Затишье

Кайло просыпается под утробное ворчание желудка Хакса. - Тебе надо поесть, - сообщает он ему в затылок. Хакс, всю ночь дрейфовавший на грани сна и яви, едва услышав голос Рена тут же просыпается окончательно и подбирается, переосмысливая свое спасение. А что, если Кайло тоже предал его? А что, если это, якобы, убежище лишь часть грандиозного плана? Что, если он доверится Рену, а тот сломает его окончательно? Одна только мысль, что все эти догадки могут оказаться правдой, заставляет его сердце биться быстрее. - Пошел вон из моей головы, - говорит Хакс; он не сопротивляется, даже не пытается выкрутиться из рук Кайло. Никогда прежде, до Хакса, Рен не изучал ни страхи, ни желания, ни воспоминания тех, кто пускал его в свой разум. Он легко касается мыслей Хакса, перебирая их, и это вовсе не похоже на тот жесткий рывок, с которым он обычно ломает защиту противников. Это больше походит на разглядывание старой зернистой голопроекции, постепенно приобретающей четкость. Если подумать, Хакс никогда не оказывал сопротивления. С точностью до наоборот. Он буквально втащил его внутрь за руку, позволяя увидеть все; словно одинокий ребенок, всю жизнь ждавший друга. Необоснованная теория: раньше подобного опыта у Хакса не было, и он не хотел бы, чтобы, к примеру, Сноук копался в его голове. Вертлявая мысль: Кайло тоже претит эта идея. Навалившееся осознание: он не понимал этого раньше, но и тогда, и сейчас он очень ревностно относится к тому, что происходит в голове у Хакса. Рен на личном опыте знает, что значит быть одиноким ребенком; он питает слабость к таким людям. Вывод: слабость, вот именно. Довольно. Он отпускает Хакса и садится, потягиваясь. Хакс остается лежать на боку, так и не повернувшись в сторону Кайло; какой же он все-таки тощий. Его желудок снова подает признаки жизни. Рен борется с желанием коснуться его плеча, огладить большим пальцем излеченную кожу, пригладить его растрепанные со сна волосы и осмотреть каждый дюйм его тела на предмет пропущенных ран. Он встает с кровати прежде, чем успевает сделать хоть что-то из этого списка, и подходит к окну. В стекло по-прежнему барабанит дождь, но теперь гораздо тише, мягче. Ливень ослаб, и океан стал гораздо спокойнее. За спиной возится Хакс; Кайло оборачивается и видит, как тот натягивает свитер. - Допивай давай, - Рен снова приносит ему воду. Хакс одаривает ненавидящим взглядом, но все же берет стакан; Кайло лишь усмехается. - Что дальше? - спрашивает Хакс, возвращая ему пустой стакан. - Поедим, - отвечает Кайло, направляясь к шкафу. Ему не очень-то хочется снова открывать эти ящики, он больше не хочет надевать старую одежду Хана Соло, но другого выбора у него нет. - Я имею в виду в общем, - уточняет Хакс. - Ты же исцелил меня, ведь так? Теперь мы вернемся на Финалайзер? Ты не исцелен. Произнести это вслух кажется слишком жестоким, но Хакс понимает его и без слов, тут же дергаясь прочь от вторжения Кайло в свой разум, все еще слишком слабо, чтобы суметь всерьез воспрепятствовать ему. Рен оставляет его в покое; ему совсем не хочется заставлять Хакса чувствовать себя загнанным в угол еще и в пределах собственной головы. - У нас есть еще немного времени, - откровенно лжет Кайло. Поправка на вероятность: в их распоряжении может быть немного времени. Отсутствие инструкций от Сноука может означать что угодно. Признание факта, ужасающее: Кайло потихоньку начинает принимать истинное значение этой тишины. Цель: ее, как таковой, больше нет. Логический довод: размышления на эту тему ничем не помогут. Он одевается, размышляя, не отправиться ли за продуктами сразу в город; все то немногое из съедобного, что осталось на шаттле, едой можно назвать лишь с натяжкой, - на станции он набирал паек не глядя, мысленно уже кроша противников на той клятой луне. - Неужто вы со Сноуком действительно нашли место, где меня держали, отследив через медитацию мою... боль? - спрашивает Хакс. - Именно так и было, - напряженно дает ответ Кайло. - От Сноука тяжело спрятаться. Сказанные вслух, эти слова дают волю затаившемуся страху, тут же заворочавшемуся в груди; Кайло концентрируется на участке своего сознания, где прежде всегда ощущал присутствие Сноука, пытаясь найти хотя бы намек на неусыпную слежку. Однако, ничего не обнаружив, жалеет, что так и не способен увидеть в этом хороший знак. Но произнесенные слова также дают ему возможность, наконец-то, полной мере осознать на что он оказался способен ради спасения Хакса. Выудить из непостоянных видений точные координаты и конкретные образы гораздо сложнее, чем устроить кровавую баню на базе предателей, особенно учитывая тот факт, что те люди едва ли могли оказать ему серьезное сопротивление. - Пусть так, - соглашается Хакс, - но если Сноук способен отслеживать местоположение и активность своих противников, как так получается, что Сопротивление продолжает подкидывать нам сюрпризы? Разве он не может предупредить нас заблаговременно об очередном их шаге? Раз уж он способен отыскать меня, хотя меня похитили тайком и упрятали не пойми куда, то почему... - Все не так просто, - отвечает Кайло. Он все еще стоит у шкафа, спиной к Хаксу и застегивает пуговицы рубашки; видавшая виды ткань оскорбительно мягкая, но уделять этому слишком много внимания нельзя. - Ты не понимаешь, как работает Сила, - добавляет он, почувствовав спиной взгляд Хакса, ожидающего продолжения фразы. - Ну так объясни мне как, - Хакс повторяет интонацию Кайло. - Я ничего не обязан тебе объяснять, - усмехается Рен. - Как и Сноук. - Но ведь это он меня нашел? - настаивает Хакс. - Ведь так? Информация просто взяла и появилась в его голове или это вы оба быстренько раздобыли ее через эти ваши медитации? Кайло даже не нужно оборачиваться; он знает, что сейчас Хакс так пристально сверлит взглядом его спину, что зелень в его глазах выцветает в холодную сталь. Генерал пытается хитростью добыть признание. Вот, значит, как он благодарит Кайло за все, что тот сделал для него, — допрашивает из кокона одеял на кровати, согретый вытянутым из Рена теплом. - Я собираюсь за продуктами, - заряда злости Кайло хватает, по меньшей мере, на то, чтобы выгнать себя на улицу; хватит ли его, чтобы добраться до города, это уже другой вопрос. - Оставайся здесь. И ничего не трогай. Хакс поднимает брови, практически улыбается. Прогноз: эти слова будут проигнорированы. Дальнейший прогноз, неутешительный: как только Кайло уйдет, Хакс перелопатит и проанализирует всю информацию о доме, какую только сможет раздобыть. - Я серьезно, - Рен даже оборачивается, чтобы придать своим словам весомости. - Возможно, ты и спас мою жизнь, - отвечает Хакс, - но, насколько мне известно, ты не уполномочен отдавать мне приказы. - Возможно спас тебе жизнь? - Раз надо, так иди, - Хакс валится обратно на подушки. - Я все равно еще слишком слаб, чтобы ходить. Он не врет, и Кайло, натянув на лицо дежурное бесстрастное выражение, кивает и покидает комнату в отцовской одежде. Ментальная установка: у него нет отца. Он плоть от плоти Сноука, и тот дал ему имя Кайло. Эта одежда принадлежала отцу Бена Соло, а он не имеет никакого отношения к Кайло Рену. Предположение: если каждый раз, как ему будет попадаться на глаза вещь Соло, он будет повторять, как заведенный, свою правду, то ее убедительность изрядно износится, а то и вовсе пропадет. Беспокойство: этот дом сведет его с ума прежде, чем он придумает, что делать дальше. Ментальная установка: он достаточно силен, чтобы суметь в Силе отправить свой разум в отдаленную систему и там отыскать нечто настолько крохотное, как Хакс; он достаточно силен, чтобы меньше, чем за сутки, полностью восстановить истерзанное тело своего союзника. Логичный вывод: он достаточно силен, чтобы находиться в стенах этого дома и считать его не более, чем достаточным для проживания убежищем. Кайло шарит в шкафу в прихожей, разыскивая вполне конкретную ветровку. Безразмерная, универсального дизайна и с большим капюшоном — в дождливую погоду его мать носила такую, когда ходила в город. Ментальная установка: эта вещь обеспечит ему защиту от дождя. У этой детали гардероба нет истории. Он все-таки находит искомое и идет в шаттл, по пути проверяя в Силе состояние Хакса. Тот по-прежнему в кровати. В тепле и безопасности. Пока что. Хакс вздыхает, поглядывая в окно, и трет ухо, все еще, как будто, полное воды. Оставь свое ухо покое, - не удерживается Кайло, но, почувствовав, как Хакс испуганно вздрогнул в ответ на его ментальное обращение, тут же жалеет об этом. - Я вылечу его позже, - добавляет он, пытаясь как-то подбодрить его. Не делай так больше, - в фантомном голосе Хакса Рен безошибочно угадывает дрожь, как если бы тот сказал это вслух. Извинение вырывается автоматически. Хакс слышит и ухмыляется; его сердце начинает биться чаще. Убедившись, что все еще способен держать ментальную связь с Хаксом, Кайло лишь сильнее утвердился в решимости отправиться в город. В конце концов, раз он сумел отыскать генерала черт-те где, запертого в подземном бункере, то без проблем сможет проверить его состояние пока пополняет запасы на рынке. Наблюдение, нервирующее: даже если он почувствует, что Хаксу снова больно, то не сможет в мгновение ока оказаться рядом с ним. Ему придется бежать, полагаясь только на физические ресурсы своего тела. Есть риск опоздать. Вывод, несовершенный, но неизбежный: им нужна нормальная еда. Нормальная еда в городе. Ему придется пойти и надеяться, что за время его отсутствия ничего не случится. Кайло ненавидит надеяться на что-либо. И хоть он дано не спал так долго и крепко, как прошлой ночью, Рен все еще чувствует себя до отвращения слабым и иссушенным. Путь по разбухшей от дождей дороге дается тяжелее, чем он думал, а дующий навстречу ветер пробирает до костей. Рена обгоняет единственный попутчик — низкорослый, с оранжевой кожей и маленькими глазками, - типичный абориген на этой планете. Отец Бена Соло впервые услышал об этой планете от кого-то из местных, покинувших родную планету сотни лет назад; кажется это была бармен или владелица ночного клуба. Все друзья Хана имели подобные профессии. Однажды он сказал Бену, что продолжительность жизни его подруги, как и всех представителей ее расы, составляет тысячи лет. Слушая эти рассказы, Бен завидовал и злился. Рен обменивается взглядами с местным, проезжающим мимо в повозке, запряженной сердито пыхтящим быком. После обмена приветственными кивками с возницей, Кайло стирает из его памяти факт этой встречи. В городе он проделает тоже самое, как только наберет все необходимое. Хоть это одна из простейших манипуляций Силой, Рен чувствует себя уставшим уже только от одной мысли о количестве людей, чью память придется сегодня подкорректировать. Но ждать другой возможности накормить Хакса горячей едой он не может; и всю оставшуюся дорогу до города Рен посвящает свои мысли тому, что ребра Хакса наконец-то перестанут так сильно выпирать, что его щеки больше не будут такими впалыми и смягчатся, что даже его зад округлится. Хотя задница у Хакса никогда и не была особенно округлой. Ментальная установка: существует множество причин не думать о заднице Хакса. В принципе. И особенно сейчас. Город ничуть не изменился: все такой-же крохотный, вымоченный сезонными дождями, и тихий; до ближайшей станции монорельса час пути на спидере. Рен не снимает капюшон, когда заходит на крытый рынок; он слишком взбудоражен мыслью о посещении лавки мясника, торгового ряда, где на прилавках лежат головки сыра, завернутые в бумагу, и закутка, где подаются сладости, куда он часто заглядывал будучи ребенком. Все еще стоя у самого порога, Рен закрывает глаза и пытается справиться с участившимся дыханием. Ментальная установка: всего лишь рынок в лесной глуши. Всего ли поход за необходимой провизией. Цель: взять себя руки.