Выбор 2. В поисках нового мира

— Как же всё-таки паршиво, что магией еду не создать, — задумчиво обронил Эредин, когда эльфы сидели за столом в лаборатории Аваллак’ха и поглощали запасы Знающего, запивая отменным выдержанным вином, — будь это возможно, мне не пришлось бы сейчас ломать голову над тем, где раздобыть припасы для Филавандреля. — Увы, — невесело усмехнулся Карантир, — иллюзия не способна никого накормить, даже очень качественная, равно как и зелья сами себя не сварят, а их понадобится немало. — Вот завтра ими и займёшься, — окинув внимательным взглядом осунувшегося навигатора, сказал Глас, — сразу после того, как выспишься и отдохнёшь, как следует, сегодня ты потратил слишком много сил. Спорить Карантир не стал — бессмысленно отрицать очевидное, он действительно вымотался и безумно устал, вложил в телепортацию остатки силы и сейчас чувствовал себя полностью опустошённым. Целительство никогда не давалось ему легко, а сегодня пришлось лечить слишком многих и далеко не всегда успешно. Каким бы сильным ни был чародей, он не может победить смерть, а повторять проделанное на палубе Нагльфара в день роковой битвы, Карантир не собирался. Во-первых, умирающие эльфы были для него никем, в отличие от Эредина, а во-вторых, поблизости не имелось источников жизненной энергии, которые можно было использовать. Он сделал для больных всё, что мог, но этого оказалось недостаточно, чтобы спасти двоих: юную эльфку, лёгкие которой болезнь превратила в месиво из гноя и крови, и поражённого сепсисом, крайне истощённого Seidhe. И в обоих случаях сложнее всего было смотреть умирающим в глаза, видеть, как гаснет в них последняя надежда, и предлагать взамен исцеления зелье, безболезненно погружающее в вечный сон. И почему-то не утешало, что благодаря ему, остальные заболевшие вскоре поправятся, а взгляд Торувьель, молчаливой тенью следовавшей за ним, заметно потеплел. Эльфка даже ободряюще улыбнулась ему, когда они покидали лазарет, а после отвела к травнице, с которой Карантир долго беседовал и оставил рецепты своих целебных зелий. Открывая портал, он продолжал думать о тех, кому не смог помочь и о том, что же делать дальше. Ну, раздобудут они с Эредином провизию и лекарства, а дальше-то что? Суровый климат Синих гор губителен даже для dh’oine, не говоря уже об эльфах, и если как можно скорее не увезти Seidhe оттуда, все усилия пойдут прахом. Вот только куда и на чём? Где в этом мире найти место, в котором эльфы смогут спокойно поправиться, да и есть ли оно вообще? От всех этих мыслей настроение окончательно испортилось, и Карантир угрюмо молчал во время телепортации на Скеллиге и приготовления нехитрого ужина. Ни слова не обронил и Эредин, а по его лицу было заметно — в голове эльфа кружат столь же безрадостные мысли, и пока что он не придумал, как воплотить в жизнь данные Филавандрелю обещания. И ничего удивительного в этом не было — прежде Гласу никогда не приходилось думать о том, как и чем накормить армию, где раздобыть зелья и чародеев — всем этим ведал Ге’эльс и, как ни паскудно это признавать, справлялся со своими обязанностями прекрасно. Сейчас толкового и опытного добытчика под рукой не было, а значит — решать проблему придётся самому, не откладывая в долгий ящик. Выполнять королевские обязанности, ещё не являясь королём — то ещё удовольствие, но... выбора нет, если не хочешь прослыть трепачом и лгуном и потерять будущих соратников. Но едва ли сильнее свалившихся на голову забот, Эредина угнетало то, что он увидел в Синих горах. Прежде он никогда не вникал в то, как же на самом деле живут в этом мире Seidhe, Короля Дикой охоты подобное не волновало и нисколько не интересовало, поскольку эти эльфы не входили в круг его интересов. Более того, они были совершенно бесполезны для Aen Elle, в отличие от тех же dh’oine, из которых получались отличные, покорные и исполнительные рабы. Да, исключения встречались и среди мартышек, но от таких мгновенно избавлялись, не позволяя заразе неповиновения расползаться. Конечно же, он прекрасно знал и о погромах, и о войне, которую Seidhe безуспешно вели уже несколько столетий, но одно дело — знать