***
— Очень даже уютно. Вивьен чувствует, что дышит корицей, запахом которой пропитан весь дом, и ей это нравится. — Я бы предложил тебе что-нибудь выпить, но не предложу — у меня ничего нет. — Обойдусь. Она скользит взглядом по мягким обивкам мебели, подобранным в тон к общему интерьеру, и солнечный луч, одиноко просачивающийся сквозь жалюзи, останавливается на рамке с незатейливой фотографией. Руки как-то сами тянутся к предмету, и она вертит его в руках, пряча от солнца, чтобы изображение на фотографии стало чётче ее глазу. — Твоя мама была красивая. — Почему была? Алекс поднимает густую бровь, молча осматривая опешившую подругу, и видит, как выражение её лица трансформируется из мило-сожалеющего в угрюмо-страдальческое. — В смысле? — отрезает она и видит, как парень начинает сгибаться от смеха. — Ты же тогда говорил… Сандерсену… статья о некрофилии… погоди. Мысль, кружащая вокруг её черепной коробки, резко останавливается, и до Ви доходит. Она тут же краснеет, и Алекс готов поспорить, что видел идущий пар из ее ушей. Как в мультиках. — Ты издеваешься?! Я всё время думала, что твоя мама..! — она скорчила обидчивую рожицу, поджала губы и скрестила руки на груди. — Тёрнер, ты придурок! Парню требуется время и несколько глубоких выдохов через рот, чтобы прийти в себя, и он, не переставая улыбаться, всем своим выражением лица показывает свой ответ — «то же мне новость». Но всё-таки спрашивает: — И почему это? Ви взъерошивается как кошка, рассержено смотрит на него и думает двинутся вперёд, чтобы двинуть уже ему, но вспоминает о недавнем инциденте с ухом и усмехается в себя, пытаясь не выдать, что ей уже не обидно и что вообще-то она его уже простила, только он для этого ничего не сделал. Истерично продолжает: — Я всё это время не заводила разговор о родителях, ничего близкородственного у тебя не спрашивала и не водила к себе, чтобы при виде матери у тебя там ничего не ёкнуло… иди ты к чёрту, Тёрнер. Продолжение его искристого и по-детски звучащего смеха она слышит уже отдалённо и поднимается за ним, чувствуя, как уголки её губ скользят наверх. Ви попадает в маленькую уютную комнату, но не с тем уютом, который встретил её в гостиной на первом этаже, а с другим, исключительным и достаточно практичным. Любая вещь, лежавшая не на своём месте в системе хаоса, выглядит так, будто ей необходимо лежать именно здесь. И покажи Райс десятки фотокарточек с бардаком в комнате, она сразу поймёт, какой из них именно Тёрнера. — Неси всё на пол — здесь удобнее. Парень сгребает со стола спутанные провода разных цветов и блоки, перенося их и раскладывая на ворсистый светлый ковёр посреди комнаты. Дневной свет, сочившийся из окна, оставляет след ровно на их новом рабочем месте, и Ви слегка двигается в сторону, чтобы не загораживать тенью обзор на их лабораторную работу в домашних условиях. — Если все эти провода соединить по инструкции, то должно получиться. Но на всякий случай мы делаем это у тебя дома, а не у меня. — Я так и понял. В случае чего готовь матрас — я перееду к тебе. Она улыбается, на секунду задумываясь, в какой угол ее девчачьей комнаты влез бы надувной матрас, сама же смущается собственным мыслям и закладывает прядь волос за ухо, стараясь спрятать растерянный взгляд и выступивший румянец в полном интересе к резисторным системам. — К резистору должны быть подключены… — берет в руки проводки, бережно распутывая их между собой, и тянется в сторону к одиноко лежащему блоку. — Вау, у тебя гитара? Она замечает в углу, возможно, самую яркую вещь этой комнаты — кроваво-красную акустическую гитару, которая так маняще приковала ее взгляд, что Ви не смогла увидеть ответ в реакции парня. Он, приятно удивленный ее неподдельным интересом, молча встает с колен и дотягивается до предмета таких впечатлений, легко проводя пальцами по струнам. Ви слегка дергается: то ли от совсем неожиданного звука, то ли от созданных им нот, которые до неё донеслись. — У этого есть продолжение? — она поднимает правую бровь, переводя взгляд с гитары на Тернера, и сама себе улыбается, начиняя раскачивать корпус тела в призыве к продолжению