были Кайло не знает, сколько времени им предстоит тут пробыть. В любом случае, возвращаться повторно в эту деревеньку ему совсем не хочется, поэтому он выбирает самую большую корзину для покупок из всех имеющихся. Складывая продукты в корзину, он запрещает себе проводить аналогии с прошлым. Вскоре его руки оттягивают восемь фунтов мяса разного вида, пакет муки, бутыль растительного масла, немного овощей и фруктов, соль, сахар, крупы и прочие долго хранящиеся продукты, всякая всячина, которая с равным успехом может впечатлить Хакса, так и оставить его равнодушным, и бутылка практически синего местного молока. В отделе с алкоголем Кайло медлит, раздумывая не будет ли Хакс против бренди. Ментальная установка: Хакс будет только за. Одного вида заветной бутылки у того в глазах разгорались искры. Загвоздка: а стоит ли ее покупать? Кайло видел, что происходило с Хаксом в Академии. Он действительно никогда не пропускал занятий и имел высокие оценки. Но к любой бутылке, которую только мог раздобыть, он рвался с жадностью джавы, охочего до груды металлолома, и стыдом, который скрывал даже от самого себя. Кайло втискивает бутылку бренди в корзину. У Хакса нет причин стыдиться, да и Рен ему не мамочка. Простой пасс рукой — и улыбающаяся старушка на кассе забывает, что не взяла с него ни кредита. Кайло уже разворачивается к выходу, когда она радостно благодарит его за визит. - Постойте-ка! - окликает она его. Загвоздка, унизительная: неужели он так ослаб, что не в состоянии провернуть простейший трюк даже с этой согбенной старушенцией? Он оборачивается, и лицо продавщицы озаряется широкой улыбкой. - Так и знала, - говорит она. - Бен... Бен Соло? Чертово имя тащит за собой чувство падения, выбивает почву из-под ног. Он снова слышит, как отец — отец Бена — кричит это имя Кайло, пока он пересекает тот мост... (жутко) … он знал, что Хан Соло был там, знал, что тот прокричит имя сына именно так — громко, со злостью и... - Ты только посмотри! - хлопнув в крошечные ладошки, продавщица продолжает ворковать. - Ты всегда был высоким, но сейчас ты просто нечто! Ох, я боялась, что ваша семья уже никогда не вернется, ведь столько времени прошло. Или же ты здесь уже со своей собственной семьей? Ах, это же просто замечательно! Ты привез своих детей в дом на утесе? - Вы не знаете меня, - Кайло вкладывает в этот посыл столько энергии и гнева, что старушка отступает на шаг и зримо бледнеет. - Я абсолютный незнакомец. - Но ты... Она сопротивляется так, словно это действительно имеет для нее значение. - Вы не знаете меня! - резко повторяет Кайло; достаточно громко, чтобы привлечь внимание двух других посетителей рынка. Продавщица трясет головой и отходит обратно за стойку. Она напугана. - Я не знаю Вас, - послушно повторяет она немного дрожащим голосом; не врет, действительно верит собственным словам. Не знает его и хочет, чтобы он ушел. И Рен уходит; окружающий его мир вытягивается в туннель, когда он буквально вылетает с рынка. Он успевает пройти полпути до дома, прежде чем успокаивается и восстанавливает ментальные протоколы. Цель: забыть. Все пустое. Ситуация под контролем. Цель, более приоритетная: вернуться домой. Приготовить что-нибудь. Накормить Хакса. Цель, побочная: выйти во двор, активировать световой меч и раскрошить что-нибудь в щепки. Дерево, старый спидер в гараже, сам гараж, - что угодно сойдет. На подходе к дому, Рен старается сосредоточить свои мысли на Хаксе, желая проверить, остался ли тот там, где он его оставил. Ничего не выходит. Он слишком обескуражен случившимся. Его настигло не только имя Бена, но и воспоминания из детства; он неожиданно вспомнил ту самую продавщицу. Она была одной из первых, на ком он практиковал трюк с убеждением. Тогда это было для него в новинку и давалось далеко не так легко как сейчас, и он мог лишь неуверенно и невнятно пробормотать, что уже заплатил. В тот день сердце норовило выпрыгнуть у него из груди, когда он таращился на продавщицу и так очевидно хотел соврать ей, что она не поверила. С первой попытки трюк не сработал. Она лишь наклонилась ближе, перегнувшись через стойку, и переспросила. Улыбаясь. Он попробовал снова, гораздо злее, ненавидя ее за закравшееся чувство стыда, - и у него получилось. Он вышел на улицу со сластями, а на полпути к дому спрятался за сарай у дороги и принялся набивать рот конфетами, пытаясь их распробовать. Его руки дрожали от радости, страха и прибывающей силы. Но то был Бен... Бен, только становящийся Кайло... Суровая реальность заключается в том, что и тот, и другой были и остаются одним и тем же человеком. В реальность он возвращается, лишь увидев в поле зрения дом. И срывается на бег; он лихорадочно шарит по дому в Силе и не может найти Хакса. В доме его нет. Кайло бросает покупки на крыльце и едва ли не выбивает входную дверь, которая встречается со стеной в прихожей с таким грохотом, что кажется, будто содрогается весь дом. - Хакс! Дыхание Рена срывается в низкие хрипы, практически в рык, мир вокруг нервно подергивается в такт зашедшемуся сердцу, - контроль утрачен настолько, что он не сразу понимает, что Хакс, смотрящий на него сквозь открытую дверь на заднем крыльце, - настоящий. Он стоит по ту сторону дверного проема, скрестив руки на груди, все в том же свитере и хмурится так, словно бы Кайло только что ворвался на совещание, на которое не был приглашен. Кайло едва хватает самообладания, чтобы не сгрести Хакса за воротник и не начать трясти. Что же он, полудурок, такое творит? Вместо этого он, запинаясь, проходит вперед и впивается пальцами в дверной косяк; он все еще тяжело дышит, крепко стиснув зубы. - Что стряслось? - подает голос Хакс. - Ничего. Ментальная установка: он не лжет. Ничего не случилось. А случай с продавщицей сущий пустяк, значение которому мог бы придать только Бен Соло. Внимания Кайло эта ситуация вовсе не заслуживает. Цель: выпрямиться, перестать задыхаться. Не дать Хаксу понять, что ты испугался, что он исчез. Аргументация: это знание скорее навредит Хаксу, чем наоборот. Оно не имеет никакой ценности. Он здесь и он в порядке. - Хорошо, - Хакс все еще хмурит брови. - Оказалось, что я вполне себе могу ходить. Вроде как. На ногах он держится не крепко, и с этими словами присаживается на порог, опираясь спиной об опорную балку. Он вышел босиком и теперь его немного потряхивает от холода. Кайло ощущал его дрожь, как назойливую щекотку за ухом, как нечто, что необходимо устранить. - Иди внутрь, - Кайло делает приглашающий жест рукой. - Сидеть снаружи слишком холодно. Хакс смеется; это можно было предвидеть. - Ты хоть сам себя слышишь? - интересуется он. - Да здешняя температура и близко не стояла с той, что была на Старкиллере. Я в порядке. Кайло возвращается в дом. Он уже слышал эти слова от него: Ты хоть сам себя слышишь? Ты вообще видел себя? Такие предположения задевают Рена, но так как именно эту цель и преследуют едкие ремарки Хакса, он делает вид, что они его не трогают. Забрав продукты с крыльца и убедившись, что ничего не разбилось, Рен относит покупки на кухню. Каким-то непостижимым образом рефрижератор, работающий от аккумуляторной батареи, все еще гудит и вырабатывает холод. Из-за штормов дом часто оставался без электроэнергии, но существенный дискомфорт могло бы доставить только отсутствие холодильной камеры. Греться можно и у камина, а шкафы ломятся от свечей. Прежде, чем открыть дверцу, Кайло медлит, иррационально опасаясь того, что может быть внутри, словно старые припасы могут выпростать щупальца и напасть на него. Словно эта, фантастическим образом все еще функционирующая, техника специально дожидалась его возвращения. Словно он ослабнет еще больше, если потянет за ручку дверцы. Наблюдение: жалкое зрелище. Он не позволяет себе разглядеть, что именно осталось внутри: несколько банок вдоль дверцы, содержимое определенно просрочено. Их он, не глядя, выбрасывает в мусорное ведро и заполняет полки свежими продуктами. Все, что не требует хранения в холодильнике, он относит в кладовку; хотя бы там полки пусты. Нужно было привлечь Хакса к этой нехитрой работе. Вернувшись на кухню, Кайло наливает концентрированного сока на полстакана и разбавляет его водой из-под крана. Хакс, бросив упрямиться, возвращается в дом; он идет медленно, но не хромает. Он садится за стол и выжидающе смотрит на Рена, словно ожидая, когда его обслужат. Тот со стуком ставит перед ним стакан и придвигает упаковку соленых крекеров. - Выпей, - велит Кайло, возвращаясь к разбору оставшихся покупок. - И поешь. - Что это? - Хакс с подозрением заглядывает в стакан с разведенным соком. - Просто заткнись и делай как я говорю. - Ты всерьез полагаешь, что я послушаюсь? - усмехаясь, спрашивает Хакс, но сок все же пьет. Кайло роется в шкафчиках в поисках сковородок и проверяет печь на предмет наличия в ней дров; пара поленьев до сих пор сиротливо дожидается следующего обеда четы Соло. За эти долгие годы они должны были сопреть, но остались целыми. Кайло вспоминает, как Лея во время очередного шторма рассказывала маленькому Бену, что в этот дом никогда не ударит молния, и что никакой ветер ни за что не сдует его с обрыва; что дом волшебный и всегда защитит Бена от любой напасти. Кайло сердито хмурится и захлопывает дверцу печи, начиная поиски спичек по всем ящикам. - Ты собираешься готовить? - в недоумении спрашивает Хакс. Он, с тихим хрустом уплетает крекеры за обе щеки, видимо, думая, что Кайло этого не замечает. - Кто-то же должен, - отвечает Кайло, садясь на корточки, чтобы разжечь дрова в печи. - Что-то мне подсказывает, что ты не умеешь. - У меня всегда были люди, делавшие это за меня, - когда Рен оборачивается, чтобы взглянуть на него, Хакс усмехается. - «И, кажется, до сих пор есть», - продолжает он мысленно, не заботясь о том, что Кайло может его слышать. - Что ж, можешь поздравить себя за способность лишь произносить громкие речи да раздавать приказы, - отвечает ему Кайло. - Мне не стыдно за свои умения. Как и за то, что не вырос в окружении слуг. - Не пудри мне мозги, - смеется Хакс; ради этого смеха можно даже побыть предметом его насмешек. - Твоя мать была чертовой принцессой! - Нет, не была. Она мне не мать. Заткнись и доедай крекеры. - Это что, одна из твоих фантазий? - Хакс повышает голос практически до крика. - Что ты обращаешься со мной, как с ребенком? Чтобы ты знал, это утомляет. - Поставить на ноги кретина, который дал себя поймать, не что иное как прямой приказ Сноука. Кайло не хотел говорить это так. Он не отрывает