Моя доля

-Тилль, - спросил Рихард, когда мы вышли на улицу, - ты не против, если мы зайдём ко мне домой? Рюкзаки хоть закинем и передохнем. Мы же сегодня к Тетгрену поедем? -Ну... Я вообще-то не против... Ты про Петера так резко спросил, я даже обдумать это не успел. Рихард уже взял курс по направлению к своему дому. Не решаясь заговорить, я шёл рядом, боясь поднять на него глаза, но он коснулся моей руки кончиками пальцев, а потом обхватил ее. -Мы же помирились, - словно извиняясь, произнёс он. Я тяжело вздохнул, в ответ на что Рихард выпустил мою руку и обвился вокруг меня. Он так любит обниматься... Не понимаю, он хочет от меня ласки или раззадоривает? Рихард наверное понял, что очень смутил меня и всю дорогу шёл молча, изредка показывая взмахом руки направление пути. Понемногу мы выбрались из снежной каши, затоплявшей старый район, где жил я, и вышли к кварталу новых, только что отстроенных высотных домов-чистых, незакопченных, с яркой отделкой, очень неожиданной для нашего невеселого города. В одном из таких домов и жил Рихард. -А у тебя дома никого не будет? - спросил я, когда Рихард прижимал ключик к домофону. -Отец на работе, может мама будет... - Нерешительно протянул он и впустил меня в сверкающую чистотой парадную. - А что, у тебя на мой счёт есть какие-то планы? - хитро добавил он и потащил меня к лифту, - детка, я на пятнадцатом этаже живу, и пока ни одному смертному не удавалось пройти это расстояние. В лифте висело зеркало, наверное для тех дам, которые перед походом в гости не успели накраситься дома и пудрили нос в последние секунды. Я мельком посмотрел в зеркало и при невыгодном желто-зеленом свете показался себе совсем уродливым, все изъяны выступили в преувеличенном виде. Но и Рихард выглядел не лучше. Когда я углубился в мрачное созерцание особенно глубокого рубца на щеке, Рихард вытащил меня на лестничную площадку: -Приехали! Между прочим, пялиться в зеркала - это по моей части! -Кокетка... Мы вышли перед внушительного вида дверью. Рихард хозяйским жестом повернул ключ. В полумраке коридора я заметил высокую женскую фигуру, которая повернулась на грохот ключей и пошла к двери. Зрение мое выхватило длинную золотистую косу и мерцающие глаза. Я сразу стушевался, поняв, что некоторые мои желания насчёт Рихарда не сбудутся. -Мам, я с другом! - крикнул Рихард. Женщина подошла к двери и впустила нас, ее кошачьи глаза так и впились в меня. -Здравствуйте, - только и пробормотал я. -Приятно познакомиться,-сочные губы фрау Круспе растянулись в улыбке, и она кончиком маленькой ноги пододвинула мне огромные чёрные шлепанцы. -Тилль, Рихард рассказывал мне о вас много хорошего, - говорила она, пока я неуклюже раздевался, а потом не знал, куда девать свою куртку. Но Рихард деликатно забрал ее и куда-то повесил. Я сунул ноги в неудобные тапки и пошёл вслед за Рихардом в гостиную, куда нас пригласила фрау Круспе. Обстановку их квартиры можно было назвать шикарной, я никогда не видел столько красивых вещей, сосреготоченных в пространстве жилого дома. Изысканные сочетания цветов, стильная мебель - везде витал дух современности, который так подействовал на меня, когда я увидел Рихарда, но его мать с первого взгляда произвела неприятное впечатление, оправдывая утверждение, что внешность обманчива. Я немного побаивался ее и решил вести себя как можно скромнее. -Тилль, что вы будете: чай, кофе? - спросила она, возвращаясь из кухни с блюдцем печенья. -Да я пожалуй ничего не буду, - севшим голосом прошептал я(обращение на "вы" меня очень смутило) -Мам, мы в макдаке поели, - ворвался Рихард, - мы только посидим и гулять уедем. -Рихард, может хватит уже ходить по макдакам? - весело спросила она, пристально осмотрев мою фигуру. Она поставила печенье на журнальный столик и грациозно села рядом со мной, словно нарочно выставив вперёд голые, красивые и немного пухлые ноги в пушистых розовых тапочках. Низко нагнувшись над столом, я неохотно взял печенье и приготовился к допросу. Фрау Круспе непременно захочет узнать, с кем связался ее сын, но пока она ничего не говорила, а только внимательно смотрела на меня своими прекрасными зелёными глазами с золотистыми ресницами, и этот взгляд ужасно смущал. Изредка я посматривал на нее, все больше убеждаясь, что не испытываю симпатии к ней, хотя поначалу признал ее настоящей красавицей. Фрау Круспе была очень похожа на Рихарда, но если в лице моего любимого все нравилось, располагало и