Сердцу не прикажешь

      Купец отправляется в дальнее плавание и спрашивает дочерей:       — Какие подарки вам привезти, мои дорогие дочери?       — Привези мне, батюшка, золотой венец, чтоб как солнце сиял! — говорит старшая.       — А мне привези зеркальце, да такое, чтоб, глядя в него, я не старилась! — просит средняя.       — А мне привези, дорогой батюшка, чудище страшное, заморское, для сексуальных утех и извращений, — скромненько так младшая говорит.       Купец в шоке таращится на нее:       — Да ты что, доченька! Как тебе такое в голову только пришло? Нет, не привезу, и не проси!       — Хорошо, — тяжело вздыхая, говорит Настенька. — Пойдем по длинному пути… Привези мне цветочек аленький… (Народное творчество)       Ну, что, дорогие мои, как я и обещала, начинается еще одна история, да не простая, а ксенофильная. Про бабу и про Хища. Про то, как они встретились, полюбили друг друга и потом жили долго и счастливо. Что? Будет ли там «это»? Что за вопросы? Конечно, будет! Так что, садитесь в кружок, дорогие мои, и готовьтесь слушать сказку.       Пишется сказка в соавторстве, и это неслучайно: тут будет много психологии и обоснуя. Мы вновь попытаемся смоделировать ситуацию вида «как все могло бы быть на самом деле». Но при этом местами будет «с огоньком» — это тоже гарантируем.       И, по традиции, почему мы за это взялись? Ну конечно же, исключительно в исследовательских целях! Ни для кого не секрет, что популярность «ксенофильной» тематики не просто не угасает уже многие годы, а возрастает. Но кто-то задумывался, в чем заключается причина? Мы вот задумались. Крепко задумались…       Пожалуй, стоит начать издалека. Истории из разряда «Красавица и чудовище» и «Волшебная жена» издревле существуют у всех народов. В первом случае сюжет предусматривает, как правило, вынужденное замужество женского персонажа с неким откровенно страшным субъектом, который, тем не менее, имеет скрытый потенциал по превращению в принца, второй вариант более эстетичен — мужики выбирают себе в партнерши русалок и нимф, но не страшилищ (да-да, ни одна Баба Яга за царевича не вышла, хотя явно не раз клинья подбивались). В случае с Хищами нас интересует первый вариант, так как «законы жанра» соблюдаются в фэндоме от и до. Мужскую сказку оставим на потом — хотя бы потому, что отношения человеческих мужчин с Хищницами в фиках крайне редки. Ну просто не тянет Хищница на миловидную русалочку. А вот женская сказка…       Вообще, психологи давно этот сюжет приметили и истолковали его по-своему. С точки зрения Карла Юнга образ чудовища представляет собой не что иное, как отражение мужского архетипа. Архетипом называется та часть человеческого бессознательного, которое отвечает за сложившиеся тысячелетиями «среднестатистические» межкультурные образы — какой должен быть мужчина, какой должна быть женщина; каким предстает в семье и в обществе отец, а какой видится классическая мать; как ведет себя, взрослея, сын, а как дочь. Грубо говоря, это основные, базовые понятия о женственности, мужественности и материнстве. И, оказывается, данные образы очень тесно переплетены с образами мифических персонажей и животных. Почему? Все просто. В древности человек не ведал научного подхода, а познавал мир путем создания мифов, основанных на подсознательном чутье «как оно все есть», и путем сравнения своего образа жизни с образом жизни других живых тварей. То есть сказочный «чудовищный супруг» всего лишь представляет собой подсознательную ассоциацию с обычным зрелым мужчиной, а принятие его героиней символизирует обретение гармонии мужского и женского начала и готовность к репродукции — естественному процессу, свойственному любому живому существу.       Но почему древний человек, чтобы познать свою сексуальность, не мог сравнить себя, к примеру, с птичками или бабочками? Ведь они тоже «делают это»! Верно, делают. Но ассоциации построены не на одном исключительно подобии.       Для того, чтобы разобраться подробнее, нам нужно вспомнить: а какое оно, «идеальное чудовище»? Есть три аспекта, которые характерны как для традиционных сказок, так и для наших современных ксенофильных фиков про Хища. Итак, наш герой опасен и страшен, но, что примечательно, притом весьма богат и в конце истории обязательно превращается в «любимого мужчину» — в физическом или эмоциональном плане. Теперь разберемся по порядку. И, чтобы это сделать, нужно всего лишь взглянуть на этот образ с позиции древней женщины.       