Танцуя по краю могилы

– Пожалуйста, вернитесь на места и пристегните ремни безопасности, – проговорил механический женский голос. Голограмма очаровательной азари в ярко-оранжевом костюме, состоящем из юбки-карандаша и жилета поверх белой блузы, молниеносным пятном вспыхнула перед глазами Шепард. Подобная смена света отразилась в сознании девушки чем-то больным и острым, как будто в виски одновременно впились две иголки. Она невольно зажмурила глаза, стараясь свыкнуться с резким изменением света. Но был уже поздно. Мигрень начинала брать свое, и теперь Шепард старалась хоть как-то ее ослабить. Она не привыкла к подобному. Мигрени появились совсем недавно, после того как девушка хорошенько приложилась к своим биоспособностям во время одной из операций. Они тогда освобождали саларианских ученых, оказавшихся в заложниках у кучки террористов, называющих себя «Цербером», и у Шепард по сути не осталось выбора. Действовать нужно было мгновенно и решительно, а огнестрельное оружие могло повредить бочки с легковоспламеняющимися веществами… не то чтобы они не воспламенились от ее биотики, конечно… На самом деле, вспоминала она, все, что осталось в ее памяти от того злополучного дня: море огня, которое охватило ее со всех сторон. Единственный способ выжить - создать вокруг себя непроницаемую оболочку и двигаться на ощупь, молясь, чтобы кусок конструкции не обрушился ей на голову, а выход оказался где-то там, куда она направлялась. В какой-то момент девушка почти готова была сдаться: слишком жарко, слишком ярко и слишком тошнит от всего этого. И биотика, казалось, была уже совсем на исходе… Но что-то щелкнуло в ту секунду, когда она услышала неподалеку кашель: глухой, слабый, почти уже мертвый. А следом за ним крик, поникший и отчаянный. Создавалось ощущение, что зовущий на помощь делает это уже больше от привычки и безысходности, не веря, что его по-настоящему могут спасти. – Я здесь! – крикнула Шепард. – Рядом! Иду за вами. Не кричите! У вас тяжелое дыхание. Вы можете задохнуться. Она понятия не имела, может или нет подобное произойти на самом деле. Просто ей было страшно слышать настолько потерянный голос. В тот момент она убедилась окончательно, что раса не имеет никакого значения – может саларианцы и говорят слишком быстро, а турианцы отличаются невероятными педантичностью и грубостью, но их голос перед смертью, он… звучит одинаково. Так же, как стоны людей, запомнившиеся ей еще с Миндуара. – Стучите по полу! – приказала она тогда, заставляя свою уже умирающую биотику разгореться с новой силой. – Стучите, чтобы я знала, где вы. Шепард понимала, что пострадавший находится где-то в соседней комнате – совсем близко. Но в окружении огня и паров ядовитого газа каждый шаг давался непостижимым усилием, а каждый неверный шаг мог стоить жизни. Поэтому ей нужно было четко знать, что она движется правильно. Глухой металлический стук подтвердил догадку, и девушка удвоила свои усилия, огибая завалы или пролезая сквозь дыры в них. Дышать становилось все тяжелее. Но не было ни страха, ни сомнения. Только дикий азарт и какое-то больное, граничащее с безумством желание спасти. Обыграть смерть и вытащить из огненной ловушки саларианца. А потом выбраться самой. И плюнуть Костлявой в лицо, заявив: «Фиг тебе, стерва. И так забрала слишком многих». Когда она, наконец, смогла выбить заклинившую дверь и ворваться в комнату лабораторий, то осознала насколько ошибалась в своих представлениях. До этого момента девушка уже выстроила четкий план: схватить беднягу за плечи, помочь подняться и вытащить через запасный выход, который – она помнила по плану здания – находился где-то справа, в нескольких комнатах от этой. Теперь подобный план становился невозможным, потому что саларианец был не один. Их было чуть больше десятка, жмущихся в углу, задыхавшихся и кашляющих. Большинство уже потеряли сознание, но продолжали кашлять машинально – должно быть, действие отравляющих паров, подумала тогда Шепард. Слева лежал в оранжево-черной броне с