Лялечка

До экзаменов оставалось всего каких-то жалких две недели и мандраж Кима только нарастал в геометрической прогрессии. Учебники на столе громоздились неподъемными стопками, а тетрадям и конспектам не было конца. Хосок рассказывал, что пару раз Джун даже во сне тараторил какую-то медицинскую чушь, чем нехило его напугал. Это уже походило на паранойю. Этим вечером Намджун решил наконец прогуляться в ближайший бар и пропустить пару стаканчиков, отвлечься от остохреневших учебников и, возможно, кого-то наконец подцепить. Стаканчики пропускались, а вот с отловом свежей девчатины было как-то совсем туго. Девушки проходили мимо, улыбались, даже соглашались танцевать, но у одних после танца и пары бокалов коктейля резко возникали совершенно неотложные планы, у других уже были спутники, а третьи прямо заявляли Киму, что трахаться с ним не будут, ибо «я не такая, я жду самурая». На ожидаемого самурая Намджун, видимо, совершенно не походил, хотя, от отчаянья он уже готов был сделать харакири. Но несмотря на все это, по прежнему оставался в гордом одиночестве, если, конечно, не считать верного товарища — спермотоксикоза. Вот к ногам Гука, когда они бывали в клубах вместе, девки падали штабелями. Едва ли не дрались за то, чтобы прыгнуть в такси вместе с красивым корейцем под ручку. И не волновала их ни верность своим самураям, ни довольно юный возраст Чона. Даже Хосоку в этом вопросе было легче. Он предпочитал набухивать своих избранниц до состояния дров, а потом уже везти это полено в койку, дескать проблем меньше. Киму же такая схема не подходила, ибо дамочка, которую он как-то раз обработал таким образом, мало того, что по пути заблевала половину подъезда, так еще и отрубилась на самом интересном месте. В общем не съём, а сплошная трата нервов, денег и веры в госпожу удачу, которая, походу, даже не думала демонстрировать несчастному Киму что-то кроме своего распрекрасного седалища. Вот и сегодня, Ким шел домой чуть подвыпивший, но неизменно одинокий и задолбаный. Гук как-то спрашивал, почему Мон не закажет себе какую-нибудь проститутку, раз уже все так плачевно, а потом вспоминал о том, что Ким студент меда и резко затыкался, начиная лишь сочувствующие кивать как болванчик. Деньги — больная тема в их доме. Учитывая все эти факторы, розыгрыш, что Чонгук выкинул позавчера, был особенно жестоким. В общем засада по всем фронтам, патронов нет, а друзья — вероломные мудаки.       Намджун сбежал вниз по лестнице и пошагал вглубь по коридору. Местная подземка представляла собой длинный разветвляющийся туннель, пропахший сыростью и табачным дымом, на стенах которого не осталось живого места, благодаря бесчисленным граффити и надписям. Сколько бы не ловили здесь особенно рьяных художников, ситуация от того лучше не становилась, ведь любителей по чиркать балкончиком с краской было всегда в избытке. Шаги гулко звучали и эхом отражались от разрисованных стен, когда Ким топал по грязному кафельному полу вдоль изображения с красивой девушкой, чье тело было сплошь покрыто татуировками. Кто-то явно потратил уйму времени, чтобы оставить здесь эту горячую бестию, зато никто не решался калякать что-то поверх, ибо рисунок, по всеобщему мнению, был слишком хорош. Такие штуки Намджун даже вандализмом не считал. Всяко лучше, чем разглядывать обшарпанные стены, такие, будто по ним кто-то фанатично долбил молотком, чтобы трещин побольше было. И читать никому не нужные листовки-рекламы или объявления — тоже не самое интересное занятие. Народу заметно поуменьшилось и гул толпы голосов исчез, ведь время было уже позднее. Днем здесь обычно не протолкнуться — все сломя голову спешат по своим делам, озабоченные личными планами и проблемами, но к ночи