Танцуя по краю могилы

– Мы не можем этого сделать! – решительно проговорила Шепард. Отстраненно она понимала, что около пятнадцати пар глаз смотрят только на нее и Хэксли. Она также осознавала, что сейчас – в кризисной ситуации – должна сделать все, чтобы не подорвать его и без того шаткий авторитет. Однако ничего не меняло тот простой факт, что Роберт был чертовски не прав! Не прав даже в том, что позволил себе просто допустить мысль о сдаче колонии. Это было абсолютно бессмысленно, учитывая тот факт, что, несмотря на свои слова, батарианцы – а Шепард даже не сомневалась, что основную ударную силу составляют именно эти четырехглазые бандиты – наверняка никого не пощадят. В чем был смысл для них похищать исключительно мужчин, когда основным товаром являлись именно женщины и дети? Нет – понимала Шепард – все это не больше, чем просто уловка для того, чтобы пресечь сопротивление и получить рабов малой кровью. Вот только Хэксли по своей необычайной наивности совершенно не мог принять этого. – Их тысяча, – проговорил он все еще не решительно, – мы не сможем их одолеть. Но мы сможем вызвать подкрепление и догнать сбежавших врагов. В итоге никто не пострадает. – Думаешь, они не просчитали это? – зашипела на него Шепард. – Думаешь, они просто так, по собственной глупости, оставят всех нас в живых и позволят нам нагнать их после? Они не такие идиоты. – И все же в случае сопротивления пострадает гораздо больше. Полторы сотни солдат не сумеют одолеть тысячу. – Это они сказали, что у них тысяча! – продолжала Шепард раздраженно. – Кто-нибудь видел эту тысячу? – обратилась она к остальным и, получив отрицательный ответ, довольно кивнула, – так я и думала. Это лишь способ запугать нас. Сократи их число в два раза. – Даже если всего пятьсот… – Мы справимся! – вскрикнула она, подходя к нему почти вплотную. Так, словно готовилась напасть. – Мы уничтожим этих тварей. Роберт… – Капитан-Лейтенант! – вскрикнул он вдруг, отступая назад. В голосе его было столько решительности и силы, что Шепард, как и все остальные, немного вздрогнула. Никто не ожидал от Хэксли подобного. Впрочем, решительность его была вызвана не уверенностью в себе, а скорее наоборот – каким-то появившимся отчаяньем и страхом. Это было похоже на упорство ребенка, который отказывается верить родителям, когда те говорят, что Санты не существует. Они рассказывают, как папа каждое Рождество надевает на себя красный халат и бороду, даже достают эти атрибуты из шкафа. Но ребенок упрямо, хоть и совершенно бесполезно кричит: "я верю!" Так же кричал и Роберт: "мы должны сдаться". Это было болезненное решение – осознала Шепард – и совершенно неверное. Тем не менее, остановить его было уже невозможно. – Капитан-Лейтенант, – повторил он, – не вы здесь принимаете командование, Шепард. И не вам решать, что мы должны делать. Во время военных операций главный здесь я. И, в отличие от вас, для меня человеческие жизни важнее возможности подраться. Соберите совещание, – обратился он к молодой брюнетке, – через десять минут я сообщу о сдаче колонии. – Ну и дурак! – крикнула раздраженная Шепард. – Когда вы сложите оружие, и батарианцы начнут отстреливать вас, как дичь, я не стану тебя спасать, ясно? Просто посмеюсь от души над твоей глупостью… Она хотела сказать еще что-то, но остановилась, понимая, что поступает сейчас совершенно неправильно. В эту секунду в ней говорила та самая Дженни-подросток, которая далеко не всегда умела действовать разумно. С тех пор прошло немало времени. Шепард успела научить себя терпению и здравомыслию. Не всегда, конечно. Роберт не стал дослушивать ее до конца. Просто развернулся и вышел, оставив штаб в полной растерянности. – Вот ведь придурок! – буркнула девушка, теперь испытывая больше жалость, чем злость. – Что же он творит… Она огляделась, заставляя себя вновь мыслить рационально. Хэксли поступил как придурок – верно. Но у нее все еще