Во-первых, почему страшное чудовище? А что вообще есть чудовище в понимании человека? Традиционный образ — это крупные размеры, когти, клыки, ну, иногда рога… Чуете? Собирательный образ абстрактного хищника. Нас пугает не столько вид существа, сколько его потенциальная опасность для жизни, либо, как минимум, способность причинять боль. Теперь возьмем типичного мужчину. Тоже древнего. С чего начиналось «близкое знакомство» женщины с супругом? Правильно, с дефлорации — то есть, с боли. Чем оно заканчивалось? Родами — то есть еще большей болью, а в ряде случаев, и смертью, ведь во времена отсутствия медицины воспроизводство потомства было крайне опасным делом из-за сильного несоответствия ширины таза роженицы и размера головы ребенка. Короче говоря, умереть в родах раньше было делом вполне обычным. И во всем «чудовище» виновато! То есть, получается, обычный, среднестатистический мужик!       Идем дальше. Перспектива брачного союза с «чудовищем», несомненно, по указанным причинам женщин страшила, но одновременно к нему тянуло. По двум причинам. Во-первых, сама по себе женская сексуальная потребность — как говорится, и хочется, и колется… Но хочется-то больше! Но грозит проблемами… Что делать? Точно! Можно ведь опять списать всю ответственность на партнера! Мол, он же «чудовище» — как я могу ему сопротивляться? И второй аспект, толкающий бедную женщину в объятия «монстра»: вышеупомянутое богатство. Все просто: хорошее «чудовище» — это добытчик, особь, способная обеспечить не только себя, но и супругу, и детей. То есть, если не убило сразу, то может стать весьма выгодным. Пусть сколько угодно женщин обвиняют в меркантильности, но стремление жить за счет партнера, выбирая из всех женихов наиболее материально обеспеченного, заложено самой природой. Фактически это основа большей части брачных игр в животном мире: самец, чтобы привлечь внимание самки, приносит ей добычу, либо демонстрирует свой обширный гнездовой участок, одним словом, делает все, чтобы показать, насколько он состоятелен.       Ну, и последний, ключевой момент. Превращение в «принца». А тут и фантазировать нечего — народная мудрость, гласящая: стерпится-слюбится. Раз женщина выжила после встречи с «чудовищем» и получила от него материальные блага, то не грех и полюбить этого «монстра». А любимые для нас всегда самые лучшие и красивые.       Хотя, психологи, опять-таки, трактуют последний факт более сложно, например, в качестве желания женщины подстроить своенравного партнера под себя (ага, чтоб пиво не пил, с друзьями не тусовался, футбол не смотрел, а то мало ли ресурсы не на жену любимую уходят). Это желание, как правило, неосуществимо, потому что стратегии поведения разных полов изначально отличаются. Но далеко не всякая женщина способна это понять и принять, вот втайне и мечтает, что из «чудовища» можно сделать «принца» — то есть недостижимый мужской идеал. Почему идеал в понимании женщины не всегда совпадает с архетипом, кстати, тоже вопрос интересный, но так глубоко мы, наверное, уже не полезем — не те задачи.       Теперь вернемся к Хищам. Ну, что, узнаваемая ситуация? Узнаваемая. Так что, никакие вы, дорогие «ксенофилы», не извращенцы, не слушайте домыслов — это все норма. Основы человеческой психологии.       Однако, есть еще один нюанс, который мы упустили. Современный человек уже не мыслит мифологическими образами. Да, все мы воспитаны на сказках и в той или иной степени подвержены влиянию архетипического мышления, но вот так же напрямую ассоциировать себя с животным миром уже не можем. Мы понимаем, что человек — это человек, а все остальное — другие виды. Более того, здесь включается еще один глубинный механизм, намного более древний, чем абстрактные ассоциации, позволяющие человеку проводить параллели между собой и другими существами, — это механизм опознавания особей своего вида. Грубо говоря, не положено, чтобы человека влекло в сексуальном плане к сильно отличающемуся внешне и по поведению живому объекту, ибо такой союз бесплоден, а значит, эволюционно бессмыслен. Но на практике все-таки выходит иначе. Почему?       