♢♢♢
Через некоторое время омега более-менее пришёл в себя. Приподнявшись на локтях и преодолевая сумасшедшее головокружение, он с трудом попытался встать с земли, но со стоном повалился обратно. Серебряный крылатый тут же обеспокоенно наклонился над ним. — Как ты? — Уже лучше. Мне нужно домой, Сэкиль! — умоляюще посмотрел он на альфу. — Точно всё нормально? Ты даже встать на ноги ещё не можешь, давай я отнесу тебя, — с готовностью предложил серебряный крылатый и подхватив Хосока на руки, встал с земли. — Диктуй маршрут.♢♢♢
Совсем скоро блокаторы закончат действовать, и альфа это прекрасно знал. Но ничего не поделаешь. Он всё ещё тащит омегу на руках, стараясь идти по не освещенной палящим солнцем улице. Кажется, Хосоку снова становится плохо. Он хватался слабыми пальцами за рубашку серебряного крылатого и время от времени вздрагивал, проваливаясь в тяжёлый сон. Пролетающие мимо ангелы косились на них то ли с любопытством, то ли со страхом и старались держаться от этой парочки подальше. Альфа лишь усмехался, понимая белокрылых. Не каждый день увидишь беспомощного демона в руках странного крылатого, чья принадлежность к расе вообще никому не известна. Серебряный крылатый вздохнул с облегчением, когда ещё не перестали действовать блокаторы, а Хосок уже остановил его у высокой новостройки и попросил отпустить его на землю. С трудом встав на ноги, омега пошатываясь побрёл к двери многоэтажки. Пытаясь достать из кармана узких джинсов ключи, он чуть не упал, но альфа тут же пришёл на помощь, подхватив его. Демон с благодарностью посмотрел на него и наконец выудил связку ключей, сразу открывая дверь в подъезд. Остановившись на пороге, медленно обернулся к альфе, стараясь твёрдо стоять на ногах, не пошатываясь. — Спасибо. Дверь уже давно захлопнулась, а серебряный крылатый всё ещё стоял на том же месте, что и раньше, задумчиво глядя перед собой. В голове почему-то крутилось это самое, тихое «спасибо». И снова робкое тепло наполнило недоверчивое сердце альфы. И снова он укорил себя: «слабак».♢♢♢
Хосок не появлялся у дома серебряного крылатого, дня четыре. Альфа уже невольно стал скучать по нему, хоть и не признавался себе в этом. Просто бесцельно делал в тетради размытые наброски крутящегося в голове образа омеги, но тут же вырывал изрисованный лист, сминая. Уже через два дня небольшая комната была захламлена скомканными бумажками, которые были повсюду: на столе, на кровати, на подоконнике и на полу. Папа, изредка заглядывая в комнату сына, чтобы известить того, что уже уходит на работу, косился на весь этот мусор, но ничего так и не сказал. Это было странно, но серебряный крылатый не придавал этому особого значения. Не говорит и не говорит. И хорошо. Альфа стал спать ещё меньше, чем раньше. Сбиваемый нескончаемым потоком мыслей, сон всё никак не шёл. Поэтому, каждый вечер, альфа стоял у окна, теребя несчастную бумажку с подоконника, и всё ждал, когда ветер донесёт до него сладкий запах клубнички, а потом и зовущий его тихий голосок омеги. Но ночная тишина за четыре дня, так и не была ни разу нарушена. На пятый день, уже уставший от ожидания, альфа не сел, как обычно у окна, а закончив дела по дому, сразу лёг в кровать. Со скучающим видом уставившись в потолок, он думал, куда Хосок пропал. Здоров ли он? Ведь последний раз, когда альфа его видел, демон был не в лучшем состоянии. Вдруг ему стало хуже и теперь он лежит в больнице? Когда серебряному крылатому защекотал нос приторный запах, он сначала не поверил, недоверчиво принюхиваясь. Но стоило только кому-то сдавленно чихнуть и негромко чертыхнуться, как