Танцуя по краю могилы

Ленг умел ждать. Это умение было дано ему с рождения. Но он так же развивал его в себе с того самого момента, когда, будучи двенадцатилетним мальчишкой, осознал, насколько дерьмовой бывает жизнь. Когда подвыпившие солдаты, смеясь, выталкивали его на тонкую дощечку, предварительно сунув в руку тяжелый меч, а внизу с пеной у рта ждали голодные варрены, Ленг выживал только потому, что умел сохранять спокойствие и ждать. Он был не самым мускулистым или сильным ребенком в деревне. В отличие от многих своих одногодок, которых фермерская жизнь превратила в настоящих громил, Кай оставался довольно хилым. Может, дело было в природных данных, а может и в том, что уже в юном возрасте он обнаружил в себе недюжий интеллект и предпочел тратить свое время не на работу в поле, а на чтение книг. В этом плане мальчик считал себя потомком Авраама Линкольна. Хотя и не разделял убеждений Эйба. По крайней мере, вряд ли кто-нибудь додумался бы ставить слово «Честный» перед его именем. Так или иначе, Ленг никогда не считал отсутствие мышечной массы проблемой. Он верил, что сумеет добиться величия и без этого довольно бесполезного в современном мире качества. Мальчик метил в политики, мечтал, что именно он добьется вхождения человечества в Совет и станет его бессменным лидером до конца своих дней. Ленг был тщеславным, хитрым и циничным. До тех пор, пока не появились солдаты Альянса. Он с самого начала знал, что совершенно глупое и непродуманное восстание Делун Ляна обречено на провал, и по хорошему счету должен был отказаться принимать в нем участие. Но принял. Когда много лет спустя Ленг попытался осознать причину подобного поступка, он так и не смог назвать ее наверняка. Возможно, мальчик понимал, что, подставив своих односельчан, обречет себя на своего рода изгнание. По крайней мере, вряд ли кто-то из ярых фанатиков Делун Ляна, которыми к тому времени стало уже большинство его знакомых, будет спокойно терпеть «предателя» рядом с собой. С другой стороны, Ленг и так собирался уйти из деревни в скором времени, а эта война стала бы отличным поводом начать новую жизнь. Но Кай остался. В глубине души он всегда знал истинные мотивы, которые включили в себя страх неизвестности, эмоциональное заражение массовыми настроениями и желание хоть как-то отдать своей родине дань уважения. Ленг остался, хоть и не смог оказать деревне реальной поддержки во время сопротивления. Он, конечно, рассчитывал, что в самый последний момент сумеет что-то придумать, разработает гениальную боевую тактику, которая позволит им продержаться долгое время или даже одолеть противника. Это было бы идеальным началом для его карьеры: «Мальчик, который спасает Китай и доказывает всему миру, что и выходец из деревни может оказаться серьезным врагом». Кай представлял свое имя в заголовках газет всей планеты, но под коркой его тщеславия разгорался парализующий страх. И, в конце концов, Ленг, конечно же, ничего не придумал. Войска Альянса подошли слишком быстро. Атака была неожиданной. Хорошо продуманной. Агрессивной. Ленг тогда читал биографию Наполеона. Говорил себе, что хочет почерпнуть оттуда опыт боевых сражений, но на самом деле он всегда штудировал эту книгу для преодоления страха, так же, как многие читали библию. Во время их короткого мятежа Кай так и не проявил доблести или находчивости. По правде говоря, он прятался в сарае, пока другие старались оказать хоть какое-то сопротивление. Ближе к концу сражения, когда и так ясный всем исход стал совершенно очевидным, один из солдат обнаружил его под стогом сена. Схватил своей мясистой рукой в перчатке за плечо с такой силой, что чуть не сломал кости, выпнул «дезертира» на площадь, туда, куда собирали захваченных военнопленных, и поклялся, что публично помочится на этого «трусливого говнюка». Солдат уже стянул правую перчатку и потянулся рукой к ширинке своих штанов, когда командир одернул его, сказав: «На сегодня достаточно, Джим». Потом он снял шлем, явив загорелое, потное и уже немолодое лицо, бросил на Кая взгляд, говорящий «Ты должен быть мне благодарен, парень, но, клянусь, я с тобой еще не закончил», и произнес скучающим тоном: «Заприте их где-нибудь». Тот