все постепенно успокаивается и поток народа практически сходит на нет. Мимо Кима шустро прошагали две симпатичные молодые девушки в довольно вызывающих платьицах, активно о чем-то шепчущиеся и хихикающие, шумно цокающие каблучками по полу. Спермотаксикоз Кима отвесил парню размашистую оплеуху, заставляя вспомнить о том, что приятелю в штанах не помешало бы расслабиться. Будто бы Намджун мог вообще забывать об этом когда-то, кроме учебы. — Интересно кто его так…? — обрывком долетел до ушей Кима высокий голос, когда девушки прошли рядом, поравнявшись с ним плечами. — А ведь такой красивый. Ким решил не предавать этому значения, ровно до тех пор, пока не понял, о ком конкретно шла речь. Коридор свернул налево, открывая вид на новые творения уличных художников, и впереди показалась странная, но жутко знакомая фигура. Ким был уверен, что это именно он, ведь не так часто встретишь парня с зелеными волосами, пусть даже и случайно, пусть даже и в таком месте. Шуга сидел прямо на полу с закрытыми глазами, устало прислонившись к стене и подтянув под себя одну ногу, обтянутую рваными джинсами. Вид у него был, мягко говоря, не самый привлекательный. Губы разбиты, крашеные волосы растрепаны и напоминают какое-то нелепое птичье гнездо, а на щеке огромный синяк, при одном только взгляде на который уже приходилось рефлекторно морщиться. И вот хорошо бы Киму тупо пройти мимо, мол «Ну подумаешь, знакомая шлюха, ну подумаешь побитая», но не зря Хоуп всегда повторял, что Намджун наверняка какой-нибудь дальний родственник Матери Терезы, ибо желание помочь каждому встречному-поперечному в нем иногда доходило просто до абсурда. Начиная с попрошаек на улицах, которым тот постоянно раздавал деньги, коих, между прочим, и так было в дефиците, заканчивая бездомными животными, которых тот периодически находил на улицах, волок домой и выхаживал как маленьких детей. Шуга сейчас, к слову, как раз напоминал какого-нибудь дворового кота, который получил хорошую трепку и забился в укромный угол зализывать раны. — Эй… Ты что здесь делаешь? — нерешительно подошел к парню Намджун, присаживаясь на корточки напротив, не зная, как еще завязать разговор. В той полутьме гостиничного номера, где ему и довелось впервые лицезреть представителя древней профессии, он не смог, да и не успел, толком разглядеть парня, а потому только сейчас заметил на шее небольшую татуировку. Витиеватые буквы сплетались между собой и образовывали на бледной коже короткое слово «My toy»*. Взгляд невольно зацепился за тату. Шуга с заметным трудом поднял голову и уставился на Кима с уже знакомым раздражением в лисьих глазах-щелочках, затем поморщился и потер ладонью ушибленную щеку. — Да ты просто мастер задавать тупые вопросы, чувак… — насмешливо проговорил он, скривив разбитые губы в неприятной ухмылке. — В шахматы играю, разве не заметно? — Шуга явно был не в духе, как, впрочем, и в первую их встречу. Он вообще хоть когда-то прибывал в добром настроении? — А ты мастер выебываться. — в ответ огрызнулся Намджун. Он тут вроде как руку помощи этому придурку подать хочет, беспокоится о нем и все такое, а ему хамят на ровном месте и смотрят так, будто это Ким виноват минимум в половине смертных грехов. Шуга, конечно, и в прошлый раз не отличался особенной вежливостью и изысканными манерами, но говорить в подобном тоне постоянно — херовая привычка, особенно если учесть, что Ким ему вообще ничем не обязан и действует сугубо из своих дебильных альтруистических порывов. — Ой, какие мы нервные. — насмешливо фыркнул парень и прищурился, становясь еще больше похожим на лису. Если только было куда больше. Разве что ушей с кисточками, да рыжего хвоста этому придурку не хватало для полного