***
Артур потягивал свой чай. Феличиано ел печенье, тревожно оглядываясь в гостиной. Артур вздохнул. — Моя коллекция такая страшная? — А, немного... — Артур огляделся. Единороги. Везде. Плакаты с белыми и розовыми единорогами, бегущие по радужным холмам. Маленькие фигурки единорогов, книги о лошадях, книги, музыка, наклейки, чашки, брелоки, подушки. Розовые, белые, чёрные, зелёные и голубые единороги повсюду. Артур коллекционировал с четырёх лет. Его отец рассказывал сказки о драконах, рыцарях и о злых монстрах, а затем он, плачущий, бежал к маме, чтобы услышать успокаивающую историю о «Фреде и его единорогах». Фред был маленьким ребёнком, и внешностью подозрительно напоминал Артура, но он владел фермой единорогов. Самой большой мечтой Артура в детстве было вырасти и быть похожим на Фреда, но, когда он столкнулся с реальностью, то подумал, что коллекционирование вещей с животными будет хорошей заменой разбитым мечтам. Он просто всегда забывал, как это пугало остальных. — Почему ты так много собрал? — Ну... мне нравятся единороги, — выдал Артур, и Феличиано кивнул, как если бы это был блестящий ответ. — Я вижу... — Тебе нравится что-нибудь коллекционировать? — У меня есть много пасты, — Артур засмеялся и улыбнулся ему, а затем осознал, что тот не шутит. Он быстро наполнил чашку Эрл Греем и пробормотал: — О... — только и сказал он прежде, чем начал потягивать чай с сосредоточенным взглядом на лице. Феличиано лизал шоколад на печенье, глядя на него блаженными глазами. — Знаешь, Людвиг ненавидит шоколад, — сказал он. Артур кивнул и закатил глаза. — Он ненавидит всё сладкое. Пиво и женщины, тогда он будет удовлетворён. — Правда? — Да, в последний раз он умолял меня пойти в стриптиз-бар. Это так унизительно для женщины, но он никогда не устаёт от их бюста. — О... — Феличиано помахал печенюшкой в воздухе. Артур вопросительно посмотрел на него. — Я что-то не так сказал? — Нет, просто... — Феличиано положил печенье, откинувшись на мягкие подушки. Он печально улыбнулся Артуру. — Могу я быть честным с тобой? — Конечно. — Ты же не расскажешь всем на работе, то, что я могу сказать, верно? — Ты вернул мой кошелёк, я должен тебе независимо от того, в чем ты можешь признаться, — Артур рассмеялся и поставил чашку. Он наклонился, положив руку поверх руки итальянца. — Я бы никогда не рассказал твои секреты, понятно? — Феличиано кивнул и посмотрел вниз. — Просто... Мне правда нравится Людвиг. — Так и мне тоже, мы лучшие друзья. — Нет, мне он действительно нравится. — Эм? — он глубоко вздохнул. — По-гейски, — глаза Артура расширились от шока, и он убрал руку. — Что! — У меня на него сто... — Нет, не «что» как в смысле «что», а как... Ох! — Артур раздражённо почесал руку, смотря на что угодно, кроме Феличиано. — Я... эм... как долго? — С тех пор, как я начал работать здесь. Три года. — Это... долго. — Да, но... О, Артур, — Феличиано спрятал лицо в руках, а его голос стал хриплым, — это так ужасно видеть его каждый день флиртующим с женщинами. И я не могу ничего сделать! — его тело ослабело, голова упала на колени, а сам он начал плакать. Он не позволил проблемам взять над собой верх, проводя пальцами по волосам парня, тихо успокаивая. — Не плачь, нет необходимости плакать, — он пытался утешить его. — Но он натурал! «И гомофоб», — добавил Артур в мыслях, хотя не мог заставить себя рассказать это парню. Артур рассказал бы Людвигу о своей сексуальности, если бы не одна важная черта его характера. Когда бы немец ни напился, он искал геев, чтобы избить их ради веселья и, когда просыпался утром, он лишь жаловался из-за боли в кулаках. «Грёбанные педики, — фыркнул бы он, как обычно, — они разрушают нашу страну. Мы должны просто расстрелять это дерьмо». Артур часто размышлял о том, как этот человек мог быть так добр к детям, животным, помогать старушкам перейти улицу и пожертвовать свою зарплату бедным, и в то же время не мог даже улыбнуться гомосексуалисту без тошноты. Иногда они с Артуром ходили в тренажёрный зал вместе; и если бы он знал, что раздевался перед геем, то всё равно бы устроил водный бой с ним в душе? Смог ли бы он тогда в шутку надеть нижнее белье Артура и танцевать в нём? Артур понял, что ранее весёлые вещи теперь будут ему отвратительны. Он не мог рисковать их дружбой ради такой простой вещи, как ориентация, да и это его никогда