Мгновения

Гарри оторвался от бумаг, и взглянул на часы. Пятница, полпятого, значит, к нему привели Нейтана. Ну, это было понятно из-за ругани его отцов. — Эйнштейн не говорил до четырёх лет! «Опять Карл выгораживает сына», — подумал Харт, и покачал головой. Надо же, у родителей настолько разные взгляды на ребёнка, и до сих пор не произошло ничего страшного. — А Нейтану уже почти семь! О, эта наверняка Чарли. И чего до сих пор не уймётся? Ну, бывают такие случаи, ничего не сделаешь, надо просто ждать. Судя по всему, конечно, Чарльз делает именно это, но слишком уж экспрессивно. Гарри поднимается со стула, намереваясь открыть дверь, но она отворяется сама. В кабинет входит Нейтан, осторожно тянет за ручку и отгораживает себя и психолога от своих препирающихся родителей. Нейт выглядит очень потерянным, он не доходит до стола Гарри несколько футов и опускается прямо на пол, грустно посматривая на психолога снизу вверх. Мужчина обходит своё рабочее место, берёт карандаш и пачку бумаги, и садится рядом с Нейтаном. Вообще, Гарри всегда подстраивается под своих пациентов, особенно под таких маленьких, поэтому ходит не в костюмах, а в удобной одежде. Да и вообще, его кабинет больше напоминает детский уголок в каком-нибудь крупном торговом центре, где родители могут оставить своих детей, пока заняты покупками. На полу пушистый кремовый ковёр, возле стен шкафы с игрушками, бумагой и принадлежностями для рисования, на подоконнике стоит большой лоток с песком, в котором можно играть с фигурками. Словом, создано всё для того, чтобы маленькие пациенты чувствовали себя в своей тарелке. — Привет, Нейтан, — говорит Гарри, с улыбкой смотря на него. — Ты такой самостоятельный сегодня. Что у тебя нового? Мальчик берёт листок бумаги, карандаш и старательно что-то выводит. Харт привык к тому, что Нейтан общается с помощью рисунков и, надо сказать, выходит у него достаточно неплохо. Возможно, в будущем Нейт сможет стать художником, учитывая то, что он настолько часто практикуется. Вообще, для своего возраста Нейтан развит очень хорошо, умеет писать и считать, а, самое главное, понимает, что ему говорят. Врачи развели руками: мальчик был абсолютно здоров, но не говорил. Тогда и было решено отправить Нейта к психологу, и вот уже целый год мальчик исправно ходил на приёмы к Харту. Примечательно то, что мужчина, в отличие от других психологов, не пытался растормошить мальчишку и вырвать из него речь любой ценой, напротив. Гарри поступал с Нейтаном так же, как с детьми, отказывающимися рассказывать о насилии, совершённом над ними. Харт давал детям то, от чего они расслаблялись, в случае Нейта это было рисование, а потом ребята постепенно оттаивали, и начинали говорить без опаски. С Нейтаном же всё было не так просто, он доверял Гарри, но, по причинам, которые были известны только самому мальчику, не заговаривал с психологом. Несколько минут спустя, когда рисунок был закончен, Нейт протянул его Харту. На листе были изображены три волка, двое посередине явно намеревались драться друг с другом, а третий, примостившийся сбоку, недовольно на них смотрел. Все волки были подписаны. — Это твоя семья и ты? — уточнил Гарри, и Нейтан кивнул. Харт давно намеревался поговорить с родителями парнишки на эту тему, и сейчас был просто идеальный момент. Сказав Нейту, что сейчас вернётся, мужчина поднялся и вышел в коридор. — Извините, что прерываю вашу перепалку, — сказал он, неодобрительно посматривая на Чарли и Карла, — но не могли бы вы зайти ко мне в кабинет? Пока Нейтан увлечённо рисовал что-то, растянувшись на полу, Гарри смотрел на его родителей, недоумевая, как они ещё не убили друг друга. — Знаете, похоже, я догадался, почему ваш ребёнок не говорит. Оба мужчины уставились на него с неподдельным интересом, Карл даже чуть подался