набора. Даже нос морщил так же. — Ну так, хули остановился? Я вроде как о помощи не прошу и милостыню не собираю, в луже крови тоже, как видишь, не валяюсь. Так вот и пиздуй себе дальше. Ким стойко выдержал презрительный взгляд темных глаз и хмыкнул в ответ. Был один странный момент: все колкости Шуги не оказывали должного эффекта и как-то пролетали мимо ушей. Не то, чтобы было совсем пофигу, да, было немного неприятно и даже по началу чуть раздражало, но вот было в его виде что-то, вызывающее скорее жалость, нежели злость. Будто вся та херня, что он несет — банальная самозащита или что-то вроде. Нечто в его взгляде ощутимо расходилось с его интонацией и сквозило хорошо скрытой беспомощностью или даже беззащитностью. — Да, в луже не валяешься. — согласился Ким, выдержав паузу и снова скользнув по ссутуленному силуэту оценивающим взглядом. — Но и нормальным твое состояние назвать проблематично. Херли ты тут жопу морозишь? Идти что ли некуда? — он еще раз осмотрел лицо собеседника. Кому-то эта смазливая мордашка явно пришлась не по вкусу. Интересно, за что его так разукрасили? — Тебе какое дело? — рыкнул он злобно, явно теряя самоконтроль, тем самым подтверждая Намджунову догадку. Ким уверен, будь этот парнишка в более или менее нормальном виде, то непременно уже полез бы бить ему рожу за излишнее любопытство. По крайней мере, именно об этом свидетельствовали кулаки, которые Шуга сжал так, что даже костяшки побелели. — Что, передумал и решил реализовать свой именинный подарок? — снова хищно оскалился он. — Уж прости, время вышло, деньги заплачены, а я, как видишь, не в самом трахабельном виде. Ким снова пропустил упреки и литр яда мимо ушей. Вымученно вздохнул, вытащил из кармана маленькую замусоленную записную книжку и выдрал оттуда листок, затем вытащил из того же кармана крошечную ручку, которую всегда носил с собой, ибо студент всегда должен быть готов что-то конспектировать независимо от ситуации, погоды, времени суток и политической обстановки в стране. Нацарапал на бумажке адрес и протянул его пострадавшему. — Как перестанешь страдать хуйней, можешь приходить. Тут не далеко. — парень скептически глянул на листок и не пошевелился, вновь изогнув губы в ухмылке. — Я вроде как в приюте не нуждаюсь. — хмыкнул он и демонстративно отвернулся в сторону. Намджун вздохнул еще раз и подавил желание хлопнуть рукой по лбу, то ли себе, за то что такой добрый, то ли Шуге, за то, что он такой упертый баран. Складывалось ощущение, что это Джун тут уговаривает его поехать к нему на хату, с известными целями, а тот ломается как последняя девственница, коей он тоже не был. Из всего этого вытекает резонный вопрос: на кой-хер Киму это надо? Ответ отсутствовал. Намджун положил листок рядом с вытянутой тощей ногой, затем встал и пошел проч, не сказав больше ни слова. В конце-концов, его дело — предложить, Шугино дело — выбрать. Насильно он никуда и никого тащить не намерен, а уж тем более какую-то хамоватую шлюху. Захочет — придет, в таком случае Ким его выгонять не станет, но не больше, не меньше. Было все же в этом парне что-то до безобразия жалостливое, хотя ни по внешнему виду, если не брать в расчет побоев, ни уж тем более по манере общения этого сказать было нельзя. Спишем все на интуицию, которая Кима, вроде-как, еще не подводила. *** Погода видимо была не в настроении и решила, что пора бы наградить землю хорошим ливнем. На темном небе быстро сгустились тучи, делая его совсем уж непроницаемым, затем раздались первые раскаты грома и хлынул дождь. Ким невольно подумал о Шуге, который, видимо, по прежнему торчал там, в переходе в компании своей гордости. На улице ощутимо похолодало, а ему, судя по всему, и впрямь некуда было идти, иначе