***
Он рад обществу Беверли, единственной из всех, кто не смотрит на него с жалостью. Хотя Ричи, пожалуй, тоже. Он лишь бросает на Каспбрака странные внимательные взгляды, продолжая крутить педали велосипеда. Они собрались на пустыре, чтобы искупаться, но астматику совсем не хочется в воду. С температурой его тела, в последнее время, творится какая-то херня. Бев замечает его настроение, осторожно присаживается рядом и улыбается, нацепив забавные солнцезащитные очки. Эдди очень не хочется, чтобы она вела себя как остальные, поэтому он улыбается в ответ. Будто всё нормально. Будто ничего такого не происходит, и сегодня просто отстойный день. Все дни теперь отстойные. Наверное, таблетки подавляют ту самую раздражительность, о которой говорила доктор, иначе Эдди давно бы взорвался от взглядов, что бросают на него Билл и остальные. Они как будто проверяют, не плохо ли Каспбраку прямо сейчас. Ощущение медленно разливающейся боли заставляет астматика сжать зубы и чуть отвернуться в сторону, лишь бы не показывать кривую гримасу, застывшую на лице. С каждым днём, боли становятся сильнее, грозясь свести его с ума, но он никогда бы в этом не признался. Скоро начнётся курс химиотерапии и, возможно, станет легче. Во всяком случае, так утверждает врач-онколог. Эдди наблюдает, как ребята дурачатся, и на душе становится весьма паршиво. Они так свободны, в этот момент. Впереди их всех ждёт долгая жизнь, с сотней сюрпризов и интересных поворотов. Да даже если и скучная, они всё равно будут жить. От этих мыслей отчаянно хочется забиться в тёмный угол и никого не видеть, обхватив рукой острые коленки, отчаянно разрыдаться. Эдди приподнимается, ловит на себе взгляд Марш, но и не думает остановиться. На улице такая невероятная жара. Каспбрак приближается к обрыву и, до того, как кто-то попытается его остановить, делает шаг вперёд. Он слышит коллективный вздох, прежде чем стремительно полететь к воде, погрузиться в неё с головой. Вынырнув, Эдди ощущает себя немного лучше. Прохлада, которую дарит вода, расслабляет. Снимает жгучую головную боль, пусть и не полностью. Он видит, как Ричи плюхается в воду следом за ним и, вынырнув, заразительно смеётся. В этот момент, астматик не хочет думать о том, что будет дальше. Тозиер подплывает ближе и задрав голову, кричит остальным. — Прыгайте уже, слюнтяи! Если уж Эддичка смог, то и вы не помрёте! Каспбрак впервые улыбается, вместо того, чтобы рассердиться и бросить привычное "бип-бип, Ричи". Он по-настоящему счастлив вновь услышать глупые шуточки, что постоянно льются изо рта балабола. Эдди совсем не замечает, как пристально смотрит на него Тозиер, впитывая первую за долгое время улыбку друга, словно губка. Вскоре, остальные ребята, смеясь, брызгают друг на друга водой, и всё кажется прежним. Ричи ожидает, пока Каспбрак, наконец, посмотрит в его сторону, лишь чтобы предложить плыть к берегу на перегонки. Он удивляется, когда Эдди кивает, отплывая быстрее него, и тоже смеётся.***
Солнечные лучи бьют прямо в стёкла очков, которые он одолжил у Беверли. Они расположились на берегу, чтобы насладиться остатками вечера. Эдди помнит, что вскоре должен отправиться домой, поэтому с удовольствием смотрит на красное марево заката. Его так разморило, что двигаться вовсе не хочется. В ушах шумит, как в тот раз, когда Ричи достал немного пива и шутками про маменькиного сыночка заставил Эдди выпить больше положенного. Каспбрак чуть приподнимается, сразу же замечая Тозиера, сидящего совсем рядом. Тот вновь нацепил свои огромные очки. Наверное, чтобы лучше рассмотреть Бев, которая никогда не замечала взглядов парней, продолжая лежать с абсолютно невозмутимым лицом, не открывая глаз. Раньше, это зрелище, действительно, захватывало дух, но сейчас казалось невероятно глупым. Эдди убеждает себя в этом, лишь чтобы оправдать то, что вместо Марш, пялится на Тозиера. Одежда Ричи, скомканная, валяется рядом. Он вдруг тянется к рубашке, выуживая из правого кармана измятую пачку сигарет. Раньше астматик ненавидел эту его привычку, постоянно напоминая, что тот умрёт от рака лёгких или ещё чего похуже, на что Тозиер в момент находил ответ или вовсе говорил, будто не против такой смерти. Сейчас это не злило, и когда табачный запах защекотал ноздри, Эдди не отвернулся, не стал судорожно искать по карманам ингалятор. Он вдохнул, наблюдая как Ричи отнимает ото рта сигарету, выдыхая дым. Эдди невольно ёжится, стоит подуть прохладному вечернему ветерку, и встаёт, чтобы одеться. Он делает это