вперёд. В глазах его читалось: «пожалуйста, скажите, что с моим сыном всё в порядке». — Он просто не хочет. Судя по разочарованию на лицах обоих отцов, они явно ожидали услышать что-то более конкретное. — Что вы имеете в виду? — спросил Чарли. Гарри заметил, что он еле успел остановить себя от того, чтобы не склонить голову вбок. Видимо, серьёзно переживает, если так прёт волчья натура. — По моему мнению, Нейтану скучно, да и он не знает, на какие темы с вами говорить, — Гарри поправил настольный календарь и посмотрел на Чарли. — Вы ведь даже когда ведёте его ко мне, умудряетесь ругаться, и потом, — Харт прищурился, — он ведь до сих пор не ходит в школу, так? — Ну, — Чарли замялся, — мы думали, что когда он заговорит… Гарри со вздохом закрыл лицо руками. — Вам что, абсолютно плевать на своего ребёнка? — Если бы нам было плевать, — вдруг заговорил Карл холодным голосом, но Гарри чувствовал нотки гнева, — мы бы отдали ребёнка, который чем-то отличается, в специальное учреждение, как некоторые. — Карл, серьёзно? — Чарли положил ладонь на его предплечье. — Не надо, правда, не говори так. Но Гарри молча проглотил эти слова, в конце концов, он профессионал, значит, должен держать лицо. — Пожалуйста, подумайте над моими словами, — сказал он, наблюдая за Нейтаном, который всё это время спокойно продолжал рисовать. — Ему надо найти друзей. *** Дорогу до дома Гарри проделал окружным путём, сделав большой крюк и стараясь особо не попадаться на глаза прохожим. Обращение в городе могло вызвать подозрение, потому что кто может разгуливать в волчьем обличии там, где нет дичи? Не иначе, ты что-то украл, вот и шастаешь на четырёх ногах, чтобы тебя не смогли потом вычислить. Вообще, перекидываться не в лесу могли только совсем дети, которые ещё плохо контролировали себя, но Харт совсем не был похож на детёныша. Перед порогом Гарри легко стряхнул с себя волчий облик, и подумал. Что было бы здорово вот так же сбросить все переживания. На самом деле, едва он зашёл в прихожую, дышать как будто стало легче, всё-таки в родных стенах и вправду становится легче. С кухни доносится приятный запах дичи, а из ванной на Гарри уже несётся его восьмилетний сын, рот которого перемазан в… Харт принюхивается, и сердце у него уходит в пятки. Это кровь, самая настоящая. — Папа, папа, — мальчик радостно скачет вокруг него, клыки его удлиняются, а на лице проступает звериный оскал. — Мы ходили на охоту, я поймал зайца, вот такого! — Гарри, привет! — кричит с кухни Эггзи. — Ричи самый настоящий охотник! Пока сын прыгает вокруг Харта, мужчина хвалит его, попутно снимая с себя верхнюю одежду. За ужином Ричард болтает, не переставая, но в этот раз Гарри не упрекает его. Мысленно он всё ещё находится в своём кабинете, пытаясь решить ситуацию с Нейтаном. Задумчивость мужа не укрывается от Эггзи, и, когда Рич уносится к себе в комнату после ужина, Гэри в лоб спрашивает Харта, почему он такой отстранённый. — Что-то случилось на работе? — интересуется Анвин, домывая последнюю тарелку и протягивая её мужчине. — Помнишь, я рассказывал тебе про Нейтана? — дождавшись кивка, Гарри продолжает: — Сегодня он снова был у меня, и я вдруг понял, почему мальчик так себя ведёт. Понимаешь, — Харт доверительно поглядел в глаза Эггзи, — ему нужен кто-то, кто выслушает его, помимо меня. Ему нужен друг. Желательно, чтобы он был активным, легко сходился с другими детьми и не боялся устанавливать контакты. — Ты хочешь, чтобы это был Ричард, не так ли? Гарри показалось, или в голосе Эггзи звучало недовольство? — А что такое? По-моему, отличная идея… — Он не подопытный кролик, — отрезал Гэри, вытирая руки полотенцем. Гарри только пожал плечами. В конфликт он вступать не хотел, кроме того, для себя уже всё решил. На следующий сеанс Нейтана он возьмёт Ричарда с собой.