Two people, one eye

Эггзи приходит в себя под ласковые прикосновения. Постепенно возвращаются чувства, он ощущает, что лежит на чём-то мягком, а его руки и ноги больше не связаны. Запястья саднят, но это определённо лучше, потому как означает, что кистей Эггзи не лишится, как и ступней, которые тоже туго обмотаны повязкой, пропитанной мазью. Он чувствует, как к его лицу прикасаются тёплой тканью, пытается рассмотреть, кто это, но ничего не выходит. Вообще, почему-то всё погружено в темноту. — Кто здесь? — хрипит Эггзи, с трудом ворочая языком. Всё ещё очень хочется пить. — Это я. Голос Гарри он узнал бы где угодно, и когда угодно. Страх, вызванный отсутствием света, немного отступает. Эггзи ничего не может с собой поделать, он чуть подаётся вперёд, подставляя лицо пальцам Гарри. Тот ласково проводит по волосам, легко гладит за ухом. Эггзи просит у него воды, и чувствует, как стремительно улетучивается тепло, стоит только Гарри ему встать с кровати. Потом слышится несколько шагов, тихий звон. Эггзи ловит самые тихие звуки, организм, за неимением визуальной информации, всеми силами пытается компенсировать это с помощью слуха. Ещё шаги, кружка с еле слышным глухим стуком опускается на тумбочку. После Гарри аккуратно помогает Эггзи принять полусидячее положение. Мужчина старается действовать максимально мягко, и, надо сказать, у него это отлично получается. Спустя минуту к губам Эггзи прикасается керамический бок. Парень пьёт, с наслаждением чувствуя, как жидкость прокатывается по горлу. Вода ещё никогда не была настолько вкусной, серьёзно. Когда она заканчивается, Эггзи переводит дух, благодарно кивает, стараясь не слишком усердствовать. Голова странно гудит, поэтому он не хочет лишний раз её тревожить. С помощью Гарри он ложится обратно, и, как только его затылок касается подушки, Эггзи решает задать вопрос, что, собственно, произошло. — Ты же в курсе, что я ничего не вижу? — интересуется он, поворачивая лицо в сторону мужчины, и ловя его тихий вздох. — Я помню только, что меня отметелили по первое число. Я… — Эгзи замялся. Произнести это оказалось тяжелее, чем ему думалось. — Я из-за этого слепой? Повисает тишина, и чем дольше она длится, тем сильнее Эггзи начинает беспокоиться. Он изо всех сил напрягает слух, чтобы уловить хоть малейшую реакцию Гарри на свой вопрос, но его окружает только тишина. Неизвестность начинает пугать, на мгновение Эггзи кажется, что он снова в подвале у того психа, где время тянется невыносимо медленно, и он теряется в нём. Юноша крупно вздрагивает, когда Гарри берёт его ладонь в свою. — Мальчик мой, — голос его чуть дрожит, видимо, ему тоже очень больно это говорить. Эггзи рвано выдыхает. Он уже жалеет, что спросил об этом. Конечно, рано или поздно, ему пришлось бы об этом узнать, но сейчас… — У тебя достаточно тяжёлые травмы, но, — потухшая было надежда снова начинает чуть теплиться. — Мерлин говорит, что они несмертельны. Мы обязательно сделаем всё, что в наших силах, чтобы вернуть тебе зрение, но я ничего не могу обещать. Гарри осторожно притягивает своего мальчика к себе, пока его трясёт в беззвучных рыданиях. — Что бы ни случилось, — горячо шептал он в светлую макушку, — я всегда буду рядом с тобой. Я никогда тебя не оставлю. *** — Второй шкафчик слева. Слева, Эггзи, — мягко повторяет Гарри, наблюдая, как юноша пытается не запутаться в собственных руках. Они находятся на кухне, в которой парень завтракал и ужинал бесчисленное количество раз, и, по идее, должен был знать каждый уголок. Однако после потери зрения Эггзи стал беспомощен, словно новорождённый котёнок. Такое бывает, когда ты перед экзаменом забываешь всё, что так долго заучивал целую неделю. — Не нервничай, Эггзи, ты во всём разберёшься. Дай себе время. Юношу поражало, с какой точностью Гарри угадывал его эмоции. Либо он был очень тонким психологом, либо Эггзи можно было прочитать, будто он был открытой книгой. — Не думал наняться сиделкой для слабовидящих? — поинтересовался юноша, всё-таки открывая нужный шкафчик. — У тебя, вроде как, отлично получается. Тем более, ты сам наполовину один из нас. Гарри удивлённо хмыкнул. Это помогло юноше сориентироваться в пространстве, поэтому он, достав две тарелки, смог без труда добраться до стола. — Посмотри, с какой невиданной ловкостью я смог раздобыть эти тарелки, — усмехнулся Эггзи, становясь, по его расчётам, прямо перед Гарри. — Вообще-то, — его голос послышался правее, — ты не совсем точно определил траекторию. Но я оценил каламбур. Иди сюда. Юноша, по-прежнему сжимая в руках тарелки, пошёл на звук. Он двигался до тех пор, пока не почувствовал тепло Гарри совсем близко. Через минуту он оказался на коленях мужчины. Эггзи взволнованно поёрзал, пытаясь принять более удобное положение. Кажется, тренировка в ориентировании в пространстве приобретала неожиданный исход.