неясным логотипом оперативник Цербера – мертвый, судя по всему. Где находились его товарищи, она не имела понятия. Все это дало девушке четкое представление о том, что она только что обнаружила ту самую точку, в которой держали заложников. Правда теперь это были уже не живые люди, а химический огонь со всех сторон лаборатории и ядовитый газ. С учетом того, что большинство ученых не могли даже двигаться, план спасаться бегством разваливался вдребезги. – Вы поможете нам, коммандер? – спросил, задыхаясь, один из саларианцев – самый здоровый. Шепард ощутила, как на глаза наворачиваются слезы беспомощности. Было бы довольно трудным спастись одной. Вытащить при этом хоть одного саларианца казалось героизмом. Но спасти всех… этого она не могла сделать. Тем не менее, приказала себе девушка, слезы совершенно не уместны. – Я не коммандер, – заставила она себя улыбнуться, принявшись стаскивать лишенных чувств ученных поближе к себе. Выходило неестественно тяжело, – только лейтенант. Но да, я помогу вам. Как смогу. – Простите. Путаюсь. Кхе, – из уголка его рта выползла тонкая струйка крови. У Шепард кровь начинала течь из носа, – людские знаки отличия. Слишком сложно. Слишком… – Молчите! – прикрикнула на него Шепард, чувствуя, что не выдержит больше слушать этот слабый голос. – Вам нельзя разговаривать. Молчите! – Как вы спасете нас? – спросил другой, совсем уже обессилевший саларианец. Голос его едва был слышен на фоне треска огня. – Капитан! – крикнула она в коммуникатор, игнорируя вопрос. – Говорит лейтенант Шепард. Капитан! Мы в лаборатории. Со мной заложники. Требуется немедленная эвакуация. Как слышите меня? Капитан?! На связи лейтенант Шепард… Бесполезно – оборвала она саму себя, выключая коммуникатор. Конечно, связь все еще глушилась. Как и в начале их операции. Тогда это заметно усложнило всем жизнь, а сейчас могло ее отнять. Шепард заставила барьер вокруг себя разрастись и накрыть всех лежащих вокруг нее саларианцев. Зеленоватые клубы пара тут же отскочили прочь, ударяясь о голубую пленку, как о стеклянный купол. Девушка даже не была уверена, как это работает и почему ее биотический барьер фильтрует воздух, но при этом не пускает внутрь ядовитые вещества. Хотя… жаловаться, конечно, было глупо. Нужно было подать знак. Придумать что-то такое, что привлекло бы к ним внимание снаружи. Как назло никаких ракетниц с собой не было. А пули могли отрикошетить от стен и угодить кому-то в голову. Кроме того, лаборатория находилась на нижних этажах в окружении плотных стен, которые не сломать так просто. По сути, Шепард оказалась здесь только потому, что в какой-то момент под ней провалился пол, и она рухнула в подвалы. Запасный выход, рассматриваемый девушкой ранее, представлял собой лифт, который, если говорить начистоту – и она знала об этом с самого начала – вряд ли еще работал. Словом, ситуация выходила паршивой. Шансы на спасение свелись к счастливому случаю – найдут ли их вовремя? Шепард вздрогнула в кресле, вспоминая все это. Разразившаяся от внезапного появления голографической стюардессы мигрень лишний раз напомнила, как туго приходилось в тех лабораториях, когда каждая секунда поддержания барьера, казалось, выпивает ее собственную жизнь. Когда их нашли – спустя полчаса, что было очень даже неплохим результатом – девушка уже была в предобморочном состоянии. К головной боли прибавились и короткие электрические разряды в зоне шейных позвонков. Позже ей сказали, что имплантаты перегорели и что ей чертовски повезло выжить после такого и не получить в мозг прямой заряд электричества. Однако – пояснили ей – до замены нескольких цепей имплантата пользоваться биотикой станет чертовски больно. Шепард три дня пролежала в больничном госпитале, находясь почти на грани, хотя врачи упорно констатировали скорое выздоровление. Оказались правы, хоть ей и самой было сложно поверить. Имплантаты заменили через месяц, однако предупредили, что мигрени сохранятся еще в течение полугода или немного больше, но точно пройдут со