он давно бы уже нашел бы себе местечко потеплее, чем подземка. Ким готов согласиться, что Мать Тереза была его родственницей или даже пра-пра-пра бабкой, ведь крупицы жалости все же смогли проникнуть в его сердце. Даже к такому придурку как этот. К слову, пора бы уже выяснить как его зовут. А-то к себе он его уже позвал, а имени спросить как-то не удосужился. Спустя два часа, когда Джун уже решил, что ждать смысла нет, а Шуга куда больший дебил чем казался, в дверь раздался звонок. Если бы проходили соревнования по победным улыбкам, то студент наверняка взял бы главный приз. Все-таки он был прав и на пороге действительно стояла крашеная лисица. Порядочно замерзшая и промокшая, она видимо решила засунуть свои принципы куда по дальше, вместе с гордостью. — Какие люди… — на распев проговорил Ким, растягивая пухлые губы в нескрываемой довольной улыбке, отпирая дверь и пропуская гостя внутрь. Шутки-шутками, а парень и в самом деле выглядел откровенно херово, даже на ногах держался с заметным трудом. Будто его всю прошлую ночь пускала по кругу толпа охочих до молодого тела амбалов. Хотя, кто знает, учитывая род его профессии, это могло оказаться чистой правдой. Вся одежда пропиталась водой, джинсы облепили и без того худые ноги как вторая кожа, а с кончиков волос стекали крошечные капли. От них Шуга морщился и едва не фыркал, стряхивая. Парень вошел внутрь, пропущенный хозяином жилища, и снова нерешительно посмотрел на Кима. Но уже не раздраженно, а скорее вымученно. Весь его вид говорил о том, что настроение собачится у него пропало окончательно. И вот тут Намджуну реально стало не по себе. Вид у парня был какой-то совсем уж несчастный. Ну точно кошак бездомный, ободранный и какой-то в край одичавший. А вообще, пора бы уже кончать сравнивать его со всякой живностью, но что поделать, если образы сами настойчиво лезут в голову. — Ты сказал, я могу прийти. — пробубнил он, стаскивая с плеч мокрую куртку тонкими прозябшими пальцами. — Все еще могу? — не сказать, чтобы тон у парня был слишком страдальческий, но довольно поникший и какой-то вымотанный, хотя по-прежнему гордый. — Можешь. Если пиздеть перестанешь. — кивнул Ким, глядя как парень стаскивает стоптанные конверсы с худых ног. Нет, ну серьезно, он вообще хоть что-то жрет? На эти «палочки» смотреть страшно. Или это условие такое, чтобы котироваться как приличная шлюха? Как его только ветром не снесло, пока он сюда добирался. И как его вообще можно трахать? Его же только тронь, рассыпется к черту как карточный домик. Лисица выпрямилась и замерла в нерешительности. Ким кивнул в сторону ванной и забрал из рук гостя куртку. Парень остался в одной тонкой и такой же промокшей футболке, которая была велика ему на пару размеров и болталась на худых плечах как черный балахон. На руках тоже обнаружилась пара синяков и кровоподтеков и на такой бледнющей коже это выглядело особенно болезненно. Кому-то Шугин острый язык явно пришелся не по душе. Киму все еще было искренне неясно как можно было это создание ебать, не боясь отправится на нары за убийство по неосторожности, а про побои вообще и говорить нечего. Такой вот он весь не предназначенный для подобной херни, как фарфоровая ваза для игры в футбол. Но кого-то это явно не остановило. — Прими душ. Там на стиралке лежит стопка чистой одежды и полотенце. Разберешься в общем. И давай без глупостей, окей? — Ким выгнул бровь, все еще плохо веря в то, что на самом деле это делает, получил в ответ лишь молчаливый кивок. Шуга заметно под растерял свой язвительный запал. Дождем его смыло что ли? Но такой, спокойный и немногословный, он был куда более приятным собеседником, нежели обычно. И тем не менее, лисьи глазищи таращились так