притягивало, то строгая красота его матери отталкивала. Весь ее облик говорил о том, что она привыкла быть окруженной людьми, которые ценят ее красоту. Высокомерие читалось во вздернутом носе и тонких, низких бровях. Гордо поднятый подбородок и грубые, мужские очертания челюстей выдавали строптивый и капризный характер. Холодный луч ворвался в комнату и скользнул по длинной золотой косе фрау Круспе. Под светлыми отбликами волос ее бледное лицо похорошело и я уже откровенно любовался женщиной, как зачарованный. Она не могла не заметить это и улыбнулась. - Тилль, а ты всегда такой скромный? -внезапно спросила она, отчего я чуть не поперхнулся печеньем. - Ну... - я замялся под ее ласковым взглядом. Язык отказывался мне повиноваться, - я очень долго не заводил знакомств и совсем утратил навыки социализации. Хорошо, что я с Рихардом познакомился, а то совсем как отшельник.. - Вообще-то я первый подошел к тебе знакомиться, - весело перебил меня Рихард, хитро стрельнув подкрашенными глазами. Он сидел на другом конце дивана, видимо, недовольный, что я совсем не обращаю на него внимания. Небрежно облокотился о подушку и положил ногу на ногу. Я невольно задержал взгляд на его упругой, туго обтянутой джинсами ляжке и с трудом подавил желание обнять, погладить это сочное тело. Так же как и мать, Рихард осознавал свою привлекательность, и действие его красоты было таково, что я возбуждался от каждого движения моего милого. Фрау Круспе поняла, что со мной и каши не сваришь, и оставила нас одних. Я уже принялся переживать, что не понравился ей, но Рихард подвинулся ко мне, горячая ладонь легла мне на колено, и тепло его объятий вывело меня из грустных мыслей. - Пойдем лучше к тебе, - прошептал я, когда тонкие пальчики начали распускать мне ремень. Рихард неохотно отпустил меня и провел в комнату, смежную с гостиной. Войдя, в детскую, я обмер: это было жилище настоящего рокера... На стене огромный плакат с Kiss, черная мебель, красная гитара, возлежащая на разбросанных по широкой кровати подушках. Рихард указал мне на кровать с таким видом, что я все понял и осторожно присел на смятое чёрное покрывало. -А твоя мама? - прошептал я, боясь, что нас застукают. -Все просто, - Рихард закрыл дверь и задвинул щеколду, - и звукоизоляция у нас хорошая. И она догадывается, что мы не просто друзья. Он сел рядом и повалил меня на кровать. POV Рихард Когда я закрыл дверь, Тилль посмотрел на меня так испуганно, как будто я собирался его тут пытать. Не бойся, милый. Я просто очень хочу тебя. Нам никто не помешает. Я сел рядом с ним, и, приложив немалую силу, завалил Тилля на подушки. Он неуклюже извивается подо мной, знает, что будет впереди и не хочет этого. Я тоже помню наш первый раз. Теперь у меня есть опыт, я буду аккуратнее. Я наклонился к нему и провел языком по сильной шее. Тилль вздрогнул, но вкус его кожи распалил меня, я оттянул воротник и принялся лизать там. Жаль, что он не в рубашке-я с трудом стягиваю некрасивый серый свитер. Тилль сопротивляется, но свитер уже летит в угол, а я в восхищении замираю перед этим роскошным телом. Боясь, что сейчас начну любоваться им и не смогу сделать то, что хотел, продолжаю лизать его. Тёмные волосы покрывают его широкую грудь чуть ли не от ключиц, и я не понимаю, как такое прекрасное сильное тело досталось человеку с таким мягким характером. Он выглядит так брутально и наверное сам не подозревает об этом. Грудные мышцы такие хорошо развитые и сочные, что я с упоением мну твою грудь. Милый, зачем ты скрываешь от мира свою красоту этими уродливыми свитерами и растянутыми джинсами? А может, оно и к лучшему - ведь только я буду знать, что ты под ними прячешь. Я беру его влажные от волнения ладони и провожу языком по широкой полоске волос на животе, она вызывает у меня особое желание. Замечаю вокруг нее бурые пятна-воспоминая о поцелуях той ночи. В облике Тилля столько деталей, которые доводят меня до неконтролируемого возбуждения - его округлый затылок, пористый широкий нос, пухлые руки, крепкая фигура, лишённая талии.... Я каждый раз нахожу в нем что-то новое... Он уже не сопротивляется, да мне и не нужна взаимность - я хочу в полной мере насладиться его телом, запах горячей кожи сводит меня с ума, я распутываю ремень и немного приспускаю на Тилле брюки. Несколько коротких поцелуев в нежную ложбинку в паху-он вздрагивает подо мной, словно ударившись током и инстиктивно дёргает ногой. Какая здесь мягкая