был шанс исправить это. Возможно, если она поговорит с ним наедине и раскроет все свои карты… – Старший лейтенант, – перебил ее мысли мужской голос. Шепард даже слегка вздрогнула от неожиданности: девушка настолько сильно задумалась, что вновь выпала из реальности. – В чем дело? – спросила она, хмурясь. Перед ней стоял невысокий коренастый мужчина средних лет – опытный, судя по всему, хотя и не добившийся значимых результатов на службе. Этот тип Шепард отлично знала – серые кардиналы, которые не готовы брать на себя ответственность, но способны вести хитрые игры за спинами настоящих лидеров. Часто это ловкие – или не очень – манипуляторы, которые, впрочем, порой способны говорить вполне разумные вещи. Конечно, это было только первое и ничем не подтвержденное впечатление. Но оно засело в ее сознании так прочно, что девушка больше не сомневалась: перед ней представитель именно этого типа. – Младший лейтенант, Брукс, – представился он, протягивая ей ладонь. Шепард не торопилась отвечать на рукопожатие. Вместо этого она сложила руки на груди и перенесла вес на правую ногу. Брукс от этого недовольно нахмурился, но предпочел промолчать, ничего не говоря. – Что вам нужно? – произнесла Шепард. – У нас кризисная ситуация, и излишние представления здесь неуместны. Так что, если вы позволите… Она уже собралась оттолкнуть собеседника и двинуться за Хэксли, когда тот слегка ударил ее в плечо, заставляя остановиться. – Я так же считаю, что мы не должны сдавать колонию, – проговорил он тихо, – несмотря на то, что я безмерно уважаю Капитан-лейтенанта, – ага, подумала иронично Шепард, конечно, это как раз и называется уважением, – он совершенно не прав в отношении передачи колонии врагу. – Да, – подтвердила она, – и вместо бессмысленных обсуждений этого с вами я предпочитаю пойти и выложить ему все напрямую. Если понадобится, я лично запихаю свои слова в его глотку и заставлю их повторить: Элизиум не сдастся. Девушка вновь попыталась обойти собеседника, но тот опять остановил ее. – Вы ведь понимаете, что он не согласится. Он… не выглядел здоровым. Хотя Брукс и не понравился Шепард, поспорить с его словами она не могла. В Робби действительно сверкнуло что-то болезненное. Возможно, осознала она, в нем всегда было это, но оно не проявлялось, пока не произошла критическая ситуация. Возможно, он всегда был слишком озабочен собственным авторитетом. Когда он краснел после подшучиваний над ним, девушка всегда считала это чистой воды смущением. Но что если туда примешивались еще и злоба, и какое-то болезненное возмущение? А теперь, когда все это было обнажено и доведено до предела, мог ли Хэксли сорваться, чувствуя, что его решения не поддерживают? Мог ли настолько убедить себя в том, что он единственный понимает всю действительность как есть, а остальные просто несправедливо судят его? Если все это было действительно так, то сейчас он стал кем-то вроде помешанного, который не побоится рискнуть шестью миллионами жизней только для того, чтобы доказать свою правоту. Убедить его в таком случае становилось просто невозможно. – Хорошо, – выдохнула она, сосредоточив на Бруксе внимание, – что вы предлагаете? – Я… знаю, что вы сможете возглавить оборону. – Я даже не при исполнении, – не согласилась с ним Шепард, – меня никто здесь не знает. Думаете, они просто так пойдут за незнакомым человеком? – А вот это как раз неправда, – возразил Брукс, лукаво улыбнувшись. – Питтерс и Хоббс вчера рассказывали всем о том, как вы спасли саларианских ученых. А они… кхм… любят преувеличивать. – Оу, отлично, – фыркнула Шепард презрительно, – значит, вы хотите устроить переворот, используя мой основанный на чьей-то богатой фантазии авторитет? – Я хочу спасти колонию, – парировал Брукс слегка раздражаясь, – люди знают про ваши подвиги. Они видели, как решительно вы настроены спасти жителей, и они хотят сражаться, а не складывать свое оружие. Вы хотите