взгляда от сковородки, в которую льет масло, но, даже не думая о Хаксе, он продолжает чувствовать его гнев, стыд, шок и что-то еще. - Я нашел фото Хана Соло в ящике прикроватной тумбочки, - резким тоном сообщает Хакс. Кайло оборачивается, не готовый встретить такой же резкий и холодный взгляд. - Маленький снимок в рамке. Соло держал на руках мальчика с черными волосами и россыпью таких же пятнышек, как у тебя. - Пятнышек? - озадачивается Кайло. - Ну или как ты их там называешь, - Хакс тыкает пальцем в свою щеку там, где у Кайло находится родинка. - Что, черт возьми, происходит? Где мы? Во что ты меня втянул? Хакс считает его Реном. Кайло уже забыл об этом; он никогда не задавался вопросом, почему ему это нравится, и почему же это так важно. Ментальная установка: вовсе не важно. Наблюдение, запоздавшее и обескураживающее: Хакс только что счел свое спасение от жестоких пыток и неминуемой смерти чем-то, во что Кайло его «втянул». Дальнейшее наблюдение: как типично. - Здесь безопасно, - отвечает Кайло; он ощипывает птицу, купленную сегодня в лавке мясника, затем начинает разделывать. Хакс наблюдает за ним, жуя крекер. - Расскажи мне, что случилось на Финалайзере. Что пошло не так? - А разве ты не знаешь? - Я не могу знать все, - нехотя признает Рен. Он с такой силой втыкает нож в грудину птицы, что едва не ранит руку. Цель: перестать паниковать. Анализ ситуации, существенно: не важно, что Хакс знает, что это за место. Уточнение, не менее существенное: не настолько важно, чтобы Кайло нужно было стирать воспоминание о найденном снимке из памяти Хакса. Наблюдение: прежде он никогда не делал ничего подобного с Хаксом и не хотел бы начинать. Вопрос, несерьезный: а почему нет? Уточняющий вопрос: имеет ли значение, что Хакс догадывается, что Сноук не отправлял их сюда? Еще вопрос, гнетущий: что случится, если он узнает правду? - То, что произошло нельзя назвать мятежом в полном смысле этого слова, - все-таки отвечает Хакс. - Но после того, как UT-5278 с блеском отыграла свой побег произошло нечто, чего я не смог предвидеть. Шестеро штурмовиков, вдохновленные примером FN-2187 и подставным предательством, сплотились вместе и действительно дезертировали. Они угнали боевой шаттл, во время побега посеяв на борту Финалайзера полнейший хаос. Теперь Кайло видит то, что происходило, в своей груди чувствует стыд, пожиравший Хакса еще до того, как решившиеся на предательство офицеры выманили его с корабля, сказав... Кайло поднимает на него взгляд. Хакс откусывает от крекера сразу половину. Его щеки полыхают. - Они сказали тебе, что Сноук отдал приказ спасти меня, - Кайло настолько не верит этому, что не может не произнести слух. - Так вот как они достали тебя. - Да, что, неужели действительно сложно поверить? От меня прежде уже требовалось подобное. Помнишь? Тогда, когда ты по уши влип в отборное дерьмо, только для того чтобы испытать мое терпение. С этими словами Хакс отводит глаза от неверяще таращащегося Кайло и смотрит на дверь, ведущую на заднее крыльцо. Он оставил ее открытой, впустив на кухню холод и звуки дождя. Кайло разворачивается обратно к разделываемой птице, но нож в его руке остается неподвижным. Вот, значит, как горстка предателей сделала генерала частью своего плана — заставили думать, что Кайло в опасности. Что он снова болтается где-то на краю разверзающейся бездны. Что времени мало. И Хакс решил идти за ним лично, не обдумав все как следует. Вообще не думая. - Нужно было связаться со Сноуком, прежде чем действовать, услышать этот приказ лично от него, - роняет он сквозь сжатые зубы. Его лицо все еще горит; Кайло чувствует этот удушливый жар на собственных щеках, чувствует чужую уязвимость. - Проблема в том, что Сноук не всегда связывался со мной напрямую. Иногда он передавал сообщение через связистов, и все они были настоящими. Так что... Услышать его приказ от кого-то еще это вовсе не беспрецедентный случай. - А что с тем штурмовиком, который только притворялся дезертиром? - Кайло задает этот вопрос в попытке отвлечь Хакса от разговора об его ошибке, но тот стонет и опирается о стол, пряча лицо в ладонях. - Она перестала выходить на связь месяц назад, - отвечает он. - До этого она несколько недель водила нас за нос, скармливая нам благовидные предлоги для отсрочки ее атаки на базу. - Думаешь, она действительно предала Первый Орден? - Я знаю наверняка. На базе Сопротивления обнаружился ее клятый близнец. - Прости, что? - Она... в ее профайле этого не было, ясно? Ошибку допустило агентство, зарегистрировавшее ее как сироту. За такие просчеты нужно казнить без суда и следствия! Их с сестрой разделили, определив в разные подразделения Первого Ордена. Ну, ты понимаешь, чтобы избежать случайных контактов, не позволить им иметь значащую что-то связь друг с другом, которая в теории могла бы оказаться для них важнее преданности Первому Ордену. Ну и далее в том же духе. Ее сестра удрала из своего подразделения еще подростком и примкнула к гребаному Сопротивлению. И как только UT-5278 прибыла на их базу, готовая, в соответствии с планом, вступить в их ряды, - они встретились. Можешь себе представить, как все обернулось, и как быстро рухнула преданность моего штурмовика. - Да уж, - отвечает Рен. У него никогда не было ни братьев, ни сестер, так что наверняка он сказать не может. Рей была тебе словно родная сестра. Кайло резко оборачивается и замахивается ножом, готовый рассечь призрака, чьи слова только что слышал прямо у себя за спиной. Но там никого нет. Хакс все еще прячет лицо в ладонях и не замечает его паники. - Нет, ты действительно попробуй представить, - продолжает он, раскачиваясь на стуле. - Ты жил и считал, что у тебя нет ни семьи, ни личности, ни свободы воли. Все, что тебе дает Первый Орден — это бесчисленная череда приказов, которые ты выполняешь наряду с другими штурмовиками. Тебе вдалбливают в голову, что нужно дорожить своей безликостью, что отсутствие уникальности сделает тебе честь. А затем ты лицом к лицу встречаешься с самим собой, воплощенным в другом человеке. И этот второй, зеркально похожий на тебя, знает тебя лучше, чем кто-либо на свете, даже лучше тебя самого. Представь себе это, - тон Хакса становится резче; он убирает руки от лица и смотрит на Кайло. - Представь, что ты прожил свою жизнь, полагая, что кроме беспрекословного подчинения удушающим правилам, в тебе больше нет ничего ценного. Представь, что ты точно знаешь, что никто в целой галактике не сочтет тебя особенным, единственным в своем роде, незаменимым. И вдруг тебе встречается кто-то, так похожий на тебя, человек, одно лишь присутствие которого дает тебе возможность наконец-то познать себя настоящего. И внезапно ты обретаешь ее — личность, свободную от Первого Ордена; все, что ты знал до этого, вытесняется преданностью к человеку, накрепко связанному с тобой, принадлежащему только тебе. У тебя появляется настоящий дом, семья, друзья. Этого достаточно для того, чтобы даже самый сильный человек отвернулся от своих убеждений. Кайло не может решиться заглянуть в голову Хакса после этих слов. Ему, в общем-то, это и не нужно. Он так и стоит с зажатым в кулаке ножом, дожидаясь окончания этой речи. Хакс встряхивается и с хрустом комкает пустой пакет из-под крекеров. - Думаю, она прошла именно через это, - бубнит он. - Ну... более или менее. - Так что, ты простил ее? - Я такого не говорил. Разумеется, нет! Но, что бы он ни говорил, в действительности он простил. Кайло возвращается к работе, стараясь ничем не выдать степень своего изумления. Только Хаксу удается удивлять Рена по-настоящему, и каждый раз он показывает ему что-то чрезвычайно личное и страшно уязвимое, то, что Кайло сам мог бы узнать лишь обманом или выуживанием из сознания генерала без его на то согласия. Вероятно, Хакс гордится тем, что откровенничает с Кайло на собственных условиях, открывает ему определенные нюансы до того, как у него возникнет необходимость узнавать их самому. Не зная как ответить на вдохновенный монолог об обретении настоящего дома, Кайло концентрируется на приготовлении еды. Он раскладывает куски разделанной птицы на разогретой сковороде и принимается резать лук, орудуя в этот раз ножом поменьше. Пусть он уже давно таким не занимается, но Кайло всегда любил готовить; его привлекает строгий порядок действий при следовании рецепту, а возможность мелко нашинковать ингредиенты даже доставляет удовольствие, в противовес схожему действию в моменты слепой ярости. Он так увлекается процессом, не думая ни о чем, кроме следующего пункта рецепта, что вздрагивает от испуга, осознав, что позади него снова кто-то стоит. На этот раз — Хакс. Он становится рядом с Кайло и критически оглядывает разложенные на столе овощи. - Ты же не собираешься варить суп? - интересуется Хакс, поглядывая на большую кастрюлю, стоящую рядом со сковородой. - Собираюсь, - отвечает Кайло. - Можно сразу сделать много и есть несколько дней, что очень удобно в нашей ситуации. - Вообще-то, я суп не люблю, - фыркает Хакс. - Правда? Ты разбил мне сердце, - слова, которыми Хан Соло любил пресекать любые жалобы, горчат у Кайло на языке. Ментальная установка: старая бесполезная информация, выскочившая из подсознания, как куплет песни с навязчивым мотивом. - Тебе нужна нормальная еда, - говорит Кайло, возвращаясь к нарезке продуктов, - а не деликатесы. И чем ты занят? - Если Хакс предложит свою помощь с готовкой, то Рен свалится от шока прямо там, где стоит. - За тобой наблюдаю, - отвечает он и указывает на овощи. - Продолжай, зрелище просто завораживающее - цепной пес Сноука варит мне супчик. Они обмениваются взглядами. Хакс не верит, что Сноук отправил Кайло ему на помощь, но говорить об этом еще не готов. Кайло снова отворачивается, возвращаясь к прерванному занятию, и старается игнорировать подошедшего поближе Хакса. Тот раскачивается на пятках, проверяя силу своих вылеченных ног; Кайло гоняет его то в кладовую, то к холодильнику с просьбами принести то одно, то другое, порой повторяя просьбу по несколько раз. Кайло думает, что не рискнет сегодня лечить его ухо, что нужно собраться с силами, но сделать это не позже, чем завтра. - Будет готово через два часа, - сообщает Кайло, убавляя огонь под кастрюлей. - Два часа? - удивляется Хакс. - Ты, должно быть, ошибся. - Нет, все верно, готовить нужно на медленном огне. Если ты голоден, то у нас найдется, чем перекусить. - Я видел бутылку брэнди в кладовой. - Ах, это... Нельзя пить на пустой желудок, организм не справится. Давай так , - наберешь вес, хотя бы немного, и получишь ее в качестве награды. - Перестань говорить так, словно можешь мной командовать! - вспыхивает Хакс, выпрямляется, стараясь казаться выше; Кайло чувствует, как болят его ноги от долгого стояния. - Я никогда тебе не подчинялся. - Да неужто? - они встречаются взглядами, вспоминая о тех моментах в прошлом, когда Хакс с удовольствием следовал его приказам. Наблюдение: Хакс тут же падает духом. Дальнейшее наблюдение, незначительное, но болезненное: даже после того как Кайло потратил прорву сил на исцеление Хакса, он все еще хочет причинить ему боль. Иногда. Поправка: думает так, пока