почти бесшумно, но Тозиер всё равно оборачивается. Лениво потягивается, наклоняя голову набок и отправляя сигаретный бычок в полёт. — Проснулся, принцесса? И даже не бурчишь о загрязнении окружающей среды? — Я не спал, и плевать я теперь хотел на окружающую среду, Тозиер, — сухо отвечает астматик, застёгивая рубашку и приглаживая растрёпанные волосы. — А как же "ты умрёшь от рака, придурок, и поделом тебе"? — Ричи облокачивается на локти, а после серьёзным тоном спрашивает: — Уходишь? Каспбрак немного теряется от перемены его настроения, понимая, что первый вопрос был скорее риторическим, поэтому просто кивает. — Да. Мне, действительно, пора домой. На самом деле, Эдди совсем не против просидеть здесь весь вечер или даже всю ночь, но на него внезапно навалилась усталость. Так теперь часто бывает. Он видит, как Ричи кивает, а затем встаёт, натягивая на себя одежду, чем привлекает внимание всех остальных. — Хороший был день, — тепло улыбается Беверли. — Не хочется его отпускать, правда? — эти слова отдаются болью в груди, и сердце невольно сжимается от страха, что такой день больше не повторится. Ричи подмечает изменившееся лицо астматика и, будто прочитав его мысли, бодро кивает. — Впереди всё лето, успеем ещё позагорать, Бев. Марш как-то понимающе кивает в ответ, хватаясь за протянутую Биллом руку, и тоже начинает одеваться. — Я провожу Эддса, а то его маман, случись что, отгрызёт мне голову, — со смешком бросает Ричи, поправляя свои очки. — Мы в-все пр-проводим, — бормочет Билл, обнимая свою девушку за плечи. — Не надо меня провожать, я не беспомощный, — твёрдо заявляет Каспбрак. — Нам нужно поговорить, поэтому я сам, — Тозиер ловит на себе удивлённый взгляд астматика и продолжает заговорщеским шёпотом. — Надо спросить, как очаровать его мамку. Это личное. Эдди закатывает глаза одновременно с Биллом, а Беверли испускает смешок, кивая и как бы разрешая ребятам идти. Каспбрак понимает, что сопротивляться бессмысленно, он не отстанет. Замечает, как Ричи смотрит на него в упор, шагая по правую сторону. Каспбраку кажется, будто его взгляд считывает эмоции, пробирается прямиком в черепную коробку. Рука Тозиера хватается за велосипед, который Эдди тащит с большим трудом, и тянет на себя. — Дай сюда, принцесса, надорвёшься. — Не нужна мне твоя забота, — астматик упирается, изо всех сил хватаясь за раму. — Я не твоя мамочка, чтобы заботиться о тебе, Эддс, — губы Ричи растягиваются в улыбку. — Просто так мы до утра тащиться будем. И это, внезапно, кажется разумным. Как что-то, сказанное балаболом может нести в себе здравый смысл? Наверное, мир, действительно, перевернулся с ног на голову. — Прекрати уже, Эдди, — и снова эта смена настроения, на которую астматик лишь удивлённо приподнимает бровь. То идиотские шуточки, то эта пугающая серьёзность. — Что прекратить? — Трястись, как осенний лист на ветру, — Тозиер спокойно пожимает плечами, глядя себе под ноги. Эдди на мгновение лишается возможности говорить. Да что он понимает? Это ведь не балабол сидел на дурацкой больничной кушетке, пялясь в белые стены и ожидая приговора. Да, Каспбрак боится, и что с того? Он не прав в своём страхе и должен надеяться на лучшее? Да к чёрту! К чёрту Ричи. К чёрту спокойствие, с которым он произносит эти слова. Как будто он хоть немного понимает, каково это. Умирать. Руки сами собой сжимаются в кулаки и та самая раздражительность, которую должны подавлять таблетки, вырывается наружу. — Да пошёл ты! — он ощущает, будто вокруг темнота, и бежать больше некуда, жалеть ни о чём не придётся. — Это вовсе не твоё дело, Тозиер, потому что ты нихера не знаешь! — Так расскажи, — если раньше голос Ричи был серьёзным, то сейчас он показался Каспбраку самым, что ни на есть, мрачным. Эдди ощущает, как взгляд балабола впивается в его лицо. Он злится так сильно, что не желает видеть те эмоции, что горят в тёмных глазах. Пинает носком кроссовка камень, и тот с мерзким скрежетом катится вниз, стягивая за собой несколько других. Он не желает смотреть на Ричи. Чувствует, как ярость медленно отступает, и, не желая отпускать её, цепляется изо всех сил. — Ты не поймёшь. Никто не поймёт, — грубо бросает Каспбрак, обгоняя Ричи, когда они выбираются на дорогу. — И провожатые мне не нужны, Тозиер. Отвали. Он садится на велосипед, несмотря на то, что головная боль вновь вернулась, и крутит педали так быстро, насколько хватает сил. Не оборачивается, не знает, что Ричи так и остался стоять на месте, не совершая попытки его догнать.