не беспокоило. Но мучило Феличиано, который даже не мог признаться в любви Людвигу. Оное означало бы счёт из госпиталя. — Феличиано, послушай, есть много других парней, — он пытался подбодрить его, заставляя отнять руки от лица. — В этом городе самое большое гей-сообщество, которое я только видел, это блестяще для человека, как ты. Ты весёлый и умный, ты в мгновение ока найдёшь другого парня! — итальянец нерешительно взглянул на него, и Артур был уверен, что тот собирался сказать что-то вроде « ты правда так думаешь?», но нет: — Но я хочу лишь Людвига! — крикнул он, и ударился в слёзы опять. — Артур, Артур, мне так жаль, что я такой жалкий, но я люблю лишь его! Ты понятия не имеешь! — Артур склонил голову в сторону и улыбнулся, когда парень высказался. — Я люблю, люблю его походку. Как он выглядит, словно всегда идёт к цели, — он немного выпрямился, вытирая слёзы с рубашки. — То, как он смотрит на тебя своими серьёзными глазами, то, как он говорит, то, как он... такой живой, — он сцепил руки перед собой. — Ох, первая любовь, — усмехнулся Артур, заставляя Феличиано смеяться. — Полагаю, — Феличиано наклонился к плечу Артура. — Знаешь об этом? — Артур моргнул, затем пожал плечами и отвёл взгляд. — Вроде... — он самодовольно улыбнулся, но не слишком широко, чтобы Феличиано не увидел.***
— Разве ты не должен спать? — Артур закатил глаза. — Просто радуйся, что я вообще тебе позвонил. Феличиано зашёл ко мне, и остался на пять часов. — Ха-ха, так держать, чувак! — ухмыльнулся Альфред, — я понятия не имел, что ты знаешь его. — Мы работаем вместе, — объяснил Артур, — подожди секунду, — он положил телефон, скинув рубашку через голову, расстегнув штаны и положив в сторону. И снова взял телефон. — Я здесь. — Я слышал что-то расстёгивающееся. Ты голый? — Нет, в трусах. — Оу-у, расскажи мне больше. — Определённо нет! — О-о, это не круто, когда у тебя есть яйца [ -храбрость], — засмеялся Альфред. Артур скользнул в постель с усталым вздохом и маленькой улыбкой. — В знакомом окружении, эти яйца довольно большие, — Альфред громко рассмеялся. — Пошёл ты, — он шуршал бумагой на заднем плане. — Э, что насчёт свидания завтра? Всё в силе? — Конечно, — Артур слегка кивнул, накинув одеяло на живот. — Могу я выбрать место? — Эм... если оно не слишком вычурное. — У тебя проблемы с костюмами? — Нет, я просто должен купить его. — У тебя нет костюмов? — Есть, но они немного незаурядные, — он усмехнулся. Артур вздохнул и скользнул в более удобное положение. — Ладно, тогда купи его. — Есть, сэр. — Нет проблем, мистер Джонс. — Тогда куда ты похитишь меня, милый? — Могу я оставить это в секрете? — Чёрт, да, — ответил Альфред. Артур рассмеялся и покачал головой. — Я не думаю, что это можно было бы назвать правильным ответом, Альфред. — Неважно. Где встречаемся? Когда? — Как на счёт парка, в час? Мы можем пообедать. — Круто, я поведу. — У тебя есть машина? — Это тоже, но я подумывал о мотоцикле... — Пожалуйста, пусть это будет машина. — Да, да, — Артур услышал, как что-то расстёгивается на другом конце. — ...что ты делаешь? — Собираюсь пописать. — До завтра! — Артур быстро положил трубку. — Что с этим парнем? Идти в ванную с телефоном! — он положил телефон в сторону и выключил свет. Лицо Феличиано появилось в его разуме. Парень был так влюблён. Он задавался вопросом, может ли он в конечном итоге чувствовать себя также с Альфредом. Его сердце ускорило ритм. Верно, он был немного взволнован, но не мог визжать, как итальянец. Значит ли это, что его эмоции были гораздо слабее? «Я знаю его лишь неделею, а он знает Людвига три года». Но, может быть, свидание поможет прояснить мысли. По крайней мере, мысль об Альфреде в настоящем костюме возбуждала его, вынужден он был признать. Один из этих чёрных, полосатых, с белой рубашкой и тёмно-голубым галстуком костюмов, а его волосы причёсаны назад в хвостик, и серьёзные глаза за прекрасными очками.... — Чёрт, — его боксёры натянулись. Он сжал глаза, пытаясь заставить образ исчезнуть. Но он не исчез, так что вместо этого он сунул руку вниз, слегка задевая ею за выпуклость. Член дёрнулся под тканью. Он слегка схватил его, и повернул голову с низким стоном, почувствовав себя немного смущённо от осознания, что он делал. Но он не сможет уснуть, не сняв напряжение. — Альфред... мхмм... Впереди была очень долгая ночь.