***
На дворе было уже темно, и рабочий день должен был вскоре окончиться. Только вот Неджи, по второму кругу проверяющий документы, никак не мог принять тот факт, что в расчетах произошла ошибка. Не катастрофическая, способная повлиять на фабрику в целом, но все же ошибка. Его недочет, за который придется отвечать всем рабочим, что трудились над заказом. Он никак не мог понять, как вместо оного количества рулонов ткани пропустил один лишний. Однако проблема была даже не в количестве, а в качестве товара. Данный заказ был дорогим и собирался для людей далеко не обычного уклада жизни, а значит продать ткань кому-то еще будет делом не из простых. Перебирая варианты, он вычеркивал один за другим, пока не осталось всего лишь два. Первый — рассказать обо всем Хиаши, второй — выкупить ткань самому. И в том и в другом были свои риски, поэтому Неджи никак не мог окончательно определиться. Мечась от собственных терзаний и перепроверяя все перед окончательной отправкой, он даже не заметил, как закончилась ночь и наступил новый день. Скоро должен был прийти Хиаши, а значит скрывать этот недочет более не получится, и нужно было определяться. Ему, не так давно завоевавшему доверие, не хотелось опозориться перед человеком, что возлагал на него большие надежды. Да еще и так глупо с его стороны. Поэтому выбор пал на второе. Хорошо, что в свое время Неджи удалось сократить собственные расходы. Ведь, как и другие, он получал зарплату, трудясь на фабрике. Сумма выходила небольшая, но и тратить её было некуда. Кормили его дома, одежда оставалась еще с прошлых времен, а квартал Ханамачи по собственным нуждам он больше не посещал. Единственное, что оставалось решить — как поступить с тканью. На кимоно для себя он пустить её не мог. Она была бледно-розовая, украшенная волнами распускающихся цветов, пестрящих разнообразными оттенками. Совершенно неподобающий для мужчины наряд. Такой бы больше подошел обладательнице карих глаз. Почему-то непосредственно о Тен-Тен сразу подумал Неджи, стоило только увидеть ткань. Слишком уж хорошо она передавала характер девушки. Яркая, запоминающаяся, но в то же время не лишенная и нежности. Именно такой Тен-Тен показалась ему в последнюю их встречу.***
Находясь в привычных стенах комнаты, Неджи никак не мог понять причин отправления его домой. Он так долго готовился, а в итоге был отослан, стоило только Хиаши показаться на фабрике. За окном, после теплых дней, обещающих скорый приход весны, снова собирались мрачные тучи. На улице становилось холоднее, и ветер, поднимающийся с моря, не стесняясь, обламывал тонкие ветки кустов и деревьев. Проникающий в комнату шум откровенно мешал, нагнетая угрюмое настроение Неджи, и сколько бы раз тот не закрывал глаза, уснуть так и не мог. Ворочаясь на потрепанном временем футоне, он все размышлял, гадая, не совершил ли где еще ошибок. Однако кроме злополучного рулона совершенно не нужной ему ткани ничего не приходило на ум. Тихий стук в дверь не привлек внимание погрязшего в собственных мыслях Неджи. Даже последующий, уже более настойчивый, так и остался без ответа. И пока дверь не открылась, он так и не реагировал, устремив пустой взгляд на бережно укрытый сверток подле него. — Неджи, — неуверенно начал Хизаши, настороженно проходя в комнату. — Что-то случилось? Неджи неохотно перевел взгляд на отца, что по-прежнему гостил в доме, и не смог скрыть удивление после недавнего откровенного разговора, где отец поведал все, как есть, и о том, как ловко манипулируя чувством долга старшего брата, заставил того взять на себя ответственность за происходящее в их жизни. За мать, за дом, за ошибки самого Хизаши. И о том, как он планирует и дальше пользоваться добротой Хиаши. Неджи даже видеть его не мог, не то что разговаривать. Ему становилось невыносимо стыдно лишь от одной мысли, что он все это имеет не потому, что признан, а из-за жалости. Из-за жалости, которой в его жизни и так существовало неисчислимо много. А усугубляло дело то, что он не мог отказаться. Не мог просто все бросить и уйти, ведь кроме этого дома ему некуда было вернуться. Осака не в счет. Она не сильно отличалась положением. Там Неджи был тем же нахлебником, разве что за место