Танцуя по краю могилы

Все началось с тихого жужжащего звука в небе. Словно рой маленьких насекомых вдруг выбрался из своих норок и поднялся в небо. Такой звук обычно стоял в воздухе колонии посреди лета, когда везде были пчелы, мухи и кузнечики. Но осенью это могло означать только одно – звук корабельных двигателей. - Слышишь? – спросила Шепард, нахмурившись. Они с Майком сбежали с последнего урока и теперь шли в направлении местной забегаловки. Жужжащий звук насторожил ее сразу. Во-первых, сегодня была среда – не время для плановых рейсов альянсовских кораблей. Те прилетали в основном по выходным или по каким-то особенным случаям. Ее папа – до того как он улетел отсюда – работал механиком в космопорту и он не уставал повторять, что прилетевший не по плану крейсер всегда привозит с собой или проблемы, или новогодние подарки. Для новогодних подарков еще слишком рано – отстраненно подумала Шепард. Во-вторых, ей совершенно не понравился ТАКОЙ звук двигателя. Она не узнавала его, как бы ни пыталась. Когда она начала прислушиваться, то смогла идентифицировать несколько различных жужжаний, которые сливались в одно. - Ну да, - ответил ей Майк, закатывая глаза так, словно его раздражала настороженность подруги, - какой-то корабль прилетел, что такого-то? Идем! Он потянул ее за руку, но Шепард не поддалась на это. Она никак не могла избавиться от неприятного жужжания в своей голове. Словно бы тысячи мух в небе… - Как думаешь, что это за корабль? - Да какая разница, - проговорил он слегка раздраженно, - на кой черт тебе сдалось знать это? - Мне просто интересно, - проговорила Шепард задумчиво. Майк презрительно фыркнул. - Ты вечно раздуваешь из мухи слона! – сказал он. На фоне нарастающего жужжания его голос казался слегка дрожащим. Теперь Анна могла отчетливо расслышать звуки двигателей. Она вскинула голову вверх, но из-за пасмурной погоды все, что она увидела, были нависшие над колонией тучи. Они показались ей немного необычными. Хотя, после нескольких затягов марихуаны в туалете, необычным могло показаться все что угодно, - успокоила она себя. И все же было в этих тучах что-то… Шепард вздрогнула. Ощущение тревоги разрасталось в ней с невероятной скоростью. Усилием воли она заставила себя успокоиться. «Это все просто марихуана и ничего больше» - Ты ведь не думаешь, что это террористы? – спросил Майк внезапно. Его голос заставил Анну вздрогнуть. Теперь девочка отчетливо видела, что он напуган не меньше, чем она. Если подумать, – признала Шепард, - в этом не было ничего удивительного. Жизнь в колонии превращала каждого в немного параноика. - Я хочу сказать, - продолжил он, взяв себя в руки, - на кой черт мы им сдались, верно? Скорее всего, в колонию привезли новую партию фейерверков… ну, знаешь, вместо той, которую ты подорвала. Он выдавил из себя нервную усмешку и опустил руку на плечо Шепард. Той удалось улыбнуться в ответ. - Ты прав, - она заставила себя произнести эти слова, хотя и знала, что сама верит в них не особо сильно, - Миндуар слишком маленькая колония, чтобы мы кого-то заинтересовали. Майк кивнул. Оба молчали, переводя взгляды то на небо, то друг на друга. Оба старались улыбаться и выглядеть непринужденными. И оба знали, что надвигается что-то плохое. - Мне нужно вернуться к Саймону, - сказал, наконец, Майк, - его может напугать жужжание. Шепард кивнула. - А мне к маме, - она выдавила из себя усмешку, - ее этот звук может напугать не меньше. *** Она добиралась до дома с сигаретой во рту, жалея, что там нет чего-то покрепче табака. Ее сердце забилось сильнее, когда она посмотрела на облачко выпущенного ею дыма. Оно поднималось в небо к необычным тучам, которые (теперь Шепард была в этом абсолютно уверена) казались ей такими не из-за