понаслышке, а другое — своими глазами увидеть результат этой борьбы. Смотреть на бледные подобия эльфов, испытывая смешанную с жалостью брезгливость, и понимать, что расхлёбывать заваренную другими кашу придётся именно ему. Роковая ошибка, допущенная предками этих Seidhe, которые позволили людям не только расплодиться, но и поделились с ними магическими знаниями, уже обошлась в тысячи жизней их несчастных потомков, и война на уничтожение не прекратится до тех пор, пока последний Seidhe не покинет этот мир. Отвратная в своей жестокой правдивости перспектива, и только от него зависит — выжить местным эльфам или умереть. «Власть — это в первую очередь, ответственность» — часто повторяли сначала Ауберон, а потом Ге’эльс, а Эредину это утверждение всегда казалось очередным занудством, придуманным исключительно для того, чтобы отбить у него желание стать королём. А теперь получалось, что они оба были совершенно правы, а он ошибался. Признавать это было до крайности противно, равно как и то, что понятия не имеешь, как сдержать данное слово, разве что... — Интересно, где в этом сраном мире можно купить грузовой корабль и забить его доверху припасами, не привлекая внимания dh’oine? — задумчиво обронил Глас, вращая в руках полупустой кубок. — Понятия не имею, — пожал плечами Карантир, — прежде мы никогда и ничего здесь не покупали, просто брали то, что было нужно. — В курсе, проноситься по миру Дикой охотой, до смерти пугая приматов, мне тоже нравилось гораздо больше, чем сушить голову над тем, как раздобыть и доставить Филавандрелю обещанное, но выбора у нас нет, — раздражённо бросил Эредин. — Мы больше не можем просто прийти и взять то, что нужно, а значит — придётся тратить за это деньги, поскольку Энид раскошеливаться не станет. Если бы её волновала судьба Филавандреля и его воинов, они не подыхали бы в горах от голода и болезней, словно бездомные псы! Но ей плевать, а значит — нет смысла тратить время на совершенно бесполезный разговор, лучше приберечь этот козырь на потом, когда Энид попытается спихнуть меня с трона. Вот тогда я и припомню ей и её подпевалам Синие горы, как прекрасный образчик королевской заботы о своём народе. — Когда? Ты настолько уверен, что этого не избежать? — приподнял бровь Карантир. — Да. Власть — слишком сладкий и хмельной напиток, чтобы отказаться от него добровольно, я знаю это, а потому заранее готов ко всему. Я не доверяю Энид ни на грош, ей ничего не стоило пожертвовать своими воинами, так что говорить о нас? Для неё мы чужаки, которых можно и нужно использовать, а потом изящно от них избавиться, прибрав к рукам всё, чего они успели добиться, — терпеливо пояснил Глас. — Но давай будем решать проблемы по мере их поступления, сейчас нам нужно всего лишь накормить голодных. — Всего лишь... — эхом повторил навигатор, — мы слишком отличаемся от людей и даже от Seidhe, чтобы остаться незамеченными, вот в чём беда. — Согласен, рост и скулы под плащом не скроешь, в отличие от ушей, а значит нужно найти место, где Seidhe не живут в резервациях и не болтаются в петлях только за то, что эльфы. Не так давно именно в таком мы с тобой были. — Верген? — В точку. Там никто не станет задавать нам лишних вопросов до тех пор, пока мы платим полновесным золотом. К тому же, это относительно недалеко и от реки, и от Синих гор, нам достаточно будет просто вывести загруженное судно в открытые воды и телепортироваться. Не думаю, что кто-то из чародеек-dh’oine успеет засечь короткую, пусть и очень мощную, вспышку силы, тем более, ни одной из них сейчас в Аэдирне нет. — Да, а с погрузкой нам помогут воины Йорвета, — подхватил идею навигатор, — это станет их первым вкладом в общее дело. А пока вы будете этим заниматься, я озабочусь покупкой трав и приготовлением зелий, если ты, конечно, не против. — Только за, я вполне способен отличить свежее мясо от тухлого и без твоей помощи, — усмехнулся Эредин, обнял Карантира за плечи и притянул к себе: — Знаешь, а не так уж и страшна эта долбанная ответственность, как её малевали Ауберон и Ге, главное — делать, а не просто молоть языком. А теперь — отбой, завтра нам предстоит очень насыщенный день.

