Моя доля

POV Тилль Остаток ночи прошёл более или менее спокойно, хотя узкий диван не слишком подходил для сна. После визита Лоренца мне с трудом удалось найти удобную позу и уснуть. *** -Крис, ну ты посмотри, какие ангелочки! - в мой крепкий сон вторгся мужской голос, очень похожий на голос фрау Шнайдер. "Уходите, поспать не даете!"-я рассердился и с головой завернулся в плед. -Шнай, давай их буди уже, я голодный! - раздался в в ответ неприятный голос, без сомнения принадлежавший Лоренцу, - мне уже надоело все утро ходить на цыпочках. Между прочим, меня один из этих ангелочков ночью избил, а ты умиляешься. -Крис, хватит бухтеть, - устало ответил герр Шнайдер, - вообще-то я специально закрыл дверь на кухню, а ты меня не послушал и в два часа ночи поперся жрать. Ну вот что, хлеб трудно было убрать?! - этот упрёк прозвучал очень мягко. Теперь я окончательно проснулся и осторожно приоткрыл один глаз. Оперевшись о спинку той части дивана, где спал Рихард, стоял высокий стройный мужчина лет сорока в расстегнутой чёрной рубашке и белых шортах. Длинные каштановые локоны спускались на широкие накачанные плечи, и только следы косметики на уставшем красивом лице с маленькими голубыми глазами доказывали, что этот мужчина и фрау Шнайдер - один и тот же человек. Лоренц слегка приобнимал его, сам растрепанный, сердитый и совсем не противный. Он посматривал на меня так спокойно, как будто мы и не были знакомы. -Доброе утро, - пробормотал я, обращаясь неизвестно к кому и пихнул крепко спящего Рихарда в бок. -Доброе, - улыбнулся Шнайдер, - переодевайтесь, сейчас будем завтракать. Дверь тихонько закрылась, я с хрустом разогнулся - за ночь, проведённую на неудобном диване, все тело затекло. Белый свет зимнего утра больно резанул мне по глазам и позволил увидеть столпившиеся в углу кухни какие-то тропические растения с большими листьями. Окна в кухне были старые, с растресканными рамами, и я слышал, как где-то далеко через белую мглу с тихим звоном проезжают трамваи. Тем временем Рихард проснулся, долго тер глаза и как будто не понимал, где оказался. Сонный, он выглядел чрезвычайно мило. Я крепко обнял тёплое, не остывшее со сна тело и поцеловал нежную гладкую щеку. Рихард издал какой-то смешной звук и уставил на меня полные удивления глаза. Да, дорогой, твой тюфяк из секс-шопа медленно, но верно движется к тому, чтобы быть сверху. Он встряхнул головой и чуть-чуть прикоснулся губами к моей щеке, видимо, не понимая, что со мной произошло. Моей раскованности способствовала легкая атмосфера этого дома, где дозволялось все. Только Рихард успел натянуть одежду, на кухню вернулись герр Шнайдер с Лоренцем. Учитель плюхнулся на пуфик, как раз напротив меня, и изредка кидая на нас с Рихардом злобные взгляды, принялся намазывать бутерброды. Герр Шнайдер, наоборот, весело улыбнулся нам, и мурлыкая что-то, поставил варить кофе. Казалось, у него всегда хорошее настроение, и это мне очень нравилось. Теперь я понимал Рихарда и сравнивал некрасивого, противного Лоренца с милым оптимистичным Шнайдером. Что связало этих столь разных людей, я и понять не мог. Вдруг в коридоре глухо раздалась какая-то тяжелая музыка, и в кухню вошел Кристоф с портативной колонкой в руках. В отличие от отца, он выглядел совсем сонным, но вчерашней мрачности в его лице не было. Едва войдя на кухню, он завалился на диван рядом с Рихардом и отчужденно уткнулся в телефон, предварительно кивнув нам. Да, приветливостью он не отличался, но его тонкая