марихуаны. Они были плотнее, чем обычные, и отличались каким-то металлическим блеском. А еще они словно медленно опускались на город – осознала она. Звук жужжания стал почти невыносим. Будто мухи подлетали прямо к ее ушам. Что-то жуткое приближалось – отрицать это теперь было уже невозможно. Девочка выкинула сигарету на землю и пустилась до дома бегом. *** - ВИ, - закричала она, врываясь в зал, - запри все двери. Максимальный уровень защиты. - Что происходит?! – испугано воскликнула ее мама. Женщина как всегда лежала на диване, одетая в грязный халат с непричесанными и засаленными жгуче-темными волосами, собранными в высокую неряшливую шишку. Ее красные, покрытые волоком слез глаза уставились на дочь, выражая неподдельное волнение. Девочка только встряхнула головой. «Что происходит?» - как она должна была отвечать на это? «Ничего, кажется, просто я накурилась с Майком, а теперь мне мерещится, что небо странно жужжит»… Мама бы не поняла. И не поверила. Но суть вещей от этого не менялась: что-то плохое надвигалось, и ей нужно было понять, что именно. - Твой инструментрон здесь? – спросила Шепард вместо ответа. Во-первых, - решила она, - у нее не было времени объяснять все матери; во-вторых, узнай та правду (если эта самая неизвестная «правда» вообще имела место быть), и панике женщины не будет предела. Допустить такое Анна-Джейн не могла. Ей нужно было спасти маму во что бы то ни стало. Диана Шепард, молча, кивнула. Инструментрон – пусть и довольно старый – достался им в наследство от папы, и теперь его бывшая супруга старалась никогда с ним не расставаться. Шепард это казалось мерзким – какой-то изощренной формой фетишизма – но сейчас, это приходилось как раз кстати. - Что со связью? - продолжила девочка. Она прошла на кухню и достала из шкафа два ножа – настолько острых, насколько ей удалось найти. - Связь не работает! – раздался перепуганный голос из зала, - Что происходит?! Господи, что происходит?! Анна?! «Да черт его знает!» - сказала она так тихо, чтобы мама не услышала. Девочка чувствовала, как к горлу подбирается паника. Руки похолодели и начали потеть. Ноги стали почти ватными. Девочка вернулась обратно в зал и, ничего не говоря, аккуратно сняла инструментрон с руки матери. Та поддалась, не сопротивляясь. - Ты помнишь аварийную частоту колонии? – спросила Шепард зачем-то. Конечно, она знала, что мама не помнит, - окей. Тогда выключи везде свет и сиди молча. Я поищу в бумагах. Тебе ясно? Женщина неуверенно кивнула. Шепард направилась в свою комнату. Аварийную частоту и пароль к ней должен был знать каждый житель колонии. Но, поскольку учения проводились здесь довольно редко, большинство благополучно забыли бесполезные цифры. Сейчас это усложняло девочке задачу. Жужжание в воздухе почти прекратилось. Но от этого не становилось спокойнее. Шепард даже начало казаться, что где-то вдалеке она слышит чьи-то выстрелы и крики. Она приказала себе не обращать на это внимание и сосредоточиться на поисках. Наконец, ей удалось добыть нужные данные и подключиться к необходимой волне. Инструментрон затрещал. Голос оттуда был слабым и хрипящим. - На колонию было совершено нападение, - говорил голос, - цель нападения неизвестна. Среди атакующих преимущественно батарианцы. Было замечено также несколько людей. Шепард вздрогнула. В глазах появились слезы, но что-то заставило ее сдержаться. Собственно, она уже знала, что все происходит именно так, но теперь, когда она услышала это вживую, ей стало по-настоящему страшно. Это было похоже на монстров под кроватью, которые в один момент вылезли наружу: потаенные страхи и волнения обрели отчетливые силуэты и нависли над девочкой, потянулись к ней своими тонкими когтистыми руками. С одной стороны, это было