Танцуя по краю могилы

— Лежи! — Шепард с силой надавила на голову Гарруса, потом опустилась на землю сама. Раздался звук, похожий на лязг метала, и следом в нескольких сотнях метров - яркая вспышка красного. — Ты как? — Порядок. — Использовал весь панацелин? — Еще одна порция. — Хорошо, держись, — она похлопала товарища по плечу, потом заговорила в передатчик, — Кайден? — Порядок, — ответил тот. — Вернись в поле моей видимости. — Пытаюсь. Она услышала звук выстрелов и увидела черные комья земли, которые поднялись в воздух неподалеку. — Помощь нужна? — Уже иду, — ответил Кайден. И секунду спустя Шепард увидела, как один из налетчиков поднимается в воздух. Сразу за ним - едва заметный блеск пули и вырвавшуюся из дыры в голове кровь. Шепард поднялась из укрытия и открыла огонь по остальным. Она была уже на пределе и не хотела растрачивать биотику. — У нас никогда ничего не может пойти по плану, — вторил ее собственным мыслям Гаррус. Его голос казался запыхавшимся и больным, и коммандер подумала, что им надо как можно скорее выполнить это чертово задание, потому что иначе силы жнецов возьмут их измором. — В планах нет никакого веселья, — она кивнула Кайдену, который с громим хлопком рухнул за соседнее укрытие, — готовы? Оба кивнули. Шепард поднялась и пустила ударную волну, разбрасывая хасков. — Вперед, вперед! — скомандовала она. — Разбившийся Молот уже близко. И потом коммандер сосредоточенно следила за боем, ощущая, как сливается с окружающим миром. Сражения были ее стихией, как сцена для актеров и небо для летчиков. Она испытывала особый азарт, когда находилась посреди битвы. Миллион деталей, которые нужно было принять во внимание, сочетание расчета и инстинктов, запах гари на выжженной и пошедшей пузырями земле — все это заставляло Шепард действовать и преодолевать себя раз за разом. Она любила воевать, если приходилось, но не любила войну. И эти два понятия легко уживались в ее сознании, не противореча друг другу. «Все действительно пошло не по плану», — думала она во время очередной передышки. Начиная с того момента, как жнецы украли Цитадель и переместили ее к Земле, Шепард сражалась без остановки. Они с Андерсеном и Хаккетом надеялись сделать все незаметно, но каким-то образом машины узнали о задуманном и перенесли самую большую во вселенной космическую станцию туда, где находился авангард их войск. «Это звучит совершенно неправдоподобно, — подумала Шепард, — это похоже или на приглашение, или на издевку с их стороны. Но в любом случае подобное положение не сулит ничего хорошего. Теперь каждый шаг к Цитадели придется отвоевывать. Поэтому нужно полностью собраться и сделать все, что в наших силах». И потом она вновь приказала команде прорываться к Молоту. *** — Что может быть красивее уничтоженного жнеца? — спросил Кайден за ее спиной. — Только много уничтоженных жнецов, — ответила Шепард, наблюдая, как огромная машина распадается на части. Ее плечо все еще болело от отдачи, а голова кружилась от избытка биотики, — пора уходить. Она сообщила координаты и с ужасом обнаружила, что не слышит ответа. «Если только они перебили связь…» Шепард смотрела на врагов, которые выползали из щелей как огромные тараканы. «Им нет конца, — думала она встревожено, — страшно даже представить, что все эти твари были когда-то людьми». Гаррус уже заваливался на бок от ранений. Кайден прерывисто дышал, хотя и старался выглядеть полным сил. Даже сама Шепард ощущала, что не сможет продержаться слишком долго. Она продолжала говорить в приемник, надеясь на ответ. Но ответа не было. — Проклятье, — она лихорадочно огляделась по сторонам, — кажется, нам придется делать все самим. И тут же пришло осознание того, что этими словами она обманывает себя и команду. В их нынешнем состоянии они способны были разве что найти безопасное место, чтобы дождаться спасения, но таких рядом не находилось. «Проклятье, — думала она, — сделать так много, чтобы умереть здесь. Рано еще сдаваться. Всегда есть шанс, ради которого стоит держаться до конца. Но, черт, как же не хочется умирать!» — Кайдену нужна помощь, — услышала она голос Гарруса. Это заставило Шепард