альфа тут же подскочил к окну, выглядывая во двор. Там, в траве, сидел омега, вытянув перед собой ноги. Ожоги на его лице практически зажили. Зажмурившись, Хосок смешно чесал нос, мотая время от времени головой. Альфа хмыкнул. — Будь здоров. — Ой… Сэкиль! — Омега аж подскочил на месте от неожиданности, но тут же заулыбался: — Спасибо. Травинка просто какая-то попала. Хосок вскочил на ноги, отряхивая штаны. Серебряный крылатый спрыгнул с подоконника и подойдя к демону, крепко обнял. Тот удивлённо распахнул глаза, чувствуя, как в душе несмело зарождается нежность. Альфа был таким теплым-теплым… Сердце омеги забилось быстрее. Прильнув щекой к груди альфы, он смущённо обнял его в ответ. Серебряный крылатый уткнулся носом в шоколадные локоны, вдыхая сладкий запах. Как же… — …Я скучал по тебе. Эти слова вырвались прежде, чем серебряный крылатый подумал об этом. Поняв, что только что сказал, он отчаянно покраснел, как и Хосок, который всё так же прижимался к крепкому телу альфы, пытаясь уловить хоть какие-то нотки незнакомого запаха. — Я тоже, — тихо прошептал он и закрыл глаза, думая о том, что не отказался бы стоять вот так, обнимая крылатого, долгое-долгое время. — Долго ждёшь уже? — Нет, что ты. Минут двадцать, — альфа не видел Хосока, но кажется тот улыбался. — Почему не позвал? — Ты же сказал ждать тебя за забором, а то могут заметить, — омега поднял голову встретившись с насмешливым взглядом альфы. — Да? — Да, — уверенно кивнул демон, не понимая в чём подвох, почему крылатый усмехается так. — И почему же ты тогда сидишь прям у меня под окнами, — приподнял брови альфа, — а не за забором ждёшь? — Ой, — омега широко распахнул глаза, — и в правду. Ну я же тихонечко. Если бы не соринка, попавшая в нос, то ты бы даже и не заметил. — Глупенький. Сказав это полушепотом, серебряный крылатый потрепал омегу по шоколадной макушке и прижал к себе, снова, закрыв глаза, вдыхая дурманящий остатки разума, запах. Когда он успел к нему так привыкнуть? И к Хосоку и к запаху… Немного отстранившись, задумчивый альфа взял лицо омеги в ладони и нежно, так целомудренно, поцеловал того в лоб. Демон ошеломлённо хлопал густыми ресницами, всё ещё ощущая прикосновение холодных губ. — Сэкиль? — растеряно позвал. Серебряный крылатый будто очнулся. Нахмурившись, отвёл взгляд в сторону. Взяв себя в руки, с трудом, но отпустил Хосока. И не глядя на застывшего омегу, первым полез через забор. Демон глубоко вздохнул и полез следом, думая, почему серебряный крылатый противится своим чувствам? Ведь они же есть у него? Ведь так? Почему он просто не может принять всё, как есть? Ведь альфа наверняка знает, что омега его истинный. Когда сам Хосок это понял, первой его эмоцией было недоумение. Как могло так получиться, что его истинный непонятного происхождения, не демонской расы — оказался его предназначенным. Но сейчас омега понял, что раса на самом деле совершенно не имеет значение. Чувства — вот, что главное. — Куда пойдём? — спросил альфа, подхватывая спрыгнувшего омегу и ставя его на землю. — Давай в тот же парк, а? — Уверен в этом? — с сомнением посмотрел серебряный крылатый на демона. — Прошлый раз… — Пошли, Сэкиль, — перебил его тот, не желая слушать продолжение этой фразы, и проявив крылья, взлетел. — Мне нравится то место.♢♢♢