недоверчиво и подозрительно, будто каждую секунду ожидая подвоха. Оно, в целом, и понятно. Шуга, конечно странный тип, ибо не каждый день встречаешь в переходах битых шлюх, но и Ким тоже не из нормальных, ибо еще реже можно встретить придурков, которые этих самых шлюх волокут домой не с целью трахнуть, а с целью приютить. — Кто там? — высунулся из гостиной Хоуп, явив соседу свою рыжую растрепанную макушку, и, увидев Шугу, даже рот раскрыл от удивления. Видели когда-нибудь корейца с глазами-блюдцами? Знакомьтесь, Чон Хосок. — И тебе привет. — холодно бросил Шуга, еще раз метнул взгляд в Кима, словно для верности, и потопал в сторону ванной, лохматя пальцами мокрые волосы и что-то бурча себе под нос. Хосок мгновенно подскочил к Намджуну и ошалело уставился на него, будто вообще впервые видел. В его взгляде читалось огромное количество вопросов, буквально бегущим списком, но он, видимо, решил ограничится одним, самым емким: — Это что за хуйня, любезный? — ткнул он пальцем на дверь ванной, за которой только что скрылась худая спина парня. — Ни что, а кто. Шуга. — озвучил очевидное младший, вешая куртку на крючок. Он и сам бы хотел знать, что это, собственно говоря, за хуйня. Не в смысле Шуга, а в смысле его прибывание в их с Хосоком обители. Ну как-то вот так вышло. Не выгонять же его теперь. Дескать: «Ой, чувак, сори, я передумал, пиздуй ночевать на улицу под дождь». — Это я вижу. А хули он тут забыл? И где ты его вообще нашел? — Хоупа прямо-таки распирали эмоции, того и гляди треснет по швам. — Ты же сказал, что у вас ничего не было! Или…? — Так, притормози. — поднял руку Ким, тряхнув головой, словно избавляясь от лишней бредовой информации. — Да, у меня с ним ничего не было. Нашел я его в переходе и ему некуда идти, так что какое-то время побудет у нас. Еще вопросы? — Только один. — Хоуп выгнул бровь, скривил губы в каком-то нервном подобии ухмылки и выдержал многозначительную паузу. — Ты ебанутый? Джун вздохнул. Помните о шутках про ориентацию? Так вот, если бы Киму давали хотя-бы по монетке, каждый раз, когда он слышит в свой адрес такой незамысловатый вопрос, то он смог бы прокормить детей не только в Африке. Слишком часто он выделывал то, что логике нормальных людей совершенно не поддавалось. Но сейчас, судя по выражению физиономии соседа, он превзошел все, даже самые смелые ожидания. — Он же не кот какой-нибудь и не собака, которую ты, видишь ли, пожалел и принес. — начал нравоучения старший, становясь чем-то похожим на строгую мамочку, даже руки в бока упер так же. Ну да, к кошкам и собакам Хосок уже успел привыкнуть. — Ты вообще о нем ничерта не знаешь! Как зовут его хоть? — в ответ Мон неопределенно пожал плечами, отмечая, пора бы и в самом деле узнать. — Даже этого блядь не знаешь! А вдруг он обнесет квартиру, пока мы спать будем? Или накинется на кого-то из нас с ножом? Или изнасилует… тебя, например? — Да успокойся ты, белка-истеричка! — не выдержал Ким, решив прервать поток Хсоков ых предположений, пока те не стали совсем уж дикими и Шуга в его представлении не стал инопланетянином, жаждущим похитить Кима куда-нибудь на Марс для своих жутких опытов. — Во-первых, смысл ему нападать? И как он должен что-то украсть? Да и было бы что… Ключи я спрячу, а с нашего седьмого этажа он прыгать вряд ли захочет. — стал перечислять по пальцам младший, отметая Хосоковы опасения. — Насиловать точно не станет, ему этого добра и на работе хватает. — Ким развернулся и потопал на кухню, решив, что был довольно убедителен и дискуссия окончена. Чон хвостиком просеменил следом, напрочь забыв о своих прежних занятиях. — Но он тебе вообще никто. Зачем? —  задал логичный вопрос сосед. Хоупу явно был непонятен мотив действий, хотя