(с) Дазай Осаму, Ода Сакуноске. Великие из бродячих псов.
Через несколько дней благодаря быстрым ногам Рекурю Черепашка вместе с драконом с одного конца Коуки добралась до другого, в самые южные горы, на границу двух стран, где мощный холодный водопад скрывал за собой ход к забытой всеми деревне. Еще до того, как двинуться в долгий путь, Джи-Шу снова попыталась отговорить дракона идти вместе с ней, но он словно рогом в землю уперся, поэтому девушке всю дорогу оставалось только думать, как же она представит его своей матери. - Кстати, Джи-Ха, - уже пройдя водопад и выйдя на дорогу, что вела к первым домикам поселения, Джи-Шу решила посвятить Рекурю в некоторые тонкости, - в деревне Черепахи большинство вопросов решают женщины, особенно, если они касаются наследницы силы, поэтому тебе не нужно идти со мной к моей матери. Я сама должна поговорить с ней. Зеленый дракон слегка нахмурился, обдумывая сказанные девушкой слова, после чего медленно кивнул головой, отпуская девушку в уже знакомый дом старейшины. - Ты, главное, помни, у меня самые серьезные намерения, - приобняв Джи-Шу за плечи, Рёкурю тихо выдохнул эти слова прямо в маленькое ушко, чем не замедлил воспользоваться маленький геккон, перебравшись на зеленую макушку. Черепашка на последние слова дракона только устало выдохнула, думая, воспротивиться Джи-Ха, снова объяснить ему свои, возможно, эгоистичные и нелепые страхи или оставить, как есть, а решать проблемы по мере их поступления. Но, в конце концов, Черепашка, ничего в итоге не сказав, скрылась за дверями дома, собираясь с силами, чтобы как-то рассказать матери все, что с ней происходило последние несколько месяцев ее отсутствия. Девушка довольно продолжительное время уже не показывалась на пороге, и все это время Рекурю продолжал стоять под дверями дома старейшины, пока его кто-то не окликнул. Это был мимо проходящий парень, за которым, как хвостик, ходило несколько ребятишек. - Ты кого-то ищешь? - незнакомец, улыбнувшись детям и сказав им пока поиграть где-нибудь недалеко, пока взрослые разговаривают, подошел к Джи-Ха, внимательным, цепким взглядом пробегаясь по дракону, сильно выделяющемуся своей необычной внешностью и одеждой среди местных. Рёкурю цепким взглядом окинул незнакомца. Парень, лет, наверное, двадцати двух, может старше. Ростом он не так уж сильно уступал Зеленому дракону, доставая ему до лба, белые волосы и желтые глаза, как у Джи-Шу, не знай он, что в этой деревне почти все люди с такой внешностью, он бы решил, что это старший брат Черепашки. - Нет. Я жду Джи-Шу, она сказала, что пошла переговорить с матерью, - Джи-Ха даже не понял, что он такого сказал, что желтые глаза незнакомого ему парнишки вспыхнули самым натуральным огнем ярости. Парень и правда как-то помрачнел, услышав, что этот незнакомец называет нынешнюю Черепаху по имени, казалось, даже аура его стала менее дружелюбной чем пару минут назад. Джи-Ха не мог знать о всех тонкостях и деталях в деревне Джи-Шу, в отличие от незнакомца, который по одному только обращению дракона к девушке лишний раз убедился, что он не из этих мест, и заподозрил, что этот парень совсем не просто так стоит под дверями старейшины, когда Черепахе пришел срок выбирать себе кандидатов в женихи. Скорее всего, он даже стоял к девушке настолько близко, что мог звать ее по имени, а не по положению в обществе, что совсем не устраивало беловолосого парня. - Мое имя Мисоно, - откинув плохие мысли в сторону, парень решил вначале представиться и протянул дракону ладонь для рукопожатия. - Так значит... Чжи-Мин вернулась, как ей и положено, чтобы начать выбирать себе мужа. Джи-Ха на эти слова невольно нахмурился, скрыв выражение лица изумрудной челкой, ниспадающей на лицо. Не нравилась ему эта традиция и все страхи Черепашки, что он возьмет и разлюбит ее, но будет вынужден жить рядом, не имея возможности уйти. Глупости все это... Скорее он оставит ее, едва родится новый Рёкурю, которому он передаст свою силу и умрет. Такова участь всех драконов. Поэтому он так не хотел влюбляться, не хотел обрекать любимую на одиночество. - Нет. Она