действительно не причиняет. Кайло отступает на шаг, отворачивается от Хакса и идет закрыть заднюю дверь. Ему неспокойно от осознания, что дом открыт для мира снаружи. Через окошко в двери он сканирует задний двор и тянется, насколько может, за океан. Его испорченная одежда все еще валяется бесформенной кучей на пороге. Он избавится от нее при любом раскладе, оставит только плащ, который до сих пор лежит где-то в ванной; мысль о том, чтобы сжечь вещь, в которой Хакс нашел убежище по дороге сюда, кажется неправильной и в чем-то жестокой. Ментальная установка: этот плащ шили на заказ и было бы непрактично просто взять и выбросить его. - Я собираюсь медитировать, пока еда готовится, - говорит Рен Хаксу, который все еще стоит на том же месте. - Да пожалуйста, наслаждайся, - Хакс даже оживает немного, получив возможность ответить презрительно, словно Кайло известил его о желании провести два часа за прополкой сада. - Тебе лучше отдохнуть, - замечает Рен. - Ты все еще восстанавливаешься. - Я в порядке, - огрызается Хакс, но, выбрав на полке голорекодер и захватив пухлую пачку чипсов из кладовой, он все же следует за Кайло в спальню. Он растягивается на кровати, устраивает рекодер у себя на груди и, пока экран оживает, разрывает пачку с закуской. На простынях определенно останутся крошки; Кайло задается вопросом, а ел ли Хакс раньше в постели. Вряд ли. Кайло следовало бы выйти на заднее крыльцо, ведь он не сможет сконцентрироваться из-за хруста чипсов, клацанья по клавишам рекодера и чужого присутствия в частности. Но заднее крыльцо это то место, где медитировал, будучи еще ребенком, Бен Соло, к тому же, там холодно и нет Хакса. Он садится на кровати, скрестив ноги, отвернувшись к окну, и закрывает глаза. Но очистить разум не получается; он слишком поглощен словами Хакса о UT-5278, нашедшей свою сестру; да и сам отвлекается, невольно проверяя мысли Хакса, цепляя обрывки фраз из книги об истории Старой Республики, которую он читает. Хаксу скучно и читает он наискось, мысли его скачут. Думает он, преимущественно, о Кайло и о том, как тот готовит для него, и раз за разом с приятным удивлением проигрывает эту картину в своей голове. * - Уже закончил? - колко интересуется Хакс, когда Кайло встает с кровати. - Нужно помешать суп, - отвечает он и чувствует себя идиотом; ему даже не нужно лезть в голову Хакса, чтобы понять, что тот нашел его слова весьма смешными, хотя и удержался от смешка. - К тому же, я не могу медитировать, когда ты набиваешь рот, сидя за моей спиной. - Мне казалось, что ты хотел, чтобы я поел, - он смахивает крошки со свитера на пол. То, что Хакс, начиная с его высказываний о готовке, ведет себя, как свинтус, одновременно и удивляет, и забавляет Кайло. Невероятно обширная и основательная травма, которую он мельком разглядел в нем вчера, давно пустила корни и заперла под замок все эмоции, не давая им просочиться на поверхность. Неизменной остается и паранойя Хакса, что Кайло может раскусить эту тщательно выверенную уловку в любой момент и по камешку разнести последний оплот душевного спокойствия, за который Хакс цепляется изо всех сил. Но обе эти жуткие мысли лежат достаточно глубоко, чтобы позволить ему пытливо отслеживать каждое движение Рена, шутить и лирически трактовать поступки своенравных штурмовиков. Соль от чипсов жжет края пореза на его губе; Кайло ныряет в мысли Хакса чуть глубже и практически чувствует соленый привкус у себя на языке. - Ты чего так уставился? - спрашивает Хакс. - Я, конечно, подозреваю, что ты сейчас копаешься в моей голове, но обязательно так жутко таращиться на меня в процессе? Кайло сердито хмурится и отворачивается; услышав слово «жутко», думает он почему-то о шраме на своем лице. Наблюдение: его волнует мысль о том, что Хакс считает его внешность жуткой. Дальнейшее наблюдение, сокрушающее: как же сильно он отдалился от того, что действительно имеет значение. Этот дом отравляет его легкомыслием, тревогами о пустом, даже тщеславием. Ментальная установка: он все еще в состоянии служить Сноуку. В той пустой цитадели Кайло не делал ничего без указания учителя, попусту растрачивая свои способности. Здесь же он охраняет их союзника, чье мнение относительно лица Кайло не имеет ровным счетом никакого значения. Помешав суп, он медлит с возвращением в спальню, кружа по дому в поисках каких-либо еще изображений, иллюстрирующих юность Бена Соло. Ничего не отыскав, он уступает мысли о необходимости подремать, хотя бы десять-пятнадцать минут, пока не пришло время снова лезть в кастрюлю; он чувствует переутомление и понимает, что не рассчитал своих сил, не успевших еще восстановиться после вчерашнего. За время его отсутствия Хакс успевает заснуть, а забытый рекодер все еще стоит у него на груди, проецируя текст. Небо за окном темнеет, и дождь ударяет по стеклам с новой силой. Кайло опускается коленями на матрас и быстрым бездумным движением руки забирает устройство. Хакс вскидывается моментально, хрипит задушено, затапливая чувства Кайло чистым, неподдельным ужасом, и тот понимает, что забери он рекодер со всей возможной осторожностью — реакция осталась бы такой же. - Пожалуйста... - Хакс закрывает лицо руками прежде, чем успевает вспомнить, где находится, но, спустя мгновение, медленно их опускает, смотрит дикими перепуганными глазами. Кайло мог бы сказать что-то, вроде «Это всего лишь я, прости, ты в безопасности», но слова сейчас кажутся бесполезными. Он захлопывает рекодер, бросает на другой конец кровати и очень медленно и осторожно пододвигается поближе к Хаксу, предоставляя ему время, чтобы страх схлынул достаточно, чтобы дать возможность разглядеть в его сознании что-нибудь еще. Хакс совершенно точно не хочет, чтобы его обнимали или хоть как-то касались, как не хочет и того, чтобы Кайло уходил, поэтому тот вытягивается рядом, достаточно близко, чтобы его действие расценивалось, как приглашение. Хакс делает глубокие вдохи, стараясь успокоиться, а мысли его мечутся, как рикошетящий в закрытом помещении выстрел бластера. - Сон приснился? - спрашивает Кайло, когда Хакс снова укладывается на место, устраивая дрожащие руки у себя на животе. - Если бы, - зло усмехается он; кажется, что дрожит не только его голос, но и каждая клеточка его тела. Кайло хочется окунуться в его мысли, но если он последует за своим желанием, то не сможет сохранить спокойствие и молчание, которые прямо сейчас Хаксу нужны чрезвычайно. Он остается в пределах лишь своей головы, продолжая лежать на боку, глядя на Хакса. Снаружи сверкают молнии, а за ними раскатисто ворчит гром. Хакс подкатывается к Кайло и тянется дрожащими руками расстегнуть первую пуговицу на его рубашке. Когда он доходит до пятой, дрожь в пальцах немного утихает, а к последней исчезает вовсе. Хакс распахивает полы рубашки, запускает под нее руки и, прижавшись к груди Кайло, закрывает глаза, и выдыхает. Кайло кожей чувствует невероятное облегчение, нарастающее у него внутри, заимствованное и возвращенное обратно, циркулирующее между ними частицами ширящегося и крепнущего защитного поля, отгораживающего их от остального мира, - незнакомое и захватывающее чувство, доступное только рядом с Хаксом; но и с ним достигнутое прежде лишь раз, в их последнюю ночь на Финалайзере, когда Кайло стал тем, кто заставил Хакса сломаться. Отклик от Хакса, открытый: он хочет, чтобы его обняли. Пояснение, менее сознательное: он отчаянно нуждается в этом, не в силах оставаться целостным без рук Кайло, обвитых вокруг него, удерживающих его на месте. Наблюдение: нет никаких объективных причин, по которым Кайло следовало бы дать Хаксу желаемое. Его спокойствие и комфорт не принесут Кайло никакой выгоды, ничего стоящего, только уязвимость, которая нужна ему меньше всего. Корректив, правдивый, хоть и не хочется этого признавать: его близость дает Кайло нечто ценное, что-то, чему он не вправе придавать такую важность. Это вполне определенное неодолимое чувство, но в нем нет реальной силы, и оно не спасет ни его, ни Хакса. Однако иллюзия их неуязвимости крепнет, когда он обнимает Хакса и притягивает ближе к себе, а ложное ощущение всемогущества захлестывает Кайло вместе с волной благодарности исходящей от Хакса; Кайло здесь, рядом, - единственный человек, который пришел за ним, когда он остался в одиночестве, - и все его страхи отступают, прячутся в тени. Кайло ерошит его волосы, разрушая все предшествовавшие попытки Хакса навести порядок на голове в отсутствие расчески; не в силах остановиться, он пропускает пряди сквозь пальцы и чувствует, как что-то внутри меняется навсегда. Мысли Кайло возвращаются к штурмовику с обманчиво невинным личиком, располагающим к доверию, к девушке, о которой Хакс рассказывал с такой поэтической завистью, что сам не понял, что простил ее. Кайло представляет себе и мысли UT-5278, считавшей, что ее миловидность скрывала лишь тьму и яд, копящиеся в ней. Но потом встретила человека со своим лицом и поняла, что всю жизнь без ее ведома вместе с ней были эмоции и чувства, от которых, как она полагала, она избавилась давным-давно. Рен закрывает глаза, перекидывает ногу через Хакса, окончательно оборачиваясь вокруг него, и, уступив одолевающей его дреме, позволяет их мыслям сплавиться вместе. Хаксу нравится запах кожи Кайло, так сильно, что это кажется ему несправедливым, даже злит немного. Каждый день в заточении он думал, что все то, что творили с ним его похитители, было лишь лишним подтверждением того, чего он всегда боялся, и о чем знал наверняка: он заслужил эту боль и никогда не сможет заслужить прощения. Хакс голоден и запах еды, дотянувшийся в спальню из кухни, наводит его на мысль, что именно этот суп станет первым и единственным, который придется ему по вкусу. Он знает, что Кайло в панике ворвался в дом потому, что боялся, что Хакс его оставил. Разъяснение, для Хакса: я подумал, что кто-то забрал тебя. - Ты не боишься, что я уйду сам? - не поднимая головы, глухо спрашивает Хакс; его губы задевают кожу Кайло, и это ощущается почти как поцелуй. - Тебя не тревожит, что как только мне станет лучше, я просто возьму и исчезну? Какая же, право, роскошь... Не бояться этого... И он засыпает, а Кайло продолжает гладить его по волосам, пытаясь пообещать ему сквозь искореженный кошмарами сон, что не уйдет, но он сам себе не верит. Кайло не знает, что будет делать, если его призовет к себе единственное живое существо, способное вырвать его из этого сновидения, невероятным образом ставшего реальностью. Единственно, что ему известно, - он не сможет остаться. Он балансирует на грани сна, но все же не засыпает. Когда он пытается выбраться из чужих объятий, чтобы снова помешать суп и проверить огонь, Хакс тревожно дергается, обеспокоенно сводя брови на переносице, и тянется за ним в поисках тепла. - Сейчас вернусь, - уверяет его Кайло. Полусонный Хакс не верит и подтягивает колени к груди, стараясь согреться. Кайло накрывает его одеялом и выходит из комнаты. В доме темно; тучи словно опустились еще ниже, а рокот грома подбирает все ближе. Закончив с делами на кухне, Кайло идет в пристроенный к дому гараж, проходит мимо старого сломанного спидера к сложенным