Долетев до парка, на этот раз Хосок приземлился у лавочки. Усевшись на неё, он похлопал по месту рядом с собой, приглашая альфу сесть. — Хоби, как ты себя чувствуешь? — присаживаясь на лавку, спросил серебряный крылатый. — - Где пропадал столько времени? — После того, как я так поздно вернулся домой, да ещё и в таком состоянии, меня родные отказывались вообще куда-либо отпускать. Демон вздохнул. Немного подумав, продолжил: — Да и ожоги такие были… Я не хотел бы, чтобы ты видел меня таким. Но сейчас, как видишь, уже всё хорошо. — Хоби… В тот день ты меня так напугал! — Альфа перехватил взгляд омеги, который начал нервно теребить краешек чужой рубашки. — Я думал… думал, что потеряю тебя. — Сэкиль, — прошептал омега и оставив в покое измятый край рубашки и смущённо прильнул губами к щеке альфы у которого от этого дыхание перехватило. Демон тут же неловко отстранился и произнёс: — Спасибо тебе, что не дал умереть. Последние слова демон говорил уже улыбаясь, но серебряный крылатый понял, что тот говорит серьёзно: не шутит и не утрирует. Альфа кончиками пальцев прикоснулся к месту поцелуя на щеке, которое приятно покалывало. Он снова и снова проматывал этот момент в голове; тёплые, мягкие губы омеги, легко касаются его щеки, оставляя мимолётное щемящее сердце чувство. Сегодня день невинных поцелуев? Серебряный крылатый повернулся к демону: тот красный как рак, сидел с опущенной головой и теребил теперь уже край своей серой футболки. Альфа улыбаясь, взял его руки в свои. Омега поднял голову. Шумно выдохнув, он во все глаза уставился на лёгкую улыбку крылатого, теплота которой, казалось, способна растопить любой толщины айсберг. Невероятно… — Ты… ты… — Хосок не мог подобрать правильных слов, чтобы выразить все чувства, что сейчас испытал при виде этого чуда. Альфа улыбался! — Что я? — немного напрягся альфа, но продолжил. А Хосок просто сидел и боялся глазом моргнуть, чтобы не спугнуть это явление. Наверно глупо, но его правда очень обрадовала улыбка альфы. И немало удивила. Серебряный крылатый никогда не улыбался. Совершенно никогда. Да, усмехался, хмыкал. Но не улыбался. Для Хосока это было слишком неожиданно. И слишком… идеально. Серебряный крылатый улыбнувшись, будто преобразился весь. На левой щеке появилась премилая небольшая ямочка, а глаза его блестели, излучая доброту и нежность(?!), что совсем выбило Хосока из колеи. Всего один неловкий поцелуй в щёчку и маска, что серебряный крылатый носил всё это время слетела, а под ней… под ней демон увидел совершенно другого крылатого. Он влюбился, и влюбился в Сэкиля бесповоротно. Будет ли он жалеть об этом? Теперь уже все эти вопросы отошли на второй план. Разве, когда любишь кого-то, важны последствия и прочая ерунда?♢♢♢
Всю ночь крылатые гуляли, держась за руки. Они ходили по длинной аллее парка кругами, просто разговаривая. Альфа не улыбался, но у Хосока всё ещё перед глазами была та самая, его тёплая улыбка. Он поклялся себе сохранить её в памяти надолго, чего бы это не стоило. Он будто чувствовал, что ещё очень долгое время не увидит её… а может быть уже и никогда. Кто знает? — Хосок! Крылатые одновременно обернулись на грубый окрик. Вся идиллия была вероломно испорчена и её уже не вернуть. Омега недовольно поморщился. У ворот парка, облокотившись о металлическую изгородь стоял демон с выкрашенными в ярко-малиновый цвет волосами — это было первым, что бросалось в глаза. — Хён, — тихо пробормотал Хосок и невольно сделал шаг назад от приближающегося альфы. Серебряный крылатый внимательно посмотрел на него, не понимая, что происходит. — Так, я долго тебя должен ждать, малявка? — недовольно проговорил демон, откидывая длинную чёлку с глаз. — Ты вообще домой собираешься? Омега незаметно сделал ещё один шаг назад. Альфа же, совершенно не обращая внимания на серебряного крылатого, подошёл к Хосоку и схватив за руку, потащил его к выходу из