Моя доля

Это продолжение 16ой части *** POV Тилль Я ещё немного постоял у двери, пытаясь учуять в воздухе запах Рихарда, как мне казалось, все ещё витавший здесь. Он только ушёл, а я уже тоскую по нему. Мы вместе всего несколько дней, и я поразился тому, как быстро все произошло. Первые объятия, первый поцелуй, первая совместная ночь - не слишком ли торопятся события? Я не сопротивлялся ни одному его слову. Да, потому что я не был против этих слов. Мне это нравится, и я все чаще хочу почувствовать твои руки на своём теле. Они тёплые, мягкие, и в то же время такие сильные! И с тобой хорошо. Ты заботишься обо мне так, что я начинаю ощущать себя виноватым и думаю, как благодарить тебя. Я долго думал об этом, пока не поймал себя на том, что до сих пор стою у двери, расплывшись в глуповатой влюбленной улыбке. А ведь завтра идти в школу, а уроки не сделаны, да я их не спрашивал. С этой любовью я совсем забросил учёбу, хотя никогда особенно не успевал. Тяжело вздохнув, я набрал номер одного из одноклассников, узнал домашнее задание, и после неумело поданной лжи о том, что мне сегодня немного поплохело, поплелся делать уроки. Я пытался сосредоточиться на алгебре, но вспоминались не формулы, а только Рихард. В ступоре я пялился в учебник, но на страницах в деталях вырисовывался пленительный и любимый образ. Ох, Рихард, как я тебя хочу.... Не говорить с тобой, не робко касаться твоих рук, а раздеть, любуясь твоим прекрасным телом и заняться с тобой любовью... Да, скромный и тихий Тилль хочет секса с одноклассником. Я фыркнул. Нет, он не одноклассник. И даже не лучший друг. Он мой любимый человек. И я не знаю, когда дружеская симпатия успела превратиться в самую настоящую любовь. Я отложил алгебру и решительно хотел набрать номер Рихарда, но он опередил меня. -Тилль, - голос в трубке такой нежный и неузнаваемый. -Да, дорогой мой, - я встаю у окна, и изредка посматривая в темноту вечера за окном, скребу по подоконнику. -Я хотел... - голос обрывается, - можно сегодня переночевать у тебя? Просто первая ночь не удалась, а сегодня день такой хороший, надо и завершить его как следует! Я уже и пижаму приготовил, - прибавляет он шёпотом. -Рих... - я посмеиваюсь. -Тилль, ну вот только не надо ржать, я знаю, что ты тоже этого хочешь! С моей стороны повисает напряжённое молчание, но я выдавливаю с той же шутливой интонацией: -Хватит читать мои мысли, я тебя боюсь уже. -Телепатия. Могу. Умею. Практикую. Молчание. Мы глубоко и страстно дышим в трубку. -Тилль? Ну так что? Только серьёзно! -Да, - уверенно говорю я. Знаю, что он придёт не за тем, чтобы занять пустое место рядом со мной на диване. Мне нужна его любовь. -Тогда я бегу,-поспешно говорит он. -Давай, и быстрее. Я скучаю.... -Да я приду уже скоро! -Ладно, жду... Я неохотно завершаю вызов и болтаюсь по квартире - надо же чем-то занять себя в эти 15 минут, что Рихард будет идти ко мне. Время ползёт так медленно... Я плюхаюсь на стул в кухне и не меняя позы пялюсь на красные циферки, отражающиеся на окошечке духовки. Музыка не отвлекает, кусок не лезет в горло... Я слоняюсь от входной двери до родительской комнаты и не могу найти себе места. Наконец слышу долгожданное пиликанье домофона и с грохотом несусь открывать. За эти 15 минут я соскучился по Рихарду так, как будто не видел его 15 лет. Честно, я не знал, что делать, когда увидел его сияющую мордочку. А он знал - поднялся на цыпочки и крепко поцеловал в губы. Почему я не догадался это сделать?! Почему я всегда пассив?! -Ну сколько там времени? - спрашивает Рихард, повиснув у меня на плече. -Шестой час, - неуверенно говорю я, покосившись