облегчением – узнать, наконец, своего врага в лицо. С другой, понимание того, что этот враг – толпа вооруженных террористов, вызывал не самые приятные чувства. К горлу помимо страха подступила тошнота. - Всех, покинувших свои дома, террористы расстреливают незамедлительно, - продолжал голос. – Мы призываем вас оставаться у себя и приготовиться к обороне. В Альянс уже было сообщено о случившемся. Скоро они пришлют помощь. Инструментрон захрипел. Потом запись начала повторяться вновь: - На колонию было совершено нападение. Цель нападения… Шепард переключила канал. Тот факт, что говорящий был просто записью, означал, что связной центр уже захвачен террористами. Это было паршиво. То же чувство, как и тогда на складе, когда охранник услышал их, только усиленное во много раз. Так же, как и тогда, когда она сидела под дождем из салютов, молясь, чтобы ее не задело. Красный огонек тогда сильно обжег ей кожу – бровь после этого до сих пор оставалась разрезана тонкой полоской шрама. А ведь может сработать! – подумала девочка, вспоминая про запрятанные в ее комнате ракетницы. Всего один огонек расплавил ей кожу, а при нацеленном ударе он мог попросту сжечь врага. Ну или, по крайней, мере причинить ему серьезную боль. Она достала из-под кровати коробку и принялась копаться там. Рука нащупала один цилиндр, потом второй. В ту же секунду перепуганный голос ее матери воскликнул: - Мне страшно! Господи, как же мне страшно! Что происходит, Анна?! Скажи мне, что происходит?! На какую-то долю секунды девочка ощутила к маме неподдельную ненависть. Это она была ребенком! Это она должна была биться в истерике и плакать, вопрошая раз за разом: «В чем дело?! Что случилось?!». Это ее должны были успокаивать и обнимать, шепча в ухо, что все хорошо. Вместо этого ей – шестнадцатилетней девчонке – приходилось справляться со всем самой. На какую-то долю секунды ей захотелось подойти к матери и хорошенько встряхнуть ее за ворот халата, сказав: «Ты можешь побыть сильной хоть минуту, а? Как будто мне не страшно!». Но вместо этого она, ничего не говоря, вернулась в зал. Села напротив матери, взяв ту за плечи, заглянула ей в глаза и уверенным голосом (пародируя способность Майка успокаивать окружающих) произнесла: - Все в порядке. Слышишь меня. Обещай не плакать, ладно? Диана взорвалась новым потоком слез, но все же кивнула. - На колонию напали, - произнесла Шепард, разделяя каждое слово. Сильным нажимом на плечи ей удалось подавить желание матери вскочить и закричать что-либо, - Альянс знает об этом. Скоро они пришлют подкрепление. Нам нужно спрятаться, поняла? Она сунула матери один из ножей и цилиндр: - Им воспользуешься, если кто-то придет. Просто подожги фитиль и прицелься, ясно? – дождавшись кивка, она продолжила, - Спрячься в спальне. Выключи свет и ничего не делай. Я скоро приду. - Они убьют нас, верно? – спросила женщина. Анна-Джейн покачала головой. - Не убьют. Не бойся. Я им не позволю. *** Сколько она просидела так в темноте, прячась за диваном и молясь, чтобы Майку удалось спасти брата и спастись самому? Она отказалась разговаривать с Богом с тех пор, как узнала, что обладает биотическими способностями: «Если ты вздумал издеваться надо мной, то я не собираюсь взывать к тебе в молитвах!». Но теперь она решила переступить через свои принципы. К тому же Шепард не собиралась молиться за себя. Только за маму, Майка и Саймона. Кто-то с силой пнул входную дверь. Та, будучи запертой, не поддалась. Раздался хрипящий голос: «Проклятая стерва!». Потом, после небольшой паузы, голос продолжил: «Эй! Тащи сюда свою задницу! Я не вскрою эту защиту в одиночку!». Другой голос слышался намного дальше: «Да погоди ты! Дай отлить! И вообще, зайди с черного входа. Там всегда защита