пришла, чтобы сказать, что пока не может вернуться в деревню для выполнения долга. Она еще не закончила помогать Красному дракону, - голос был ровным и спокойным, но почему-то этот парень здорово напрягал Зеленого дракона, заставляя все внутри звенеть подобно натянутой струне. - Вот как, - таким же спокойным, даже непринужденным голосом говорил Мисоно и, заметив на зеленой макушке дракона знакомую ящерку, свернувшуюся клубочком, протянул к ней руку, аккуратно забрал и погладил пальцем по чешуйчатой спинке точно так же, как делала сама Джи-Шу. - Значит Чжи-Мин пришла ненадолго... Жаль, я и все остальные успели соскучиться по ней, - парень, грея теплолюбивого геккона в своих ладонях, осторожно подбирал слова, на самом деле не просто растрачивая свое время разговором с драконом, а прощупывая почву и стараясь понять, кем же он приходится девушке. - А ты, значит, ее сопровождаешь? - неожиданно взгляд желтых глаз, чей оттенок был темнее, чем у самой Черепахи, поднялся обратно на Джи-Ха, а сам Мисоно посерьезнел, словно от ответа Рекурю зависело, как сложится дальнейший разговор. - Можно сказать и так, - Рёкурю не хотел посвящать этого парня в подробности, что на самом деле Джи-Шу хотела прийти одна и выполнить свой долг Черепахи. Если бы не спасительный пендель от Феникса и понимание Ионы, он бы так и не смог уйти оттуда. - Просто с моими ногами наш путь займет намного меньше времени, - Джи-Ха не сводил взгляда с незнакомца, он его видел еще при первом визите в деревню, но так, мельком и не особо придал этому значения, но сейчас все внутри буквально кипело от негодования. - Значит, как я и думал, ты тот самый Летающий дракон, - Мисоно решил на этом закончить расспросы, чтобы не вызвать у дракона раздражение или неприязнь, хотя что-то негативное в воздухе между ними все равно чувствовалось, и парень даже подозревал, из-за чего именно это могло быть. Но Рекурю оказался крепче, чем он думал, и не торопился рассказывать первому встречному подробности, явно многое утаивая, а интересоваться этим у самой Черепахи слишком опасно, девушка может понять намерения Мисоно. Закончив разговор, парень хотел, было, зайти к старейшине и поприветствовать Чжи-Мин, как дверь дома сама открылась, и девушка чуть не врезалась носом в грудь своего давнего друга. - Ой... - Джи-Шу потерла ладошкой кончик носа, продолжая стоять на пороге, не имея возможности выйти из-за Мисоно, и переводила взгляд с одного парня на другого. - Вижу, ты, Джи-Ха, уже успел познакомиться с моим другом. - Можно и так сказать, - Джи-Ха чуть сдвинул в сторону блондинистого парня, позволяя Джи-Шу сойти с порога и закрыть дверь в дом. Почему-то злило, бесило, когда девушка оказалась так близко к этому парню. Ревность так и точила дракона изнутри, четко говоря, что перед ним серьезный соперник, которого будет не так просто одолеть. К тому же, девушка назвала его другом, что только подливало масла в тот огонь, что кипел и булькал внутри груди Рёкурю. Но внешне дракон ничем себя не выдал, оставаясь все таким же безмятежно спокойным и улыбчивым. - Я шел с детьми с занятий, но решил поприветствовать тебя, когда узнал, что ты вернулась, - Мисоно улыбнулся так же мягко, как это обычно делала Черепашка, и посадил ей на макушку успевшую заснуть ящерку, слегка притронувшись к волосам девушки и погладив ее по голове. - Я пришла только сказать, что нужно отложить выборы кандидатов, но... - Джи-Шу замялась, почесала пальцем щеку, припоминая недавний разговор с матерью, которая отнеслась весьма понимающе к обещанию между Великими Зверями, но согласилась дать время только при одном условии. Девушка взглянула на Рекурю, пытаясь догадаться, как он отреагирует на следующую новость. - Джи-Ха, нам придется остаться на несколько дней... Так вышло, что вдобавок ко всему мы с тобой попали на праздник Белой Черепахи, и я там просто обязана быть. Но обещаю, что, как только праздник закончится, мы сразу же уйдем... Просто я чувствую, что в команде случилось что-то очень плохое... Что-то серьезное происходит с Киу-Шан, - на последних словах Черепашка заметно