на часы в телефоне. Вкус его губ ещё долго держится во рту - сочный и сладкий. -Отлично! Пошли клипы смотреть! - он ловко прыгает в огромные отцовские шлепанцы и направляется в гостиную. Я замечаю у него в руках приличного размера пакет, и догадываюсь, что там определённо лежит что-то вкусное. В гостиной, куда мы так и не успели купить ковёр, стоял большой телевизор с выходом в интернет. Я его вообще никогда не смотрел, а Рихард сразу с ним разобрался. Затем он предложил разложить наш диван - книжку, мы погасили свет, устроились, между нами лежал этот пакет с пирожными... -Будешь? - Рихард протянул мне эклер, и тут я понял, что совсем не хочу сладкого. Прямо видеть его не могу. -Ну и для кого я скупил половину кондитерской?! - Рихард обиженно надул губы. -Прости, но я правда не хочу, - я мягко отодвинул пирожное. -Странно... - Рихард громко зашуршал пакетом, надеясь найти что-нибудь более приятное мне, чем эклеры. - Я всегда думал, ты сладкоежка... -Рих, - я тяжело выдохнул, - у меня со сладким связаны плохие воспоминания. Ты прости, что я сейчас испорчу тебе настроение на весь вечер, но мне нужно выговориться, надоело это в себе держать. Рихард нежно обвивает меня за шею и внимательно заглядывает в лицо. Какие светлые глаза, он наверное видит меня насквозь, мне не выдержать этот взгляд. - Когда родители умерли, я целыми днями ревел.. Хотелось чем-то заглушить горе, не думать об этом... Иных средств от слез, кроме алкоголя, я не знал, да и где мог его достать? А сладкое я всегда любил... Да, глупо, но я заедал горе пирожными. И постепенно так привык есть их каждый день, что уже не мог представить жизни без сладкого. Я пока траур носил, почти ничего, кроме пирожных, не ел. Так к ним пристрастился, что теперь, когда уже стало полегче, с трудом отвыкаю. Думаешь, я всегда такой подтянутый был? Да полгода назад ты бы меня не узнал! Я все время ходил зареванный, не высыпался, а из-за этих чёртовых пирожных ещё и очень прилично поправился... Тогда в той школе и начались проблемы, надо мной посмеивались, не то, что жалеть... Спасибо Петеру, он часто навещал меня, поддерживал, помог посреди года перевестись в другую школу, хотя с моей тогдашней успеваемостью это было трудно. Мне просто не до учёбы было тогда, ты понимаешь. А после смерти родителей оказалось, что я совсем беспомощный, и Петер все взял на себя. Если бы не он, я давно на улице бы оказался... Я перевёл дыхание, чувствуя, что Рихард буравит меня взглядом и продолжал: - Сначала, конечно, трудно справляться в одиночку, но я привык. Но смысла жить у меня не было до тех пор, пока не появился ты. Я уже думал, что жизнь кончена и и ничего хорошего меня впереди не ждёт. Я понял, что кому-то со мной интересно, и ты обо мне очень заботился... Даже не знаю, как это объяснить, но с тобой я как-то реже стал вспоминать родителей. Я понял, что у меня есть цель, ради которой стоило стремиться вперёд, хотел, чтобы мы всегда были вместе, а больше ничего и не хотел.... Мы когда начали общаться, меня сразу от сладкого отвернуло, потому что я уже не нуждался в этом утешителе, но зависимость от сахара осталась. Рихард нежно обвил меня за плечи и терся носом о шею. Он явно искал подходящие слова вроде "понимаю, сочувствую, соболезную", но в эту минуту они были слишком сухими и шаблонными, и подходили больше для того , чтобы сказать их среди многих утешений. Рихард привлек мою голову себе на грудь и шепнул : -Это хорошо, что ты решился выговориться. Теперь мне проще тебя понять, хотя я и так знал, что тебе нужна забота и поддержка. -Это как раз не так уж и нужно, - глухо пробормотал я, слушая