парка. Тот и слова вымолвить не успел. Растерянно обернувшись, омега посмотрел на одиноко стоящего посреди пустынного парка растерянного альфу. Попытался вырваться, но старший демон прижал его к себе, обнимая за шею и лишая Хосока возможности крутить головой. Серебряный крылатый нахмурился: у Хосока уже есть истинный? Почему он тогда не сказал об этом и подавал ложные надежды? Почему этот омега гулял с ним и вёл себя совершенно неподобающе для омеги уже состоящим в отношениях. Или серебряный крылатый был для него лишь игрушкой? Мимолётной интрижкой? Такое разочарование он ещё никогда не испытывал… А ведь всё только начало налаживаться… Только крылатый поверил, что счастье есть… И… что Хосок его истинный. Альфа устало закрыл глаза, с трудом удерживая расползающуюся в груди боль. Сжав с силой кулаки, распахнул глаз, сверкнув яркими огоньками в темноте и взмахнув крыльями направился прочь из этого парка.♢♢♢
Пятьдесят семь. Пятьдесят восемь. Пятьдесят девять. Шестьдесят. Альфа заперся в своей комнате и сел на широкий подоконник, считал мутные капли, которые медленно стекали с крыши дома, разбиваясь о землю. Крылатый потерялся во времени. День ли сейчас? А может уже ночь вступила в свои права? Альфа напряжённо посмотрел в серое небо, застланное мрачными тучами. Стихия бушевала и в унисон с ней метались отчаянные мысли в голове крылатого. Почему он так много думает об омеге? Почему?! Обычно мерный счёт помогал успокоиться и навести порядок в голове, но видимо не сейчас… Новый порыв ветра бросил в окно сухую ветку, которая, глухо ударившись о стекло, упала в лужу. Альфа проследил за ней взглядом. Немного подумав, открыл окно. В лицо тут же ударил сильный ливень, попадая и в комнату, заливая её. Перемахнув через подоконник, крылатый прикрыл за собой створки окна и попробовал взлететь. Намокшие крылья оказались слишком тяжёлыми для этого. Тут альфа невольно подумал, почему они с Хосоком перелазили через забор, не пользуясь крыльями? Но тут же отметя очередные, непрошеные мысли об омеге, перелез по привычке через ограду. Бродя по пустынным улицам, альфа ёжился от пробирающего до костей холодного ветра. Подставляя лицо нескончаемому потоку ливня, он думал о том, что тот, по сути, такой же одинокий, как и сам альфа. Глупая мысль. Глупый крылатый. Он уже давно промок, но домой возвращаться совершенно не хотелось. Альфа всё шёл и шёл по пустынной улице, обхватив себя руками и мелко дрожа. Пройдя мрачные многоэтажные здания, серебряный крылатый вышел в частный сектор. Его внимание привлёк почти развалившийся, старый бревенчатый домик. Подойдя ближе, альфа понял, что тот заброшен, заметив выбитые стёкла и отсутствие двери. В крылатом вдруг проснулся подростковый азарт, который и подтолкнул его забраться внутрь одноэтажного дома, исследуя. Так он хоть как-то отвлечётся от бесполезных размышлений. Изнутри развалюха оказалась не такой уж и разгромленной: прекрасно сохранились все стены, даже не успев прогнить до основания. Дождь в помещение не проникал, лишь сквозняк гонял в помещении пыль. Альфа остановился в одной из комнат, которая была, по-видимому, кухней и сняв с себя мокрую кофту, вытерся ею и выжал. То же самое проделав с джинсами, продолжил осмотр дома. Чихая от пыли, он вышел в коридор. Справа от кухни оказалась кладовая и тоже без двери, как и остальные комнаты. Альфа хмыкнул, думая, кому нужны были эти двери и для чего? Попытался представить образ крылатого, что утащил их. Картина получилась забавная: бомжующий алкаш с подбитым глазом, в оборванной одежде, еле тащит полуразвалившуюся дверь, шатаясь