Кленовые листья

12 мая 2008 года Флёденхейм, Скрелингланд, Канада

      Солнце, едва поднявшись из-за горизонта, малюсеньким пурпурным кусочком виднелось вдали, окрашивая пушистые низкие облака в тёмно-розовый цвет. Его тепла ещё не хватало, чтобы прогреть воздух, зато прохладный майский ветерок нагло трепал распущенные волосы. Надо было теплее одеться.       Микаэла поёжилась, обернулась к машине, возле которой всё ещё возился Свен, доставая из багажника дорожную сумку. Со вздохом повернулась обратно к Атабаске. Обычно мутная, грязно-зелёная вода казалась сейчас бурой. Почти кровавой.       Странное чувство. Словно необъяснимая и непроходящая тоска горчинкой застряла в груди, то и дело сжимая сердце до щемящей боли. И все вокруг какие-то странные в последние дни: нервная мама, вскочившая ни свет ни заря, чтобы заняться садом; встревоженная Ирэн, отчаянно пытавшаяся казаться радостной и беззаботной. Даже Патрик прятался под маской беспечного спокойствия и безмятежности. Настолько искусно, что легко не заметить умелой игры в счастье. Все вместе или каждый по отдельности что-то скрывали.       Только её не обмануть. Она всё видит. И красные, заплаканные глаза Ирмелин, которая, скорее, даст себя убить, чем признается в слабости, и озабоченный, уставший взгляд Йорена — тоже. Просто как всегда делает вид, что ей нет никакого дела до остальных.       А может, сама себя накрутила? Каждый имеет право на личные проблемы и трагедии. Вовсе необязательно про них рассказывать. Если кто-то молчит, ещё не значит, что скрывает тайну. Может, просто не хочет говорить… Она ведь тоже не спешит делиться собственными страхами и переживаниями, предпочитая казаться если не счастливой, то хотя бы жизнерадостной. Как Стефф и Свен. И Лукас тоже. Наверное, дурацкое самолюбие и неумение попросить помощи — их общая черта. Скажи мне, кто твой друг и... Жаль, Лоренсен уже уехал на трэк. Он бы точно нашёл способ всех здесь растормошить.       — Замёрзла? — послышался за спиной обеспокоенный голос Свен. — Вот упрямая! Я же говорил, не надо было меня отвозить на причал.       Микаэла с улыбкой обернулась и нежно поправила его взлохмаченные ветром, непослушные светлые волосы:       — Тогда бы ты опоздал.       — Дождался бы следующего, — отмахнулся Свен, перехватывая её запястье. Ласково коснулся губами кончиков пальцев. — Не хватало, чтобы ты простудилась и окончательно заболела.       — Ерунда, простое несварение желудка. Или вирус. Я уже прекрасно себя чувствую, — Микаэла замолчала, заметив подплывавший к причалу остроносый серый паром с голубыми полосками на корме. Сбоку виднелась выгоревшая надпись: «Королева Атабаски».       — Пора… — Свен взглянул на наручные часы, уверенным движением перекинул через плечо дорожную сумку.       — Уже?.. Может, останешься?       — Да я же ненадолго, лапуль, — рассмеялся он, притягивая к себе Микаэла и прижимая к груди. — Только заберу оригиналы у страховщиков, а потом сразу обратно. К вечеру уже буду дома.       — Между прочим, твой отец мог бы отправить в Видарсхавн посыльного. Или поехать сам… завтра утром, — понимая, что в эту минуту она похожа на маленькую, капризную девчонку, Микаэла уткнулась в его плечо. С наслаждением вдохнула чуть резковатый аромат мужского одеколона. Такой знакомый, успокаивающий.       — Нет. Это теперь моё дело, значит...       — Помню-помню! И ты прав, просто… — перебила Микаэла, нервно теребя пояс на куртке. — У меня дурацкое предчувствие.       — О боги! — Свен нежно сжал в тёплых ладонях её лицо, приподнимая за подбородок и вынуждая посмотреть в глаза. — Ну какое ещё предчувствие?       — Не знаю... Как будто... никогда тебя больше не увижу... Словно мы расстаёмся навсегда, — она смутилась, пряча взгляд.       — Даже не надейся! Я вернусь, а почти через месяц мы поженимся.       — Угу... — кивнула она, отчаянно стараясь не дать волю непрошеным слезам.       — Эй, ну что с тобой такое? Что со мной может случиться в Ди Эл?       — Не только в Ди Эл... Вообще... Просто будь осторожней, ладно?       — Конечно, буду.       — Точно?       — Я всегда осторожен.       — Обещаешь?       — Обещаю. Люблю тебя, — он наклонился, чтобы поцеловать.       — Как приедешь туда, сразу позвони. Обязательно. Я буду ждать.