организовать сопротивление или смиритесь с решением капитана-лейтенанта? Шепард невольно нахмурилась. Это был хороший вопрос. Действительно хороший. Таким свойством он обладал хотя бы потому, что имел в своем разрешении слишком много «но» и «если». И слишком уж со многих ракурсов можно было к нему подступиться. С одной стороны, это, конечно же, вопрос доверия. Готова ли она настолько поверить в Хэксли, чтобы отступить на второй план и позволить ему самому принимать решение? В конце концов, понимала Шепард, она уж точно не является носителям истины в последней инстанции. Ей в своей жизни пришлось совершить немало ошибок. Так почему именно сейчас она должна отстаивать собственную точку зрения так, словно та является исключительно верной? Кроме того, бунт во время столь напряженной ситуации может в итоге привести к критической ошибке. Если бы она согласилась на убеждения Брукса, то должна была бы сделать все быстро и решительно. Одна маленькая ошибка, одно неверно сказанное слово могли привести к гибели шести миллионов человек. Готова ли Шепард брать на себя все это? Спасти саларианских ученых это одно, малышка, – прошептал в ее голове подлый голосок. Сейчас он звучал в точности, как Ленг, – совсем другое – защищать колонию. Оно тебе надо? Совершенно не надо – согласилась с ним Шепард. Она даже не была здесь на службе, не говоря уже о том, что лезть в дела командования явно не относилось к ее компетенции. Пусть Хэксли сам разбирается в этом. И пусть потом сам отчитывается перед начальством – если выживет, конечно, – как он допустил такую быструю и смертельную атаку на колонию, и как получилось, что немногочисленный гарнизон остался совершенно без оружия. Сама Шепард наверняка найдёт место, где ей можно отсидеться… Мыслей было так много, а время утекало с каждой лишней секундой. Поэтому девушка сделала единственное, что умела: отключила голову и позволила действовать собственным инстинктам. – Ладно, – выдохнула она. Шепард осознала, что выбора у нее, по сути, нет. Пожилая, старомодно одетая старушка, которая летела с ней в самолете, подозрительный мужчина с подругой азари и бизнесмен с секретаршей-блондинкой. Придурки Хоббс и Питтерс, которые были «в общем-то не плохими» – как выразился Робби – и сам Хэксли. Все они собирались умереть или попасть в рабство (что, возможно, было участью хуже смерти), если Шепард не пойдет на эту авантюру. Идея, однако, все равно казалась ей чертовски мерзкой, – и как вы собираетесь это устроить? – Я смогу подговорить нескольких авторитетных солдат поддержать вас, – прошептал он заговорщицки, – но, так или иначе, все будет зависеть от вашей способности убедить окружающих в своей правоте. Вам придется задавить Хэксли прямо во время его выступления. – То есть опозорить у всех на глазах, – промычала Шепард недовольно. Брукс многозначительно пожал плечами. – Хорошо, – кивнула девушка, став необычайно резкой в этом движении. Брукс, который видел ее такой впервые, не на шутку испугался, подумав, нет ли у нее какой-нибудь эпилепсии. Но, конечно, Шепард была в полном порядке. – Я все сделаю, – прошептал он, – а вам рекомендую придумать действительно вдохновляющую речь. И мужчина зашагал прочь, оставив ее посреди штаба. Она в очередной раз огляделась, думая, не подслушивал ли их кто. Но никому не было дела до какого-то там солдата, который оказался здесь по воле случая. Пойдут ли они за ней, когда она объявит о своем решении сражаться? – подумала в эту секунду Шепард. Если нет, то впереди ее ждало только увольнение с позором. Если да – то, скорее всего, такое же точно увольнение. Или смерть в битве. Но было уже плевать. Потому что Шепард по-настоящему не собиралась сдавать врагам еще одну мирную колонию. *** – Враг имеет перевес, – констатировал Хэксли, прячась за трибуной. Взгляд его был, как и прежде, решительным. Но безумия в нем стало вдвое больше. Пару раз мужчина с трудом