из стороны в сторону, чтобы укрепить данной вещицей свой хлипкий шалаш. Серебряный крылатый понятия не имел, почему подумал именно об этом. Может быть, двери вообще понадобились для укрепления чей-либо изгороди. Или для новой будки своей собаки? Тут альфа замер, тупо уставившись на стену кладовой. Нет, он и раньше стоял точно в таком же положение, просто только сейчас это осознал. Ругая себя за тупые мысли, не несущие никакой пользы для развития, его разума, крылатый теперь уже внимательнее осмотрел комнату. В углу стояла практически целая лестница: не хватало лишь две перекладины посередине. На полу валялась перекошенная спинка от стула и ещё какие-то пыльные полусгнившие деревяшки. Не найдя в кладовке больше ничего интересного, крылатый вышел из неё и направился в следующую комнату, которая раньше была, кажется, спальной. На полу оказалось множество осколков, поэтому альфа не стал рисковать и ушёл оттуда, вернувшись на кухню. По его мнению, это было лучшее место в доме. Ветер здесь не так сильно бушевал, да и сесть было где. Дождь ещё шёл поэтому альфа и отправился туда, переждать непогоду. Отряхнув, крылатый устроился на жёстком кресле, которое было развалено так же, как и все вещи в этом доме: у него отсутствовали ножки и подлокотники. Не обращая внимания на неудобства, альфа откинул голову на спинку кресла и почти сразу же уснул. Ему приснился плачущий Хосок, который не прекращая шептал одно и тоже, с мольбой смотря на серебряного крылатого: «Я не хотел, не хотел. Правда!» Проснулся альфа с тяжёлой головой. В висках стучало, горло почему-то першило. Ещё и сон этот покоя не давал. К чему это было вообще? Что омега не хотел? Почему плакал? Его что, альфа тот обижает? И почему этот демон даже во сне покоя не даёт? Серебряный крылатый поморщился и с трудом поднялся на ноги, нечаянно опрокинув кресло на бок. Вернув его в исходное положение, альфа посмотрел в окно. Дождь прошёл, а с карниза крыши всё ещё стекали последние мутные капли. Выглянуло солнце, согревая. Крылатый потянулся. Выйдя на улицу, почему-то обратил внимание на маленькую дверцу чердака на крыше и подумал, что неплохо было бы туда забраться в следующий раз, тем более есть лестница, хоть и не целая.♢♢♢
— Где ты шлялся всю ночь?! Звонкая пощёчина обожгла левую щёку альфы. «Значит сейчас утро» — меланхолично подумал тот, опустив взгляд в пол. Сын был намного выше, но ангела это никогда не смущало. Он знал, чувствовал, что серебряный крылатый никогда не ответит. Он чувствовал его слабость. Жизнь потрепала их обоих, но омега никогда не покажет свою слабость перед. Свои слёзы. Никому! Никто не достоин увидеть это. Омега любил сына. Любил, но не мог сдержать свою обиду. А любовь ведь тоже слабость… Он верил, что только этот ребёнок виноват в таком поведении мужа. Только из-за серебряного крылатого демон спился. Почему-то ангел никогда не допускал мысли, что альфу просто тяготит существование самого омеги. Что пьянство — это рьяный протест уже умершим родителям, которые заставили вернутся к родившему ангелу. Хотя был ли в этом смысл? — Где ты был, я тебя спрашиваю? — продолжал кричать омега. — Гулял, — совсем отвернулся крылатый, прикладывая к горящей щеке прохладную ладонь. — Гулял он, — недобро прищурился ангел. — Вали в свою комнату и не высовывайся. Скоро отец вернётся. Серебряный крылатый мельком глянул на уставшего папу. Наверно опять всю ночь не спал… Всё же не нужно было из дома уходить. Почему-то подросток не чувствовал, как обычно раздражение. Скорее жалость. Вздохнув, альфа ушёл в свою комнату. Минут десять крылатый