вернуться в реальность и оглядеться по сторонам. Ситуация была дерьмовой. Кайден лежал на земле, стараясь отбиться от нависшего над ним хаска. Коммандер собрала в руку биотику, подняла существо в воздух и всадила в него оставшиеся патроны. В это время два хаска уже набросились на Гарруса. — Есть идеи, куда двигаться? — спросила она, подбегая к товарищу. Шепард с силой толкнула одного из хасков на землю и, вложив в кулак биотику, ударила тому точно в лицо. Она чувствовала, как ее кулак проходит через проломанную кость существа, и как куски его мяса прилипают к коже. — Кажется, нет выхода, — сказал Кайден. — Отлично, — ответил турианец, — остается только забрать с собой как можно больше тварей. — Отставить, — приказала Шепард, — мы продержимся до того, как нас спасут. — Как скажешь, — ответил Вакариан, — я всегда рядом. Но на всякий случай скажу, что сражаться с тобой — честь. И весело. Это определенно было нескучно. Он повалил хаска на землю и с силой обрушил на него приклад винтовки. Шепард тем временем вставляла в пистолет найденный термозаряд. — Могу сказать о вас то же самое, ребята, — крикнула она в передатчик, — но я не позволю нам сдохнуть, не увидев победу над жнецами. И будто вторя ее словам, в небе показался челнок. Шепард облегченно выдохнула. Она дождалась, пока тот подлетит достаточно близко, приказала своим отступать и, напоследок, собрав все, что у нее осталось, пустила перед собой мощную ударную волну. *** — Мне это не нравится, — сказал Гаррус, оценивая Шепард пронзительным взглядом, — я бы всадил ему пулю в лоб. — У тебя еще будет такая возможность. Но сейчас Ленг нужен живым. — Он работал на Цербер. — Как и мы. — Это не одно и то же. — Нет, не одно. Мы были довольно самостоятельными и редко пересекались с руководством. В то время как Ленг долгое время находился с ним рядом. Я не ожидаю, что Призрак беспрепятственно позволит нам осуществить план. Наверняка он уже приготовил что-то. И если это так, нам понадобится тот, кто быстро сумеет сориентироваться и предсказать его действия. — А что если Ленг — уже его план? — с напряжением в голосе спросил турианец. — Этому ублюдку не впервой предавать. — Я думала об этом, — призналась Шепард, — поверь мне, Гаррус, я много думала. — И что ты решила? — Если все действительно так, как ты говоришь, лучше держать предателя ближе к себе. — Чтобы он всадил тебе нож в спину в решающий момент? — Для этого я и беру тебя. Я знаю, что ты сможешь приглядеть за ним. Гаррус сощурился, будто стараясь отыскать что-то в словах Шепард. Потом, выждав паузу, он нерешительно кивнул. — Хорошо, — сказал он, — но если Ленг сделает хотя бы одно неверное движение, я стреляю. — На это я и рассчитываю. Она похлопала турианца по плечу и устало выдохнула. По межгалактическому времени было только три часа дня, но коммандер устала так, будто беспрерывно сражалась трое суток. После того, как они узнали, что Цитадель похищена, и после того, как Шепард помогла укрепить базу для подготовки финальной операции, у нее была только пара часов, чтобы отдохнуть и закончить оставшиеся дела. В это время она обходила лагерь и старалась подбодрить потерявших веру бойцов. Она говорила им, что их борьба не прошла напрасно, что сегодня все закончится и что теперь они навсегда покончат с угрозой. Шепард удивляло то, как относятся к ней простые солдаты. Она привыкла быть в центре внимания СМИ. Из нее попеременно делали то непревзойденную героиню, то безумного террориста, и со временем она научилась игнорировать это. Но ей казалось, что сейчас такая пропаганда действует лишь в пределах Цитадели, что солдаты Земли в лучшем случае безразличны к ее достижениям. Коммандер думала, большинство из них презирает ее. Они, те, которые сражаются в партизанских отрядах и принимают на себя всю огневую мощь жнецов, должны были презирать ее, ее передовой корабль и проклятые игры в политику. Она думала так, потому что сама презирала себя за это. В капитанской каюте Нормандии легко было забыть о войне. И в Сильвер Стрип, где она отдыхала недавно, жнецов словно не существовало. Но эти солдаты сражались без перерыва, преодолевая