штабелями поленьям, укрытыми брезентом. Он знает, что если заглянет под брезент, то увидит целехонькие бревна, не тронутые ни сыростью, ни временем; имеющегося запаса хватит на недели вперед, может быть, даже на месяцы при грамотном расходе. - Что же это такое? - Кайло не уверен в том, к кому обращен вопрос, как не уверен в том, что понимает, о чем конкретно спрашивает. Удивительно, что Хакс еще не засыпал его вопросами о странной, словно застывшей в ожидании хозяев, обстановке дома; хотя, возможно, он полагает, что Лея Органа все еще навещает это место. Кайло чувствует, что нет, не навещает. Она оставила все как есть и не посещала дом на утесе с тех пор, как Бен покинул его. Теория, подкрепленная достаточно весомыми доказательствами: вероятно, Хакс избалован настолько, что даже не задумывается зачем огню нужно топливо, а холодильной камере — электроэнергия, и просто живет на всем готовом. Наблюдение: по непонятным причинам Кайло это вполне устраивает. Дальнейшее наблюдение, более полезное: подобное легкомыслие не лучшая черта в союзнике, которому полагается быть ответственным. Кайло набирает охапку поленьев, опускает брезент и возвращается в дом. По идее, своеобразная зачарованность дома должна волновать его куда больше, но он решительно отбрасывает тревожные мысли. Заключение: им все равно больше некуда идти. Он снова помешивает суп и представляет себе Хакса, вернувшегося на Финалайзер. Ведь он несомненно вернется, рано или поздно. Но рядом с Кайло нет места союзнику, терзаемому ночными кошмарами, или ослепленному легкомысленными капризами. Наблюдение, ребяческое, но поспорить с ним сложно: нет места и для того, кто считает его жутким. Стоя у плиты, Кайло оборачивается и смотрит в пустоту позади себя, вздрагивая, когда темноту прорезают вспышки молнии. Там пусто... Прежде ему случалось слышать всякое, стоило лишь отпустить поводья своего сознания. Так что собственные мысли, звучащие, как чужие голоса, давно стали своего рода обыденностью, - сказывается богатый опыт посещения сознаний многих людей; частица каждого такого человека осталась в нем, затаившись в темных углах. Напоминание: призраки — всего лишь выдумка Света. Сноук так и сказал однажды Бену, которому показалось, что он видел одного. Гони их прочь, дитя. Свет лишь дразнит тебя пустыми иллюзиями. Голос Сноука, даже просто воскрешенный в памяти, заставляет Кайло поежиться. Он подкладывает новое полено в печь и возвращается в спальню, борясь с желанием обернуться еще раз, ведь в густой темноте ничего нет. Помня о реакции Хакса на последнее его приближение к нему, Кайло бегло проверяет его мысли, но отклика не получает. Хакс спит и видит дурной сон, сворачивается в клубок, стараясь от него защититься. Образы окруживших его людей меняются от офицеров-предателей к мальчишкам из академии и обратно. Кайло садится на кровать и пытается обозначить свое присутствие как можно более осторожно. Осознание того, что он может влиять на чужие сны, пусть никогда и не делал такого прежде, приходит с подобием трепета; и в этой грезе Кайло появляется, сметая его мучителей ударами светового меча. - Я хотел убить их сам, - даже в гребаном сне Хакс строит недовольную мину и хмурится. В реальности же Хакс одобрительно сопит, когда Кайло залезает под одеяло и обнимает его. Рубашку он не застегивал, так что Хакс безошибочно жмется к теплу, снова пряча лицо у него на груди. Хакс елозит, устраиваясь удобнее, расслабляется в чужих руках; его облегчение курсирует в кровотоке Кайло подобно наркотику, и вскоре он начинает опасаться, что его тело, захлестнутое эмоциями Хакса и его нуждой в присутствии Рена, отреагирует вполне конкретным и неуместным сейчас образом; от собственных чувств у него кружится голова, и он закрывает глаза, зарываясь носом в волосы Хакса на макушке, в попытке успокоиться. Наблюдение, бесконечно бессмысленное: не прилизанные всякой дрянью, чтобы оставались аккуратными даже под фуражкой, его волосы очень мягкие. Интерес, бессмысленный: что же стало с той фуражкой? Так они и проводят два следующих часа: Кайло покидает постель, чтобы проверить степень готовности супа и не нужно ли подложить дров в печь, и возвращается обратно в темноте, пронизанной редкими вспышками молний, проверяя, нет ли за его спиной призраков. Казалось бы, такая беготня без возможности нормально расслабиться, должна раздражать, но он находит в этом процессе нечто приятное. Ему нравится оставлять Хакса, зная, что очень быстро вернется к нему, снова позволит спрятаться под распахнутой рубашкой и получит еще одну волну благодарности, крепнущей с каждым возвращением. Каждый раз вылезая из кровати Кайло находится на грани возбуждения, и такие перерывы дают ему возможность отвлечься. Он даже думает, а не наведаться ли в душ, дабы сбросить напряжение, прежде чем возвращаться в постель; но стоит ему войти в комнату, как его окатывает бритвенно-острым ожиданием, и он не может ему воспротивиться. Он вползает под одеяло, снова обнимает Хакса и продолжает ерошить его волосы. Хакс вздыхает и трется носом о его грудь. Такой крохотный жест и такой значимый; не будь он сонным, ни за что не позволил его себе, но сейчас его действие чувствуется как спасибо, как да, вот так, как перестань уходить. Наблюдение, полусонное: хуже некуда. Еще ни разу в жизни Кайло не был в такой ситуации. С каждым часом, что Хакс находится под его защитой, он все глубже падает в бездонную яму, и выхода нет. Наблюдение, не несущее пользы, но правдивое: по крайне мере, Хакс падает вместе с ним. Дополнение, ужасающее более, чем должно: пока что. * Суп готов, и Кайло шепотом будит Хакса, боясь снова напугать его. На этот раз это оказывается проще, потому что за несколько часов сна тот немного привык к движению рядом с ним. Хакс зевает и кивает, скатываясь с кровати, чтобы последовать за Кайло. Следом за новым штормом, который сейчас уже стихает, пришел холодный фронт; ветер гудит за стенами, выхолаживает комнаты, особенно гостиную. Кайло разводит огонь в камине и идет разлить суп по мискам. Но прежде снимает пробу. Наблюдение: идеально, даже солить не нужно. План действий, мелочный, но необходимый: если Хакс надумает отпускать чванливые комментарии о его готовке, то он будет игнорировать его до конца вечера. - Слушай, а вкусно, - говорит Хакс, все еще стоя за стойкой, и зачерпывает следующую ложку. Кайло хмурится и заглядывает ему в голову, проверяя правдивость его слов. Отклик от Хакса: ему и правда нравится. Текущее наблюдение: не человек, а ходячий парадокс. Кайло забирает свою миску и уходит в гостиную, где садится у самого камина спиной к огню. Хакс догоняет его и садится рядом; Рен не оставляет без внимания насколько близко он садится. Наблюдение: Хакс нарушает его личное пространство, словно имеет на это право, и Кайло нравится столь бесцеремонное поведение. Ментальная установка: Хаксу нужна его поддержка. Если говорить по существу, он зависит от него. А Кайло нравится подобное признание его власти. Вот и все. Какое-то время они проводят в молчании; Хакс ест аккуратно, мерно черпая ложкой суп, а Кайло, неожиданно гораздо более голодный, чем думал, шумно сёрбая, хлебает едва ли не через край и игнорирует очевидное раздражение Хакса. - Снова шторм? - спрашивает Хакс, когда раздается очередной раскат грома. - Они вообще здесь прекращаются? - Нет, - отвечает Кайло. - Не в это время года. Небо снаружи стремительно темнеет, и единственным источником света остается горящий камин. Рен вспоминает, как справлялся с этим, будучи ребенком, когда у матери убавлялось работы, и они приезжали сюда на выходные, словно убегая от суетливой городской жизни на несколько дней. Бен боялся гроз и бурь. Кажется, что дом помнит об этом, и играет с ним злую шутку. Однажды ты встретишь хорошую девочку и шторм станет твоим лучшим другом. Бену было шесть, когда Хан Соло сказал ему эти слова. Кайло кривит губы, вспоминая об этом. Не то, чтобы Соло стал бы возражать, предпочти его сын прятаться от шторма с мальчиком. Просто он достаточно долго полагал, что Бен вырастет его копией, что разделит его предпочтения и будет хотеть все то, чего хотел сам Соло. Он всерьез был расстроен тем, что его сын оказался одаренным, наделенным уникальной силой, ведь это отличало его от отца настолько, насколько это вообще возможно. Потому что он был свидетелем того, что она сделала с Люком, его отцом, даже с Леей. Потому что знал, что эта сила направит тебя прямиком к тому, кто захочет исказить ее, подчинить себе и контролировать. Бену кажется, что эти слова нашептывает ему призрак. Он сидит неподвижно, боится даже глаза поднять от миски с супом, хотя знает, что ничего перед собой не увидит. Голос не принадлежит ни Хану, ни матери. В этом доме что-то есть, дух, наблюдающий за ними. Он встает с места, и ложка звякает о край миски. Напоминание: все неправда. Сноук так сказал. Фактор, который необходимо учесть, полуосознанный, слишком предательская мысль, чтобы относиться к ней серьезно, произнесенная шепотом даже в собственных мыслях: Сноук мог солгать. - Добавки? - практически рявкает Кайло, непроизвольно перенаправляя свой гнев на Хакса. - Да, - Хакс смотрит растерянно, передает миску. - Спасибо. Когда же Кайло возвращается с новой порцией супа и передает ее Хаксу, снизошедший до благодарности генерал напускает на себя привычный самодовольный вид; даже осознавая, что находится в чужой власти, он пытается думать о Кайло как о прислуге. - У нас никогда не было слуг, - резко говорит Кайло. На этот раз он усаживается подальше от Хакса, помешивая исходящий паром суп. Хакс фыркает. Кайло задумывается, а можно ли с помощью Силы изничтожить эту его привычку. Если бы ему предложили отнять у Хакса что-то без возможности вернуть обратно, это было бы именно фырканье. - Тебя так волнует то, что я сказал? - интересуется Хакс. - Слушай, я просто удивился. В твоем мире Лея Органа - особа царственная. - В моем мире? - Ну... в... - Хакс едва успевает себя остановить, чтобы не сказать «в мире Бена». Он дует на полную ложку, мудро избегая взгляда Кайло. - Ты понял, о чем я, - добавляет он негромко. Особых причин удивляться тому, что Хакс знает его настоящее имя, нет. Кайло полагает, что это известно любому мало-мальски влиятельному человеку в Ордене, они знают кто он и откуда. Или думают, что знают. Ментальная установка: он произошел от Сноука. Это Бен имел родных, людей, что сидели у огня в этом доме и ласково улыбались ему, когда он вздрагивал от раскатов грома, притягивали ближе к себе и говорили, что все хорошо, но все равно привозили его обратно, по меньшей мере раз в год, чтобы снова услышать эти громовые раскаты и почувствовать собственную незначительность в масштабах Вселенной. - Рен, - Хакс ставит миску рядом с собой. - Мы можем обсудить, что на самом деле тут происходит? - Что? - Кайло снова застигнут врасплох; ему стоит внимательней следить за мыслями Хакса, но сейчас они такие неподъемные, придавленные к земле болью, которая едва начала отступать, и страхом, который не утихнет еще долго. Хакс качает головой и отворачивается от него, вглядываясь в темноту. Он не может видеть сквозь