Возьмем как пример того же Хища. На личико он специфический товарищ и от человека отличается достаточно сильно. Но, если глядеть в целом… Он антропоморфен. Он прямоходящ, у него широкие плечи, мускулистые руки, и знаменитые «железные труселя» небезосновательно наводят на мысль, что там, под ними, все примерно так же, как у человека. Кроме того, Хищ космат. Хищ феноменально, потрясающе космат — и это, как ни странно, очень важный нюанс! Не секрет, что многим женщинам нравятся мужчины с длинными волосами. Подсознательно такая прическа ассоциируется ими с собственным полом, и некое подобие в этом плане дает намек на чувственность длинноволосого субъекта, его готовность и стремление понять женскую суть, а значит… Та-дааам! Определенную готовность превратиться из «чудовища» в «принца»!       Одновременно со всем этим Хищ архетипичен. В каком-то смысле, это одно из воплощений мифологического Зевса, который в трактовке Юнга является сильным отцовским архетипом людей жестких и решительных, уверенных в своих успехах на любом поприще — от бизнеса до любовных похождений (не зря же наш товарищ так легко расправляется с самыми опасными вооруженными противниками). Кроме того, в нем есть плотоядное животное начало как атрибут «идеального чудовища». Ну, а явные намеки на «кодекс чести» добивают окончательно, заставляя впечатлительных дам просто таять от его персоны.       …И что же, товарищи, мы тут получаем? Выходит, подсознательно Хищ — это предел мечтаний любой среднестатистической бабы… Ну, с условием, что она готова мириться с его очаровательной мордашкой.       Кто-то может сейчас возразить: встречается куча творчества, в котором женщина совокупляется, к примеру, с подобием осьминога. Согласимся. Но тут есть существенное различие: «тентакли» предстают, как правило, в качестве «эротической игрушки» — то есть там либо насилие, либо секс без обязательств, но никаких последующих «жили долго и счастливо». Нее, жить долго и счастливо фиковские героини предпочитают с Хищами, которые мало того, что защитят и обеспечат, так еще и более-менее сопоставимы с человеком в физическом плане.       Итак, корни теперь нам известны. Осталось разобраться в том, почему же в настоящее время интерес к жанру «ксенофилии» не только не угасает, а только возрастает. Возможных причин сразу несколько. Первой из основных можно назвать тенденцию к утрате современным «офисным» сообществом связи с архетипами. Подсознательно человек стремится ее восстановить, ибо расставаться с прошлым очень нелегко, особенно если это прошлое всего рода людского.       Второй причиной, как ни странно, может быть скученность населения, вызывающая у людей иллюзию «одной большой деревни». Мы просто не в состоянии запомнить сотни мелькающих перед нами лиц, и в какой-то момент мозг отказывается признавать их разнообразие, что ведет к ложному впечатлению о некоей одинаковости всех людей вокруг. Инстинкт же твердит любому существу, что самой привлекательной для размножения является особь, имеющая основные видовые признаки, но отличающаяся по максимальному числу второстепенных черт, так как это свидетельствует о ее неродственности. Стало быть, в целом антропоморфный Хищ (к примеру) на фоне «серой массы» — может быть очень даже неплохой партией для повышения генетического разнообразия (утрировано, конечно, но вы поняли).       И вот тут мы как раз подходим к значению для эволюции таких явлений, как ксенофилия и ксенофобия. Именно их сочетание и чередование обеспечивает выживание каждого вида. «Ксенос» — переводится как «чуждый», и на самом деле в исконном значении термина не имеет никакого отношения к инопланетянам. Ксенофилией называют стремление к новизне, желание приобщиться к другой культуре, другой народности. Ксенофобия — противоположное явление. Первая обеспечивает генетическое разнообразие за счет образования пар из разных популяций одного вида, вторая поддерживает биологические барьеры, не позволяя видам скрещиваться между собой.       