удерживался от того, чтобы начать стучать по металлу в пылу своей речи, – враг перебил все сигналы связи, – продолжал он гневно, – и нам не откуда ждать подкрепления! Враг сломал наши турели и наших дронов! В связи с этим у нас есть только один вариант… – мужчина выдержал длинную паузу, привлекая к себе внимание окружающих, – мы должны сдаться, – прошептал он, – в таком случае они не тронут женщин и детей. И не станут убивать мужчин. От этого мы выиграем время для дальнейшего спасения. И я клянусь, что лично возглавлю погоню за врагом, как только мы сможем связаться с Альянсом! Шепард стояла в первом ряду, дожидаясь того момента, когда напряжение и недовольство среди толпы достигнут своего предела – это был лучший момент для действий. Сразу после слов «сдаться» Роберт потерял уважение примерно половины своих солдат. Об этом засвидетельствовали многочисленные перешептывания и даже пара недовольных выкликов: «К черту врагов! Надерем гадам задницы!». – Тихо! – зашипел на них Хэксли. – Таково мое решение. Или кто-то собирается с ним поспорить? Это был риторический вопрос вообще-то. Шепард не требовалось быть мастером психоанализа, чтобы понять это. Но случая удобнее и представиться не могло. Ее выход. Девушка почувствовала себя актрисой или политиком. Это было глупо, – осознала она – учитывая, что в данную секунду ей как никогда нужно было быть именно солдатом. – Вообще-то, – и она сделала решительный шаг вперед, – я хочу. В зале совещаний воцарилась тишина. Шепард воспользовалась этим моментом, чтобы обвести помещение взглядом и заглянуть в глаза каждому потенциальному бунтовщику. Помимо солдат, здесь находились только губернатор колонии и несколько человек из его администрации. Остальных граждан на совещание не допустили. Однако оно транслировалось по чрезвычайному каналу Элизиума. Должно было транслироваться, – поправила себя Шепард. На самом же деле батарианцы глушили связь настолько качественно, что спец. солдатам Альянса не удалось отвоевать даже эти жизненно необходимые частоты. – Что? – произнес растерянно Хэксли. Судя по его лицу, он даже не думал о возможности произнесения подобных слов. И уж, конечно, он не ожидал удара в спину от Шепард. – Я хочу поспорить с твоим предложением, – протянула она, все еще надеясь, что ситуацию удастся разрешить мирно, – потому что это самый идиотский вариант из всех возможных. – У тебя нет права даже находиться здесь, – процедил он сквозь зубы. Теперь Шепард была уверена в том, что Хэксли переполняет та самая больная ярость, которую он умело маскировал прежде. Она лишь пожалела о том, что не сумела заметить ее раньше, за столь долгое время их общения. – А у тебя есть? – проговорила она раздраженно. В эту секунду ей как никогда хотелось просто подойти и ударить его по морде. Несколько раз, возможно. – У тебя есть право жертвовать всеми этими людьми только потому, что ты хочешь доказать что-то? – Я не пытаюсь ничего доказывать, – его голос стал предельно низким, даже немного шипящим. В эту секунду девушка поняла, что он хочет наброситься на нее не меньше, чем она на него. Что ж, она хорошенько надрала бы ему задницу, конечно. Но сейчас ей не нужно было доказывать силу своего хука с правой. Ей нужно было поднимать восстание. – Я принимаю решение, основанное на фактах, – добавил он слова, которые заставили девушку совершенно искренне и одновременно гневно рассмеяться. – На фактах? – повторила она, заставив себя успокоиться. – Это не факты, а твои собственные предположения. Хочешь реальные факты? – и она повернулась к зрителям, расставила ноги на ширине плеч и завела руки за спину. В такой позиции девушка действительно выглядела внушающе. – Я сражалась с батарианцами, – сказала она, потом коротко добавила, – Миндуар. Больше ничего не нужно было добавлять. Несмотря на размер колонии, про нападение знали абсолютно все, и всем, глядя на молодую Шепард, было не сложно