красота уже не так отталкивала меня, я понял, что с Кристофом вполне можно дружить. Но следом на кухню зашел Пауль. Вот кого я точно не ожидал здесь увидеть, так это его. Улыбка тронула его тонкие губы, когда он увидел ошарашенное выражение моего лица. Рихард вспыхнул, не знал, куда деться, очень хотел убежать и на веселое приветствие Пауля покраснел еще гуще. Потом повернулся ко мне и стиснул мое колено. Мы забились в самый угол дивана. Пауль пожал плечами в ответ на неловкую тишину, сел рядом с Кристофом,и время от времени нагло заглядывая в его телефон, игрался с громкостью на колонке. Смущенные грохочущим на всю кухню немецким репчиком, мы не решались заводить разговор. Рихард даже не притронулся к вареной сосиске, которую поставил перед ним герр Шнайдер, а только нервно теребил чокер. Может быть, если бы не присутствие Лоренца, завтрак прошел бы весело. Герр Шнайдер понимал, что обстановка становится напряженной. Некоторое время он крутил в крепких пальцах бутылку из-под минералки, а потом бросил ее на стол и раскрутил. - Ну что, Рихард, тебе нужно поцеловать Пауля, - произнес он, когда бутылка остановилась. - Дум, ты собрался играть в бутылочку? - так же неожиданно расхохотался Лоренц, и его нежный щебечущий смех показался мне очень приятным. Рихард в полной растерянности переводил взгляд с бутылки на Пауля, и парнишка тоже смутился. Кристоф ревниво посмотрел на отца и отложил телефон, интересуясь, что будет дальше. - Ээээ....Герр Шнайдер, - с трудом выдавил Рихард, - вы серьезно?! - Ага, - он улыбнулся и хитро подмигнул, -Рих, ты не переживай, у меня не квартира, а голубиное гнездышко! Ты вообще видишь тут хоть одного натурала? Или ты никогда не играл в бутылочку? - он говорил в своей добродушно-веселой манере, а Рихард.. я никогда не видел его таким растерянным. Посмотрев на бутылку, я уже представил, с кем придется целоваться. Да уж, герр Шнайдер знает толк в извращениях. Рихард тяжело вздохнул и посмотрел на меня так, как будто заранее просил прощения. Под бегающим взглядом Пауля я, с целью приободрить, потрепал Рихарда за плечо и отвернулся. Между тем Пауль обменялся с Кристофом таким же извиняющимся взглядом и потянулся к Рихарду. Я отвернулся, чтобы не терзать и без того смущенных парней, но не удержался и краем глаза наблюдал за ними. Испустив тяжёлый вздох, Рихард слабо, чуть касаясь, коснулся губ Пауля своими губами, и, виновато опустив глаза, отстранился. - Ну, молодёжь, да вы совсем не умеете целоваться! - разочарованно воскликнул Лоренц, которому явно понравилась эта затея, - смотрите как надо. Иди сюда, мой сладенький, - обратился он к Шнайдеру. Тот повернулся боком и слегка подался вперёд, приоткрыв малиновые губы. Его большие руки легли на напряжённые бедра Лоренца, который нервно ерзал, стараясь показать все как можно лучше. Учитель притянул голову Шнайдера к своим губам, а другой обхватил его широкую талию. Длинные волосы герра Шнайдера немного мешали показывать поцелуй, но было нетрудно догадаться, что они делают. Странно, что целоваться самому было намного приятнее, чем наблюдать за тем, как целуются другие, потому что со стороны это довольно неприятное зрелище. Особенно если смотреть на мужчин. Наконец, герр Шнайдер неохотно высвободился, показав нам блестящие, как вишни, губы. Удовлетворенный, Лоренц откинулся на скрипнувшую спинку стула, и выражение его лица было таким неприятным, что мне больше не хотелось находиться с ним в одной квартире. Вернулась