момент, когда солдат Джим тянулся к ширинке, запомнился Ленгу очень четко. Даже спустя много лет он мог воспроизвести его с точностью до мельчайших деталей. Но, как факт, Кай совершенно не собирался вспоминать о нем когда бы то ни было. Именно этот момент окончательно обозлил Ленга, убедив его в собственной уникальности. Это, возможно, могло бы показаться странным, но именно то чувство, когда солдаты хохотали, врезаясь своим клокочущим смехом в его барабанные перепонки, а товарищи глядели на парнишку, как на пустое место (видимо, обозленные тем, что он не принял участия в их жалкой попытке), превратило его нездоровое тщеславие в самую настоящую манию. Теперь Ленг был уверен, что рожден стать великим. Просто нужно подождать. А он умел ждать. С того дня, выходя на шатающийся мостик, Ленг думал только о том, что не может умереть, потому что судьба выбрала для него нечто иное. И хотя его соперники отличались развитой мускулатурой и какой-то животной агрессией, им не хватало ума и, конечно, умения выждать нужный момент. На тонком мостике нужно было не просто махать мечом, а следить за равновесием и не поддаваться на провокации. Задача была сложной, но Ленг справился с ней, потому что не мог умереть при таких обстоятельствах. И потому что он умел ждать. *** Шепард все еще плохо осознавала, что происходит. Кай прижимал ее к стене, приставив к горлу клинок. Тот был ужасно острым. Мужчина лишь слегка коснулся ее шеи, но из небольшой ранки уже потекла тонкой струйкой кровь. Чувство было неприятным, и коммандер с ужасом осознала, что это, должно быть, конец. Отстраненно она подумала, что стоит попросить прощения у Лиары и Гарруса, когда они все окажутся на том свете. Хотя… какого черта? Шепард как никто другой знала, что нет никакого «того света». Она пробыла мертвой два года, и что? Разве спустились к ней какие-то крылатые ангелы или (что она ожидала больше) дьявол с трезубцем? Ни черта! После смерти ее ждала только пустота, и это в какой-то степени казалось женщине привлекательным. Сейчас Ленг вдавит клинок чуть сильнее, и для нее все закончится. Раз и навсегда. Пусть другие разбираются со жнецами и Цербером, да пусть хоть весь этот чертов мир канет в лету. Она не увидит этого. И хорошо. – Нравится чувствовать себя пойманной? – спросил он, ставя свою ногу между бедер женщины. Его правая рука потянулась к ее шлему и резким движением сорвала его. Тот снимался туго, поскольку Ленг не расстегнул застежки, и на какую-то секунду Шепард подумала, что он сейчас оторвет ей голову. Но этого не произошло. Специальный пластик больно царапнул подбородок, захватив с собой толстую полосу ее кожи. Затем полоснул по содранной брови. Но голова осталась на месте, что было уже удивительно. Бедро Ленга чуть сильнее вжалось в ее промежность. Придавив Шепард к стене и заломив за спину руки, он полностью лишил жертву возможности сопротивляться. Хотя… она даже не пыталась. Шлем полетел вниз и с яростным звоном ударился о землю. Раздался металлический звук. Потом еще и еще. Как будто жестяная банка пролетела мимо мусорной корзины и куда-то покатилась, никому не нужная. «Это может быть моя голова через пару минут», – отстраненно подумала Шепард, и от этой мысли ей захотелось рассмеяться. Однако уже секунду спустя ее голову заняли совсем другие мысли. «Как же сильно от него воняет», – сказала она себе. Теперь, лишившись шлема, коммандер чувствовала запах особенно остро. Мутировавшие клеточки ее тела, те, которые отвечали за обоняние, жалобно завыли, получив такую дозу неприятного раздражителя, и женщина невольно поморщилась. Это было совсем не так, как когда она чувствовала Ленга в академии. Тогда пахло испорченной кровью и корицей в пропорции примерно один к одному. Смесь получалась неприятной, но терпимой. Сейчас же от него несло, как от разложившегося трупа, и Шепард возблагодарила все, что можно, за то, что ограничилась сегодня очень легким завтраком. Потому что иначе ее бы наверняка вырвало. А это не слишком красивый способ уйти из жизни. *** Иногда Ленгу начинало казаться, что жизнь похожа на детскую карусель: если ты не успел на желанную лошадку, не надо идти за ней. Просто стой, и она рано или поздно вновь появится