предположить, в каком приблизительно возрасте ей пришлось пережить подобное. Глаза Хэксли слегка округлились, а губы задрожали. Казалось, он только что принял ту информацию, которую был не в силах переварить. Может быть его действительно шокировало то, что все это время он не имел даже малейшего понятия о ее прошлом, но больше девушка склонялась к той версии, что ее соперник только что осознал: больше у него нет шансов заткнуть свою подругу. Теперь все собирались слушать Шепард внимательно. – Я сражалась с ними, – проговорила она еще раз, обводя каждого взглядом и стараясь отчаянно избегать смотреть на Хэксли, – после я потратила долгое время на то, чтобы изучить их, понять их методы. Батарианцы довольно непредсказуемые в своих действиях, но они обладают тремя неотъемлемые признаками, – с этими словами она подняла вверх руку и принялась показательно загибать пальцы. – Во-первых, они непременно глушат все средства связи. Во-вторых, их целью являются в основном дети, так как их перевоспитать проще. В-третьих, они никогда не держат свое слово. Говоришь, они обещали забрать только мужчин? – произнесла Шепард, глядя на Робби. – Обещали никого не убивать? Брехня. Слышали о мертвой колонии Гагарин? Местным жителям давали такие же обещания. Эта информация закрыта для большинства, но это так. – Тогда откуда тебе знать? – проговорил Хэксли. К этому моменту он обладал уже почти мертвецким голосом, который напугал Шепард до чертиков. – Откуда ты знаешь? – Я взламывала архив. – сказала она совершенно честно. – Мне нужно было узнать. Мне хотелось понять, что произошло тогда с Миндуаром. Я знаю все о битвах с батарианцами, и я не допущу подобной ошибки. Одумайтесь, капитан-лейтенант! Я прошу тебя, если хочешь, даже умоляю одуматься и дать бой. Мы потянем силы врага в сторону стадиона и там на узких проходах сумеем дать им достойный отпор. Я верю в наших парней. – Они не твои! – закричал на нее Хэксли. – Тебя здесь и быть не должно. – И все же я здесь! – ответила она в тон. – И я даю четырехглазым бой. Кто со мной? – обратилась Шепард к солдатам. В строю начались перешептывания. – Арестовать ее! – завопил Хэксли почти истерично. Двое парней тут же направили на девушку свое оружие. – Пройдемте с нами, мисс. Это было концом – осознала Шепард. Если Хэксли сдаст колонию так просто, а она будет в тюрьме к тому времени, ее, скорее всего, просто убьют. Но дело было даже не в этом. Дело было в том, что эти люди, которые были совсем не плохими, так глупо обрекали себя и всех остальных на смерть. Видя откровенную болезненность состояния их командира, они все же не решались нарушать устав. И это было самым большим минусом армии: солдат не учили думать. – Одумайся, – повторила она, глядя на Хэксли, – я помогу все организовать, только одумайся. Мужчина отвернулся, а солдаты взяли Шепард за локти: повели в сторону камер. – Погодите! – вскричал вдруг знакомый ей голос. Кажется, этот был тот парнишка, Питтерс, вспомнила Шепард. – Я с вами, мэм. Я тоже хочу надрать задницы четырехглазым! – И я! – подтвердил Хоббс. Солдаты, которые схватили Шепард, остановились, но и не отпускали ее. Воцарилась очередная тишина, когда каждый думал, что ему в итоге следует предпринять. – Поддерживаю старшего лейтенанта Шепард, – выступил вперед Брукс. Сразу за ним свою поддержку ей высказало еще пять солдат: как раз те, догадалась девушка, которых он обещался подговорить. Теперь, когда бунт начался, оставшиеся солдаты принялись активно перешептываться, принимая решение. Наконец, один за другим, все стали выражать свою поддержку Шепард. Это было неудивительно: сражаться хотели все. А после ее речи Хэксли уже никто не верил. Все, что останавливало солдат – устав. Но даже он терял свою силу под мнением большинства. Так что, в конце концов, Роберт остался в абсолютном одиночестве. Даже держащие Шепард солдаты, отпустили ее и отошли в сторону. Губернатор