слабее!». Шепард сглотнула. Второй голос был прав. Теперь она проклинала себя за то, что не подумала об этом раньше. Девочка медленно двинулась в сторону кухни, стараясь не создавать шума. Она знала, что батарианец (судя по голосу, это был представитель именно их расы) сумеет взломать пожарную дверь. Она также знала, что он хорошо вооружен и, совершенно точно, опытнее ее – мелкой шестнадцатилетней девчонки из колонии. Единственным ее преимуществом был элемент неожиданности и мощный фейерверк, который при прямом выстреле сумеет если не убить его, то оглушить точно. Террорист принялся взламывать замок, бормоча при этом: «Отлить ему нужно! Идиот чертов! А до миссии этого сделать нельзя было?!». Шепард вынула зажигалку и подожгла фитиль. Дверь распахнулась. *** Использованный ей цилиндр оказался не фейерверком. Это был как раз тот «непонятный заряд», который она стянула со склада в последнюю минуту. К счастью Шепард, эффект этот цилиндр производил не меньший. Он оказался сигнальной ракетой, которая при прямом попадании в батарианца с силой отбросила его в стену кухни. Если бы на нем не было брони, сигнальная ракета проделала бы в нем немаленькую дырку, а так, все, что ей удалось сделать – свести на ноль энергетический щит его костюма и оглушить. Но этого ей было вполне достаточно. Шепард не медлила ни секунды. Она схватила нож и набросилась на батарианца. Тонкое лезвие на удивление легко распороло мягкую кожу его шеи. Он завопил и попытался скинуть девчонку, но та крепко в него вцепилась. Первый же удар ножом перерезал его артерию. Батарианец выплюнул темно-зеленую кровь, механически дернул руками и навсегда прекратил сопротивляться. Однако Шепард, ведомая то ли страхом, то ли расползшейся по ее крови ненавистью, продолжала наносить удар за ударом, вслушиваясь в смачный хлюпающий звук, раздающийся в те моменты, когда нож врезался в мягкую плоть ее врага. Это продолжалось до тех пор, пока другой голос не вырвал ее из транса. «Какого хрена!..» - выкрикнул второй батарианец, переводя взгляд с Шепард на мертвого товарища и наоборот. Она подняла голову. Две пары глаз смотрели на нее шокировано, так, словно их хозяин не верил в происходящее. Так оно и было – поняла девочка. - Да я же убью тебя нахрен! – заревел батарианец, приходя в себя. Он потянулся за пистолетом. Шепард так быстро, как только могла, выхватила оружие из рук мертвого террориста, нацелила его на второго батарианца и спустила курок. Она никогда прежде не стреляла из настоящего оружия. Только однажды украла у одноклассника симулятор и успела совершить парочку «убийств» прежде, чем ее поймали и заставили вернуть игрушку. Но стрелять по-настоящему… никогда. Отдача больно ударила ее в плечо. Пистолет непроизвольно выпал и, со звоном ударившись об пол, отскочил в сторону гостиной. Шепард подняла глаза на батарианца. Тот был невредим! Она промахнулась. И у нее не осталось права на вторую попытку. Все, что могла сделать сейчас Анна-Джейн – машинально прикрыть лицо руками, поддаваясь совсем уж животному инстинкту. Раздался выстрел. Боли не было. Ощущения дырки в голове тоже. Потом, сквозь поток ее мыслей, Шепард удалось разобрать перепуганный голос батарианца: «Какого черта?!». Она открыла глаза и увидела, что руки, поднятые на уровне ее головы, светятся синим. Выбоина от пули украсила стену в полуметре от них. «Какого черта?!» - повторил батарианец. Теперь у нее оставался всего один шанс сделать то, что она должна была сделать. Ведомая потоком голубоватого свечения, она набросилась на своего врага, забыв про нож возле покойника и про валявшийся неподалеку пистолет. Ее руки пылали живым огнем, и ей не нужно было никакого оружия для того, чтобы сжечь посмевшего ворваться в ее дом террориста. Тот