в поле зрения. Поэтому он никогда не торопился. Хороший результат, как хорошее вино, стоил того, чтобы ждать его несколько лет. Он не мог сравнить Шепард ни с лошадью с детской карусели, ни с алкогольным напитком, но его определенно радовал тот факт, что она снова прижата к стене и совершенно беспомощна. Ставки немного выросли с момента их прошлой встречи. Их бой теперь был не обычной тренировкой, а сражением, где на кону стояло выживание всей галактики. И хотя он мог допустить мысль, что первый в истории Вселенной человек-Спектр каким-то чудесным способом объединит все расы и спасет мир, его симпатия оставалась на стороне Призрака. Глава цербера был не тем, кому стоило довериться в полной мере, но он, по крайней мере, делал реально полезные вещи. Живым тому доказательством стали новые, открывшиеся Ленгу возможности. Призрак сделал его сильным, и, хотя Кай не признавался в этом даже самому себе, в глубине души мужчина ощущал к своему боссу благодарность. Тот дал ему новые способности и, в конечном счете, возможность расквитаться с Шепард. А это стоило того, чтобы ждать так долго. Когда он сорвал с нее шлем и увидел появившееся на лице отвращение, что-то засосало в его животе. Чувство было приятным и слишком сложным, чтобы описать его одним словом. Достаточно указать тот факт, что совмещало оно в себе как дикое возбуждение от происходящего, так и полное ко всему этому отвращение. Но, так или иначе, оно было очень сильным, потому что Ленг собирался насладиться каждым моментом этого шоу. «Встреча выпускников академии альянса, – подумал он с сухой иронией, – не хотите ли выпить коктейль, коммандер?» Мужчина едва улыбнулся. Было бы забавно произнести эти слова вслух, но в горле пересохло, да и к тому же собственный голос мог испортить привлекательность момента. Вместо этого он сильнее вдавил бедро между ног своей старой знакомой. Отстраненно Кай осознавал, что если бы развернул ногу под немного другим углом, Шепард ощутила бы своими бедрами еще и кое-что упругое. Но сейчас она вряд ли могла чувствовать это. Ленг хотел сказать ей, что этот момент рано или поздно наступил бы, и она должна была знать: невозможно уйти от него так просто. Но мужчина опять промолчал. Что-то странное творилось в его голове. С одной стороны, хотелось скорее покончить с этим, запустить свои руки под ее костюм, помять грудь, которая наверняка стала больше с момента их прошлой встречи, посмотреть, какой жалкой и податливой будет после всего этого знаменитая коммандер Шепард. С другой стороны, все происходящее вызывало в нем чувство сильного разочарования. Что-то было не так во всем этом. Вот только что именно, Ленг не мог понять. *** «Что-то не так во всем этом», – подумала Шепард, глядя на Ленга. Во-первых, странным было то, что он до сих пор не приступил к решительным действиям. Но это можно было списать на его любовь к театральным эффектам: вполне возможно, что в голове этого чокнутого все происходило будто в замедленной съемке или еще что-то. Шепард не собиралась вникать в это. То, что смущало ее по-настоящему, было трупным запахом, который исходил от вполне себе живого человека. Хорошо, может, нечто подобное ощущалось и раньше, но сейчас это вышло за границы того, что можно назвать «в норме». В ее голове в эту секунду пробежала совсем подлая мысль, а не свихнулась ли она и не видит ли перед собой покойника? Может быть, Кай Ленг сдох уже где-то давно посреди какой-нибудь перестрелки, а сейчас к ней в гости приходит его труп. Ведь было же что-то подобное с погибшим в Ванкувере мальчиком. Тот, правда, являлся во снах. А потом новая мысль поразила ее голову: вдруг все это снится ей? Шепард сглотнула… попыталась сглотнуть – это было довольно сложно, учитывая тот факт, что в ее шею упирался острый клинок. «Нет, – решила она, – на сон непохоже». Острая боль в боку, которая появилась, когда действие панацилина пошло на спад, свидетельствовала об этом как нельзя лучше. А потом женщина посмотрела точно в лицо Ленга. И ощутила, что ее спина покрывается мурашками. Через толстое окно визора ей удалось разглядеть трещинки вокруг его глаз. В них едва поблескивали голубоватые лампочки, похожие на те, которые разъедали сгнившую