нее, как Кайло, поэтому для него она таит опасность, дает возможность незримым противникам подкрасться незамеченными. Он придвигается ближе к Кайло, осмеливаясь надеяться, что тот защитит его. - У меня нет никакой уверенности в том, что у тебя не промыты мозги, - шепотом говорит Хакс. - Я не могу читать твои мысли. Но, несмотря на все твои идиотские выходки, ты далеко не глуп. Ты, как и я, должен подозревать, кто стоит за всем тем, что случилось со мной. - Что? О чем ты вообще? - Кайло не смотрит на него, хочет снова отодвинуться. Он на секунду прислушивается к себе, ищет присутствие Сноука, но лишь приходит к выводу, что не может точно сказать, что тот сейчас не наблюдает за ними, ничем себя не выдавая. - Позволь объяснить, - Хакс немного повышает голос. - В Академии была тайная фракция верных моему отцу кадетов. Кадеты Коменданта, он так их и звал. Разумеется, я в их число не входил. Отец говорил, что я был бы слишком очевидной кандидатурой. Их личности держались в секрете, так что в его распоряжении была власть, границы которой никто не мог оценить адекватно. Сам посуди, оперативная группа, отчитывающаяся только перед ним. И такая практика вовсе не уникальна. Всегда есть субструктура, со скрытой от посторонних глаз деятельностью, могущественные люди могут себе это позволить. Чем бы там ни был на самом деле Сноук, он возможно располагает такой же властью. - Что за бред ты несешь? - громкость собственного голоса коробит Рена; но поворачивается, чтобы взглянуть на Хакса, но видит, что тот даже не дрогнул и уверенно держит взгляд Кайло, глядя так пристально, словно собирается прочесть его мысли. Кайло упрямо встряхивает головой и встает с места, словно опасаясь, что Хакс действительно влезет в его сознание. - Ты не понимаешь, о чем говоришь, - рявкает он по дороге на кухню, борясь с желанием швырнуть миску об пол. - Разве? - Хакс говорит спокойно, мягко. - Рен, он... Он мог приказать тем людям обманом выманить меня, они могли... - Нет! Я бы знал, мне бы сказали. - Уверен? Он бы сказал тебе, что замышляет на мой счет? Ты действительно так считаешь? Кайло бросает миску в мойку, но та не выдерживает столь варварского отношения и раскалывается надвое. На секунду он жалеет об этом, но потом на него накатывает злость из-за этого сожаления. Как будто посуда имеет значение. Он опирается руками о края раковины, крепко зажмуривает глаза и трясет головой. Гроза подобралась совсем близко, вытягивая дом громовыми раскатами вдоль крыши. Кайло не вздрагивает; такого рода мощь больше не пугает его. Он учился у нее, стал ее частью, и теперь она ему не враг. Успокоившись, он оборачивается и из кухни смотрит на огонь в камине. Хакс все так же размеренно и аккуратно ест суп, как бы осуждая его за манеры. Словно это не он только что в щепки разнес очередную разделявшую их стену и разрушил в мгновение ока иллюзию спокойствия, отделявшую их от неминуемо приближавшегося конца. Кайло встряхивает головой еще раз. Завтра он будет медитировать. У него не хватало времени заняться этим как следует с тех пор, как он услышал крик Хакса в яме под камнем. Кажется, что это произошло уже так давно, но еще ничего не потеряно по-настоящему, что бы Хакс ни думал по этому поводу. - Вспомни, что случилось в последний раз, когда ты усомнился в моей правоте и решил, что тебе известно больше, - Кайло приходится кричать из кухни. Ложка Хакса звякает о край тарелки. - Именно я и делаю, - отвечает Хакс. - В прошлый раз я недооценил Сноука, и повторения я не переживу. Надеюсь, ты присоединишься ко мне в трезвом осознании реальности, прежде чем станет слишком поздно для нас обоих. Оценка предложения: присоединиться к нему, присоединиться к Хаксу. Можно подумать, ему есть что предложить. Хакс оставляет пустую миску на полу у камина, как избалованный ребенок и уходит в темную спальню один. Кайло так и стоит на кухне, слушая раскаты грома, и мечтает впитать энергию шторма. Ему нужна защита, чтобы перестать прокручивать на вновь и вновь в своей голове домыслы Хакса о Сноуке, чтобы перестать искать в его словах истину. Вопрос: зачем бы Сноук стал похищать и пытать Хакса? Только ради того, чтобы Кайло привез его сюда и вылечил? Ты прекрасно знаешь зачем, - снова выдыхает призрак. Кайло оборачивается и не видит никого, кому могли бы принадлежать эти слова, но чувствует присутствие рядом с собой. Это не Хан Соло, и не призрак деда, который однажды в детстве привиделся ему. Наблюдение, сопровожденное легким ознобом: это Бен. Каким-то непостижимым образом. - Нет, - Кайло стискивает зубы. - Убирайся. Ты мертв. Ощущение присутствия призрака не ослабло ни на йоту. Ментальная установка: потому что тут никого и нет. Он позволяет паранойе Хакса влиять на себя, воображает всякое. Хакс прошел через ад и не знает, кому теперь можно доверять. Разумеется, он будет подозревать Сноука, пока смотрит на мир сквозь призму пережитого. Хакс даже не верит, что Кайло не убьет его в итоге. Образ, слишком сильный, чтобы проигнорировать: руки Кайло вокруг горла Хакса. Улыбающийся Сноук, довольный триумфальным возвращением ученика. Вывод: нет. Он не сможет. Не станет. Спустя некоторое время, Кайло тоже направляется в спальню; буря утихает, оставляя после себя стену дождя. В наступившей темноте океан становится совершенно не различимым. Он слишком живой, постоянно меняется и не похож ни на одну из тех вещей, что Кайло способен увидеть в отсутствие света. Однако Рен слышит, как о подножие утеса разбиваются поднятые бурей волны. Хакс лежит в постели, закутавшись в одеяло, но не спит. Никто из них сегодня уже не уснет. - Нельзя вот так запросто говорить такое, - говорит Кайло, все еще стоя у окна. - Высказываться против Сноука или считать, что мне промыли мозги, изменив восприятие происходящего. Ты заблуждаешься, мне просто показали правду. Хакс ему не отвечает, и Кайло с подозрением сканирует его мысли. Отклик от Хакса: отчаяние и разочарование. Ему холодно. У него живот болит. На то, чтобы бессмысленно стоять в темноте не остается сил, да и ощущение, будто это комната Хакса, а он нарушитель спокойствия, вовсе не помогает обретению душевного равновесия; Кайло снимает рубашку и стягивает штаны, а потом забирается в кровать. Он не придвигается к Хаксу, да и тот не двигается с места, выдерживая дистанцию, хотя сердце у него грохочет так, что не дает Кайло заснуть. Хакс думает о том, что даже здесь он одинок. Наблюдение: разумеется. Они оба одиноки, всегда были и всегда будут. В жизни, что они избрали и сотворили своими руками, нет места настоящим единомышленникам и союзникам. Ментальная установка: Сноук и есть настоящий союзник. Кайло ждет его возвращения. Слепой ужас скручивает его, едва он начинает засыпать: руки на горле Хакса в том спешно отогнанном видении все еще принадлежат Кайло. Он видит это так же, как в свое время услышал как Хакс кричит от боли, пока пять пар сапог ломают ему ребра — явственно, до тошноты реально, словно трескались его собственные кости. Кайло тянет подушку, зарываясь в нее лицом, в попытке отгородиться от картин, оживающих под закрытыми веками. Он скрипит зубами; подушка не помогает. Цель: отпустить эту мысль. Сейчас все равно ничего нельзя сделать. Может, сделать что-то невозможно в принципе. Заснуть. Забыть. Ждать приказов единственного союзника, способного по-настоящему придать тебе сил. * Кайло просыпается от очередного кошмара Хакса; вскрик «Не надо!» разрезает тишину и выдергивает его из собственного неприятного сна обратно в темноту спальни. - Эй, - зовет он, внутренне возмущаясь тем, что снова принялся утешать Хакса. Сам же Хакс, отыскав его в темноте, издает звук искреннего облегчения и забрасывает на него конечности. Его буквально колотит от чувства неимоверной благодарности, и читающий его эмоции Кайло ощущает себя непобедимым. Наблюдение: Хаксу приходится бороться с огромным удушающим скоплением воспоминаний о каждом своем поражении, пережитом за время пытки, о каждой частице себя, что у него отняли. Кайло обнимает Хакса и чувствует как у того внутри до тошноты болезненно закручивается спираль. Но, ощутив как она ослабевает, Кайло понимает, что он единственный, кто может ее развеять, даже если все, что он может предложить, это тепло собственного тела и пальцы в волосах. И это чувство вызывает зависимость. Ментальная установка: опасно, любая привязанность опасна. Это дурной источник силы. Впрочем, оно не дает вообще никакой силы. Уступка: но он не может отпустить Хакса. Не сейчас, когда он, едва проснувшийся, цепляется за него так открыто и отчаянно, позволяя себе взять то, что больше всего ему нужно, пока разум спасается бегством от кошмара. Хакс полностью взбирается на Кайло, обнимая его руками за шею, дышит горячо в подставленное горло. Вместе с осознанием реальности к нему приходит стыд. Кайло пытается прогнать это чувство из мыслей Хакса, но до конца не уверен, что у него получится без вмешательства в его сознание. Вмешаться Кайло себе не позволяет; что бы ни творилось в голове у Хакса, в какие дебри не забредали бы его мысли, они все еще принадлежат только ему. И вместо этого, в попытке сделать хоть что-то, Кайло говорит ему: все в порядке, останься лежать так. Никто не считает, что ты обязан обходиться без всего, что тебе нужно. Только ты сам. - Вон из моей головы, - слабо ворчит Хакс ему в шею. - Ни за что, - отвечает Рен. Наблюдение: произнесенные вслух эти слова звучат скорее как обещание, нежели как угроза. Хакс вздыхает, и скользнувшее по коже тепло пробуждает возбуждение Кайло. Замечание: возбужденным членам тут не место. Цель: игнорировать. Затруднение: каждый выдох Хакса ощущается слишком приятно, накручивая растущее возбуждение. Кайло слишком устал, чтобы сопротивляться ему. Решение: Кайло позаботится о себе позже. Он не может уйти сейчас и не сможет оставить Хакса одного еще несколько часов; приснившийся ему кошмар был особенно жутким: его тащили через весь Финалайзер за веревку, обвязанную вокруг его шеи, тащили голым, и все смеялись. Они лежат обнявшись, пока Кайло не начинает засыпать. Хакс тоже проваливается в дрему, тяжело привалившись к его плечу. Кайло аккуратно, стараясь не потревожить чужой сон, поворачивается набок, и Хакс расплетает хватку рук и ног, тут же прячась у него на груди. Кайло накрывает ладонью его здоровое ухо, размышляя над тем, как же лечить второе. Но сон все же одолевает его, отодвигая все заботы до утра. * Кайло просыпается со стояком, гораздо более уверенным, чем ранее, спровоцированным неясными предрассветными сновидениями с участием Хакса. Хакс же спит и не подозревает, что ему в живот упирается чужой возбужденный член; он обиженно стонет, когда Кайло отодвигается от него. - Я в душ, - успокаивает его Кайло; его член пульсирует от одной мысли, чтобы передернуть, стоя под горячей водой. Он уходит, замечая на пороге ванной, что Хакс обвил руками его подушку, явно используя ее как замену в его отсутствие. Едва включив воду и прикрыв за собой дверцу душа, Кайло отворачивается в угол и стискивает в ладони член, закусывает нижнюю губу в попытке сдержать стон, полный облегчения, но, скорее всего, в спальне его было