попытался сопротивляться, но гнев и биотика Анны-Джейн оказались намного сильнее. Она с силой толкнула батарианца в сторону кухонного стола. Его висок угодил точно на угол и со смачным звуком хрустнул. Две пары зрачков батарианца закатились. Он дважды кашлянул. Потом – тишина. Шепард упала на колени, жадно глотая губами воздух. Биотическая атака отняла у нее все силы. Она не была уверена, что сможет даже встать, не говоря уже о том, чтобы отбить следующее нападение. А в том, что оно будет, она не сомневалась. Скоро остальные прознают об исчезновении этих двоих и придут выяснить, в чем же дело. Наверняка, их будет больше, а их настороженность не позволит ей воспользоваться эффектом неожиданности еще раз. Шепард заставила себя подняться на ноги. - ВИ, - прошептала она, - можешь запереть пожарную дверь? - Замок был взломан, - ответило ВИ равнодушно, - хотите вызвать слесаря? Шепард покачала головой. - Без слесаря обойдемся, - шепнула она, - даже не уверена, что он жив. - Хотите, чтобы я провела проверку? - Просто заткнись! – бросила девочка, ощущая новый прилив раздражения. Она вернулась к матери в спальню, опираясь в своем движении на стены и попутно попадающиеся ей предметы. - Ты как? – спросила девочка всхлипывающую на кровати женщину. Та вскочила на ноги и в пол секунды оказалась рядом с дочерью, обнимая и целуя ее. - Я так рада! – всхлипывала она. – Я слышала голоса и выстрелы. Я боялась… я боялась, что они убили тебя. - Это не так уж и просто, - Шепард попыталась усмехнуться. Вышло не очень. - Что там произошло? - Ничего. Просто оставайся здесь. Я скоро все улажу. Она усадила мать на кровать, поцеловала ее в лоб и двинулась в коридор. Как именно она могла бы все уладить, девочка не знала. Следующую атаку им не пережить – это было неоспоримым фактом. Все, что осталось у нее – один фейерверк, запрятанный наверху в комнате. Возможно, если она сумеет воспользоваться им правильно, ей удастся посеять в рядах врага небольшую панику и куда-то ускользнуть, забрав маму с собой. Она также могла взять оружие батарианцев и использовать его… но ее прошлый опыт показал, что стрелять она совсем не умеет. Рисковать так сильно сейчас было недопустимо. Рассуждая об этом, Шепард поднялась вверх по лестнице, достала коробку из-под кровати и принялась перебирать вещи, стараясь откопать последний цилиндр. Внизу раздался выстрел. Забыв про все, девочка рванула обратно вниз. Она знала, что все это каким-то образом связано с ее мамой. И ей стало ужасно не по себе от этих мыслей. Диана – в девичестве Родригез – стояла на кухне, используя перевернутый кухонный стол, как баррикаду. Баррикада была бесполезной по двум причинам: во-первых, тонкий металл стола был слишком хрупким, чтобы спасти ее от пули; во-вторых, Диана не использовала его по назначению. Она стояла во весь рост, нацелив пистолет в сторону открытой двери. Стол доставал до ее бедер, но выше она оказалась абсолютно открытой для пуль врага. По ее щекам текли слезы. Руки тряслись так сильно, что не заметить этого было невозможно. Ее тонкие хрупкие пальцы вцепились в рукоять пистолета так сильно, что костяшки побелели. Она стреляла. Промахиваясь, плача и еле заметно раскрывая рот, издавая какие-то неразборчивые звуки, она стреляла. Последнюю минуту своей жизни ей все-таки удалось побыть сильной. Первая пуля пробила ей плечо, сопровождаемая потоком красных брызг, вырвалась из ее спины и отскочила в стену. Вторая угодила в бок, заставив женщину завалиться на одно колено. Третья попала точно в голову. Диана Шепард – в девичестве Родригез – упала на землю. Ее руки так и не разжали пистолета. *** Анна-Джейн забыла обо всем. Пули батарианцев были теперь не важны. Она рванула к упавшей матери так быстро, как