кожу хасков. Только немного меньше. Перед глазами Шепард невольно появилось изображение огромных шипов, которые протыкали человеческое тело и пропускали через него толстые электрические кабели. Тела при этом начинали плавиться, покрывались в некоторых местах волдырями. Но в основном серели. А кожа трескалась. Будто некачественные зерна покорна, которые лопаются при большой температуре, и из сухих трещин выплевывается наружу белая вспученная сухая масса. Будто зерну вспороли живот и оттуда вылезли белые кишки. «Я больше никогда не буду есть попкорн, – пообещала себе женщина. – Если доживу, конечно», – добавила она, немного подумав. Потом коммандер усилием воли заставила мысли вернуться к Ленгу. Итак, он стал хаском. То есть, конечно, еще не совсем хаском. Однако в его теле совершено точно появились новые имплантаты, фирмой-производителем которых являлась «Жнец-корпорейшен». «Имплантаты были, конечно, хорошими», - согласилась Шепард. Кроме того, Призрак, судя по всему, стал их самым крупным поставщиком во всей галактике. Однако маркетинговая программа женщину не слишком устраивала: «Установи имплантаты и получи нового повелителя в подарок». Что ж, подумала Шепард, она будет убита своим давним врагом, который к тому же подчиняется ее новому врагу - Призраку, который, в свою очередь, исполняет волю ее врагов средней давности – жнецов. Удивительно, как разные части твоей жизни сливаются порой в одно целое. Это было ее последней мыслью перед тем, как она услышала выстрел. *** Гаррус оценил ситуацию. Его тело придавлено огромной колонной. Лиара лежала справа. Под ней медленно растекалась голубая кровь. Но азари дышала ровно, и, кажется, ее жизни не угрожала опасность. Если, конечно, помочь ей в ближайшее время. Иначе дела обстояли с Шепард. У турианца все еще болела голова. Глаза покрывал волок тумана. Но этого было достаточно, чтобы понять две вещи: Шепард жива и находится в большой заднице. Он неслышно потянулся за винтовкой, продолжая прикидывать свои дальнейшие действия. Его визор треснул от удара, но многие функции все еще работали. Сейчас анализатор силового поля сообщал, что щиты не работают ни у Шепард, ни у ее соперника. Если это было действительно так, то Гаррус мог снять подонка одним выстрелом. Но если его визор неисправен, что представлялось турианцу вполне возможным, Ленг совершенно точно убьет Шепард. Собственно, он, вероятно, сумеет прикончить ее, даже если пуля Гарруса действительно угодит в цель. «Другого выхода нет, – подумал он, – надо рискнуть, иначе ничего хорошего не выйдет». И в ту же секунду Гаррус услышал выстрел. Ленг упал на пол. Под ним тут же образовалась огромная лужа крови. Когда Шепард опустила глаза вниз, то увидела огромную дыру в его груди. *** Выстрел совершил Вега. Поступая так, как он делал обычно, лейтенант спустил курок прежде, чем подумал головой и оценил ситуацию. К его счастью все произошло как нельзя лучше. Поврежденный щит Ленга оказался слишком слабым, чтобы остановить разрывной снаряд, и раненый оперативник цербера рухнул на землю. Кайден, который шел чуть позади и не успел разобраться в произошедшем, посмотрел на Вегу сначала осуждающе, а потом похлопал того о плечу. – Хорошая работа, – сказал он, – но в следующий раз думай перед тем, как спускать курок. – Но ведь сработало же, – обиженно сказал Джеймс. Он скользнул глазами в сторону Шепард, которая рукой дала знак: «Все о’кей». И, хотя она слегка кренилась в сторону, Вега принял это: он знал, что если только коммандер не лежит где-то без сознания в луже собственной крови, она действительно будет в порядке. Аленко жестом дал знак Джеймсу и Явику помочь придавленным колонной турианцу и азари, а сам двинулся в сторону Шепард - убедиться, что все действительно в порядке. Он обнаружил ее сидящей на корточках над телом соперника. Ее лицо в этот момент казалось непроницаемой и ничего не выражающей железной маской. Она не улыбалась, не переживала, просто смотрела на него в упор, будто находясь под действием шока. Кайден положил руку ей на плечо. – Ты как? – Порядок, – ответила Шепард все так же машинально. Кайден переступил с ноги на ногу. – Он жив? – конечно, это был глупый вопрос, осознал