временем. «Это же не L2» – улыбнулась тогда докторша. А Шепард захотелось почему-то разорвать ее на части. Спасло только то, что даже думать о биотике было трудно, не то чтобы реализовывать ее на практике. Теперь становилось немного получше. Но ей все еще трудно было контролировать себя и оставаться боеспособной. Поэтому начальство решило просто: повысили ее до звания старшего лейтенанта за спасение саларианцев и отправили отдыхать на месяц, выплатив неплохие командировочные. – Через десять минут, – продолжил металлический голос азари, – наш корабль приземлиться на Элизиум. Надеемся, полет вам понравился. Подушки и фирменные чашки можете оставить в качестве сувениров. На все дополнительные вопросы я с удовольствием отвечу вам через ваши бортовые компьютеры. Спасибо, что выбрали для полетов нашу компанию. «Не за что» – буркнула про себя Шепард, раздражаясь от головной боли. Отпуск начинался не самым лучшим образом, но она собиралась наверстать упущенное, как только получит назад свой багаж и отыщет там таблетки от мигрени. Потом долгий поход по магазинам – тратить скопившиеся деньги, прохождение спа-процедур (впервые в жизни) и, конечно же, долгие часы в барах. Она давно уже мечтала устроить себе испанскую Marcha с напитками всевозможных крепостей и рас создателей. – Вы нервничаете, мисс? – спросил слегка дребезжащий голос справа. Шепард не пришлось поворачивать головы, чтобы определить его хозяйку. Ей была миниатюрная и немного дерганная старушка лет шестидесяти со старомодной шляпой на голове и выбивающимися из под ее полей кудряшками. Шепард приметила женщину сразу из-за слишком странного костюма, напоминающего одежду прошлого столетия: длинная хлопковая юбка и блузка без рукавов, обтягивающая ее уже слегка обрюзгшую фигуру. Вообще, призналась себе Шепард, если подумать, она помнила каждого сидящего в этом салоне. Впереди справа – мужчина, бизнесмен, судя по виду. Рядом с ним молоденькая блондинка секретарша. Причем, вопреки устоявшимся стереотипам, Шепард не заметила между ними и тени близких отношений. Чуть дальше интересным и подозрительным персонажем ей показался средних лет мужчина с бегающими глазками. Он путешествовал в компании высокой азари, которая, судя по всему, являлась его любовницей или даже женой. Они старались вести себя прилично, но один раз она пошла в туалет и слегка тронула своего спутника за плечо. Через полминуты ему вдруг тоже приспичило подняться с места и двинуться в хвостовую часть корабля. Шепард не стала больше следить за ними, предпочитая оставить пару наедине. Самым запоминающимся персонажем рейса оказалась высокая спортивного телосложения брюнетка, в белом обтягивающем костюме с глубоким декольте. Держалась девушка уверенно и будто бы время от времени поглядывала на Шепард, хотя та не была уверена, что правильно истолковала эти взгляды. Возможно, брюнеточка просто так же, как и она, наблюдала за всеми в салоне, а не конкретно за ней. В очередной раз девушка попыталась одернуть себя от ненужных мыслей. Конечно, за ней не следили. И, конечно, в самолете не прятался подрывник-террорист. Кажется, паранойя стала частью ее жизни с тех пор, как она решила остаться на службе в Альянсе без особых на то причин. Просто привыкла и не нашла другого дома. А этот оказался вполне неплох. Она даже полюбила некоторые его законы и несколько конкретных людей. Стала воспринимать как семью свой взвод, хотя и держалась ото всех особняком. Но самым важным поводом для того, чтобы остаться, она считала возможность помогать слабым людям, таким же, какими были мама, Майк и его брат Саймон. Сколько еще таких Саймонов существовало на окраинах космоса, скольких она могла спасти? Эта мысль была даже банальной, особенно учитывая ее распространенное появление во всевозможных фильмах и сериалах. Казалось, сценаристы не могут придумать чего-то нового и мусолят эту идею раз за разом, прогоняя через все новые и новые извращения. Однако, несмотря на значительную «пережеванность» и заезженность подобной