прекрасно слышно. Кайло не прикасался к себе с последнего раза с Хаксом. Он глухо стонет, вспоминая насколько хорошо ему было тогда, как Хакс уступал ему, никогда по-настоящему не сдаваясь ему на милость, даже если считал иначе. И то, что Хакс, пусть непроизвольно, держал какую-то часть себя вне досягаемости Рена, даже когда прогибался под ним, вскидывая задницу повыше и крича в простыни, сводило Кайло с ума. Это заставляло его хотеть Хакса еще сильнее, желать заполучить его целиком, сделать своим безвозвратно. Он кончает слишком быстро, содрогаясь от силы накатившего оргазма; приходится хвататься за стену, чтобы удержаться на подгибающихся коленях. Он сделает это снова. Раз десять, если понадобится. Привычно подкрадывается злость на себя за нужды собственного тела, как бы хорошо ему ни было в процессе. Он старается не думать о том, куда свернули его мысли перед самым финалом. Он принимает душ и возбуждается снова, и, несмотря на все усилия воли, позволяет себе детальную фантазию: он представляет себе Хакса таким, каким тот был до похищения, ладно сложенным и не таким тощим, но все равно казавшегося хрупким под руками Кайло. Представляет как теплел взгляд Хакса, когда Кайло говорил или делал что-то правильно, - он до сих пор не знает что именно, - а затем представляет как склонился над ним, чтобы поцеловать. Кайло упирается локтем в стену душевой и прячет лицо в его сгибе, на этот раз трогая себя неторопливо. Перед глазами встает воспоминание о Хаксе, распростертого под ним на кровати в его каюте на Финалайзере, о том, как он позволил Кайло развести его ноги в стороны, том как он замер, ожидая, что Кайло накроет его собой и войдет. Чувствовать направленное на себя желание тогда было в новинку; оно не походило ни на что, из того, что он чувствовал раньше. Давно, еще в первой крепости, у Кайло бывали, так называемые «посетители для увеселения». Когда Сноук приходил к выводу, что они нужны его ученику, стабильный поток незнакомцев с пустым взглядом посещал комнату Кайло; ни один из них не показывался дважды. Наблюдение, старое, но все еще достаточно острое, чтобы заставить внутренности сжаться: возможно, они даже не были настоящими людьми. Факт, который он всегда знал, пусть и частично: они были иллюзиями, посланными ему Сноуком, чтобы удовлетворить его, пока в нем еще оставалось слишком много от человека, а тренировки страдали из-за его попыток подавить простые человеческие желания. Тогда ему было лет шестнадцать-семнадцать. «Посетители» исчезли, когда ему исполнилось восемнадцать. Быть может, потому, что он стал осознавать, что они лишь проекции Силы, созданные, чтобы отвлечь его от самой мысли о чем-то настоящем. Альтернатива: а может потому, что он стал задаваться вопросом, реальные ли руки касались его, когда он смотрел в изменчивые лица фантомов, двигавшихся на его члене, или отсасывающих ему. Скорее всего, руки были его собственными. Конечно, если только там вообще были руки. Ментальная установка: перестать думать об этом. Перестать сейчас и никогда больше не возвращаться к этому вопросу. Это не имеет значения. Он скрипит зубами и стискивает в кулаке начавший обмякать член, фокусируя мысли на Хаксе. Секс с ним вернул его к мыслям об опыте, который был у Рена с другими, потому что то, что он испытал с Хаксом не шло ни в какое сравнение с тем, что было с «посетителями». С Хаксом он ощущал себя сверхчеловеком, настолько сильно обострялись все его чувства; он словно покидал свое тело, обращаясь чистой энергией, подпитываемой стонами и вскриками Хакса, дрожью от накатившего острого удовольствия и идеальным жаром его тела. Кайло переживал оргазмы Хакса ярче, чем собственные; они эхом отражались в нем, как похвала, обретшая физическую форму. Все это заставило его задуматься тогда о том, что в доставлении Хаксу удовольствия он преуспел больше, чем в чем-либо еще. И ему понравилось это чувство, дико и странно. Он хотел бы, чтобы оно было настоящим. Он представляет Хакса, зажатого между собой и стеной в душе; представляет, что вошел в него полностью, до основания, что держит его поперек груди, стискивая в объятии так сильно, что тому становится трудно дышать; представляет как Хакс сжимается вокруг него, как кричит в голос, умоляя ускориться. В своей фантазии Кайло отказывает ему и движется медленно, сводя Хакса с ума этим ленивым ритмом. Он улыбается, когда Хакс колотит рукой о стену и проклинает Кайло, когда тот удерживает его на месте за бедро, не давая насадиться на член сильнее. Чувствуя приближающуюся разрядку, Кайло представляет, что выходит из Хакса, разворачивает его лицом к себе, впечатывая спиной в стену, и целует, прежде чем он успевает перевести дыхание. Целует взахлеб, дышит за них обоих, делает его своим и чувствует ответное желание, чувствует как Хакс выдыхает, сдаваясь ему окончательно. Хакса не держат ноги, а все до единого его секреты теперь поглощены Кайло. Рен поймал бы его прежде, чем тот успел осесть на пол, снова прижал бы к стене, позволяя обхватить себя ногами. И ни за что не свете не прервал бы поцелуй. От оргазма у Кайло дрожат колени; задыхаясь, он приваливается к мокрой стенке душевой, и убеждает себя отпустить эти мысли на время. Получается хреново, из головы никак не уходит картина того, как он целует податливого Хакса. Не в силах остановиться, он вспоминает, как приятно чувствовались раскрывающиеся под его губами губы Хакса, как сплетались их языки, как Хакс нервно выдыхал и тянулся за большим даже не пытаясь скрыть свои желания. Кайло ударяет кулаком в стену, не сильно, чтобы Хакс не услышал. Когда он открывает глаза, то чувствует, будто он только что вернулся с какой-то далекой планеты, будто простирал свое сознание куда-то очень далеко, как тогда, когда искал Хакса. - Вот же гадство, - шипит он, растирая глаза. Если он действительно распахнул сознание, как тогда, то Хакс запросто мог стать свидетелем его фантазий. В его нынешнем состоянии они могли напугать его, заставить чувствовать себя уязвимым. Кайло мысленно возвращается в спальню, надеясь найти Хакса мирно спящим, не потревоженным затейливым рукоблудством Кайло. Не спит. Кайло выключает воду и концентрируется. Хакса вообще в комнате нет. Он вне дома. Кайло едва не выбивает дверь душевой из пазов, когда резко дергает ее в сторону, влетает в спальню, и смотрит на пустую постель. Как долго его тут нет... Он закрывает глаза, приказывая себе не паниковать и не позориться, как было вчера. Хакс только что был здесь и не мог уйти далеко. Он совсем рядом, не трудно будет его найти. Во дворе со стороны входа. В шаттле. - Нет! - он настолько в замешательстве от такого открытия, что использует голос вместо того, чтобы тянуться напрямую через Силу. Он отыскивает на полу темно-синие шорты, впрыгивая в них на ходу, пробегает через весь дом, не в силах побороть смятение, чтобы сделать что-то еще. Нужно остановить Хакса. Наблюдение, сокрушительное: он думает, что сможет улететь? Цель, раздутая яростью: Кайло убьет его раньше. Кайло взбегает по короткому трапу, готовый схватить Хакса и опрокинуть его на пол, прежде чем тот успеет запустить двигатели и сбежать. Но он останавливается, обнаружив Хакса, спокойно стоящего посреди шаттла, который не подавал никаких признаков готовности ко взлету. Он все еще одет в выданную Кайло одежду, а одолженные у него сапоги даже не сподобился зашнуровать. Он держит шлем Кайло. - Какого хрена ты вытворяешь? - рявкает Кайло; на этот раз ему не удается притвориться, что он не бежал сюда в панике, сломя голову. С него капает вода; он убирает с лица прилипшие волосы, застлавшие обзор, и, собравшись с мыслями, тянется к чужому сознанию. Хакс одаривает его таким раздраженным и ошеломленным взглядом, словно Рен ввалился полуголым на собрание офицеров. - Я? - спрашивает он. - А сам-то что творишь? Я думал, что ты принимаешь душ. - И пришел угнать шаттл? - Ты что, растерял свои способности к чтению мыслей? - смеется Хакс. - Или ты окончательно выжил из ума? - Объяснись. И зачем тебе это? - Кайло кивает на шлем, борясь с желанием отнять его. - Ой, да успокойся. Я просто смотрел на него. А сюда пришел проверить работает ли системы связи. К слову, они работают, но мне пока не хватает духу воспользоваться. Мне нужно подумать как лучше подать на Финалайзер весть о том, что я жив. Ну что ты на меня так уставился? Ты действительно подумал, что я собираюсь улететь без тебя? - он снова смеется. - Да куда бы я делся? - Отдай, - Кайло требовательно протягивает руку. Хакс рассматривает шлем. - Можно я примерю? - интересуется он, и глаза у него немного дикие, когда он смотрит на Кайло. Наблюдение: эта просьба словно проворачивающийся в боку нож. Последующий вопрос: почему? Кайло пересекает шаттл и, сердито глядя на Хакса, выдергивает шлем из его рук. Хакс кажется довольным. Эта его мина рождает в Рене желание сделать ему подножку, чтобы тот рухнул на пол. Наблюдение, такое же болезненное, как и предыдущее: он хочет поцеловать Хакса больше, чем уронить на пол. И то, и то было бы идеально. Дальнейшее наблюдение, от которого легче не становится: он мог бы это сделать. И Хакс позволил бы. Он бы вздохнул в самые губы Кайло, как в давешней фантазии, раскрылся бы перед ним, и на вкус он бы был восхитителен, несмотря на несвежее дыхание и привкус вчерашнего супа. Кайло позволяет себе взглянуть на рот Хакса, наблюдает как его губы приоткрываются едва-едва, выпуская выдох. Ментальная установка: нет. Наблюдение, решительное и неизменное: единственный поцелуй способен все разрушить. Кайло покидает шаттл, неся в руке свой шлем. Снаружи идет дождь, но по дороге в дом он едва ли это замечает. И так и проходит с грязными ногами через весь дом. Остаток дня он проводит медитируя на заднем крыльце, лишь бы не пересекаться с Хаксом. Он старается не отслеживать перемещения генерала по дому, дабы очистить разум, но наблюдения все равно просачиваются, и Кайло замечает, что Хакс иногда начинает прихрамывать. Паника лишает Кайло всякой концентрации для медитации, но он остается сидеть на месте и смотрит на океан. Беспокойство, неугомонное и обоснованное: есть вероятность, что лечение оказалось не идеальным или временным. Кайло мог навредить Хаксу даже не зная этого. Он закрывает глаза и выравнивает дыхание, обращается к тьме в поисках истины. Страх утихает, когда он расслабляется достаточно, чтобы разобраться в нем. Кайло мысленно отыскивает Хакса: тот разводит огонь в камине, раздобыв в гараже поленья. Заглянув в мысли Хакса, он понимает, что причина хромоты кроется не в физическом состоянии, а в голове генерала. Хакс боится становиться на излеченные ноги всем весом, думает слишком часто о том, что они могут ему отказать. Он с первого дня боится, что все его раны вернутся, и он снова будет страдать. Заключение: не будет. Уверенность Кайло в начале лечения имела под собой основание в виде уже имевшегося удачного опыта. Эта минутная утрата веры в собственные силы заставляет Кайло вспомнить о самой первой конфете, которую Бен Соло украл у продавщицы. Он слопал ее по дороге домой, но потом начал думать, что продавщица была просто добра к нему, и поэтому