неприязнь, даже ещё более резкая и острая. Хотя сейчас Лоренц был совсем не страшным, в глубине души я не мог не бояться его. - Ну что ж, - облизнулся герр Шнайдер, - а теперь второй раунд. Мы даже не успели ничего возразить, как он раскрутил бутылку. Затаив дыхание, мы взволнованно наблюдали за ее вращением, и, когда бутылка остановилась, герр Шнайдер хлопнул в ладоши и объявил: - Батум-тс! А теперь Тилль поцелует Кристиана! - Может, не надо, герр Шнайдер, - я постарался придать своему голосу самую жалобную интонацию, но трансвестит был беспощаден. - На самом деле, я не против, - Лоренц подмигнул, и вдруг, перегнувшись через весь стол, нагнулся ко мне. Я чуть ли не с ужасом вжался в стену, когда его губы, неприятно пахнущие табаком, оказались совсем близко, но Лоренц, схватив меня за затылок, резко впился в мои губы так, что я не понял, что произошло, и несколько секунд сидел в оцепенении, чувствуя, как горячий мокрый язык с силой размыкает стиснутые зубы. Я едва сдерживался, чтобы не прокусить язык Лоренца. Поцелуй долгий. У Лоренца сухие губы, от него мерзко несёт табаком и пивом, и когда этот отвратительный запах растворяется в моей слюне, я едва не выблевываю завтрак ему в лицо. Это не поцелуй, это пытка. Его язык нагло рыскает у меня во рту, как роются в ящике, где лежат очень личные вещи. Я несколько раз пожалел, что согласился играть в бутылочку, и теперь давился, вцепившись в скользкую обивку дивана. Мне казалось, этот поцелуй будет вечным, но вдруг Лоренц резко оторвался от меня. Облегченно вздохнув, я решился приоткрыть глаза и увидел, что герр Шнайдер тянет его за полу спортивной кофты, возвращая на место. - Я конечно понимаю, что бутылочка - эта очень хорошая игра, - внезапно раздался его звонкий голос, - но, Кристиан, педофилия у нас все-таки наказуема. - Вкусный мальчик, - Лоренц с наслаждением вытер рот, и в этом некрасивом жесте было что-то хищное, вдобавок его глаза подозрительно ярко блестели. Мне хотелось отойти,чтобы окончательно распрощаться с воспоминаниями от сегодняшнего завтрака, но я терпел, время от времени сглатывая горькую слюну с терпким и горьким вкусом сигарет. Герр Шнайдер видел, что я подавлен,и выбросил бутылку. Такое хорошее утро, а эта проклятая бутылка все испортила... Рихард, наверное, прочитал мои мысли, потому он поймал под столом мою руку и промямлил: - Герр Шнайдер, мы пойдём... - Да чего вы стесняетесь, тут все свои! - мужчина было потянулся к чайнику, чтобы лишней кружкой задержать нас ещё на час, - а если соседи будут на шум жаловаться, то я все разрулю! - Ну у нас дела кое-какие, а порепетировать мы всегда успеем, - Рихард приподнялся, стаскивая мою тушку с дивана. - Да действительно, пап, отпусти их, - вступился Кристоф, отрывая взгляд от телефона, - мало ли у них какие дела, да, Пауль? Пауль только кивнул, но в глазах его проскочили жёлтые чертики. Я невольно обратил внимание на голубые вены, резко выступившие под глазами Кристофа и помятое лицо Пауля - очевидно, их ночь была неспокойной. Герр Шнайдер заметил эти взгляды и, понимающе улыбнувшись, неохотно оторвался от стула, чтобы проводить нас. На прощание мы обнялись со всеми, но Рихарда мне пришлось ждать долго - он никак не мог договориться с Кристофом о следующей репетиции. Я уже и всячески намекал Рихарду, что пора идти домой, даже тянул его за куртку. Наконец, парни всё - таки условились, и, ещё раз обнявшись, мы покинули тёплую уютную квартиру, оставляя четверых голубков наедине.