кожа... И такая бледная... Нет, Тилль, больше я тебя здесь не трону. Я наклоняюсь над его лицом, но он, почти не меняя позы, стягивает с себя брюки и я оказываюсь в горячих объятиях. Он хочет быть моим, он не сопротивляется больше!!! Я нежно беру в руки его пухлые щеки и осторожно-осторожно целую, в каждый поцелуй вкладывая всю заботу, которая у меня есть. Милое, чудное личико! Нежно ввожу руку в волосы, держа тебя за шею. Другой рукой разглаживаю морщины на лбу, убирая волосы с лица. Начинаю тереться носом о шею, потом о нос. Опускаюсь до губ, потом кротко целую щечки, уделяя внимание каждому рубчику(их особенно много на скулах), я знаю каждую рябинку, как родную... Страстно, неожиданно зализываю, впиваясь в твои губы как в последний раз. Ты не мог не ответить на этот поцелуй, и твой нежный язык оказывается у меня во рту и бродит там, как потерянный. Твои мягкие руки лежат у меня на спине, потом спускаются... Сожми сильнее, да, вот так... Я заглядываю тебе в лицо: ты закинул голову, глаза закрыты, тёмные ресницы слиплись, капельки испарины выступили в крупных порах. Я с жадностью слизываю соленую влагу, слушая, как быстро стучит твое сердце. Ничего, к нам никто не зайдёт.... Ты слабо стонешь, показывая кончик бледно-розового языка, облизываешь пересохшие губы, и от этого простого движения у меня внутри все переворачивается от удовольствия. Любуясь тобой, я уже возбуждаюсь, а начиная ласкать, испытываю оргазм, несовместимый с жизнью. Я отодвигаюсь, ты сгибаешь обнажённые ноги и я приникаю к бархатистой коже там, где ягодицы переходят в ноги. Ты вздрагиваешь снова, и стараясь сдержать стон, хватаешь меня за волосы. Нащупываю твой возбужденный, твёрдый ствол и начинаю вверх-вниз двигать упругую плоть. Из твоих стиснутых уст вырывается стон, я наращиваю темп, увеличивая громкость этого стона, причём сам едва дышу. Я хочу заласкать тебя, довести до беспамятсва, и у меня это получается. Ты глухо рычишь и обдаешь мою руку фонтаном густой спермы. Я размазываю ее по твоей груди и слушаю, как удовлетворенное, почти животное рычание переходит в постепенно затихающий стон. Пока твое дыхание не пришло в норму, я переворачиваю тебя на живот и начинаю ласкать пышные ягодицы - сначала руками, а затем языком. Вижу, как напрягаются сильные мышцы твоей широкой спины, ты вцепляешься в подушку и кусаешь ее. Я сам уже возбужден до предела, когда вспоминаю, что до сих пор одет. Пылая от нетерпения, я едва не разрываю молнию на брюках. Чуть-чуть приподнимаю тебя и совершенно без брезгливости просовываю палец в колечко содрогающихся мышц. Теперь твой сдавленный стон терзает сердце. Милый, я знаю, что тебе больно, но ввожу второй палец. Ты едва не кричишь, но потерпи ещё чуть-чуть. Третий... Какой же ты упругий. Некоторое время я держу все три пальца внутри тебя, а потом аккуратно вынимаю по одному, доставляя тебе огромное облегчение, и указательным начинаю осторожно массировать простату. Кричи громче, мне это нравится... Понемногу ты затихаешь. Значит, уже не больно. Я ставлю тебя на четвереньки и проталкиваюсь внутрь, уже не встречая того сопротивления, что в первый раз. Как же это приятно.... Я не могу больше сдерживать себя, и, негромко застонав, кончаю прямо в тебя. Счастье и восторг переполняют меня. Некоторое время мы молча лежим обнявшись. Приникнув к твоей груди, я слушаю, как взволнованно стучит сердце. Как бы я радовался, если и тебе только что было так же хорошо... Несколько нежных, но крепких поцелуев-ты приходишь в себя и удивлённо на меня смотришь. -Что это было? - хрипло шепчешь ты. -Было очень хорошо.... Не бойся, никто нас и не услышал. Одевайся, нам пора ехать. Тилль с трудом поднялся, встряхнул головой. Я помог ему одеться и отпер щеколду. Мамы в гостиной не было, я подумал, что она слышала все, но почему-то нисколько не встревожился. Я позвал Тилля, мы тихонько оделись, и кинув прощальный взгляд на одиноко валяющиеся в прихожей рюкзаки, поспешили покинуть квартиру, даже не попрощавшись с матерью. Мы вышли на холод разгоряченные, лицо Тилля стыдливо пылало, у меня кожу на руке стянуло от засохшей спермы. Ничего не говоря, мы направились к метро. Мне было немного стыдно, но я ничуть не жалел о том, что случилось между нами. Слабый запах, исходивший от кожи Тилля, возбуждал меня. Я хочу его прямо здесь, на снегу, но потерплю... А сейчас мы едем к Тетгрену, записывать музыку. Черт, я же не так и не написал текст песни....