фабрики, теплых и уютных чайных, пришлось бы коротать дни в море. Однако отца видимо все устраивало. Сделав еще один круг, он развернулся и хотел было продолжить разговор, игнорируя холодный прием, как взгляд коснулся свертка, все это время покоящегося на полу. — Решил все же купить что-то себе или и в этот раз Хиаши постарался? — едва ли слышно пробормотал Хизаши, не в силах скрыть удивления и, совершенно не смущаясь, развернул интересующий его предмет. Он не ожидал услышать ответа от сына. Знал наверняка, что тот обязательно промолчит. Просто размышлял, перебирая варианты вслух. Да и сам факт приобретения был бы удивителен, поэтому не взглянуть просто не мог. Однако чего уж не ожидал он там увидеть, так это яркую, похожую на позднюю весну ткань. Со всеми этими разъездами Хизаши совершенно позабыл о приближающихся событиях, но понимание пришло сразу же. — Значит, все же купил. Проведя пальцами по пестрящему рисунку, он сразу отметил качество. Ткань была не только красивая, но и дорогая. Признаться, он не ожидал, что Неджи сам, без чей-либо помощи догадается купить подарок для Хинаты. И не просто заколку или какой-то гребень. Это немного успокоило мужчину, который, как бы не прятался за словами, за сына все же переживал. Тем более, эта женитьба не входила даже в его планы. На ней настоял Хиаши. Он всегда был торговцем до мозга костей, поэтому Хизаши даже не удивился, когда тот выгоду нашел и здесь. — Что это будет? Неджи непонимающе взглянул на отца, но, по-прежнему оставаясь верным себе, молчал. Ему и самому хотелось бы знать, что будет. С этой тканью, с ним и будущим, которое, будучи четко распланированным, остается все равно туманным. — Неужели я противен тебе настолько, что ты даже не хочешь рассказать отцу, какой подарок планируешь подарить Хинате? Хизаши замялся. Он не был таким целеустремленным как брат и не обладал решительностью собственного сына. Даже от гордости, которая должна была остаться с ним до конца, пришлось отказаться. Да, было время, когда, опуская руки, принимал ошибочные решения. Не всегда был отзывчив, упиваясь собственным горем, но все же мужчина не считал себя плохим родителем. По его мнению, он сделал все, чтобы сыну никогда больше не пришлось столкнуться с прошлым, что глубоко ранило их обоих. Только так выглядело с его стороны. Неджи же воспринимал все действия отца в штыки, даже не допуская возможности, что это он не для себя, а ради него старается. — Раз не хочешь говорить, то ладно. Но думаю, юката ей подойдет больше. — Хизаши поднялся, так и не решив взглянуть в лицо сына, и направился к выходу; молодой человек заговорил. — Причем здесь она? — его голос прозвучал хрипло, как после сна и даже немного грубо. Однако Хизаши был счастлив. — Притом. Кимоно у молодой госпожи и так много. А если ты не заметил, то на улице становится все теплее и в скором времени станет совсем жарко. Поэтому лучше закажи юкату. — Хорошо, — еще не совсем до конца понимая, что от него хочет отец, Неджи поспешил свернуть диалог. Бродя словно где-то на границе сна с реальностью, отличающихся друг от друга лишь парой тонов, он все никак не мог прийти в себя, собраться с мыслями и хотя бы спуститься поесть. А о работе не могло быть и речи: последние дни заполненные суматохой измотали на месяц вперед. Однако сидеть в комнате тоже не выход. — Если хочешь, я могу оставить заказ. — задержавшись в дверях, Хизаши снова попытался наладить диалог с сыном. — Госпожа Чиё хоть и стара, до сих пор занимается пошивом. Да и мерки молодой госпожи хорошо знает. В его голосе проскользнуло неприкрытое отчаянье. Он чувствовал, как Неджи с каждым днем становится все дальше. А сейчас, когда в очередной раз нужно было ехать в Осаку, Хизаши просто не мог допустить, чтобы пропасть между ними стала еще больше. Может быть, молодой человек почувствовал это, или просто смягчился. Однако за место очередного категоричного отказа, попросил адрес той самой женщины, чтобы уже сегодня сделать у нее заказ. Не для того, чтобы угодить отцу или сделать приятное будущей жене, а скорее для себя. Неджи сейчас больше чем когда-либо хотел забыть о собственной ошибке и, избавившись от ткани, наконец-то продолжить смотреть вперед.