погрустнела, вспомнив всю команду принцессы в целом, но Феникса после своего воскрешения она теперь ощущала особенно четко и чувствовала, что девушка попала в какую-то беду и находится почти при смерти. Рёкурю напрягся, едва услышал слова о том, что им придется задержаться в этой деревне на несколько дней, ведь он рассчитывал, что они сейчас пополнят запасы и уйдут обратно к друзьям. Но судьба имеет свои планы, которые дракону совершенно не нравились. - Что с ней случилось? - финальной каплей, пошатнувшей невозмутимость Джи-Ха, стали слова о том, что с Киу-Шан что-то случилось. Вечно эта птичка в неприятности попадает и потом Юну ее с того света доставать приходится. Но в этот раз, видимо, все было намного хуже, так как вид у Джи-Шу был более чем встревоженный. Благо, остальных трех драконов он ощущал как прежде, и, не скажи Черепашка о том, что в команде что-то случилось, он бы и не подумал о подобном. - Не могу точно сказать, но что-то очень плохое... Я ее ощущаю очень слабо, как будто ниточка, связующая нас, вот-вот порвется, - Черепашка начала чувствовать это не так давно, но тревога за это время успела нарасти настолько, что девушке уже было не так важно ее дело с замужеством, хотелось вернуться поскорее обратно и увидеть, что на самом деле с Киу-Шан все хорошо, а ощущения ее лишь обманывают и зовут назад. - Праздник будет через три дня и продлится ночь. Предлагаю отдохнуть, а после празднования отправиться, как у тебя появятся силы, идти все-таки нам далеко... Я провожу тебя в дом, где ты с остальными драконами останавливался в прошлый раз, - девушка уже двинулась в сторону, желая как можно быстрее решить все дела, но на плечо легла рука Мисоно. - Я могу только догадываться, о ком вы говорите и что вам предстоит, но, Чжи-Мин, ты выглядишь очень уставшей, - парень положил вторую свою ладонь на другое плечо Черепашки и развернул ее в другую сторону. - Иди отдыхай, а я сам могу проводить дракона до гостевого дома, я все равно уже освободился. Джи-Шу покрутила головой по сторонам, поскольку даже сообразить не успела, как ее повернули лицом в сторону ее собственных комнат, затем посмотрела на дружелюбно улыбающегося Мисоно, а потом на Джи-Ха, ожидая от него каких-нибудь слов. Внутри Зеленого дракона что-то зарычало, недовольно поднимая голову, щуря глаза и скаля клыки. Пожалуй, впервые он понял, что испытывал Киджа, когда представлял, как Киу-Шан обнимает кто-то другой. Вот и сейчас эта мягкая, полная света улыбка и прикосновения чужих рук к Черепашке давали о себе знать жгучим огнем, просыпающимся в груди и готовым вырваться наружу. Но если он друг Джи-Шу, то сейчас скалить зубы и показывать свое недовольство будет более чем дурным тоном. - Он прав, тебе стоит отдохнуть. К тому же, возможно, именно из-за усталости ты так слабо ощущаешь нашу огненную птичку, - сделав так, что Джи-Шу его не заметила, он бросил испепеляющий взгляд в сторону парня и, подойдя к девушке поближе, приобнял ее за плечи, проведя ладонью по волосам, как бы говоря, что она принадлежит только ему и никому больше. - Хорошо, - на этот раз Джи-Шу даже не думала спорить, поскольку действительно валилась с ног от дороги и постоянных тревог, хотя большую часть пути она шла не своим ходом, поэтому даже боялась представить, насколько устал дракон. Последний раз особо пристально посмотрев на обоих парней, словно что-то заподозрив, девушка пожелала заранее доброй ночи каждому, и сама пошла отдыхать. - Значит ты все-таки не просто сопровождающий, - неожиданно произнес Мисоно, когда Черепашка скрылась из виду. Парень успел заметить этот убийственный взгляд, адресованный ему, и наконец подтвердил свои опасения, но и сам сдавать позиции пока не собирался. Джи-Ха выпрямился в полный рост, посмотрев на собеседника довольно спокойным взглядом, но на самом дне четко было видно дракона, который точит когти и скалит клыки, готовясь перегрызть глотку сопернику. Никак иначе он не мог воспринимать этого парня. - Как хочешь, так и считай. Но запомни одну вещь: я никому не отдам Джи-Шу, - Рёкурю медленно повернулся к парню спиной, как бы говоря, что он сказал все, что хотел, и неспешным шагом направился в сторону одного из домиков, где они с ребятами останавливались в прошлый раз.* * *