довольно кивнул, сказав, что и сам был против идеи сдачи колонии. – А ты? – спросила она своего товарища. – Теперь, когда решение принято, ты поможешь нам? Нам бы очень пригодился специалист… – Иди к черту! – он рванул через толпу прямиком к Шепард. В эту секунду его не волновало ничего, кроме желания хорошенько ударить ту, которая его подставила. И это должен был быть очень сильный удар. Но в то же время, понимала девушка, его действиями управляет гнев. Это мешало ему реально оценить свои возможности. Ей не пришлось применять биотику. Она просто немного отступила в решающий момент, позволяя кулаку соперника скользнуть вдоль ее грудной клетки, а потом, вцепившись в него со всей дури, перекинула через себя и уложила на пол. – Уведите его, – обратилась девушка к двум солдатам, которые пытались схватить ее прежде. Потом повернулась к Хэксли и прошептала на ухо, – мне очень жаль, правда. Надеюсь, ты простишь меня когда-нибудь. Все сложилось как никогда удачнее. За одним исключением. Все это только начиналось – поняла Шепард. *** У них не было времени, не было связи, не было нормального войска. У них вообще ни черта не было, – осознала девушка. В какую-то секунду она почти решилась принять сторону Хэксли в этом вопросе. Помогло только понимание: в том случае, если они сдадутся, будет еще хуже. Жителей нужно было отправить на стадион. Как объяснили Шепард, помимо его основного назначения, он как раз таки и выполнял функцию большого бункера для жителей колонии: в связи со своим статусом богатой планеты, Элизиум уже подвергался нападениям пиратов, что заставило Альянс усилить оборону. Не очень-то успешно, – признала Шепард. Так или иначе, до истечения срока оставалось меньше десяти минут. Ей еле удалось уговорить военных с двух других баз встать под ее командование. До тех пор, пока Брукс не заверил всех, что Хэксли не в состоянии выполнять свои обязанности, а Шепард – единственный специалист в подобном деле, никто не согласился ей подчиниться. В общем, – осознала девушка, – все это было одним беспросветным дерьмом. К этому пора бы привыкнуть, – добавил подлый голосок в ее голове. Чтобы упрятать жителей, пришлось действовать совсем примитивными способами: пускать по городу машины с громкоговорителями. Но даже так – Шепард была уверена – укрыть всех вовремя не удастся. Кроме того, победить врага, имеющего такое численное преимущество, было почти невозможно. Удачные позиции помогли бы им продержаться какое-то время, но вряд ли победить полностью. Единственным шансом оставалось пробить блокировку связи и сообщить о нападении Альянсу. Однако связисты не давали радужных прогнозов на этот счет, пояснив, что «глушилки» охватывают слишком большой диапазон волн, так что им придется искать дыры, а поиски займут в среднем часов десять. Это означало, что весь день от рассвета до заката придется бороться с батарианцами. С плохо работающей биотикой, армией, которая готова (и Шепард уже проверила это) предать своего командира, если что-то пойдет не так, и с тяжелой после вчерашнего головой. – Мэм, они подлетают! – закричал Брукс, тыча пальцем в небо. Металлический отблеск облаков теперь стал более тяжелым. На окраину города спускались первые корабли. – Всем все ясно?! – закричала Шепард, поворачиваясь назад. – Ведем их в сторону стадиона. Но не слишком быстро! Нужно дать шанс спастись гражданским. По сути, Шепард понимала, что лучшим решением было бы оставить город и стянуть силы исключительно к его центру, туда, где улочки становились узкими, и где можно было легко соорудить какую-нибудь баррикаду. Но многие граждане не успели уйти из своих домов или просто не услышали громкоговорителя. Среди них могли оказаться такие же Майк и Саймон или маленькая Анна-Джейн с мамой. Холодный расчет, про который говорил ей Ленг и который она избрала своим стилем жизни, куда-то исчез, когда дело стало касаться колонии и батарианцев. – В