Тем не менее эти процессы способны давать сбой. Причин много, но одна из самых интересных — ложный импринтинг. Только что вылупившиеся утята начинают инстинктивно следовать за матерью, запоминая ее в течение первых часов жизни — если этого не произойдет, они потеряются и погибнут. Данный процесс автоматического запечатления и называется импринтингом. И шутка его в том, что если вместо утки новорожденным утятам показать воздушный шарик, они так с тех пор и будут думать, что шарик — их мама. То есть, именно на примере родителей, а иногда и всей социальной группы, у детенышей животных формируется представление о принадлежности к своему виду. Чем более интеллектуально развитым является животное, тем менее «автоматическим» будет импринтинг, но тем больший он будет накладывать отпечаток на последующую жизнь. Вплоть до того, что организм, случайно воспитанный особями другого вида, всю жизнь будет ассоциировать себя с ними, пытаясь и пару создать не с сородичем, а с тем, кто похож на приемных родителей. У человека подобная схема тоже имеет место, однако запрятана в глубокие слои подсознания. Таким образом, в нашей картине мира находит отражение все, что мы видим в детстве. Один простой пример: все последние поколения выросли на мультиках, героями которых являются антропоморфные животные. В отличие от традиционных сказок — это уже ВИЗУАЛЬНЫЙ стимул, который откладывается в подсознании намного охотнее, чем прочие. Что получается в итоге? А ничто иное, как уже вполне взрослое течение «фурри» с очень явным эротическим подтекстом. Значит ли это, что человечество катится в сторону зоофилии? Да упаси боже! Просто сработал импринтинг. В слабой степени, но явственно. Благо мультяшные герои ни для кого не являлись единственным примером для подражания, а потому вызвали всего лишь определенного рода толерантность, но никого не заставили реально искать для отношений человекоподобную мышь или кошку. Короче, к чему это? Человек нового поколения, приученный с детства к разнообразию антропоморфных персонажей, может и Хища с его мордашкой вполне нормально признать как лишь еще одну вариацию «своего вида»…       Одним словом, медленно, но верно мы движемся к готовности принять существование иных цивилизаций и налаживанию близкого контакта. Шутка. А может, и нет…       Да, теперь остается перейти к самому интересному, ради чего все это, собственно, и было затеяно. Если представить, что контакт произошел, то смогли бы такие отношения зародиться в реальности? Ответ: а почему бы и нет? Особенно учитывая важность для разумных существ эмоциональной стороны. Если образ мышления и способы выражения чувств человека и инопланетянина будут в чем-то схожи, то их союз вероятен. А механизмы импринтинга, что называется, смогут «поспособствовать исподволь». Другое дело, что не сразу. Это в сказках все легко, а вот представьте на миг ситуацию, когда ни о чем не подозревающая женщина встречает что-то типа Хища. Впервые. Даже если чужеродный организм окажется мирно настроенным, без предварительной культурной адаптации ничего у них не получится — нереально это. Межрасовые браки-то до сих пор не везде прижились, а тут, как-никак, все-таки, хоть вид один… Так что да, если вернуться к «Хищевым рассказам», то «человеческо-кошачьи» взаимоотношения Зои и Нашатырки — абсолютный верх физической и эмоциональной близости, возможный при первом контакте. Нечто большее возможно лишь когда два взаимодействующих вида привыкнут друг к другу на протяжении нескольких десятков лет. Идеальным, хотя, конечно, и весьма комичным образцом подобного общества может являться то, что показано в мультсериале «Футурама», где в условиях давно состоявшегося контакта люди и разнообразные инопланетяне настолько «притерлись», что никого вообще не удивляют межвидовые отношения. Именно поэтому действие новой повести будет происходить в весьма далеком будущем. Помните, я говорила, что не отрицаю «ксенофилию», но вижу ее лишь в определенных условиях. Ну, вот они, все те условия… Так что решено, теперь мы еще будем наблюдать за парочкой из разных видов.       Парочка эта, кстати, во многом будет совершенно не классическая. Описывая взаимоотношения Хища и человеческой женщины, мы не будем забывать о сохраняющихся физических и культурных барьерах. Да, у товарищей уже не останется особых предрассудков относительно друг друга, но традиционным такой союз все равно назвать будет нельзя. Впрочем, тем интереснее развитие их отношений. Короче… Не знаем, кому как, а нам уже не терпится это увидеть!