аргументы были вроде как убедительные и он чуть угомонился. На самом деле, Мон и сам хотел бы знать зачем. Ну пожалел он это тощее злобное существо, только и всего. Хосок прав, это как пожалеть бездомного кота, который шипит и норовит укусить, но не потому что злой, а потому, что просто напуган. В конце-концов, Шуга этот вовсе не казался конченым уродом. В смысле да, он придурок, остер на язык и манерам его явно не научили, но Ким почему-то был совершенно уверен, что здесь что-то не так. Да и к тому же, в шлюхи подаются явно не от хорошей жизни. И уж тем более, не от великого счастья люди добровольно торчат в переходах, морозя хозяйство на кафеле. Про побои тоже не стоит забывать. Ими Шугу наградили тоже не просто так. Ким щелкнул кнопкой чайника и тот размеренно зашуршал, кипятя воду. В голове Намджуна воцарился такой же мерный шум, на мгновение выгоняющий все мысли. Он слишком устал и не хочет ничего никому объяснять, даже самому себе. Он вытащил с верхней полки аптечку, на случай, если придется обрабатывать какие-то ссадины. Чего-чего, а в лекарств и прочих примочек, в силу будущей профессии Мона, у них в доме было более чем достаточно. Хосок даже шутил, что сосед вынес доброю половину медикаментов из ближайшей аптеки. Повертев коробку в руках, он поставил ее на стол, решив, что Шуга и сам в состоянии оказать себе первую помощь, при желании. Шум воды в душевой прекратился и вместе с тем напрягся сидящий на кухне Хоуп. Его, перспектива соседства с представителем древней профессии, разумеется, не особенно прельщала. Ким вытащил три кружки и в одну из них сыпанул растворимый кофе, а во второй опустил пакетик зеленого чая с ромашкой. Хоупу сейчас точно не повредит слегка расслабиться, а-то он, того и гляди, на нервах начнет грызть столешницу. В проеме появился Шуга. По-прежнему босой, но уже переодетый в намджунову одежду, которая тоже была ему велика. Да это еще мягко сказано. Худые ноги буквально утонули в пижамных штанах, а футболка доставала немногим выше колена. В широком вырезе ворота обозначились выступающие ключицы и снова синяки. Сколько их на самом деле? Волосы снова были мокрыми, но на сей раз чистыми, а на голове болталось полотенце. Шуга замер, сверля Хоупа напряженным взглядом, будто вычисляя уровень опасности. Хосок не отставал и во всю изучал фигуру незапланированного гостя, затем показательно фыркнул и сделал глоток из подставленной Намджуном чашки. Шуга тихо выдвинул стул и сел напротив Чона, то ли потому, что больше места не нашел, то ли для того, чтобы не выпускать подозрительного типа из виду и перевел взгляд на копошащегося у полок Намджуна. — Чай? Кофе? Потанцуем? — обернулся тот, решив чуть разбавить неловкость момента юмором. Ну в самом деле, когда в комнате сидит человек, который понимает, что ему здесь не то, чтобы очень рады и даже не пытаются этого скрыть, но деваться ему некуда — максимально неловкое молчание неизбежно. — Водка. Пиво. Поебемся? — хохотнул куда-то в чашку Чон, вспомнив продолжение фразы и слегка исковеркав ее на свой лад. Юнги фыркнул и приподнял уголок рта в знакомой Джуну насмешливой полуулыбке. — Кофе. Без сахара. А за «поебемся» деньги вперед, милый. — снова огрызается, а значит слегка оклемался, хорошо это или плохо — большой вопрос. Ким тут же сунул гостю под нос чашку с подобием кофе, пока тот еще чего не добавил к своей реплике и не спровоцировал Хосока на продолжение. Тот благодарно кивнул и положил руки на стенки чашки, перенимая тепло и слегка жмурясь. — Да я лучше от воздержания сдохну. — заржал Хоуп, обнажая ряд ровных зубов. Шуга пожал плечами, мол «дело твое» и, прикинув, хлебнул из чашки. Поежился. Намджун снова поймал его на поразительном сходстве с семейством