идеи, воспринять ее по-настоящему, то есть не просто начать пересказывать, а пропустить через себя и сделать своим смыслом для жизни и службы, оказалось по-настоящему трудно. Шепард до сих пор не могла до конца заставить себя следовать этому принципу. Время от времени в голове яркой вспышкой появлялась совсем детская обида: почему ее мама должна была умереть, а чья-то другая будет спасена? Иногда эти слова звучали в ее голове не своим голосом, а голосом Кая Ленга, который добавлял, что жизнь была бы намного проще и честнее, заботься каждый только о своей шкуре. Так что Шепард не знала точного ответа на свою жизнь. Она с трудом осознавала, кем является и что делает, какие планы на будущее имеет… никаких, вообще-то. Все это призрачное «завтра» казалось чем-то далеким и неестественным. Тем, что, вероятнее всего, никогда не произойдет, потому что ты сдохнешь в какой-нибудь перестрелке… – Мисс, вы в порядке? – прервала поток ее мыслей пожилая леди. Шепард нахмурила брови, прогоняя головную боль и сопровождающие ее немного болезненные идеи и воспоминания. – Да, – сказала она, поудобнее усаживаясь в кресле, – я в порядке. Корабль тем временем вошел в атмосферу Элизиума, засвидетельствовав это сильной тряской. – Все хорошо, – сказала ей пожилая леди, – вам не следует волноваться, мисс. Первый раз летите? Шепард кивнула. По сути, это даже была не совсем ложь. Она действительно впервые летала на гражданском транспорте и не то чтобы доверяла ему слишком сильно. Не до паранойи, конечно. И не до паники, которую, судя по всему, приписывала ей пожилая дама. Тем не менее, Шепард решила, что споры на этот счет будут излишними. Если ее собеседница хочет видеть перед собой волнующегося человека, она не будет мешать играть ее воображению. Просто кивнет пару раз и попытается вспомнить, куда задевала проклятые таблетки. – Ну, вот, – сухая рука дамы опустилась на ее запястье, – мы уже почти на месте. Все хорошо. Слышите? Двигатели замолкают, значит мы вот-вот коснемся земли. В подтверждение ее словам корабль дрогнул в последний раз, будто стряхивал с себя что-то, и замер на месте. Голограмма азари вновь вспыхнула перед пассажирами – на этот раз не так неожиданно и не так болезненно для Шепард. – Наш корабль только что приземлился на Элизиум. Двери откроют через пару секунд. Надеемся на дальнейшее сотрудничество и желаем вам приятного отдыха или продуктивной бизнес-поездки. Местным жителям: добро пожаловать домой. «Ну, наконец-то» – подумала про себя Шепард. Три часа на одном кресле на корабле, где не было даже самого слабого оружия, показались ей довольно неприятными. Но теперь, когда она, наконец, может ступить на твердую землю небольшой курортной колонии, ее настроение должно напрочь перемениться. *** – Старший лейтенант Шепард? Пройдите, пожалуйста, с нами. Перед ней стояли двое громил-охранников, которые отделили девушку от прочих пассажиров сразу у трапа. Один из них казался совсем непримечательным, а лицо второго украсил едва заметный шрам, тянущийся от левого глаза до подбородка. Громилы были не так уж и сильны по оценкам Шепард. Даже не используя биотики, она, скорее всего, смогла бы обезвредить их на время. Впрочем, гарантий никаких не было. А начинать отпуск с ссоры с местными властями хотелось меньше всего. – Да, это я, – проговорила она, стараясь передать в голосе все свое недовольство сложившейся ситуацией, – в чем дело? – Приказ доставить вас к начальнику, – пожал плечами один из них, – больше ничего не говорили. – О, тогда вам, должно быть, не говорили, что я очень нервный лейтенант с очень неслабыми биоспособностями и сильной головной болью. Сечете, к чему я веду? – Мэм, угрозы здесь неуместны. Мы просто выполняем свою работу. Шепард недовольно нахмурилась, создав на какую-то секунду напряженную атмосферу. Окружающим казалось, что она готова в любую секунду рвануть прочь или, наоборот, наброситься на обидчиков. Но вместо этого она просто пожала плечами. – Скучные вы, ребята, – протянула девушка, стараясь