***

— Всё ещё ждёшь чуда? — спросила Торувьель, присаживаясь рядом с Галарром на нижней ступени лестницы, ведущей во дворец. — О чём ты? — попытался изобразить непонимание он, но встретился с ней взглядом и осёкся, отвёл глаза и тихо обронил: — А ты разве не ждёшь? — Нет, подумай сам, на кой чёрт мы сдались этому Эредину? Он не давать, а взять приходил, увидел, что брать нечего, и свалил поскорее, — убеждённо заявила эльфка. — Он обещал... — Обещать — не значит жениться, слыхал такое? Трындеть — не мешки ворочать, разве сложно наобещать с три короба? Не думала, что ты насколько доверчив. — Я просто... не хочу здесь подохнуть, — процедил Галарр, — а всё идёт именно к этому. И мне плевать, для чего мы на самом деле понадобились Гласу — если он вытащит нас отсюда, я пойду за ним хоть к чёрту на рога. И не только я. — Ты согласен умереть, сражаясь за чужака? — не веря своим ушам, спросила Торувьель. — Эредин не чужак. Он такой же эльф, как и мы, и так же ненавидит dh’oine, а значит — нам точно по пути. А насчёт умереть — лучше погибнуть в бою, чем медленно подыхать здесь от голода и хворей, с которыми нельзя скрестить клинки. — Потрясающе, ты готов сложить голову ради того, чтобы он вернул себе трон Тир на Лиа? У тебя от голода помутился разум? — эльфка вскочила на ноги, упёрла руки в бока и продолжила, гневно сверля Галарра взглядом: — Глас никогда не появился бы здесь, если бы не лишился короны, это же ясно, как белый день! Ему было точно так же плевать на нас, пока ел и спал на золоте, а как взашей из своего мира выгнали, так он сразу нашими бедами проникся? Совесть внезапно проснулась? Обещания старые вспомнил? Неужели ты действительно веришь в его сказки о новом мире? — Я хочу в них поверить, потому что больше — не во что! — он тоже резко встал, и теперь они стояли лицом к лицу. — Мы проиграли войну с dh’oine, чтобы там ни говорил Филавандрель, и потеряли всё, что у нас было, мы сидим в этом гиблом месте, пытаясь выжить там, где это невозможно, а Глас предлагает нам шанс вырваться из этого ада. Надо быть законченным глупцом, чтобы отказаться от этого, уповая хрен знает на что! И потом, если бы ему действительно было на нас плевать, его чародей не стал бы тратить время и силы на лечение наших больных, а он это сделал. Ты была там и видела всё собственными глазами, разве не так? — Так, — вынужденно согласилась Торувьель, — но почему тогда их до сих пор здесь нет? Два дня уже прошли, если ты не в курсе. — Пока нет, — он указал взглядом на солнце, ещё не скрывшееся за горизонтом, — думаешь, так просто купить и привезти сюда еду? Или ты забыла, что они тоже эльфы, и далеко не всякий купец станет с ними торговать? — Тешишь себя надеждой? — Да, потому что больше ничего у меня не осталось, — Галарр снова сел и уставился на заходящее солнце, — я хочу жить, Торувьель, а здесь это невозможно. Я устал терять и оплакивать умерших и... хочу подержать на руках своих детей перед тем, как уйти навсегда. Молчи, — предостерегающе поднял он руку. — Не отнимай у меня хотя бы мечту. — Не буду, — еле слышно прошептала она, невольно придвигаясь к нему ближе, — не только ты этого хочешь... но Глас... — Вернётся, — упрямо повторил эльф, ударив себя кулаком по колену, — он не из тех, кто лжёт. И даже если нам придётся воевать за его трон — да будет так, я... — договорить ему помешал громкий треск разрывающегося пространства и яркая вспышка, на мгновение ослепившая обоих. А когда зрение вернулось, Галарр увидел зависший в нескольких метрах над землёй когг, на палубе которого находились двое: стоящий у руля Эредин и чародей, посох которого сиял нестерпимо ярко. Корабль парил над землёй, повинуясь силе мага, а потом медленно опустился между остатками постройки, предназначения которой никто из эльфов не знал. Сейчас она просто заменила собой причал, не позволив судну воткнуться килем в траву. Оно продолжало висеть в воздухе, а пару