только могла. Слезы покатились из глаз непрекращающимся потоком, застилая весь мир перед ней мутной пеленой. - Мама! – она потрясла погибшую женщину за плечо. – Мама! Слышишь меня, мама! Не умирай, ладно?! Все будет хорошо! МАМА! Было уже слишком поздно. За ту минуту, что Шепард сидела над ее телом, держа руку на пульсе, тот ни разу не толкнулся из-под кожи, ни разу не подал ей ложной надежды на то, что все еще можно исправить. Анна-Джейн плакала, склонившись над телом матери. Ее собственное тело обмякло. Сил сопротивляться больше не было. Мир вокруг потерял свои краски – стал нереальным и притупленным, как размазавшиеся кадры кинопленки. Она ощущала эхо собственного сердцебиения в пульсации венки на шее. Она слышала звуки выстрелов, которые совершила ее мама перед смертью – и какого черта ей понадобилось выходить из спальни?! Неужели она пыталась защитить ее? Пыталась помочь Анне справиться со всем этим? Черт бы побрал ее внезапный приступ решительности в этот самый неподходящий момент. Она продолжала всхлипывать, гладя ладонь погибшей женщины и шепча, почти неслышное: «мама». Все остальные звуки доносились откуда-то издалека: она ощущала их, но не могла осознать. «Эй, - заорал один из голосов, - смотрите-ка, какой хороший материальчик!». Он схватил Шепард под руку и поднял. Она не сопротивлялась. Это было чем-то сильнее ее. Ощущением, которое она не могла побороть. Ее куда-то потащили. Она даже не заметила куда. Весь мир вокруг теперь не просто начал расплываться – он полностью исчез. Только она, кухня и лежащая на полу мама. Шепард приготовилась умереть. *** - Эй, - в чувство ее привел до боли знакомый голос, - Анна, ты в порядке? Она проморгалась и заставила себя оглядеться. Девочка находилась в спортзале их школы среди почти тысячи таких же заложников, как и она. Среди них были только дети – разных возрастов, примерно от 5 до 17. Что хотели от них террористы, она не знала, но уж наверняка – догадалась девочка, - они оставили их в живых не по доброте душевной. Каким-то образом, среди всей массы людей, Майку удалось найти ее. Именно его голос вырвал Шепард из липких объятий истерики. - Маму убили, - она повернулась в его сторону и увидела, что Майк зажимает в ладони запястье Саймона. Это заставило ее слегка успокоиться. - Мне так жаль… Она покачала головой, показывая, что не хочет говорить об том. Майк догадался и замолчал. - Как думаешь, что они с нами сделают? - спросила Шепард. Он, как всегда, спокойно (и как у него это получалось?!) ответил: - Должно быть, хотят продать нас в рабство. Для террористов обычная практика. В любом случае, они не знают, что Альянс уже спешит к нам на помощь. Эй, - он обнял ее за плечи, - все будет хорошо, вот увидишь. Она кивнула, хотя понимала, что ничерта хорошо уже не будет. Просто… ничерта! Примерно полчаса спустя (она не знала, сколько точно прошло времени) в спортивный зал зашел еще один батарианец. Судя по его экипировке, а также по тому, как он общался с остальными, Шепард догадалась, что он является среди них главным. Батарианец принялся важно обхаживать детей, прожигая их пытливым взглядом. «Вот эта» - он указал на высокую брюнетку. Двое его сопровождающих тут же подняли ее на ноги и жестом указали идти с ними. Брюнетка перепугалась – это было заметно и невооруженным глазом – но пошла, не сопротивляясь. «Вон та» - главный батарианец ткнул на семнадцатилетнюю рыженькую. Шепард знала ее: Кэтти – первая красавица в их школе и самая главная стерва. Теперь эта стерва заплакала, спросила, захлебываясь: «Почему я?». Ей ничего не ответили, только сильнее ткнули дулом в спину. Шепард никогда не думала, что такое может случиться, но ей стало жалко Кэтти. Впервые в жизни. «Она» - батарианцы подняли