сохранить в голосе гордость и идти впереди, будто ее не тащат куда-то силой, – вот поддались бы на провокации, было б веселее. Эй, ты, который посимпатичнее, – обратилась она к солдату без шрама, – куда дальше? – Туда, мэм, – ответил тот, указав на дверь, а потом, заметно повеселев, ткнул напарника в бок, – слыхал, да? Я симпатичнее. – Да не может быть! – воскликнул второй, захохотав, – Мэм, вы должно быть ошиблись. Вы его рожу-то видели? Питтерса даже кроганы испугаются! – А что, – слегка улыбнулась Шепард, – вполне неплохое умение. Возьму его на Тучанку, если когда-нибудь посчастливится там побывать. – Да вы его не слушайте, – продолжал теперь уже слегка покрасневший Питтерс, – он просто завидует, что на морду не вышел. Вон шрамы на пол лица. – К твоему сведению, башка дурья, это символ боевых заслуг! – возразил второй тут же. – Ну, точно. Славная битва с электроплитой, на которую ты рожей грохнулся. Парень, чью фамилию Шепард не знала, собрался уже что-то ответить, но девушка решила, что пора, пожалуй, кончать с такими бесполезными – хоть и вполне забавными – ссорами. – Расслабьтесь, парни, – хмыкнула она строго, – рассужу вас по-честному: оба уроды. Ни с одним из вас я бы на свидание не пошла. Оба сопровождающих Шепард от души расхохотались. А у ребят неплохое чувство юмора – подумала девушка, глупо улыбнувшись. Несмотря на мигрень и тот факт, что ее ведут непонятно куда и непонятно по какой причине, ей эти парни были по душе. – Уверены? – спросил Питтерс, подтолкнув ее в бок, совсем по-дружески, – Хоббс бы вас пригласил. Он так со всеми делает. Ни одной юбки не пропустит. – Но-но, полегче, ребятки, – проговорила она. Конечно, солдаты не могли знать, но от этого толчка Шепард, пораженная мигренью, чуть не потеряла равновесие, – я рада, что у вас хорошее настроение, но, если все будет продолжаться в таком духе, к концу нашего путешествия я узнаю всю вашу биографию. Сказано это было неясным тоном, который, с одной стороны, казался шутливым, но, с другой, не прощал абсолютно никаких возражений. Так что солдаты, растерявшись от того, что не имели понятия, как им реагировать на подобную фразу, хихикнули пару раз и замолчали, открывая рот только тогда, когда нужно было сообщить об очередном повороте. Восемь поворотов спустя они, наконец, достигли кабинета начальника. Шепард остановилась, ощущая, как мигрень возвращается. Само путешествие от корабля до этого места прошло не так плохо, как она ожидала. Волна боли временно отступила, а приятная компания помогла избавиться от гнусных мыслей. Но сейчас большая тяжелая дверь заставила ее вспомнить, что она не имеет ни малейшего понятия о причинах своего задержания. Могло ли это быть как-то связанно с ее службой? Или Альянс прознал о том, что недавно она тайком пролезла в их секретные базы? Или – она, в самом деле, не хотела думать об этом – за дверью ее ждал Кай Ленг. *** Последняя мысль зацепилась в голове Шепард острым крючком, заставив ее даже пошатнуться на месте. Питтерс и Хоббс глянули на нее с подозрением и волнением, но она жестом показала, что все в порядке, а себя заставила стоять ровно. Там не мог находиться Кай Ленг. Конечно же, не мог. С другой стороны, Шепард не знала, что он делал после выпуска из академии. В тот день, когда он улетел, она приказала себе забыть о подонке, как о страшном сне. Девушка больше не собиралась узнавать о нем ни слова. Хотя ее пальцы частенько вбивали его имя и фамилию в экстранете, повинуясь почти природному инстинкту. Все же каждый раз Шепард удавалось остановить себя прежде, чем начать поиск. В тот день, когда она взломала архивы Альянса, девушка едва удержала себя от того, чтобы вскрыть дело Кая. Однако она была тверда в своем решении стереть его из своей жизни полностью. А теперь он вернулся. Ждал ее за дверью со своей самодовольной ухмылкой. Шепард была почти уверена в этом. И, как назло, биотика работала далеко не в полную силу, а голову разрывала острая боль. Все это было даже забавным – осознала Шепард – потому