атаку! И она рванула вперед, полыхая синим огнем. Те солдаты, которые стояли за ней, даже опешили. А потом поспешили следом, двигаясь за ней, как за живым факелом. Шепард плохо запомнила эту битву. Это было так… словно она сливалась со своей энергией, превращаясь в одно сплошное скользящее ничего. Лишь в моменты своих прикосновений к врагу она вновь обретала тело и переламывала позвоночники одним движением руки. Она была беспощадной и неуловимой, выжигая из себя все, что накопилось. Первые несколько секунд враг оставался почти ошарашенным, пока она ловко скользила между рядами батарианцев, плавя энергией подлетающие к ней пули… Конечно, все это не могло обойтись без последствий. После первой волны адреналина, которая длилась не больше получаса, Шепард почувствовала себя полностью вымотанной. Она должна была расходовать энергию экономно, прячась за преградами и обстреливая врага из пистолета, а не выпрыгивать им навстречу так, словно она имела систему запасных органов, как кроган. Сейчас ей приходилось расплачиваться за собственную ошибку. Свет ударил в голову с удвоенной силой, а тело почти перестало подчиняться. Все это произошло так быстро и где-то посреди битвы, что она просто замерла под открытым огнем. Первая же автоматная очередь снесла ее щиты полностью. Одна из пуль даже пробила правое плечо, и это, наконец, заставило девушку очнуться. Приказав себе подвигаться еще немного, Шепард укрылась за угол и немного отдышалась. Затем довольно небрежно нанесла панацелин: раненое плечо волновало ее меньше, чем изможденное тело. Нужно было срочно перекусить. В кармане она отыскала специально приготовленные батончики и проглотила оба разом. Все это означало, что ей нужно продержаться еще примерно девять с половиной часов на том, что имелось сейчас. Дерьмово, – в который раз признала она. К тому моменту ее отряд уже начал активно отступать, и у Шепард не было поводов спорить с ними. Она лишь прокричала, чтобы никто не смел принимать такие решения без нее. Но в пылу сражения, лишенные раций солдаты почти ее не слышали. Они оказались последними, кто добрался до стадиона. Два остальных отряда смогли продержаться намного меньше. Шепард не была уверена, скольких мирных граждан стоило их поспешное отступление, но сейчас было не лучшее время для разбора полетов. Батарианцы продолжали наступать. В ход теперь пошли не только солдаты, но и довольно слабые роботы, а также большие Мехи, которые почти не поддавались ее биотическим атакам. И все же узкие коридоры улиц, в которые им удалось загнать врага, стали для батарианцев смертельно опасной ловушкой: они больше не имели численного преимущества. Те из них, кто решались пойти вперед превращались в пушечное мясо для автоматчиков и снайперов. Шепард отступила назад, принявшись атаковать врага издали. Совсем недавно ей удалось освоить новый и чрезвычайно полезный прием, который все называли сингулярностью. Теперь эта штука оказалась жутко полезной, потому что могла вывести из строя разом около десятка врагов в том случае, если они находились неподалеку друг от друга. *** Бой продолжался уже больше девяти часов. Со стороны обеих армий число жертв перевалило за половину изначального числа. Батарианцев, конечно, погибло больше. Но их и было больше изначально. Так что счет сводился к банальному один-один. Последний рубеж – как назвали входы в стадион солдаты Альянса – все еще был неприступен. Бои велись от него в нескольких улицах. Все чаще шум патронов замирал, объявляя о неформальном перерыве со стороны обеих армий. Шепард тратила это время на то, чтобы дойти до связистов и узнать, как продвигаются их дела. Наконец, в один из таких перерывов Хоббс, который оказался не просто бугаем, но сообразительным бугаем, ответил, что брешь в «глушилке» была найдена. Совсем ненадолго. Но солдатам удалось отправить в ближайший штаб Альянса короткое «SOS». Теперь дело оставалось за