Киу-Шан приходила в себя тяжело, девушке казалось, что она продолжает тонуть, захлебывается в ледяной воне, которая сковывает конечности, сдавливает грудную клетку, не давая дышать. Казалось, грудную клетку придавили чем-то очень тяжелым, неподъемным. А еще было очень холодно и плохо... Тело ныло, протестовало, но где-то вдалеке ощущался теплый огонек, к которому тянулась девушка. Маленький, едва тлеющий, но тем не менее именно он смог вытащить из этого ужаса. Феникс с трудом приоткрыла глаза, под веки словно песка насыпали, тело не слушалось от слова совсем, ее лихорадило несмотря на то, что рядом кто-то был. Едва повернув голову в сторону, девушка заметила спящего рядом Юна, который крепко обнимал ее во сне, видимо, пытаясь хоть немного согреть. - Ю... Юн... - голос не слушался, был тихим, хриплым, горло першило, словно его царапали изнутри. Пусть Феникс и звала очень тихо, едва различимы были ее слова, не было ничего удивительного в том, что шатен почти сразу проснулся. Конечно, он очень много сил и лекарств потратил на то, чтобы как-то сбить жар девушки, он очень устал и скорее всего спал бы крепче, чем какой-нибудь мертвец, но напряженная ситуация не давала расслабиться даже во сне. Тревоги и волнения не давали желанного покоя, и парень, даже если спал, толком не отдыхал и тем более не высыпался. Но из-за этой чуткости сна Юн очнулся почти мгновенно, медленно разлепил веки и протер глаза, а, когда увидел пришедшую в себя Киу-Шан, подскочил не хуже резинового мячика. - Ты очнулась! - шатен сам себе не верил, ведь он столько всего перепробовал, что в какие-то моменты уже начинал отчаиваться, когда эффект был нулевым. - Ты не представляешь, как всех перепугала, ты же была без сознания три дня... Как себя чувствуешь? Пить или есть хочешь? - Пи... Пить... - почти неслышно прохрипела Киу-Шан, которая сейчас была не в состоянии даже голову от подушки приподнять, не то, что сесть. Голос все еще не желал возвращаться, оставаясь сиплым и едва различимым, губы потрескались и пересохли, а в глазах была видна только боль и то, что девушке до безумия плохо. «Три дня... Господи, неужели так долго?.. Юну можно памятник ставить за то, что он смог меня вытащить», - Феникс тяжело хватала губами воздух, дышать все еще было тяжело, руки и ноги не слушались, она не могла даже приподнять ладонь. - Сейчас! - Юн отрыл в ворохе одеял фляжку, которую брал на случай, если ему или принцессе захочется пить, быстро вытащил пробку и, с максимальной бережностью и осторожностью приподнимая голову Феникса, начал ее поить, следя, чтобы вода не лилась мимо и чтобы девушка успевала глотать. Своими копошениями шатен разбудил лежащую с другой стороны от Киу-Шан Иону, у которой от слез, что она лила постоянно последние несколько дней, начиная с момента, как принцесса попрощалась с Лили и Джи-Шу, опухло личико, от недосыпа и волнения залегли под глазами тени и в целом лицо осунулось. Девушка поначалу не поняла, что происходит, но затем впервые за последние три дня смогла облегченно выдохнуть и улыбнуться. - Киу-Ли, какое счастье... - от переизбытка эмоций в уголках аметистовых глаз снова заблестели слезы, которые Иона не спешила убирать. Она, дождавшись, пока Юн напоит девушку водой, хотела, было, кинуться с объятиями, но сумела себя вовремя сдержать и только аккуратно приобнять за плечи, стараясь не причинять боли. - Я... Киу-Шан... - голос все еще был слабым, голова вновь кружилась, а глаза закрывались, но девушка буквально титаническими усилиями держалась в этом мире, не позволяя себе снова отплыть в обморок. - Простите... Заставил я вас... Поволноваться... - Киу-Шан сама не замечала, что плотно прижимается к принцессе, стараясь собрать хоть немного тепла и согреться, хотя ее тело было горячим словно печка. Иона вместе с Юном переглянулись, вместе решая, сказать Фениксу о том, что ее тайна раскрылась, или не стоит ее волновать сейчас еще больше, но в итоге принцесса, обняв