композиций. Он оголяет свои притягательно белоснежные зубы, встряхивает упавшие на лицо темные волосы и медленно перебирает тонкими пальцами по струнам, наигрывая отдаленно знакомую мелодию. С пары аккордов у него получилось добраться до ее сердца мелкими мурашками по всему телу. У него красные костяшки на пальцах и такой сосредоточенный взгляд, что Ви не может оторваться от этой картины, написанной её воображением так точно и органично, что она бы выставила эту композицию на аукционе её эмоций за бесценок. Сердце, бешено скача по грудной клетке, готово её проломить, и Ви закрывает глаза, растворяясь в блаженности момента. И лишь после она чувствует, как он уже не так интенсивно играет, не так отдается мелодии, она предчувствует последние аккорды, последние, изливающие её душу приятным золотистым свечением. — У меня просто нет слов, — выдает по отдельности она, выдыхая каждое слово. — Сыграй что-нибудь ещё! — тут же перекатывается на руки, становясь ближе к нему и с мольбой смотря прямо в глаза. — Электрическая цепь сама себя не соберёт. — Это подождёт. — Ви. — Алекс. Его клонит назад от удивления. Он впервые слышит свое имя её голосом. И приятная дрожь подсказывает ему, что он сделает всё, чтобы услышать это вновь. Он проводит большим пальцем по струнам, нащупывая аккорды левой рукой, и наблюдает за её реакцией, искрящейся милой, будто она готова захлопать в ладоши, затопать ногами от радости и улыбнуться во весь рот, словно Чеширский кот. Она, кстати, именно так и сделала. Алекс вспоминает последнее, чем так торопливо исписывал свою нотную тетрадь в кабинете биологии, и напевает, медленно и томно, ища тональность и подстраивая под играемые аккорды. В этот момент Ви понимает, что на его концертах она всегда будет стоять в первом ряду.***
С тех самых пор, с тех самых аккордов, она тусуется у него каждый день словно по расписанию. Что у нас сегодня?.. Полтора часа горящих ушей от чистого звука акустики и отличного музыкального слуха Тернера и проект по истории искусств? Отлично. — Если эта игра у тебя есть, я остаюсь здесь жить, — она перебирает пальцами по коробкам с игровыми дисками, пальцем прочерчивая след от пыли на полке. — Я постелю тебе на входном коврике. Она резко разворачивает голову, всем своим видом выражая недовольство, закрывая глаза и саркастично улыбаясь. Он, вовлеченный поиском игры не меньше, не дает волю на паузу для эмоций. — Эта? — Да! — Я тебя уделаю. Она громко плюхается рядом с ним на кровать, облокачиваясь о его плечо, и включает джойстик, готовясь морально разорвать его в щепки. Должно пострадать все кроме ее достоинства в игровой репутации. Третий раунд стал раундом на желание, и желание у Ви лишь одно — прикоснуться к его волосам, непослушно метавшимся по лицу. Она стягивает с запястья белую резинку, дежурно висевшую на руке на случай непредвиденного побега или любого другого рода деятельности, в котором прямые длинные волосы вызывали бы помеху. Она собирает его волосы, пальцами расчесывая пряди, и затягивает резинку, образовывая пальму, от вида которой тут же скручивается от смеха. — Ты похож на мамину болонку! Алекс встаёт с кровати, чтобы рассмотреть это произведение парикмахерского искусства, и прыскает от смеха, когда видит себя в отражении. — Я за газировкой. Тебе принести что-нибудь? — Просто воды, — сквозь смех произносит и переворачивается на спину, взглядом провожая его зад, уходящий по лестнице вниз. Ви прослеживает за минутной стрелкой часов, которая оказывается на отметке «12» и двигает часовую. Уже пять. — Держи, — он протягивает ей стакан с двойным стеклом, из которого она тут же отпивает, стараясь прочистить горло. Он открывает жестяную банку с яркой оберткой и ныряет на кровать прямо между её ног. Ви успевает сглотнуть, чтобы не подавиться от этой застенчивой позы, или ситуации, или выражения её лица, и Алекс, наблюдая за её стеклянным взглядом, медленно отпивает из банки и переворачивается на спину, удобно полусидя устраиваясь между её ног. — Ну что, время отыграться? — он протягивает ей джойстик, не поднимая взгляда. Ви готова сдаться прямо сейчас.