пятнадцатилетнюю Элли – одноклассницу Анны. Та походила на зомби. С ее глаз не скатилось ни одной слезинки. Отстраненно Анна-Джейн заметила, что обнимавшая ее рука Майка дрожит. Наконец, взгляд батарианца упал и на саму Шепард. Несколько секунд он смотрел на нее, изучая. Потом одобрительно кивнул, произнося: «Еще и эту захватите». Дула винтовок тут же уставились на нее. Девочка вздрогнула, под их «взглядом». Они смотрели на нее так же пронзительно, как глаза матери пред смертью. От этого страх пропадал. Становилось все равно. Девочка аккуратно выскользнула из объятий Майка и поднялась с колен. - Она никуда не пойдет! – выкрикнул он, поднимаясь следом. Он схватил девочку за запястье и сделал шаг вперед, вставая между ней и батарианцами. – Никуда! - Дурак! – шикнула на него Шепард, пытаясь оттянуть друга назад, - что ты делаешь?! Ей было все равно, правда. Но только не когда Майк загораживал ее от дул винтовок. - Прочь! – скомандовал ему батарианец. Шепард почти истерически потянула его вниз за запястье. - Сядь! – крикнула ему девочка. – Все в порядке, просто сядь! Но Майк продолжал стоять. Батарианец взвел курок. Она закричала: «Не надо!», но прежде чем крик превратился во что-то членораздельное, пуля со звонким свистом разорвала его сердце. Пуля не прошла насквозь, так что Шепард осталась стоять за ним невредимая так, словно он был для нее щитом. Вот только в отличие от щита – поняла она краем сознания, - Майк мог просто так взять и умереть. Он пошатнулся и сделал шаг назад, прямо ей на руки. Слегка улыбнулся. - Черт, Майк! – по ее лицу текли слезы. Больше она ничего сказать не смогла. Он тоже. Саймон заревел. Мальчик накинулся на Шепард так рьяно, что она не смогла удержать его. Он рывком выхватил из ее объятий тело брата, уложил его на пол и обнял, продолжая рыдать. - Майк! – кричал Саймон, - Майк! Майки! Пожалуйста! – он вопил во весь голос, наполняя спортзал душераздирающим криком. Шепард попыталась погладить ребенка по спине. Внутри нее что-то натянулось: тонкая нить, которая заставила смотреть на происходящее со стороны. Холодный и трезвый расчет: смерть ее лучшего друга и парня по совместительству – катастрофа. Но исправить ничего было нельзя. Плакать теперь уже было глупо. А вот попробовать успокоить Саймона. - Отвяжись! – он дернул плечо, избавляясь от слегка дрожащей руки Шепард на его спине, и вернулся к брату. – Все из-за тебя. Из-за тебя! – обратился он к девочке, не глядя на нее. Его голос снова пополз вверх, перерастая в вой загнанного в угол зверя. Совсем не по-детски. Главный батарианец недовольно хмыкнул: «Заткните мальца». Секунду спустя пуля была и в его сердце. Шепард прекратила плакать. В эту самую секунду тонкая нить внутри нее оборвалось. Теперь она точно знала, что нужно делать. Поднялась на ноги и вышла к трем другим девочкам, заняв свое место в «конвое». *** Их привели в кабинет директора, который на короткое время превратился в резиденцию главного батарианца. Он еще раз окинул девушек взглядом. Потом по-деловому произнес: - Раздевайтесь, мне нужно опробовать товар. Теперь Шепард стало ясно, почему выбрали именно их. Обычные рабы стоили на черном рынке недешево. Но вот «специальный товар», представляющий высококачественные услуги сексуального характера, был невероятно ценным. Так или иначе, Шепард это больше не волновало. Она не собиралась играть по правилам ублюдков. Для нее больше не было поводов для того, чтобы беспокоиться о собственной жизни. И странный голубой огонь начал разгораться в ней с новой силой. Она засветилась и с яростным воплем бросилась на главного батарианца. Несмотря на весь свой внушительный вид, тот оказался тем еще слабаком. Шепард свернула ему шею одним движением руки, конечно же, та была