что повторялось в третий раз. Беспомощная она и удачно выхвативший момент он. Дважды ей удалось избежать неприятной участи, но в третий раз повезти должно было Ленгу. Она сглотнула образовавшийся в горле ком и заставила себя успокоиться. Все не могло быть так плохо. Ленг уже не мальчик, да и она не беспомощный кадет. Кроме того, они посреди курортной базы, и, помимо Кая, здесь находится как минимум две дюжины солдат, которые наверняка не поддержат желание начальника изнасиловать свою гостью. На самом деле, у Шепард не было ни одного рационального основания нервничать. Однако того факта, что она все же беспокоилась, это не меняло. – Ну, все, парни, – выдохнула девушка, говоря это больше себе, чем им, – я вхожу. И она вплотную подошла к нужной двери. Створки той разъехались медленно, даже немного лениво. В глаза девушке ударил яркий полуденный свет Элизиума, который после темных коридоров казался особенно ярким. – Вот, черт! – зажмурилась Шепард. Очередной поток боли заставил ее даже слегка нагнуться. Длилось это, однако, не больше пары секунд. – Эй, – раздался знакомый голос. Из-за боли она так и не смогла вспомнить, откуда помнит его. Но одно девушка поняла наверняка: Ленгу он не принадлежал, – ты в порядке? – Ага, – кивнула Шепард, – просто резкая перемена света. Все уже в порядке. Она не врала. Боль отступила тут же. Глаза привыкли к яркости не сразу. Сначала это было сплошное белое пятно, потом на его фоне появились очертания стола и мужской фигуры. Уже пару мгновений спустя Шепард полностью восстановила зрение и теперь точно знала, кто стоит перед ней. – Робби? – на ее лице заиграла довольная улыбка. Она была искренне рада видеть своего старого друга, но еще больше Шепард была счастлива от того, что ей не пришлось встретиться с Ленгом. – Я ведь могу сообщить начальству о том, что ты превышаешь свои полномочия, арестовывая меня во время отпуска. Роберт, который теперь выглядел немного солиднее, облокотился на край стола и сложил на груди руки. – Ага, – сказал он, сохраняя невозмутимое выражение, – ты можешь. Его лицо все еще сохраняло мальчишеские черты. Оно было немного вытянутым, чрезмерно овальным с почти не выраженными скулами. Зато на его фоне четко выделялся появившийся мужественный подбородок. Вокруг линии губ и ниже проступала короткая темная щетина, которая добавляла лицу лет пять возраста, но все же не придавала владельцу необходимой значительности. Тонкий нос с чуть заметной горбинкой в сочетании с густыми и высоко поднятыми бровями смотрелся одновременно комично и мило. Шепард всегда считала Хэксли забавным, неуклюжим парнишкой с щенячьими глазами, которые смотрели на мир как-то по-особому наивно. И теперь, через столько лет, она была рада видеть своего товарища неизменным, хоть на его лбу и появилась пара глубоких морщин. Некоторое время они молчали, будто оценивая друг друга. Хоббс и Питтерс должны были давно уйти, но вместо этого они стояли в дверях, будто бы ожидая, как разрешится данное дело. Наконец, тишину нарушила Шепард. – Черт! – чуть не засмеялась она, делая решительный шаг навстречу другу. – Как же я рада тебя видеть. Шепард протянула Хэксли руку и, когда тот ответил на рукопожатие, притянула его к себе, обняв за плечи. Она делала так крайне редко, но сейчас не смогла удержаться. Это была приятная встреча. По-настоящему приятная. – Слышал, ты взялась за спасение саларианских ученых, – улыбнулся Роберт, когда они закончили приветствие. Шепард слегка повела плечами, напомнив себе, что пора выпить таблетки. Но ей не хотелось прерывать такую приятную беседу. – Ага, – кивнула она, – пришлось хорошенько приложиться к своей биотике. Сожгла пару звеньев имплантата и получила в шею неплохой заряд электричества. Врачи сказали, чудом не поразило мозг. Затылком она чувствовала, с каким уважением теперь смотрят на нее сопровождающие. По правде говоря, призналась себе Шепард, она сказала все это только для того, чтобы удивить их. – А сюда, значит, отдыхать приехала? – продолжал