невозможное. И странным казалось то, что они называют ее героем и смотрят особенно преданным взглядом. Шепард использовала свободное время, чтобы пообщаться с ними, сказать, что их жертвы не будут забыты, и пояснить, как важно, чтобы каждый выполнил свою часть операции. Но еще она размышляла, стоит ли брать Ленга на последний прорыв. Андерсон четко дал понять, что не позволит взять больше двоих человек, и Шепард была согласна. Однако выбор не стал легче. В обычное время она предпочитала сражаться с Гаррусом и Кайденом. Их команда была сплоченной, и Шепард могла полностью положиться на товарищей. Кроме того, все трое отлично дополняли друг друга. Но теперь коммандер вынуждена была признать, что Кайден принесет больше пользы, возглавив сопровождающую группу. Войска Альянса потеряли много хороших офицеров, способных повести за собой солдат. Аленко был из таких, и Шепард справедливо решила, что они принесут больше пользы в роли командиров, нежели ее подчиненных. То же самое относилось и к Веге. Тали и Лиара могли оказаться полезны, но Шепард понимала, что они не сравнятся по силе и опыту с Ленгом. Кроме того, коммандер хотела держать ситуацию в своих руках. Она боялась, что части объединенного войска выйдут из-под контроля, и надеялась, что азари и кварианка, обладая влиянием среди своих, сумеют это предотвратить. Коммандер так же отбросила идею брать с собой СУЗИ. Она решила, что Нормандии понадобится каждый процент вычислительной мощи, которые ИИ сможет обеспечить. В итоге она решила, что наверняка может брать с собой только Гарруса. Когда дело касалось кварианцев или азари, существовал значительный шанс, что их командование подставит Альянс. Шепард все еще помнила, как ее чуть не обрекли на смерть во время захвата дредноута гетов, и она не хотела повторения печальных событий. Поэтому коммандер попросила Тали и Лиару держаться ближе к своим и держать их действия под контролем. Но турианскому примарху Шепард полностью доверяла, так что не боялась брать Вакариана для последнего прорыва. После цепочки ее размышлений на вакантное место второго сопровождающего остались только Явик и Ленг. И это решение далось Шепард особенно трудно. С одной стороны, не было никаких сомнений, что Явик желает уничтожить жнецов и Призрака. От него было глупо ждать предательства. С другой — за все время их сотрудничества коммандер так и не сработалась с протеанином. Он был слишком упрям и своеволен, и когда они сражались, ей приходилось все время поглядывать в его сторону. И еще Шепард боялась, что гнев на жнецов затмит разум протеанина, и тот потеряет контроль. Иначе обстояли дела с Ленгом. То недолгое время, что они сражались вместе, отбиваясь от людей Призрака, стало для Шепард глотком свежего воздуха. Никогда еще ей не было так легко с кем-то работать. Они понимали друг друга без слов и действовали как единый механизм, сливаясь в общем ритме. По той же причине им было чертовски сложно сражаться друг с другом. Но когда они становились командой, никто не мог нанести им поражение. Преимуществом Ленга были и холодный расчет, и осведомленность о Призраке, и тот факт, что его смерть не стала бы для других огорчением. Но вероятность его предательства оставалась крайне высокой, и Шепард понимала, что, выбрав его, поставит под удар всю операцию. «Я не могу этого сделать, — говорила она себе, но тут же поправлялась, — а разве это не то, что ты делала все время? Соглашалась на сомнительные авантюры, следуя только чутью. Когда ты освобождала рахний, когда сотрудничала с Призраком и нанимала убийц и бандитов, когда доверилась Миранде на базе коллекционеров. Разве это не то же самое, что ты делала всегда?» И со временем Шепард пришла к решению. «Я могу размышлять о предательстве и позволять горькому опыту влиять на мои действия, но если я не возьму Ленга с собой, велика вероятность, что мы не доберемся до горна вовсе. Так что сейчас все, что мне нужно, это в последний раз поддаться собственной интуиции и принять то решение, которое будет верным. Я должна довериться Ленгу». И потом, на развилке из трех путей, она поняла, что совершила роковую ошибку.