и ногам похолодели и мелко дрожали от волнения, но сам он старался не выказывать лишних эмоций.
В это время место, где Каджи поставил укол, начало терять чувствительность. Похоже на то, что ощущают десны при заморозки челюсти.
— Что-нибудь чувствуешь? — спросил Мотоджиро, спустя несколько минут после, прикасаясь к бугорку пальцем.
— Вроде, нет.
— Будем начинать, или ещё подождем?
— Давай уже.
— Дать тряпочку?
— Зачем?
— Чтобы ты себе зубы не раскрашил, когда будешь сжимать челюсть.
— …Давай. — немного подумав, Нил взял в руки полотенце. Откуда он его взял, черт знает. В аптечки такие не кладут.
Каджи, вооружившись скальпелем, гладким и опасно сверкающим в свете ламп, навис над телом Нила. Парень направил взгляд в потолок, от волнения зажав в зубах предоставленную ткань. В ушах слышался оглушающий стук сердца.
Страх тек по венам.
Он почувствовал притупленную, и тем не менее неприятную боль, что волнами прошлась от его живота к кончикам волос на голове. Нил напрягся, не ощущая, с какой силой его голова вдавливается в стол.
— Тшшшш. Только не дёргайся.
Нил мог бы огрызнуться, но был слишком поглащён ощущениями тела, чтобы обращать внимание на что-либо ещё.
Каджи удалял гной, когда нащупал что-то твердое и зубристое в полости нарыва Нила. Он выругался, ибо не подготовил на этот случай пинцет, а без него не думал, что ему хватит ловкости вытащить инородный предмет без причинения бо́льшего вреда. Его движения были по истине неуклюжи, когда террорист опускался достать инструмент из аптечки, даже стукнулся головой об «операционный» стол.
— Чёрт! — воскликнул террорист, борясь с желанием взяться окровавленными и покрытыми гноем перчатками за голову.
— Чем ты занят вообще? — огрызнулся Нил, сверля его прищуренными от боли глазами.
— Возьми в рот тряпку и не приставай к врачу с расспросами!
Каджи наспех обработал пинцет.
— Что ты делаешь? — уже взволнованно воскликнул Нил, когда уголки инструмента коснулись его раны. Лицо его перекосило. Из пропущенной губы выступили капли крови.
— У тебя что-то внутри. Видимо, оно повредило плоть изнутри и вызвало абсцесс.
— Черт! Угораздило же меня!
— Знаешь что это? — спросил Каджи прежде, чем вытащил из тела маленький синий камушек, что подобно витражу, осветил его пальцы нежным голубоватым цветом. — Что за на…
***
— И что теперь, съешь его?
Каджи терпеливо поджал губы. Нил намекал ему на казус, случившийся несколько дней назад. Когда камни ещё выпадали из тела Нила как молоко из полного вымя коровы, террорист втайне стащил несколько для себя. Им руководил не только приказ босса изучить всё, что касалось их странного «гостя», но и эгоистический исследовательский азарт, присущий всем учёным. Поэтому, когда его подопечный, не скрываясь, начал поглощать цветастую гальку, Каджи сначала подвис, а после загорелся идеей сделать то же самое. Был же в этом безумии смысл?! И дёрнул же черт исследовать это явление досконально. Нил глотал их быстро, как проглатывал таблетки на сухую, он же долго держал во рту, стремясь изучить и вкус, и структуру. Не знал, что от долгого нахождения в слюне он начнет размягчаться. Террорист чуть не задохнулся в попытках проглотить жижу, что по каким-то неизвестным природе причинам начала оседать на стенках его рта и гортани как масло на коже, что не смоет и вода. И всё это под аккомпанемент злорадного хохота Нила, который сразу просек, чем «поперхнулся» его надзиратель.
— Не знаю, всё же я достал его из гнойного мешка. — признался террорист. В руках он продолжал сжимал пинцет с найденным камушком.
Нил фыркнул и, морщась от режущей боли внизу живота, которую слабо глушило обезболивающие, поудобнее устроился на кровати.
— Скажи, это ведь не является нормой? Раньше они выходили через поры, но этот почему-то застрял и оказался под кожей.
— Не норма. У меня что-то с каналами. — признался Нил.
Каджи бросил на него косой взгляд, но через толщу темных очков пленный не мог заметить, что за ним наблюдают. Нил выглядел обеспокоенным, но пытался это неумело скрыть за маской безразличия.
Всё же какой он ещё ребенок.
— Канала как лимфатические или кровеносные?
— Какое тебе дело? — устало спросил Нил, прикрывая глаза.
— Должен же я тебя «починить». А то мне так вечно придется доставать из тебя драгоценности.