мгновений спустя Глас спустился по трапу на землю и скомандовал, обращаясь к Галарру и Торувьель: — Разгружайте. И чем быстрее, тем лучше — сила Карантира небезгранична, а превращать корабль в груду досок я не хочу. Они подчинились беспрекословно, Галарр метнулся по трапу на палубу, а эльфка понеслась во дворец, созывать тех, кто ещё способен не только передвигаться, но и переносить груз. Впрочем, и без этого со всех сторон двора к ним уже бежали Seidhe, а спустя несколько минут по ступеням быстро спустился Филавандрель и замер, глядя на кипящую у судна работу. Свиные и говяжьи туши, круги сыра, мешки с крупами, мукой, сахаром и солью быстро перекочёвывали с корабля во двор, а следом за ними — сумки с остро пахнущими травами, бочонки с плещущейся внутри жидкостью, которая могла быть чем угодно, начиная с эля и заканчивая спиртом высшей очистки. — Ты... — только и смог произнести Филавандрель. — Слов на ветер не бросаю, — закончил за него Эредин, — никогда. Этого вам должно хватить, пока я не вернусь, чтобы забрать вас отсюда. — Но... мясо... — эльф окинул растерянным взглядом туши, — у нас нет ледника, чтобы сохранить его свежим... — Вот это-то как раз и не проблема, — усмехнулся Глас, — прикажи своим опустить туши в самый глубокий и сухой подвал, и вскоре у тебя будет наилучший ледник в этом мире, — он указал взглядом на Карантира, — поверь, я знаю, о чём говорю. — Не стану спорить, — впервые с момента их знакомства улыбнулся Филавандрель и добавил: — Твоё возвращение — единственная хорошая новость за последние несколько лет. Хочу отпраздновать это и прошу вас остаться на ужин, чтобы более подробно и обстоятельно обсудить наши дальнейшие планы. — Не откажусь, — сверкнул ответной улыбкой Эредин, с удовольствием слыша виноватые ноты в голосе эльфа, который прежде верил ему только на словах и теперь сожалел об этом. — К тому же, Карантир хотел ещё раз навестить ваших больных, да и отдохнуть ему не помешает — телепортировать эту посудину не так-то просто даже для него. — Догадываюсь, — Филавандрель окинул навигатора, руководившего разгрузкой, полным искреннего уважения взглядом, — наши чародеи на такое не способны. — Не только ваши, способности Карантира уникальны, собственно, для этого он и был создан. Понадобился не один десяток лет, чтобы в итоге на свет появилось Золотое дитя — моя правая рука, не раз вытаскивавшая меня с того света, — пояснил Глас. — Создан? — удивлённо спросил эльф. — Разве Aen Elle научились творить жизнь магией? — Нет, — фыркнул Эредин, — таких высот наши Знающие ещё не достигли, но зато весьма преуспели в правильном подборе партнёров для получения нужных комбинаций генов. Занятие это долгое и нудное и далеко не всегда даёт положительный результат, но в случае Карантира за дело взялся сам Аваллак’х, так что всё получилось как надо. Скажу больше, со сталью мой... навигатор обращается так же искусно и способен сражаться на равных даже с ведьмаками. — Это тоже благодаря селекции? — уточнил Филавандрель, доселе не слыхавший, чтобы навыки ближнего боя передавались по наследству. — Нет, — горделиво усмехнулся Эредин, — просто Карантиру очень повезло с учителем, им был лучший воин Тир на Лиа. Я. — Вот как? — вскинул брови Филавандрель. — В таком случае, рискну попросить тебя о ещё одном одолжении — дай пару уроков моим воинам. Уверен, что наши стили боя сильно отличаются и нам есть чему поучиться друг у друга. — С удовольствием, — легко согласился Глас, прекрасно понимая, что на самом деле кроется за этим предложением. Эльф собирается убить двух зайцев одним выстрелом: проверить, а так ли на самом деле хорош в бою чужак, и обогатить собственные знания. — Как только они восстановят силы, сейчас даже учебный бой будет для них слишком опасным испытанием, а мне бы не хотелось случайно покалечить кого-нибудь. — Безусловно, а сейчас пойдём во дворец и побеседуем о будущем, пока готовится ужин.

