Кроличья нора

Кортни обнаружила себя посреди доступного ей огрызка коридора. Под ногами валялась сорванная с петель дверь. Ладони саднили и зудели, а в ушах все еще чуть гудело эхо удара. Рассудок неумолимо ускользал, и женщина бы свернулась в рыдающий от бессилия комочек, если бы не было дел более насущных.  — Что происходит? — вопрос сорвался с языка даже раньше, чем татуированная увидела за заграждениями уже печально знакомого тощего деревенщину. Присев по ту сторону ограждений, тот ожесточенно возил острием ножовки по спаянным прутьям. Один из шкафов уже готов был сдаться и опасно пошатывался от каждого движения. Мужчина дернулся, быстро поднял глаза и бросил взгляд на дверь у ботинок Кортни, ставшую теперь бесполезным куском дерева.  — Сильно, — одобрительно присвистнул Лукас, — бессмысленно, но сильно. — Что происходит? — Кортни пришлось прикрыть глаза и сделать долгий выдох, чтобы унять дрожь хотя бы в голосе. Вопрос не прозвучал уверенно. Механически, безэмоционально — как угодно, но не уверенно. Татуированная опустила взгляд на собственные подрагивающие ладони, надеясь хотя бы достаточно суровым взглядом убедить их прекращать ее позорить. Правую руку пересекала широкая ссадина, на поверхности которой ежесекундно выступали новые мелкие алые капли. Что-то внутри ехидно подсказывало, что стоит присмотреться — и на двери она найдет такой же отпечаток. Кортни сглотнула, в очередной раз пытаясь убедить себя одновременно в том, что все это — какой-то грязный трюк, и в том, что дело только в адреналине, заставляющим ее тело чудить, а сознание путаться. Если бы татуированная остановилась на одной гипотезе, поверить, возможно, действительно бы получилось. Мужчина шумно вздохнул и вымученно закатил глаза, на секунду подняв руку с ножовкой в театральном жесте полной капитуляции.  — В третий раз я повторять не собираюсь, — сообщил Лукас. — Пусть будет сюрпризом, раз уж с мозгами ты не в ладах, — процедил мужчина, примериваясь к металлическому пруту, чтобы найти среди месива сварочных швов наиболее уязвимое место. Кортни озадаченно оглядела рушащуюся на глазах конструкцию, невольно кривясь от ритмичного металлического лязга. Крупица надежды в голове дурным голосом пела о грядущей свободе, но татуированная не могла позволить себе в это поверить. В конце концов, строить догадки о мотивации психопатов можно было долго, кропотливо — и безрезультатно... Да и куда более реалистично выглядела перспектива долгой мучительной смерти от чего-нибудь не огнестрельного, чему до того мешали заграждения. Девушка попятилась, вместе с тем остро понимая, что теперь не было ничего, способного защитить ее. Кортни нервно потерла ладони, надеясь уколом боли в потревоженной царапине привести себя в чувство и стряхнуть пелену усталости. Боли не было, и девушка впервые не была этому рада. Татуированная недоверчиво поднесла ладонь к глазам, только чтобы увидеть на ней несколько темных полос запекшейся крови. Заранее прикусив губу, Кортни осторожно ковырнула коричневатое месиво. Со смесью ужаса и недоверия девушка взглянула на открывшуюся кожу. Чуть розоватую и тонкую, но на вид неповрежденную. Она не истекла кровью, получив бесчисленное множество ударов ножом, но это можно было списать на чистое везение. Порез на груди также не беспокоил, но до того Кортни удавалось убеждать себя в том, что она просто очень хорошо старается не обращать на него внимания, чтобы не расстраиваться лишний раз от вида поврежденного шедевра на ее коже… Но теперь, когда травма была так свежа, было слишком очевидно. Девушка качнулась, поспешно ловя ускользающее равновесие. В глазах на мгновение потемнело.  — Очередной трюк… Дело в адреналине, — сбивчиво пробормотала Кортни и издала неконтролируемый нервный смешок.  — Божечки, — усмехнулся мужчина и нетерпеливо толкнул остов заграждения, — у кого-то экзистенциальный кризис? Или ПМС? — рукавом стерев испарину со лба, Лукас с утроенным рвением вернулся к металлической нити, удерживающей шкаф на месте. Кортни тряхнула головой, спешно отгоняя засыпающие ее осколки рухнувшей реальности, привычной и нормальной. Глаза заметались по коридору, а мозг работал так, что татуированная почти слышала электрический треск проносящихся в ее голове сигналов. Можно было бы попробовать броситься к ножовке, которую Лукас должен был рано или поздно бросить. Можно было бы поднапрячься и использовать сбитую дверь — хотя бы как щит... Но чутье подсказывало, что добьется она так только того, что ее хорошенько макнут лицом в ведро нечистот.  — Посторонись, — запоздало бросил мужчина, когда металлический шкаф с грохотом повалился точно под ноги Кортни. Девушка невольно зажала уши и втянула голову в плечи, едва успев отшатнуться. — Ну или нет, — пожал плечами Лукас, поворачиваясь к шатенке спиной, будто резко потерял интерес и к ней, и к рухнувшей ограде. Татуированная замерла, обхватив себя руками в защитном жесте. — Ну! Двигай, — через плечо бросил мужчина, скрываясь за углом. Кортни вздрогнула и, опустив голову, осторожно переступила бесполезные останки заграждений, едва не путаясь в собственных ногах. Принятое решение немедленно проследовать за Лукасом на мгновение показалось каким-то пугающе чужеродным. И это было едва ли не последним, что ее теперь заботило.