Роберт. Рассказ Шепард его не очень поразил. Это означало, что Хэксли наверняка уже слышал ее историю. – Ну да, устроила себе небольшой отпуск. Не то чтобы я ожидала прямо с корабля оказаться под арестом, – усмехнулась она. – А я думал, ты привыкла к постоянным неприятностям. – Не без этого. Все же стараюсь сохранять оптимизм, – улыбнулась Шепард, – должно же хоть что-то в моей жизни пройти без перестрелок. – Ну, – протянул ее собеседник, – здесь довольно безопасно… Только теперь Роберт заметил, что его подчиненные все еще стоят в дверях, перешептываясь о чем-то. – Эй! – воскликнул он, стараясь казаться грубым. – Прочь отсюда. Солдаты засмеялись. Питтерс вытянулся по стойке смирно, которая почему-то выглядела слегка комично. – Есть, сэр! – протянул он, не сдерживая ухмылку. – Удачно вам покувыр… ой, то есть, пообщаться со старшим лейтенантом. Шепард не без удовольствия отметила, как краснеет лицо Хэксли. Ей всегда нравилось дразнить его или наблюдать за тем, как дразнят его другие. Но когда это делали его собственные подчиненные… Что ж, она всегда знала, что Роберт не пользуется авторитетом лидера. Он добивался высоких результатов исключительно за счет своих граничащих с безумством исполнительности и чувства идеализма. Будучи старостой курса, он пользовался всеобщей любовью, но ему чего-то не хватало для того, чтобы окружающие начали уважать его и слушаться беспрекословно. Шепард надеялась, что это пройдет со временем, но, судя по тому, как новые подчиненные Хэксли позволяли себе разговаривать со своим начальником, этого так и не случилось. Это было даже приятно – знать, что все остается по-старому. – Эй, рядовой, – обратилась она к Питтерсу, не поворачивая головы, – настоятельно бы порекомендовала завидовать молча. Все, что может достаться от старшего лейтенанта тебе – мой кулак, приправленный темной энергией. Смекаешь? – Эм, да, мэм, – протянул растерянный Питтерс. Как и в прошлый раз, он не смог разгадать, серьезным ли тоном говорит с ним Шепард. Да она и сама не была в этом уверена. Хоббс захихикал, но вполголоса, надеясь, что его не услышат. Когда дверь закрылась, Хэксли, наконец, вновь заговорил. – Не обращай на них внимания, – буркнул он, все еще краснея, – они, в общем-то, хорошие парни… – Да, – согласилась Шепард, почему-то совершенно серьезно, – просто гормоны еще играют. Совсем молодые. Сколько им? Двадцать? Двадцать два? – Питтерсу двадцать, – подтвердил Роберт, – Хоббс на год старше. – Для своего возраста они неплохо накачаны, – проговорила Шепард задумчиво, – жаль только, что на мозги это не распространилось. Хэксли молчал некоторое время, а потом вдруг рассмеялся. – Тоже мне, ветеран, – проговорил он, глядя на Шепард, – тебе самой-то сколько? Двадцать три, двадцать четыре? – Двадцать два, – улыбнулась она, потом вдруг снова став серьезной, добавила: – а кажется, что все сорок. Это было хреново, там, в лаборатории, – проговорила девушка зачем-то, – я думала, что умру. И поняла, что не хочу этого… А ты, выходит, теперь капитан-лейтенант? – перевела она тему, будто бы опомнившись и вновь натянув на лицо улыбку. – Мне обращаться к тебе «сэр»? – Только во время службы, – протянул он, изучая ее лицо, – это совсем не обязательно, пока ты в отпуске. – Хорошо, – улыбнулась Шепард, – я рада тебя видеть. Правда, рада. Как насчет совместного похода по барам этим вечером? Я и так планировала напиться. Но, знаешь, в одиночестве это будет выглядеть довольно убого. – Это можно, – улыбнулся Хэксли, – рад составить тебе компанию в этом сложном деле. *** На этот раз Шепард идентифицировала жужжащий звук сразу – слишком крепко он засел в ее памяти. Этот звук заставил девушку подскочить с кровати, забыв про головную боль и похмелье… И про то, что она все-таки переспала с Хэксли, хотя обещала себе не делать этого. – Вставай! – закричала она, толкая его в бок. – Быстрее, тут что-то не так. Когда Шепард выглянула в окно и увидела тяжелые тучи с металлическим отблеском, то сомнений у нее больше не было. – В чем