согласилась с тем, что он уже заплатил, позволяя одинокому мальчику играть в его странную игру. От этих мыслей у него разболелся живот. Сноук пришел к нему, почувствовал этот страх. Тогда Бену еще были в новинку такие внезапные появления, потому и пугали немного. Сноук сказал ему не волноваться, уверил в истинности успеха. Тебе следует гордиться своими достижениями и радоваться тому, что теперь ты можешь брать все, что пожелаешь у менее значимых форм жизни, таких как та слабовольная, которую ты обманул сегодня. Скоро ты сможешь контролировать умы взрослых людей, если того пожелаешь. На упоминании о взрослых людях Бен думает о своем отце. А как же моя мама? - спросил он. Лея так смотрела на него тем вечером, когда он не смог доесть свой ужин, что Бен забеспокоился, а не знает ли она о конфетных обертках, что он втоптал в грязь за сараем у дороги, и которые сейчас, наверное, разнес по округе ветер. Не переживай из-за мамы, мальчик, - ответил ему Сноук; тон его стал резче, как бывало, если Бен задавал лишние вопросы. - Она не знает о нас и наших уговорах, и никогда не узнает. Я принял меры, от твоего имени. Все, чтобы защитить тебя от нее. Кайло открывает глаза и видит перед собой серую гладь океана и пелену дождя; ему сложно сделать вдох. Хакс в глубине дома, клюет носом у камина, листает без особого интереса очередную голозапись. Он успел съесть еще две порции супа. Ему скучно, он ждет, когда Кайло закончит с «чем бы он там ни занимался». Хочет побыть рядом с ним. Отказавшись от дальнейших попыток медитации, Кайло встает на ноги и подходит к двери. Он не успевает даже взяться за дверную ручку, когда присутствие Сноука оглушает его, ударной волной сотрясая все его существо, и с силой швыряет его тело вперед; Кайло на секунду кажется, что он мог запросто сорвать дверь с петель. Он упирается руками в откосы и старается дышать, чувствуя себя будто под толщей воды, так глубоко, что не видно солнечного света. - Учитель, - в ужасе хрипит он. Сноук не оседает на привычном месте в сознании, откуда обычно отслеживал каждую его мысль, он натурально растворяется в нем, как соль в кипящей воде, проникает под кожу, как... Цель: даже не думать об этом. Слишком поздно: как яд. Соберись, мальчик. Я вернулся не для того, чтобы наказать тебя. Его голос не кажется злым, да и само присутствие не несет в себе агрессии, хотя и ощущается так, словно по мозгам скребут наждачкой. - Вы, - голос Кайло не слушается, он не в состоянии говорить громче, чтобы Хакс слышал. - Учитель, Вы... Умолкни. Я был вынужден тебя оставить. Скоро я снова тебя покину, так нужно. Я не могу направлять тебя в этом последнем испытании и пришел лишь подтвердить то, что ты почувствовал в своих изысканиях в Силе. Тебе предстоит самое важное из твоих испытаний, Кайло Рен, и оно сделает тебя даже могущественней, чем я. Загляни в себя. Ты уже знаешь, что должен сделать. И так же быстро, как появился, Сноук исчезает, разом вытягивая из Кайло каждую мельчайшую свою частицу. Это оглушает его, буквально оставляет слепым и не способным мыслить, но способность видеть и осознавать себя быстро возвращается. Он обескуражен, слаб; не удержавшись на ногах, он падает на задницу и отползает назад, пока не упирается в стену рядом с дверью. Цель: соберись, как тебе велел Учитель. У тебя руки дрожат, сядь на них. Сморгни эти дурацкие слезы, ты жалок. Думай. Успокойся. Поступай, как было велено. Подчинись, дитя, и усвой урок. Сноук не говорил этих слов. Кайло трясет головой и точно не знает, почему: то ли демонстративно выказывает неповиновение, то ли тело, в попытке отвергнуть знание о том, что ему приказано сделать, автоматически реагирует так на затопивший Рена ужас. Системная проверка: ослаблен. Полностью. Слишком слаб, чтобы подчиниться. Последующий вопрос: Всегда ли? Он закрывает глаза и видит, как Хан падает вниз, и лезвие светового меча гаснет. Кайло так и сидит, прокручивая эту сцену в своей голове снова и снова; ладони уже начинают неметь, но дрожать так и не перестали. - Рен? Кайло поднимает голову и видит хмурого Хакса, стоящего в дверном проеме; затянутое облаками небо успело заметно потемнеть. Выражение лица Хакса смягчается, когда он замечает Рена, сидящего у стены. Кайло прошиб холодный пот; должно быть, он ужасно бледный. Ему не мешало бы побриться. Выглядит он хуже, чем жутко. Хакс садится на корточки и прислоняет тыльную сторону ладони к его липкому лбу. Когда-то так делала Лея, если Бен заболевал. Или когда он трясся от испуга после внезапных визитов Сноука, но продолжал убеждать мать, что он в порядке. - Что стряслось? - шепотом спрашивает Хакс, будто они могут что-то скрыть от Сноука. - Ничего. Наблюдение: голос Кайло недостаточно спокоен, чтобы врать убедительно. Отклик от Хакса: он хочет хмыкнуть и закатить глаза, но не сделает этого, потому что Кайло выглядит так, словно только что услышал предсказание, пророчащее ему скорую смерть. - Пойдем в дом, - Хакс помогает ему встать. - Ты пробыл здесь весь день и ни разу еще не поел. Пойдем. * Хакс выдвигает из-за стола стул, на который тяжело оседает Кайло. Он наблюдает, как Хакс разжигает огонь в печи; ему требуется несколько попыток, чтобы справиться. Хакс ругается сквозь зубы, ненавидит этот жутковатый старый дом, в котором заперт непрекращающимися штормами без электричества и прочих современных удобств. Кайло заглядывает в его мысли внимательнее и понимает, что дом генералу все-таки нравится, по своему. Он всяко лучше камеры без окон. И Рен здесь вместе с ним. - Держи, - он ставит перед Кайло тарелку с разогретым супом, а затем приносит и одну для себя. Но Кайло кусок в горло не лезет. Он продолжает прислушиваться к собственному сознанию, снова и снова проверяя, не притаился ли там Сноук, хотя знает, что ему не нужно слышать его, чтобы понять предназначенное ему испытание: условия, смысл, конечную цель. Сноук даже не рассматривает это, как какой-то выбор Кайло, лишь как неизбежность, как нечто, что произойдет, как только его ученик соберется с силами и исполнит то, что от него требуется. Нечто похожее на то, что требовалось в задании с участием отца Бена Соло. - Ты не хочешь рассказать, что не так? - спрашивает Хакс, не поднимая взгляда от тарелки. - Все в порядке, - отвечает Кайло. Хакс ничем не может ему помочь, как не мог и Хан Соло. - Я разберусь с этим. - Ага, охотно верю, - фыркает Хакс. Он боится, но на этот раз не его. Кайло молчит остаток вечера. Хакс читает с голорекодера и обеспокоенно поглядывает в его сторону с другого конца комнаты. Не в силах больше выдерживать его внимательный взгляд, Кайло уходит в темную спальню и устраивается на самом краю кровати, лицом к окну. Он больше никогда не заснет. Только не так, как уже было однажды. Не в то время, когда его финальное испытание ждет поблизости. Когда в камине догорает огонь, и холод начинает проникать в дом, Хакс тоже приходит в спальню. Он забирается в кровать и остается лежать на своей половине, глядя в потолок. Кайло интересно, о чем же тот думает, но опасается касаться его разума. Ему не следовало привозить Хакса сюда. Он всегда знал это, еще до момента как мысль о том, чтобы найти здесь убежище, посетила его голову, успешно притворившись его собственной идеей. Теперь они оба заперты в ловушке Сноука. Работающий холодильник, сохранившиеся в целости поленья для камина и печи — обманчивая и жестокая иллюзия комфорта. Этот дом никогда не был волшебным. Он не защитил родителей Бена Соло, не защитит и Хакса. Хакс медленно пододвигается ближе, словно боится напугать Кайло, касается ладонью его плеча, проводит пальцами вдоль руки. Отклик от Хакса: и куда ты ушел? Возвращайся назад, придурок. Дополнительный отклик, не такой прямой: мне одиноко. Хакс прижимается вплотную, обнимает Кайло поперек груди. Он убирает его волосы так, чтобы не лезли в лицо, и выдыхает ему в затылок, устраивая, наконец, свои колени за ногами Кайло. Объяснение такому поведению: Хакс ищет тепла, утешения и компании в своей боли. Он жадный, избалованный человек, которому всегда мало, и он утащит Кайло с собой в пучину собственной уязвимости, если тот позволит. Поправка, неопровержимая: Хакс не ищет утешения, он пытается его дать. Наблюдение: смех да и только. Анализ эффективности: не помогает, страх никуда не уходит, как и не прибавляется уверенности в том, что он сможет пережить устранение очередного своего слабого места, наблюдая как еще одна его привязанность исчезает в небытии. В прошлый раз это не сделало его сильнее; во всяком случае, его слабость привела его к Хаксу. Наблюдение, крохотное, но занимательное: несмотря на то, что Хакс ничего не может для него сделать, его старательные попытки возымели другой эффект, пусть и не сильный, но значимый. Внутри Кайло загорается огонек, испускающий слабую струйку дыма; ему хочется оградить его, взрастить, превратив в бушующее пламя, настолько сильное, чтобы спасти их обоих. Он накрывает рукой ладонь Хакса и приносит клятву, от которой все внутри переворачивается, а сердце колотится так сильно, что кажется, будто оно пробьет грудную клетку. Финальный вывод: он не станет проходить последнее испытание. Не сможет. Только не снова. Оно даже не действует так, как должно. Следствие, вне всяких сомнений: они оба сдохнут в руках Сноука. И будут умолять о смерти, когда он закончит их терзать. Если захочет, Сноук может заставить Кайло годами смотреть на то, как мучается Хакс, прося о смерти. Альтернатива, едва способная пробиться через его уверенность, что таковая вообще имеется, исходящая от того крохотного огонька, что он хочет вскормить: всегда есть другой путь. Отклика от Хакса нет. Он спит, но пока еще без снов. Кайло переплетает свои пальцы с его; ему интересно, будет ли он чувствовать такую же решимость завтра утром. Если Кайло твердо принял решение, Сноук может самолично нагрянуть сюда, чтобы спалить все дотла. Предательская мысль, выскочившая среди нагромождения других: Сноук не может навредить им по-настоящему. Что за невероятная и бесполезная фантазия? Кайло видел, на что способен Сноук. Но он тоже видел, на что теперь способен Кайло Рен. Кайло чувствует, как его губы растягиваются в диковатую улыбку, а сердце продолжает стучать набатом; он стискивает руку Хакса. Вывод, один из многих, сделанных за сегодня: его привязанность к Хаксу совершенно точно обрекла их обоих на самый страшный ад из возможных. Дальнейший вывод, более конкретный: даже если так, он все равно не может стереть эту улыбку со своего лица. Ментальная установка: если убийство Хана ослабило его, то спасение Хакса делает его сильнее. Он лежит без сна всю ночь, гладит костяшки Хакса большим пальцем, когда тому снится кошмар. Даже такой простой жест подпитывает огонек у него внутри, и Кайло искренне старается поверить, что он сможет вырастить из него яростный пожар, который сметет все преграды, удерживающие его истинную силу. Такое кажется невероятным, но эта мысль весьма настойчива. Он представляет, как Сноук чувствует этот вызов. Конечно, чувствует. Но моментальной расплаты не следует, лишь только дождь усиливается, а от тлеющего внутри огонька становится больше дыма.