рылся в глубоком ящике комода, ища среди прочего хлама коробочку с любимыми таблетками альфы, предотвращающими простуду. Со вкусом клубники, конечно. Наконец найдя их на самом дне ящика, проглотил в сухую и лёг в кровать. Если сегодня как следует выспаться, то завтра уже ни горло болеть не будет, да и температура не должна подняться. Главное таблетки он успел выпить ещё только при первых симптомах простуды. Сон никак не шёл, поэтому серебряный крылатый взял с тумбочки тетрадь с карандашом. Дом поражал своей тишиной. Альфа лежал в кровати и бездумно что-то рисуя в тетради, вслушивался, острым слухом пытаясь уловить хоть какой-нибудь шорох. Папа просил не высовываться и крылатый не решался ослушаться. Весь день маясь от скуки, он еле дождался вечера. Живот уже давно бурчал от голода, смысла ждать чего-то уже не было и поэтому альфа решился. Тихо выбрался из комнаты, только дверь коротко скрипнула. Обойдя весь дом, крылатый с радостным удивлением обнаружил, что он остался совсем один. А ведь это бывает так редко… Сразу же отправившись на кухню, залез в холодильник. Желудок отозвался радостным бурчанием, когда альфа достал кастрюлю макарон с плавленым сыром. Они даже практически не остыли, очевидно папа поставил их в холодильник совсем недавно, не надеясь, что их кто-то поест. Неужели он совсем забыл о голодном сыне, который весь день безвылазно проторчал в своей комнате? Серебряный крылатый поджал губы, накладывая себе в тарелку порцию любимых макарошек и размышляя о заботливом папе. Хотя сложно его было в чём-то упрекнуть. Скорее всего он сейчас бегает по ближайшим барам, разыскивая в невменяемом состоянии отца. Иначе почему их до сих пор нет дома? Его дневная смена закончилась ещё полтора часа назад. Пока альфа ел, недавно пришедший Хосок отчаянно стучался в окно его комнаты. Не понимая, почему крылатый не отвечает, он снова позвал его шёпотом. И снова тишина ему была ответом. Когда серебряный крылатый доел и отправился обратно к себе в комнату, захватив пару крекеров, уставший стучать омега уже ушёл, так и не дождавшись ответа.♢♢♢
Twenty One Pilots — Cancer
— Где ты был вчера вечером? — сложив руки на груди, спросил Хосок. Когда омега пришёл снова на следующий вечер, он всё-таки застал серебряного крылатого в его комнате. Тот сначала не торопился вылезать, но всё же заставил себя и нехотя выбрался из окна, напряжённо глядя на демона. Альфа понимал, что нужно с ним поговорить и расставить все точки над ї, как бы и не хотелось начинать этот разговор. — Дома, — поджал губы крылатый, недовольно глядя на омегу, — где ж ещё. — Я вчера приходил к тебе, но ты так и не вышел, — обиженно ответил тот. Ему совершенно не нравилось настроение альфы. — Зачем? — Что зачем? — растерянно переспросил Хосок. — Зачем ты приходил? — альфа перелетел изгородь, не тратя время на копошение. Омега скорее автоматически перелетел следом, размышляя о причине такого поведения серебряного крылатого. — Тебе больше делать нечего? — Что? — до Хосока не сразу дошёл смысл сказанного, по венам растеклось въедливое раздражение с возмущением вперемешку. — Я же всегда приходил раньше, и ты ничего не говорил против! Сэкиль, что произошло? — У тебя есть парень, — не вопрос, утверждение. — Что? — Хосок, у тебя проблемы со слухом что ли? — закатил глаза альфа, продолжая идти вдоль улицы частных домов. Долго гулять он всё равно не собирался. — Парень? — тут резко пришло понимание всего. Хосок зашёлся в безудержном смехе, остановившись на середине улицы. Серебряный крылатый обернулся и посмотрел на того, как на психа. Это у омеги истерическое