усилена биотикой. «Ах ты!..» Дальше слов она не услышала. Их заглушила жгучая боль в районе живота. Один из батарианцев-охранников выстрелил в нее и, судя по всему, попал. Обессиленная Шепард упала на пол, бросила короткий взгляд на вытекающую из дырки лужу крови и закрыла глаза, готовясь умереть. *** Чей-то голос выдернул ее из липких лап сна. - Очнулась, солдат? Шепард поморщилась, предположив, что должна испытывать боль. Но боли не было. Вместо этого – приятное ощущение тягучести по всему телу. Казалось, она выкурила очень много марихуаны. С огромным трудом девочке все же удалось открыть глаза. Перед ней сидел темнокожий мужчина в форме офицера Альянса. Его взгляд был добрым и сочувствующим. Большая мускулистая рука слегка потрепала ее волосы. - Мне рассказали, как ты свернула шею командиру батарианцев, - сказал он, - это создало среди них неплохую панику, что позволило нам отвоевать колонию почти без жертв. Так что, выходит, ты герой, Анна-Джейн. Мне сказали, тебя так зовут. Она кивнула, стараясь параллельно вспомнить происходящие события. Перед ее глазами одна за другой всплыли картинки смерти ее близких людей. - Что будет с колонией? – выдавила она из себя. Слова давались с трудом. - В колонию не вернутся, - ответил солдат, – слишком много погибло. Слишком тяжелые воспоминания. Выживших отправят в специальные социальные центры, детей распределят или к родственникам или в детские дома. - У меня еще остался папа, - сказала Шепард уверенно, - он заберет меня, как только узнает о случившемся. Джордж Шепард Младший. Мужчина изменился в лице. - Анна, - его голос был хрипящим, почти лишенным звука, - я понимаю, что тебе пришлось пережить сегодня многое. Но, к сожалению, я вынужден сообщить тебе еще одну плохую новость. Мы уже отправили поисковой запрос на имя твоего отца, и ответ не заставил себя ждать долго, - мужчина сглотнул, собираясь с мыслями, - Джордж Шепард Младший 2125 года рождения погиб две недели назад во время аварии. В его завещании была просьба не рассказывать о его смерти семье в отсутствии весомых причин сделать это. Даже несмотря на обезболивающее, которым она была напичкана, Шепард почувствовала, как к глазам подступают слезы. Она наверняка заплакала бы, если бы не была настолько слаба физически. По этой причине вместо истерики, она просто отвернулась от незнакомца, закрыла глаза и попыталась провалиться в сон. Сколько времени они вот так молчали: она – пытаясь уснуть, он – терпеливо выжидая, пока девочка, наконец, вновь обратит на него свое внимание. Наконец она сдалась, вновь перевернулась на спину и устремила на мужчину покрасневшие зеленые глаза. Тот добродушно – настолько насколько мог – улыбнулся. - У тебя есть еще родные? – спросил ее офицер Альянса. Она нахмурилась. - Кажется, кто-то остался в Нью-Йорке. - Помнишь их имена? - Не помню, - покачала она головой, - не думаю, что вспомню. Мужчина нахмурился. - Ладно, - сказал он, вставая, - вот что. Если захочешь, я могу порекомендовать тебя в академию Альянса, - он по-отечески положил ладонь ей на плечо, - нам бы пригодились такие люди, как ты. Шепард не знала, что ответить. Она была слишком уставшей и разбитой для того, чтобы принимать хоть какие-то решения. В один момент она потеряла всех своих близких. Весь ее мир в одну секунду исчез. И говорить сейчас хоть о чем-то… она просто не могла сделать этого. К счастью, ей ничего не пришлось отвечать. В больничную палату ворвался кудрявый блондин: - Дэвид, - обратился он к чернокожему офицеру, - там еще выживших нашли, под завалами. Нужна помощь, идем. Мужчина постоял молча еще какое-то время. - Вот, - он достал из кармана пиджака бумажку и сунул ее Шепард в руки, - если надумаешь принять мое предложение, она должна помочь.