девушку покрепче, все-таки начала говорить. - Теперь ты Киу-Ли. Когда ты упала в воду, твоя тайна сама собой раскрылась, - отчего-то Иона почувствовала из-за произошедшего собственную вину, будто бы это она не уберегла ни Феникса, ни ее тайну. - Прости... Но я могу обещать, что никто из нас не будет болтать об этом. - Я догадывался... Что рано или поздно... Но это случится... - Киу-Шан без сил откинулась обратно на подушку, прочищая горло коротким "Гм-гм". Девушку сильно испугала эта новость, но из-за поганого состояния не удавалось проявить хоть какие-то эмоции, было больно и плохо, и вообще хотелось накрыться печкой или прыгнуть в костер. - Но, ребята, зовите меня... Киу-Шан... Ладно?.. Киу-Ли меня никогда не называли... Я просто знаю... Что... Это мое второе... Имя... - Хорошо, если ты так хочешь, - Иона поправила одеяло, под которым лежала девушка, подоткнула его, чтобы драгоценное тепло не растрачивалось понапрасну, и проверила, не остыла ли в грелке вода. - Пора бы уже сменить на горячую, чтобы тебе потеплее было. Подожди немного, Киу-Шан, - принцесса аккуратно достала грелку, поднялась и, оправив свою одежду и волосы, вышла из палатки, чем воспользовался Юн. Пока шатен что-то отыскивал в своей сумке и снова решил дать Фениксу жаропонижающего в надежде, что сейчас, когда она очнулась, дела пойдут хотя бы чуточку получше, Иона успела вернуться вместе с Хакурю. Белый дракон за последние три дня стал сам на себя не похож: сильно побледнел, хотя, казалось бы, как можно быть белее с его-то кожей, осунулся и в целом выглядел вымотанным. Даже после битв, где команда была явно в численном меньшинстве, он не выглядел таким потрепанным и уставшим, как за эти три злополучных дня. Киджа почти все прошедшее время провел у порога палатки, не решаясь зайти внутрь просто так, чтобы взглянуть на бессознательную Киу-Шан, хотя одна половина его души очень хотела этого. Но, иногда не выдерживая гнёта неизвестности, дракон приоткрывал полог и заглядывал внутрь, надеясь, что Феникс очнулась, и одновременно страшась этого, потому что... он до сих пор не знал, как быть. Как ему поговорить об этом с ней, и чем в итоге все закончится. Может, она еще что-то скрывает от него или с самого начала просто наблюдала за ним, за тем, как он мучается от мыслей, что влюблен в парня. Столько самых разных мыслей успело побывать в голове Хакурю, что он уже просто сбился со счета. И вот теперь он дождался того, что Феникс открыла глаза, однако не мог сказать ей ни слова, сначала пару минут просто стоя на входе с горячей грелкой в руках, даже не замечая, что от ее температуры у него уже покраснели пальцы. Феникс, в свою очередь, ощутила, как что-то внутри нее оборвалось и оглушительным звоном рухнуло на землю, но все было намного проще: Юн лишь задел пузырьки с лекарствами, отчего они зазвенели. Но ощущения внутри девушки были только такими, мир словно бы рассыпался перед ее глазами, оставив только два чувства: цепенеющий страх и боль в груди. Эти два чувства с легкостью затмили плохое состояние, отчего Киу-Шан даже смогла приподняться на постели, чувствуя, как протестует тело, как кружится голова, а к горлу подкатывает тошнота. Девушка и сама за эти дни сильно осунулась, похудела, глаза были потускневшими, полными боли, что разрывала ее рассудок на кусочки. - Ки... Кид... Жа... - голос сел окончательно, отчего послышался только какой-то хрип помирающего зверька, но она была не в силах отвести взгляда от голубых глаз, в которых плескалась боль и непонимание, отчего становилось только хуже, кажется, даже температура тела подскочила на несколько градусов. Услышав голос Феникса, пусть он и был едва слышим, Хакурю словно отмер и решил не стоять долго на пороге, чтобы грелка не успела остыть. Дракон хотел сначала доверить принцессе положить ее в ноги Киу-Шан, но вовремя вспомнил, что, наверное, Ионе будет слишком горячо, поэтому пришлось делать самому. Подойдя к лежащей девушке словно на одеревенелых ногах, Киджа опустился на корточки и, чуть приподняв одеяло вместе с подстилкой, заботливо подложил туда грелку, ощущая