что ли? А тот всё продолжал смеяться: — Какой парень?! — Какой-какой... Истинный! — альфу стала порядком раздражать эта ситуация. — Сэкиль, — демон с трудом успокоившись, вытер мокрые от слёз глаза и с усмешкой уставился на хмурого альфу, — ты про моего сводного брата? — Что? — теперь серебряный крылатый недоумённо захлопал ресницами. — Ну вот. Ещё что-то про мой слух говорил. — Тот бестактный альфа с длинной чёлкой, выкрашенной в вульгарный малиновый цвет — твой брат? — Да, — тихо проговорил Хосок, перестав усмехаться и сразу как-то весь сжался, вспомнив о брате. Отвернулся от серебряного крылатого, чтобы тот не заметил промелькнувшее на его лице отчаяние с привкусом боли. — Ох, — альфа сконфуженно опустил голову. Какой же он оказался тупой. И ревнивый, как бы и не хотелось себе признаваться в этом. Хрипловато выдавил из себя: — Прости, Хоби. — Ты приревновал что ли? — тихо рассмеялся омега, повернувшись к крылатому. Рассмеялся как-то грустно, но альфа не обратил на это внимание, беспокоясь о другом. — Что?! Нет! — крылатый, кажется, даже покраснел, услышав это. — Просто… Я… эмм… — Да ладно тебе, — улыбнулся демон, но лёгкая грусть во взгляде всё же осталась, — замяли. Серебряный крылатый облегчённо вздохнул, сразу успокоившись. Демон постарался отогнать непрошенные мысли о брате. И крепко обняв альфу, почти сразу же забыл о всех своих проблемах. Как же он любил сжимать того так сильно. До хрипа. До хруста костей. Дождавшись сдавленного сипения, Хосок смеясь отпустил мученика. Настроение у обоих крылатых оказалось сразу как-то приподнято. Демон, весело кружась в воздухе вокруг альфы, предложил полетать над городом и встретить рассвет вдвоём. И серебряный крылатый почему-то с радостью согласился с ним. Омега смотрит на альфу с вызовом, играючи. Тот в ответ лишь усмехается и вот уже придорожная, пыльная трава гнётся к земле, от резкого взмаха мощных крыльев серебряного крылатого. Хосоку с ним не сравниться, но он тоже не отстаёт: в воздух взлетают мелкие камушки вместе с подрезанными острым крылом травинками под задорный боевой клич. — Я хотел бы знать, откуда ветер дует в мои кудри! — прокричал демон, смахивая на ходу с лица мешающие локоны и стараясь обогнать такого быстрого альфу. Смеясь он вильнул в сторону, подрезая путь серебряного крылатого и крутанувшись в воздухе, оказался впереди. Победно улыбаясь, обернулся на альфу. Показав ему фигу, снова звонко рассмеялся и ещё больше ускорился. Серебряный крылатый лишь покачал головой, не спеша обгонять омегу. — Сэкиль, не отставай! — радостно голосил Хосок, пытаясь перекричать ветер. Так быстро альфа ещё никогда не летал. За шустрым демоном поспевать было не сложно, но нужно же доставить удовольствие омеге. Пусть порадуется своей маленькой победой. Летя чуть позади него, серебряный крылатый всё удивлялся его задорности. Резвясь, будто маленький ребёнок, что недавно научился летать, омега кружился в воздухе и делал невообразимые трюки, поражая своей гибкостью. — Ты устал что ли? Опять не спал? — спросил демон, притормаживая. Альфа, не ожидавший этого, охнув, врезался в него. Омега, быстро сориентировавшись, не без труда подхватил тяжёлого крылатого за талию. Взмахнув чёрными крыльями, восстановил равновесие. Вздохнув с облегчением и радуясь, что смог избежать падение и при этом ещё успел спасти и альфу, Хосок перевёл взгляд на лицо этого самого спасённого и замер. Их лица находились буквально в миллиметре друг от друга. И эти глаза… Ярко красные глаза лишающие способности соображать. Хосока обдало трепетным жаром. Теряясь в алом пламени, он