дело? – промычал он, хмурясь. – На колонию напали! – прикрикнула Шепард, натягивая свои штаны. Батарианцы. Нужно срочно в штаб. – Что? С чего ты взяла? – Вставай же! – она раздраженно кинула в него одеждой. – Да у тебя паранойя, – ответил Хэксли, но, тем не менее, он принялся ускоренно одеваться, – если бы они на нас напали, мне бы сообщили. Будто бы в подтверждение его слов, в комнату без стука забежал растрепанный Питтерс. – Сэр, – прокричал он, не обратив на Шепард никакого внимания, – все сигналы связи глушатся. Мы не можем связаться с внешним миром и с вами. Радиотехники сейчас работают над созданием новых каналов, но это займет время. – Так, успокойся! – прикрикнула на него Шепард. – Расскажи по порядку. Когда начали глушить сигнал? – Около получаса назад. – Сколько на планете солдат? – Всего три военные базы, в каждой из которых человек по сорок-сорок пять, – вмешался в разговор Хэксли, который был уже полностью одет. – Да вы шутите! – вскричала в ответ Шепард. – Здесь больше шести миллионов человек! И это вся безопасность, которую вы можете предоставить? – Большую часть обороны составляют дроны и турели… – попытался оправдаться Роберт. Но Шепард перебила его почти ненавистным тоном. – Которые абсолютно бесполезны, когда связь глушится. Отлично! – Капитан, – прервал ее Питтерс, обращаясь к своему начальнику, – нет никаких сведений о том, что на нас напали. Возможно, это просто какая-то вспышка… – Это батарианцы! – отрезала девушка, выдвигаясь в сторону штаба. Оба – и Питтерс, и Хэксли, встревожено переглянувшись, направились следом. – Ты в этом абсолютно уверена? – спросил ее товарищ. – Более чем, – кивнула она, – нужно организовать оборону. Гражданское население стянем в самые безопасные дома. Есть здесь что-нибудь наподобие бункеров? – Есть стадион, который может всех вместить, – вставил Питтерс, – он довольно крепкий. – Значит, сосредоточим силы вокруг него. Там должны быть довольно узкие проходы, верно? Если мы поставим солдат туда, сможем свести к минимуму их численное преимущество, заставив заходить небольшими отрядами. Сколько там выходов? – Три, – Питтерс все еще надеялся сделать что-то со своим инструментроном, тыкая на все кнопки подряд. – Значит, по взводу на каждый выход, – проговорила Шепард в задумчивости. – Даже если так, – перебил ее Роберт, – это будет чертовски сложно – удержать врага столь малыми силами. Не говоря уже о том, чтобы собрать всех на стадионе. К тому времени они уже добрались до штаба, который выглядел теперь крайне беспокойным. Люди семенили от одного компьютера к другому, кричали друг на друга и что-то бормотали. Шепард опять вспомнила про покоривший космос Альянс, который не способен заделывать дыры в складах. Некомпетентность военных вновь доказала ей правдивость слов Майка. Девушка почувствовала, как мигрень возвращается. Мысленно она что есть сил прокричала всем, чтобы они заткнулись. И, как бы странно это ни выглядело, все действительно заткнулись. Только лампочка возле большого экрана замигала красным, издавая пронзительные гудки. – Сэр! – обратилась к Хэксли молодая брюнетка. – Входящий звонок. Мужчина нервно сглотнул и – Шепард заметила это – сжал в кулак пальцы. – Подключите его, – проговорил он. На экране появилась темная фигура, идентифицировать которую было невозможно из-за специально созданного оператором эффекта. Понять можно было только одно: фигура принадлежала человеку. – Ваша колония захвачена, – проговорил искаженный голос, – мы перебили все средства связи и отключили все защитные системы. Над планетой находятся несколько десятков наших кораблей. Тысяча отборных солдат готовы наброситься на вас в любую минуту. Но мы великодушно предлагаем вам сдаться. Если вы сложите оружие, мы заберем с собой только мужчин, оставив женщин и детей. Никто не пострадает. У вас есть полчаса, чтобы хорошенько обдумать это решение. Конец связи. Шепард и Хэксли приглянулись. – Нельзя сдаваться, – проговорила она решительно. Однако ее товарищ явно колебался с ответом.