уверенные и сильные удары его сердца, - любовь и дружба в большей степени. Сейчас я уже достаточно хорошо владею собой, чтобы ответить на твои чувства, как должно. А то ты мне ласку, поцелуи, завтраки в постель, а я... -Да ладно, ладно, - Рихард ерошит мне волосы и начинает щёлкать пультом, отыскивая клип. - Что смотреть будем? Я поднимаю глаза на его нахмуренную мордашку-Рихард упрямо, по одной букве набирает через пульт название клипа на экранной клавиатуре. -Н.. е.. т.. ж.. е.. л.. а.. Рихард, ну я тебе скажу, ты умеешь выбирать! - смеясь, я пихаю его в бок, и, снова положив голову на упругое плечико, невнимательно смотрю на экран. Да уж, клип то что нужно, и спустя несколько секунд мы уже катаемся по дивану от смеха, не обращая внимания на то, что слова в песне довольно грустные. -Ахахаха, она гитару из капота вытащила!! В лимузине похоже не нашлось места! Кто-нибудь, остановите мой ор! -Он так медленно двигается, прямо как я по утрам, когда мозги спят ещё. -Ага, из серии "умылся, позавтракал, и только потом проснулся". -Ударник вообще жжёт. И не смотри, что он такой широкий. -Соло-гитара прямо огонь! -Нет, ну ты видел, какое у него лицо в этот момент?! Это просто надо заскринить и сделать подпись:"когда резко встал с дивана ". -Рих, он микрофонную стойку изнасиловал, ты видел?! -Клавишник так эпично въезжает. У него явно дистрофия последней стадии... -Так стоп.. Они что, целуются?! Ммм, какая короткая юбочка... Я хоть и не натурал, но реально захотелось подрочить на этих лесбиянок.. -Он на них так смотрит, как будто хочет, но не может. -Они специально его раззадоривают... -Смотри, что клавишник встал!! Все не так плохо, как мы думали! -Риха, они его забыли!! Сами уехали, а его оставили! Как он домой на инвалидной коляске добираться будет?! Ну как так-то?! Я вытер выступившие от смеха слезы, мы посмотрели еще несколько клипов, но так смешно уже не было. Рихард выключил телевизор, и некоторое время мы просто лежали, прижавшись друг к другу и пялились в черный экран. Рука Рихарда мягко скользнула по моей спине, я слегка подался Рихард оттянул резинку моих домашних штанов, и я почувствал горячую и гладкую руку на своей заднице. -Я знаю, ты не против, - игриво прошептал Рихард, в то время как глаза его оставались совершенно серьёзными, - но, может, поиграем в изнасилование? Я знал, что он сказал это без злого умысла, но намек понял. И странно, не рассердился, а только подвинулся, позволяя Рихарду жмякать себя. -Я постараюсь не сделать тебе больно, - продолжал он, понемногу стягивая с меня штаны. -Уже?! -А кто-то говорил, что хочет отблагодарить меня... И я вижу, что ты уже готов... Я только закрываю глаза, и переворачиваюсь на спину. Напряжённо дыша, Рихард все-таки стягивает с меня штаны, и через несколько минут я лежу перед ним в одном белье. Нежные на ощупь руки залезают мне под майку.. Ох, проклятые пирожные - я невольно втягиваю живот. Согнутые колени дрожат, Рихард лежит между ног, а его голова где-то под майкой. Сухие губы осторожно касаются ложбинки между грудными мышцами, я вздрагиваю. -Расслабься, - глухо доносится его голос, - просто ни о чем не думай. Я тебя люблю и не сделаю ничего плохого. Я с облегчением вытягиваю ноги. Рихард гладит меня по бокам, заставляя содрогнуться-на этот раз от щекотки. Понимаю, что нужно снять майку, и подставляю тело поцелуям. Рихард целует так жадно, как будто хочет съесть меня. -Какой ты.... аппетитный... - бормочет он в ответ моим мыслям. Я лежу как бревно, и не представляю, что сейчас нужно делать. Вернее, я хочу как-то ответить на эти поцелуи, а как-не знаю. -Ничего, солнышко, - говорит