малым – выжить до прибытия подкрепления. *** Когда корабли Альянса прилетели на Элизиум и спустили десант в помощь наземным войскам, Шепард уже лежала где-то без сознания, с пробитой грудной клеткой так, что ее жизненно важные органы лишь чудом остались целы. Она получила эту рану в тот момент, когда побежала на вражеского меха с голыми руками. Тот был уже изрядно подстрелен, но ее оружие перегрелось, а позволить ему пройти на следующий рубеж Шепард не могла. Это было почти действие камикадзе. Но, конечно, она надеялась выжить при взрыве. Надежды оправдались, парадоксально, но она осталась жива: оглушена взрывом, с обожженной кожей, но определенно жива. Шепард навсегда запомнила этот момент: момент своей слабости, когда она больше не могла встать. Это было выше ее сил. Впервые за долгое время она поняла, что не способна на все. Она не могла встать, будучи оглушенной, с огромными волдырями, раздиравшими ее кожу после взрыва. Найди ее в эту секунду враг, она не смогла бы убежать. Но это были свои. И Шепард не могла понять: рада ли этому. Как бы глупо не звучало подобное, но она ненавидела себя за такую слабость. Совсем подлая мысль затаилась тогда в ее сознании: может, если бы ей действительно нужно было встать прямо сейчас – если бы батарианец подошел к ней и нацелил на нее дуло оружия – она бы смогла преодолеть и этот порог: поднялась бы и хорошенько надрала ему задницу. Но это были свои. Адреналин отступил мгновенно, и девушка тут же потеряла сознание. Очередная битва с батарианцами заканчивалась тем же. Шепард действительно начинала верить, что ее жизнь идет по кругу. *** Клубная музыка больше не заставляла ее выть от режущей боли. Мигрени совсем прошли, опаленная кожа восстановилась достаточно быстро. Сказать такое об Элизиуме было, к сожалению, нельзя. Тем не менее, колония оказалась спасена. Погибшие жители измерялись десятками тысяч, но это было меньше, чем возможные миллионы. В общем-то Шепард была довольна результатом, хотя оставался какой-то горький осадок от всего произошедшего. Самым ужасным был тот факт, что Хэксли уволили со службы за некомпетентность после того, как солдаты принялись почти наперебой говорить о неадекватности своего командира. Только сама Шепард и еще несколько человек старались за него заступиться. Это оказалось довольно бесполезное занятие. В баре она караулила уже несколько часов. Наконец, знакомая фигура, сутулясь и идя неестественно тяжелой походкой, скользнула к барной стойке и что-то заказала. Шепард набрала в рот побольше воздуха и двинулась к фигуре: – Привет, Робби, – сказала она слегка хрипло, – как жизнь? – Смеешься, – ответил он, не оборачиваясь. Его даже не удивило ее присутствие, – ты отобрала мою колонию! – Я спасла твою колонию! – проговорила Шепард раздраженно, – если вообще считать ее твоей. – Иди к черту! Мне нужно выпить. – Я пыталась тебя защитить, ты знаешь это. – Да срать я хотел на твои попытки, – вспыхнул он внезапно, – не нужно строить из себя героя, окей? Знаешь, ты точно такая же, как Кай Ленг: готова на все ради собственного удовольствия. – Я делала это не ради себя! – закричала в ответ Шепард. Отстраненно она понимала, что отреагировала слишком эмоционально. То ли так действовало имя ее давнего знакомого, то ли Хэксли каким-то образом удалось попасть в самую точку. Могла ли она провернуть все это иначе? Хотя бы попробовать поговорить с Робби перед тем, как поднимать восстание? Почему она была так уверена, что это не сработает? Или же ее тщеславие раздулось после слов Брукса так сильно, что Шепард уже не могла думать ни о чем другом, кроме как о себе в роли командира колонии? Девушка в самом деле не знала ответов на эти вопросы. Ей захотелось выпить, но она сдержалась. – Мне правда жаль, Робби, – прошептала она зачем-то. – А мне нет, – ответил он грубо, поставил почти не начатую бутылку пива на стойку и поднялся, – прощайте, коммандер Шепард.