***

— Ты почему ничего не ешь? — голос Торувьель, сидящей справа, бесцеремонно вырвал Карантира из размышлений о том, какие зелья дадут наилучший эффект при лечении болезней лёгких. — Или после дворцовых пиров кусок в горло не лезет? — Ну почему же, — он повернулся к эльфке, заметил порозовевшие щёки и захмелевший взгляд и понял, что её, отвыкшую от обильной еды и алкоголя, уже изрядно зацепило. — Я просто не голоден. — Расскажи мне, — фыркнула она, — тебе просто никогда не приходилось жрать крыс и траву, чтобы хоть чем-то набить брюхо, вот и брезгуешь такой вкуснотищей, — Торувьель отправила в рот ещё один кусок жареного мяса. — Ну и хрен с тобой. Хотя знаешь, а ты не таким уж и заносчивым мудаком оказался, как мне сперва показалось. — Даже так? — навигатор усмехнулся углом рта. — Ага, — кивнула эльфка и сделала изрядный глоток из своего кубка, — если бы не ты, нам бы вскоре пришлось копать о-о-о-очень много могил... или жрать мертвечину, чтобы хоть кто-то выжил. — Не думаю, что ваши дела были настолько плохи, что каннибализм... — начал Карантир, но Торувель его перебила, с громким стуком поставив кубок на стол: — А ты подумай, представь, что кроме мертвяков больше ничего нет, а жрать охота так, что болит не только живот, а и всё тело, когда нет сил даже с кровати встать, а от лепёшек из молотой коры каждый поход в сортир превращается в пытку. Представил? — требовательно спросила она, глядя на него лихорадочно блестящими чёрными глазами. — Чего молчишь? — Не хочу говорить неправду, я действительно никогда не знал такого голода, — спокойно ответил Карантир, не собираясь рассказывать ей о гостеприимстве Мёртвого мира. — Ясен пень, — криво усмехнулась эльфка, — просто знай: когда всё настолько херово, в мёртвом товарище видишь в первую очередь мясо и свой шанс не отправиться следом за ним, как бы паскудно это ни звучало. Эта зима стала бы последней для многих из нас, а выжившие завидовали бы тем, кто больше не знает голода и боли. — Теперь вам это не грозит, — мягко сказал он, — Эредин всегда выполняет свои обещания. — Ага, — кивнула она, — только чужими руками, больных не он лечил, а ты, и корабль сюда тоже не он принёс. — Ты до сих пор не доверяешь нам? — осторожно спросил Карантир. — Гласу — ни на йоту, но в любом случае выбора у нас нет, тут твой Эредин прав на все сто: или сдохнуть, или ввязаться в чужую драку. — Она не чужая, новый мир нужен всем нам, а найти и завоевать его мы можем только вместе. Я понимаю твои сомнения, но уверяю — они совершенно беспочвенны, мы действительно хотим вытащить вас отсюда и вытащим, обещаю, — стараясь быть максимально убедительным, произнёс навигатор. — Мне ты веришь? — Не знаю... — после долгой паузы ответила Торувьель, — Галарр верит и другие тоже... Особенно сейчас, когда вы вернулись, а я... не знаю. Слишком всё это хорошо, чтобы быть правдой, да и платить нужно за всё, за просто так только по морде дадут, да и то заслужить надо. Ну да ладно, поживём — увидим, и, если ты действительно не голоден, я хочу показать тебе кое-что, пойдём? — она вопросительно посмотрела на Карантира. Он колебался всего лишь мгновение, бросил короткий взгляд на увлечённо беседующих Эредина и Филавандреля и молча внимающего им Галарра, и, улыбнувшись, ответил: — Конечно, я как раз хотел выйти на свежий воздух, здесь стало слишком шумно. Следуя за эльфкой к выходу из зала, Карантир думал о том, что ему предстоит увидеть, и терялся в догадках. Ничего, достойного особого внимания, в полуразрушенном дворце он пока что не заметил, но мало ли. Вдруг в его подземельях скрыто нечто действительно ценное и важное? Однако, вопреки его ожиданиям, Торувьель направилась не к лестнице, ведущей вниз, а напротив — устремилась к той, которая вела наверх. Пожав плечами, навигатор молча последовал за ней, стараясь держаться поближе к эльфке, которую слегка покачивало, чтобы успеть подхватить её в случае чего. К счастью, опасался он зря, несмотря на выпитое, на ногах Торувьель держалась крепко, правда дышала с каждым пролётом всё тяжелее, а потом и вовсе остановилась и привалилась спиной к стене: — Проклятье, — шумно выдохнула она, — похоже, я ослабела сильнее, чем думала, но ничего — мы уже почти пришли, — упрямо сжав губы, эльфка снова пошагала вперёд, но уже гораздо