чувствовал, что его безвозвратно затягивает в этот чарующий омут. Мир вокруг окрасился вдруг в тёмно-серые тона и яркими огоньками перед омегой остались лишь глаза альфы. Как в тумане демон опустился на мягкую траву, всё так же, не отпуская серебряного крылатого из объятий, смотря широко распахнутыми глазами в его затягивающую бездну. Ресницы альфы затрепетали, когда Хосок осторожно коснулся его щеки, нежно проводя пальчиком по скуле. Время тянулось медленно, будто весь мир замер, боясь спугнуть тонкую ниточку связи, что робко протянулась от одного крылатого к другому. Серебряный крылатый задохнулся распространившимся повсюду клубничным ароматом. Казалось, этот запах полностью заполнил лёгкие, не давая вздохнуть всей грудью воздуха свежего. Сердце как-то болезненно сжалось и снова пустилось галопом. Казалось, что метка на левом запястье буквально прожигает кожу. Зажмурившись, альфа сквозь гул, стоящий в ушах, услышал тихий такой звук, будто лопнула тонкая нить. На этот раз метка обожгла леденящим холодом. По телу пробежали неприятные мурашки и серебряный крылатый не выдержав, оттолкнул омегу, схватившись за чёрную повязку на левой руке, под которой всё ещё ныла эта проклятая метка. Демон, лишившись тонкой связи с алым омутом дьявольских огоньков, вздрогнул от нахлынувших ощущений. В нём вихрем пронесся их целый каскад. Будто с головой окунули в ледяную прорубь. Тело онемело: ноги, как и руки совершенно отказывались слушаться. Мысли плавились. Когда альфа оттолкнул омегу, тот будто воздуха лишился. Задыхаясь, демон упал навзничь в мягкую траву, которая не смогла смягчить удара о землю. Небо… Такое серое небо… Услышав тихий сдавленный стон, альфа тут же забыл о боли в запястье и кинулся к лежащему на траве омеге. — Хоби? Как ты? — наклонился над ним, с тревогой заглядывая в растерянное лицо демона. — Я сделал тебе больно? Хосок, не найдя в себе сил ответить, лишь слабо помотал головой и медленно закрыл глаза. Немного придя в себя, глубоко вздохнул и приподнялся на локтях. — Сэкиль, — как в полузабытье прошептал омега, снова заглядывая альфе в глаза, — ты… ты ведь мой истинный? Ты же тоже чувствуешь это? Серебряный крылатый непроизвольно дёрнулся, услышав то, чего так боялся. Облизав вмиг пересохшие губы, встал, отряхивая пыльные ладони. Хосок долгое время беспомощно смотрел на отвернувшегося альфу, пытаясь уловить его настроение. Что твориться в его душе? Сможет ли он принять? Не выдержав затянувшееся молчание, демон с трудом встал, чувствуя, как дрожат ноги. — Сэкиль? — осторожно дотронулся до плеча крылатого. Сглотнув, серебряный крылатый заговорил. Обрывками, путано. Голос его звучал глухо и как-то надтреснуто. — Я знаю. Но… я не уверен… точнее… не верю. Боюсь… Хоби, — альфа медленно, как-то неуверенно, обернулся, заглядывая во внимательные глаза омеги, — ты… как ты к этому относишься? — Знаешь, для меня не важно, кто ты, какой ты. Я просто чувствую, — Хосок замялся, провел по волосам вспотевшей ладонью, — чувствую, что ты мне нравишься. Нравиться наше общение, прогулки. Нравится видеть твоё смущение. Видеть тебя самого. — Но я ведь не демон? — как-то слишком жалко это прозвучало, беспомощно. Хосок понял. — Сэкиль, если тебе нужно время, то конечно, — демон улыбнулся приободряющее, — я подожду. Чёрт, как же затёрто звучит. Хосок легко рассмеялся и просто обнял альфу. Вот так просто… Он чувствовал – крылатому необходима была его поддержка. Кусочек его тепла. Любви? — Спасибо, — тихо прошептал крылатый, зарываясь носом в такие мягкие локоны цвета тёмного шоколада и с ароматом клубничным.