на себе взгляд Феникса. В каждом движении парня читалась осторожность, словно одно неверное движение, и все полетит к черту, пусть дракону и было неприятно, что его столько времени обманывали, но утешал тот факт, что на то были весьма и весьма весомые причины. - Юн объяснил всем, почему ты это сделал... сделала, - поняв, что он в который раз уже путается с родом, когда говорит о Киу-Шан, Хакурю поспешил исправиться, сказав последнее слово уже твердо. Поправив одеяло, дракон поднял взгляд на Феникса, тяжело вздохнул, давая понять, что все слишком сложно, чтобы решать это сейчас, к тому же, девушка явно была не в том состоянии, чтобы решать проблемы. Да и сам Киджа, даже заговорив с ней, до сих пор совершенно не представлял, как им быть дальше, правда ли все то, что между ними успело случиться. - Поговорим после. Когда ты поправишься, - парень спешно убрал руки с одеяла и поднялся, а затем и вовсе сделал пару шагов назад, сам не зная почему. Просто не мог он теперь быть так же близко как прежде. - Таков... Был мой уговор... Со Старейшиной... Никто не должен знать, что Феникс в этом воплощении... Не тот... Уродский... - Киу-Шан слегка усмехнулась, сколько раз ей говорили это, доказывали, что девочкой быть нельзя и что это унизительно и уродливо для великого потомка клана Феникс. Она должна была родиться мужчиной, защитником деревни, справедливым и мудрым главой, но вместо этого на свет появилась слабая девчонка, которая даже собственную тайну сохранить не смогла. Киджа, который после собственных слов хотел, было, уйти и даже успел развернуться, на мгновение замер, скрипнув зубами, когда снова вспомнил слишком жестоких старейшин. Он много думал об этом и пришел к выводу, что, по сути, Киу-Шан и не виновата в том, что скрывала свой пол. Ее так воспитали, она дала слово, в конце концов, что будет молчать, и никто не мог знать, что между ней и Хакурю такое произойдет. Разум дракона это понимал, сердце продолжало любить, но все портил собственный страх Киджи к женскому полу, не дающий просто так смириться с произошедшим, как сказал Юн, просто принять. Для дракона это не было простым, ему нужно было сначала все обдумать, все выяснить, но пока это сделать было нельзя. - Выздоравливай поскорее, - все, что ответил Хакурю, снова тяжело вздохнув и кинув на девушку взгляд, в котором читалась все та же тревога, какую дракон испытывал и до, и после того, как узнал тайну Феникса, а затем скрылся за пологом палатки. Девушка без сил упала обратно на подушку, чувствуя, что ее колотит, тело дрожало как кусочек желе, сил не было ни на что. Но больше всего было больно смотреть на то, что Киджа больше не может быть с ней рядом как раньше, что он боится ее... Боится, как девушки... Поэтому она так не хотела говорить ему, что является представителем слабого пола, что на самом деле она та, кого он боится больше всего на свете. - Простите меня... Вечно от меня одни только проблемы... - девушка прикрыла глаза, в надежде спрятать тот соленый поток, готовый вот-вот пролиться наружу. - Проблемы бывают от всех, даже от мертвого, - справедливо и даже серьезно заметил Юн, который не позволял себе раскисать и опускать руки и Фениксу давать делать это не собирался. - Что толку лить слезы, если уже все произошло? Твоя задача сейчас, как и сказал Киджа, выздоравливать как можно быстрее, - шатен надеялся так приободрить девушку, которая грозила впасть в еще большую депрессию и апатию, что было бы совсем нехорошо. Наоборот, сейчас ей следовало бы верить в то, что все наладится, придет в норму и разрешится, не стоило грузить себя такими угнетающими мыслями, но Юн вспомнил кое-что еще. - Киу-Шан, ты есть хочешь? Зено теперь всегда следит за тем, чтобы еды было много, ведь он, как и все мы, хотим, чтобы ты поправилась. - Хочу... Но... - Киу-Шан попыталась приподнять голову от подушки, но даже этого у нее сделать не получилось. Тело было словно из свинца и ни в какую не желало подчиняться приказам мозга. К тому же, лихорадка и головная боль тоже делали свое мерзкое дело, заставляя себя чувствовать более чем беспомощной. - Сам