медленнее, время от времени придерживаясь за стену. Спустя ещё один пролёт, оказавшийся последним, они вышли на дворцовую крышу, над которой раскинулся усыпанный крупными, невероятно яркими звёздами тёмно-синий бархат ночного неба, и Торувьель тихо спросила: — И как тебе наше главное сокровище? — и указала взглядом на небо. — Изумительно, — останавливаясь за её спиной, ответил Карантир, действительно восхищённый великолепием мира, который когда-то принадлежал эльфам. — Как думаешь, в другом мире будут такие же звёзды? — Торувьель повернулась к нему лицом и вопросительно заглянула в глаза. — Не знаю, к сожалению, предвидение мне недоступно. Я постараюсь найти похожий, но обещать ничего не могу. — И хорошо, — улыбнулась она, — а теперь иди сюда, — взяв навигатора за руку, эльфка подвела его к самому краю крыши, встала на камень, когда-то бывший частью ажурного ограждения и сказала: — Видишь эти две горы? Каждое утро солнце встаёт точно между ними, и тогда снег на вершинах сверкает так, что больно глазам... — Торувьель снова повернулась к Карантиру, положила левую руку ему на плечо, а горячими пальцами правой легко провела по острой скуле, по щеке, по краю губ, и прошептала, прижимаясь к нему вплотную: — Я хочу провести эту ночь с тобой, чародей... — Я... — начал навигатор, слишком поздно поняв, зачем на самом деле эльфка привела его сюда, и лихорадочно соображая, как не обидеть её отказом и не нажить заклятого врага, в которого превращается отвергнутая женщина. — Брезгуешь? — не ощутив ответного желания, она убрала руки и отступила на шаг, а в глазах полыхнула неприязнь, смешанная с обидой. — Значит, правду говорили, что для вас мы ничем не лучше dh’oine? — Нет, — как можно спокойнее и мягче ответил он, — просто я действительно очень устал... — Не ври! — выкрикнула эльфка. — Окажись на моём месте одна из ваших тирналийских сучек, ты не тратил бы время на болтовню и идиотские отговорки! — Неправда, — покачал головой Карантир, — будь моё сердце свободным, я уже срывал бы с тебя одежды, но... Я не могу предать того, кого люблю, даже если он никогда об этом не узнает. — Он? — изумлённо выдохнула Торувьель. — Глас? — Да. — Охренительно устроился одноглазый сукин сын, — процедила сквозь зубы эльфка, — мало того, что ты делаешь за него всю работу, так ещё и ублажаешь на ложе. Ну и чёрт с вами обоими, — она сердито сплюнула под ноги. — Чего уставился? Проваливай к своему... а то неровен час уведёт кто! — презрительно бросив эти слова, Торувьель повернулась к нему спиной, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Карантир ругнулся про себя — отказать красиво у него не вышло, а вот испортить отношения с эльфкой — ещё как. Но поступить иначе он не мог, да и не обязан ложиться в постель с кем попало, вовсе не желая этого. И точно так же не стоило оставлять Торувьель надежду на то, что в следующий раз всё будет так, как хочет она, а посему он поступил правильно, расставив все точки над «и» здесь и сейчас. И нечего больше стоять столбом, глядя ей в спину, лучше поскорее вернуться в зал, пока Эредин не заметил его отсутствия и не отправился на поиски. Стремительно шагая к лестнице, навигатор чувствовал спиной взгляд Торувьель, но ни разу не обернулся, а эльфка смотрела ему вслед, кусая от досады губы и кляня себя на все заставки. Казавшийся таким блестящим и беспроигрышным план по соблазнению чародея, с далеко идущей целью выведать у него, разомлевшего от жарких ласк, настоящие планы Гласа, с треском провалился. Синеглазый красавец оказался вовсе не таким, как Яевинн, Галарр, Геральт и те, имён которых она уже не помнила, и это злило. Сама Торувьель отказывала мужчинам часто, они ей — ни разу до сегодняшнего вечера. Чёртов колдун был честен до тошноты, поставив её перед фактом своей долбаной любви к треклятому Гласу, который теперь ещё сильнее её раздражал и по-прежнему не вызывал ни малейшего доверия. Ну ничего, время докопаться до истины у неё ещё будет, главное — не спускать с Эредина глаз, а значит — нужно обязательно войти в состав отряда, оправляющегося на поиски мифического нового мира. Сделать это будет несложно, учитывая её боевой опыт и близость к Филавандрелю, к рекомендации которого Глас обязательно прислушается, чтобы не портить отношений с новым союзником.