Рихард, залепляя мне губы сочным поцелуем. - Я тоже почти ничего не умею. Я глухо мычу и закатываю глаза от наслаждения. Руки сами собой залезают в брюки возлюбленного. Рихард ерзает на мне, силой мнет плечи, бока, бедра... Понимаю, что пора перестать быть надувным матрасом из секс-шопа, но мои потуги ответить на эти страстные движения выглядят просто смешно. Внезапно Рихард отрывается от меня и срывает с себя почти все. -Посмотри на меня, - просит он, когда я от смущения закрываю глаза. Я осторожно заглядываю в его внимательные глаза, незамутненные страстью. Светло-голубые, с зелёным отливом, в темноте они кажутся огромными. Тонкие пальцы касаются моего лица, разглаживают брови, проводят по переносице, не могут удержаться, чтобы не потрепать за щеки (эта ласка впервые за всю жизнь мне приятна, обладатели пухлых щечек меня поймут), потом возвращается к губам, и тут я наконец-то собираюсь с духом и переворачиваю Рихарда на спину. Он улыбается так, как будто доволен мной, и наверное оно так и есть. Я не стану в деталях расписывать то, как ласкал его. Помню каждое его ответное движение и вкусный запах, исходивший от гладкой кожи. Он гораздо легче и проворнее, чем я, и самое главное - опытнее. Каждый мой неуклюжий, осторожный поцелуй был ему в радость. *** -Мне кажется, что пора перейти к основной части, - говорит он, когда я, почти обессилевший от непривычного, лежал рядом с ним. На животе и груди алели пятна от поцелуев, и что-то подсказывало мне, что они долго не пройдут. -А что это будет? - хрипло шепчу я. -Разве не догадываешься? - Рихард с трудом переворачивает меня и заставляет встать на четвереньки. -Нет, Рихард, только не это! - я понимаю, что он собирается сделать и отползаю в угол дивана. Он слышит в моей просьбе отчаяние и, сев рядом, берет меня за запястья. -Я понимаю, что после того случая ты очень боишься, что будет так же обидно и больно, - шепчет он, - но я обещал сделать это очень аккуратно. Я обхватываю колени и молча мотаю головой. -Тилль, ну пожалуйста... Я же не маньяк... С любимым человеком тебе никогда не будет больно... Мне так хочется... Он произносит это с такой мольбой, что я не могу отказать. Последние поцелуи такие страстные, что на четвереньки я становлюсь почти без сознания. Рихард осторожно пристраивается сзади и я чувствую, как что-то твёрдое упирается между обнаженных ягодиц. Все-таки я дергаюсь. -Не надо, - говорит он изменившимся голосом и входит в меня. Боль. Она есть. Но короткая и острая. Тогда была тупая, долгая, и ужасно мучительная. Мне ни хорошо, ни приятно ощущение чужеродного тела в себе, но я стараюсь это запомнить. Но все-таки испытваю огромное облегчение, когда Рихард выходит. -Ты такой податливый, мягкий, - шепчет он, вытирая руки о диванный чехол. Заваливает меня на диван, нежно откидывает с моего лба волосы, чувствую, как сильно его влажная рука пахнет спермой, и этот запах даже приятен мне. -Ну вот, а ты не хотел.. - улыбается Рихард. -По правде говоря, я ждал большего, - возразил я и зевнул. - А теперь пора спать. Оказалось, мы прокувыркались больше двух часов. -Ну ладно, - Рихард устроился у меня под боком - спокойной ночи? -А постельное белье, одеяла?! -Да брось, - он берет меня за плечо и с силой опускает. После второго зевка я понимаю, что спать можно и без одеяла. -Спокойной ночи, - Рихард нежно потерся носом о мой нос, чмокнул в щеку, приобнял, и я почувствал себя так хорошо, тепло... Защищённо. -И тебе тоже, - последний раз за сегодня прокляв себя за пассивность, я вяло ответил на его ласку и заснул, только прикрыв глаза. Теперь день можно было считать удавшимся.