я не могу... Мне даже голову от подушки тяжело оторвать... При этих словах Иона приподняла голову девушки, вновь помогая той напиться, так как слышала, как с каждым словом ее голос садится все больше и больше. И принцесса так и не могла понять, почему, даже раскрыв ее тайну всей команде, эта девушка так и продолжает говорить о себе от мужского имени. Совсем как тогда, когда они были в купальне вместе с Лили и ее телохранительницами. - Киу-Шан... Почему ты продолжаешь говорить от мужского лица? - наконец, не выдержала принцесса и спросила об этом девушку, когда та напилась воды и с помощью Ионы смогла принять полу сидячее положение, а Юн тем временем ушел за едой для Феникса. Как бы принцесса ни старалась отыскать возможную причину такого поведения, ей не могло прийти в голову ничего путного. - Сейчас, пока ты не в своей деревне, ты можешь быть собой. Я еще могу понять твое желание, чтобы мы называли тебя мужским именем, это даже скроет от старейшин то, что мы знаем твой секрет, но... Почему ты продолжаешь вести себя и говорить как парень? Девушка невольно зависла, удивленно хлопая глазами. И опять эта странная фраза, быть собой, которую ей говорила когда-то Джи-Шу, когда они были в клане Огня. И сейчас эти же слова прозвучали со стороны Ионы, они казались такими странными и неестественными. - Иона... Меня воспитывали как парня, я даже не знаю, что можно говорить о себе, как о девушке. У меня только тело женское... Но принципы, морали и речь у меня заточены под парня... Принцесса только вздохнула, посчитав такой ответ весьма исчерпывающим, но одновременно не понимала, как девушка может брать на себя мужскую долю, к тому же, еще и взваливать на себя обязанности главы клана. Иона слишком хорошо помнила, как это быть девушкой, представляла, как различается жизнь женщин и мужчин, и совершенно не знала, как же объяснить это Киу-Шан, выращенной изначально неправильно. - Да... Знаешь, наверное, говоря: "Будь собой", я делаю неправильно, ведь ты и так не притворялась кем-то другим. Я только сейчас поняла это, - принцесса виновато улыбнулась и обернулась, когда в палатку зашел Юн с глубокой миской горячей каши в руках. - Горячая... - Киу-Шан едва слюнями не капала, с жадностью следя за тем, как миска ставится на одеяло, а затем Иона взяла в руки ложку, собираясь покормить девушку. Феникс, в свою очередь, с благоговейным трепетом смотрела на рисовую кашу, от которой исходил едва заметный парок, жадно глотая слюну, поскольку есть хотелось более чем зверски. - Ребята... А сейчас вообще какое время суток и как остальные отнеслись к информации о том, что тело у меня женское? - девушку все не отпускал этот вопрос, так как обычно, когда она приходила в сознание, рядом всегда были все остальные, или они хоть проведать ее заходили, а тут тишина такая, что проще пойти и удавиться. - Сейчас уже почти полдень, - Иона, немного подув на кашу в ложке, сунула ее девушке в рот, прежде чем она начала бы что-то спрашивать. - Все были удивлены, увидев твой бандаж, когда Юн стаскивал с тебя мокрую одежду... - начала отвечать на вопрос Феникса Иона, решив не описывать в красках, ведь все были не то, что удивлены, все были в полнейшем шоке. - Хак кстати ходит теперь какой-то задумчивый, видимо, ему неудобно за то, что он постоянно тебя задирал, - принцесса еле слышно хихикнула и, дождавшись, пока Киу-Шан прожует, набрала вторую ложку. - Мы с Юном очень испугались, когда ты упала в реку, но тогда оставить твой настоящий пол в тайне не было возможности. В общем... когда мы объяснили, почему ты притворялась парнем, все всё поняли, только Киджа ходит какой-то угрюмый... - Уж лучше бы я плоской как доска была... А то грудь почти как у Тигрицы в прошлом... - Киу-Шан не могла винить Киджу в том, что он не знает, как ему теперь быть... Как вести себя рядом с девушкой. Он ведь таких как она боится, только Иону признал и то из-за того, что она его хозяйка. А Феникс так... Никто и лишь самая большая проблема отряда, которая теперь должна похоронить в себе любовь к дракону, поскольку, как она и предполагала, он боится ее.