— Ты ничего не сделаешь. Тут мне поможет только другой чудотворец.
Сказав это, Нил уснул.
***
С появлением Нила у Мотоджиро пропали выходные дни. Он отдыхал на работе, ел на работе, спал на работе, даже работал на работе. Он не жаловался боссу, но в душе хотел поскорее вернуться к своей активной жизни террориста. Особенно теперь, когда подрывные акты стали больше исключением, чем частью его повседневности. Иногда он, конечно, покидал комнату, чтобы спуститься на кухню за едой для себя и Нила, но это нельзя было назвать и прогулкой.
— Боже, сколько же это ещё продлиться? — тихо сетовал себе под нос Каджи, разминая на ходу ноющие плечи и запястья.
Был вечер. Он, как обычно, спускался вниз за едой. Иногда ему попадались охранники, стоящие на постах, или протирающие полы уборщики. Но в основном коридоры были пусты.
— Псс…
Мотоджиро обернулся на звук.
Стоит уточнить, что несмотря на укомплектованный штаб охраны и лучшую оснащенную систему видеонаблюдения в штабах Портовой мафии всё же были тихие, уединённые места для сохранения границ частной жизни сотрудников организации. Потому большая часть гангстеров решали свои личностные вопросы в уборных. Было ещё несколько небольших закутков, ведущих на пожарную лестницу, которые ещё не успели обустроить. Немногие пользовались этой возможностью для проведения тайных встреч, однако прецеденты случались и случаются до сих пор.
Мрачный Гин худой тенью скрывался во мраке небольшого закутка и взмахами руки к себе его подзывал.
«Что Черным ящерицам могло понадобиться от меня? — удивленно подумал Каджи, делая шаг в «слепую зону», — Может, это по поводу той девчонки».
Гин. Он редко видел этого паренька, но всегда в эти встречи Гин казался ему угрожающим из-за свирепого взгляда исподлобья и напряжённой, готовой к битве стойки. О его мастерстве владения холодным оружием ходили легенды.
«Ты даже не поймёшь, что он перерезал тебе горло». — так говорили о нём.
Но Каджи его не боялся. Не потому что доверял. Нет, это глупость. Как бы гангстеры не пели оды о своей преданности боссу, террорист знал по себе: в мафии все работают на себя и только. Он верил, что, несмотря на громкие заслуги Гин, он, эспер-подрывник, сможет защитить себя в любых обстоятельствах.
— Ну? Что такое?
— Говори тише. — буркнул Гин из-под маски.
— О, так это тайная встреча?! — играл в дурака Каджи, и всё же снизил тон на пару октав.
Гин и глазом не моргнул. Чего-чего, а самообладания у него не отнять.
— Я от Эриха-сана.
Никогда глаза Каджи не были так широко распахнуты как сейчас.
Эрих?
Эрих…
О, как он мог его забыть? Чудаковатый эспер, способный изменять строение тела другого человека. Он предполагал, что Эрих с ним когда-нибудь свяжется, но чтобы так! Через Гин, другого гангстера мафии!
«А он не так просто».
— От куда ты его знаешь? — не стал увиливать террорист. Лицо его приобрело не свойственную серьезность и мрачность, не уступающую Гин в эмоциональном давление. — Неужели ты тоже заключил с ним сделку?
— В некоторым смысле, да, — пророкотал Гин, — у нас не так много времени. Я здесь, чтобы передать время и место встречи.
— Хорошо.
Гин протянул ему сложенную в несколько раз кусочек бумаги.
— Место встречи обозначено на карте. Приходи ровно в восемь вечера.
— Угу, — принял Каджи бумажку, — минуточку. Как мне по твоему покинуть штаб? Я не могу открыто пойти против приказа Мори-сама.
— Об этом должен позаботиться ты, — холодно отрезал Гин, делая несколько шагов назад. Каджи понял, что гангстер собрался уходить. Террорист раздраженно сжал челюсть.
— Притворись, что тебе плохо или поколечь себя. Сделай всё, чтобы босс дал тебе один отгул.
Гин скрылся во тьме.
Каджи спрятал бумажку в карман лабораторного халата.
На кухне не заметили его задержки, или промолчали о ней. Поварам нечего лесть в дела гангстеров, особенно таких значимых, как он. Нил преспокойно глубоко спал, потому был не против отдать ему свою порцию ужина.
Каджи думал, что ему следует сделать теперь. Взгляд метался от пластиковых столовых приборов к непробиваемую стеклу панорамных окон, за которыми открывался прекрасный вид на фиолетово-алый закат.
«Покалечить себя».
Глаза метнулись к закрытой тумбочке на замке, где хранилась аптечка.
Видимо это был единственный выход.