кошачьих, нет ну это вообще нормально? Сейчас ему в самый раз только довольно замурлыкать и завилять хвостом, если бы таковой у него был. — Как зовут тебя хоть? — наконец задал интересующий вопрос Ким, занимая последний стул, окончательно заполнив все пространство в маленькой кухоньке. Она как-то не была рассчитана на гостей и даже двое в ней помещались с трудом, не говоря уже о неожиданных лисицах. — Юнги. — выждав пару секунд отозвался парень. — Мин Юнги. — Я Намджун, а этот чудик, — он ткнул пальцем в Хоупа, который продолжал излучать флюиды недоброжелательности. — Хосок. Забей, он не всегда так себя ведет. Скоро привыкнет. — Понятно. — спокойно отозвался Юнги, снова кивнул и посмотрел на свои руки, лежащие на столе. Мда, атмосфера совсем не дружелюбная. — Ну и кто тебя так разукрасил? — в лоб задал вопрос Хосок, проследив за взглядом раскосых глаз. Когда ему кто-то не нравился, парень становился максимально прямолинейным и грубым, хотя на лице сохранял спокойную, на первый взгляд, миролюбивую улыбку. — Уверен, что хочешь знать? — мгновенно оскалился Мин, насмешливо изогнув бровь. Он напоминал какого-нибудь хищника, который готов защищаться при первой же угрозе нападения. — Вчера меня снял один клиент. — Юнги сделал паузу, глядя как скривились губы Хоупа. — Он любитель… жестких развлечений. А я отказался от некоторых его требований. Вот он и… переусердствовал малость. Намджун, в отличие от Чона, почему-то ощутил очередной укол жалости к этому созданию, ведь это «переусердствовал» явно было не «малость». Или в понимании Мина серьезные побои — сломанные конечности? Да такие сломать — раз плюнуть. — Я даже пикнуть не успел, как его член оказался у меня в… — Хосок поперхнулся очередным глотком ромашкового чая и выпучил глаза на Юнги, оскал которого тут же перерос в довольную улыбку. — Эй-эй… Давай без лишних подробностей, хорошо? — смутился Намджун, похлопывая друга по спине, пока тот заходился кашлем и едва не пускал чай через нос. — Тебе нужна какая-то медицинская помощь? Есть что-то серьезное? Юнги покачал головой и подтянул ворот футболки, который готов был соскользнуть с плеча. Он просил о помощи разве что в самых крайних случаях, а данный таковым не являлся. Пара синяков, ссадин и еще кое-каких травм, конечно доставляли дискомфорт, но не на столько, чтобы переступать через гордость и лезть в аптечку. — Ну ты и блядина… — проскрежетал Хоуп, едва сделав вдох и отставив чашку в сторону. — Ох, весьма польщен. — хмыкнул Шуга, приподняв уголок разбитых губ. — Ты же сам выбирал меня для своего дружка. Какой вкус, такой и товар. С меня взятки гладки. Хоуп взвился и зашипел, аки змея, яростно подбирая слова, дабы более емко послать строптивого парня, но тут вмешался Ким, решив, что если эти двое продолжат вступать в конфронтации, то один из них утром точно не проснется. Он громко откашлялся и обратился напрямую к Юнги. — Давай серьезно. Тебе есть куда идти? — Нет. — спокойно отрезал Мин. — Значит, на время ты остаешься тут. — кратко подытожил Мон, и голос его звучал максимально безапелляционно. Хотя, судя по всему, Мин и не планировал противоречить. Бедный-несчастный Хоуп. На его голове точно появятся седые волосы после сегодняшнего вечера. Он так злобно зыркнул на соседа, будто до последнего не верил, что тот на самом деле собирается приютить Мина, у которого и без слов на лице читались эпитеты относительно неожиданного студента-альтруиста. — Я блядь запираю дверь на ключ, а эта шлюха спит в твоей комнате, ясно? — громкий хлопок дверью дал понять, что Хосок закончил свою мысль. Юнги тупо хлопал глазами какое-то время, потом глубоко вздохнул и приложил раскрытую пятерню ко лбу, огласив кухню красноречивым вздохом.