мужчина. Вега прошиб ему грудь огромной ракетой. Единственным, кто, возможно, смог бы выжить после такого, была сама Шепард. Этот вопрос заставил коммандера очнуться. Она положила руку на запястье Ленга, забыв, что информацию о сердцебиении можно проверить по инструментрону, потом посмотрела на Кайдена и кивнула. – Жив, – констатировала Шепард. Аленко не мог поверить в это, но на кой черт ей было врать? Сначала он связался с Вегой (мог бы и крикнуть, учитывая, что находились они на расстоянии нескольких сотен метров, но тяжелая атмосфера происходящего не позволила ему сделать это). Джеймс ответил, что они с Явиком избавились от колонны. Гаррус жив и в сознании. У Лиары небольшое кровотечение и шок от произошедшего, но она в порядке. «Как у вас?» – закончил свою речь лейтенант. Кайден оборвал связь. Вместо ответа он присел рядом с Шепард и посмотрел на Ленга более внимательно. От увиденного ему захотелось выпустить на свободу содержимое своего кишечника, но он, конечно же, сдержался. Снаряд Веги угодил чуть правее сердца, тем не менее разорвал его предсердие и желудочек. По хорошему счету, кровь должна была не просто растекаться по полу, но и брызгать во все стороны, потому что была разорвана и аорта. Но ничего подобного не происходило. Вместо привычной, хоть и неприятной, картины Аленко увидел наполовину сгнившие внутренности. Теперь и он чувствовал от Ленга трупный запах, который сочился через его разорванную кожу. Все его органы разрывали тонкие сети светящихся проводов. Аорта оказалась разорвана, но кровь текла по толстой искусственной трубке. Желудочек и предсердие взорвались, но насосом теперь служило небольшое устройство. Судя по тому, что от взрыва оно лишь слегка подкоптилось, оно было очень крепким. Искусственные имплантаты не были неподвижны. Они вращались, стучали и пульсировали, как крошечный парк аттракционов. Хотя с момента выстрела прошла пара минут, разрыв от раны затянулся уже больше, чем наполовину. Кайдена это напугало до чертиков. Он поднялся и направил пистолет точно в лоб Ленга. «Если уж это не убьет его, – подумал майор, – то придется расчленять ублюдка, как это делают серийные маньяки». Но Шепард остановила Аленко перед тем, как он успел выстрелить. – Погоди, – ее голос и выражение лица были нечитаемыми, – Явик, – обратилась Шепард к протеанину, – можешь восстановить какие-нибудь данные о Горне. Протеанин подошел к терминалу, пощелкал по кнопочкам, что заняло у него несколько минут, потом удрученно покачал головой: – Данные удалены, – сказал он, – ничего не подлежит восстановлению. Шепард кивнула так, как будто была уверена в результате изначально. – Уходим, – сказала она, – больше мы ничем не сможем помочь Тессии. Лиара выглядела шокированной, но согласно кивнула. – Что теперь, коммандер? – спросил Вега, убирая оружие за спину. Кайден недовольно сморщился: лейтенант всегда умел задавать самые неуместные вопросы в самое подходящее для этого время. Тессия пала, данные утеряны и, возможно, было чудом, что Шепард вообще осталась жива. Вряд ли она способна сейчас решить, что делать дальше. Его опасения подтвердились. Коммандер нахмурилась и искривила уголок рта. Ее руки при этом сжались в кулак. – Проклятье! – бросила она раздраженно. – Вега, ты не можешь придумать вопрос полегче? – Да я просто… – начал было Джеймс, но замолчал, потому что все посмотрели на него недовольно. Ленг тем временем уже начал приходить в сознание. Он слегка закряхтел от невыносимой боли, которая разъедала его грудь. И хотя этот хрип показался ему тихим, остальные услышали. Открыв глаза, мужчина увидел сразу четыре направленных на него дула. Немного перед ними в ярком свете стоял силуэт Шепард. Долгое время (для раненого Ленга оно казалось бесконечным) она молчала, а потом слегка раздраженно бросила: «Заберите его на корабль». – Ты уверена? – спросил кто-то. – У нас нет другого выхода, – ответила Шепард, – нам нужна информация. И на данный момент это единственный живой источник. Только прошу вас быть осторожней. Не спускайте с него глаз. Ленг нашел в себе силы, чтобы посмотреть ей в глаза (он надеялся, что посмотрел точно в них) и победно улыбнуться. А потом он снова провалился в темноту.