Выбор 2. В поисках нового мира

Огонь не согревал. Нисколько. Хоть Исенгрим сидел почти вплотную к костру, над которым была подвешена на вертеле заячья тушка — его сегодняшний ужин, который вряд ли будет съеден, если лихорадка усилится. Эльф ненавидел себя таким — слабым, покрытым липкой испариной, дрожащим и паршиво соображающим. В эти дни он становился, как никогда уязвим, а потому старался пережидать приступы вдали от любых разумных существ. В стремлении забиться поглубже в логово и отлежаться Железный Волк ничем не отличался от настоящих волков, разве что тем, что находить эти временные укрытия ему было гораздо сложнее, чем зверям. Жизнь изгоя-одиночки, на которую обрёк его проклятый Цинтрийский мир, сама по себе не текла молоком и мёдом, а после того, как он умудрился подхватить зерриканскую лихорадку, и вовсе превратилась в кошмар. Лекарства от мерзкой хвори, переносимой тамошними комарами, не существовало. Зелья, которыми он предусмотрительно запасся у зерриканских лекарей, всего лишь немного облегчали приступы, но не исцеляли. Впрочем, если бы не они, он вряд ли протянул бы столько, сгорел бы от внутреннего жара, как чародей на костре Радовида, и так и не смог сделать то, ради чего вернулся в Северные королевства. Отомстить. Эту клятву Исенгрим дал, ловя потрескавшимися губами воздух и отчаянно пытаясь не соскользнуть в чёрную бездну беспамятства, порождённого болезнью. Он не умрёт до тех пор, пока жива она — Энид ан Глеанна, королева, расплатившаяся с ненавистными dh’oine жизнями тех, кто годами проливал за неё кровь. Она получила королевство, они — пытки и мучительную смерть, в качестве высшей королевской награды за верность. Это из-за неё ему пришлось бежать в страну, о которой эльф толком ничего не знал, только то, что там его — осуждённого на смерть военного преступника, искать точно не станут. Для зерриканцев он всего лишь неизвестный эльф с изуродованным лицом, в которое они старались не смотреть. Знай он тогда, насколько опасна и жестока к пришельцам эта земля, попытался бы пробраться в Махакам или Брокилон, но видеть будущее эльф не мог. Впрочем, сначала дела его шли весьма неплохо, если не считать отвратительной жары, от которой он постоянно обливался потом, и сухого, обжигающего лёгкие воздуха, дышать которым было просто невыносимо. Понадеявшись, что спустя пару месяцев привыкнет к зерриканскому климату и сможет найти себя в совершенно чужой стране, Исенгрим не повернул назад сразу же, а остался, о чём очень скоро пожалел. Привыкнуть не получалось. Родившемуся и выросшему на севере не так-то просто приспособиться к жизни среди раскалённых песков или буйных зарослей незнакомых растений, кишащих неведомыми прожорливыми и опасными тварями. В этих лесах дышать было ещё сложнее, чем под палящим солнцем, и именно там в изобилии водились те самые комары, один из которых и наградил эльфа печально известной среди местных лихорадкой. Как выяснилось позже, ему ещё и крупно повезло — болезнь не убила его сразу. Исенгрим узнал об этом от худо-бедно говорящего на всеобщем лекаря, поившего его невыносимо горьким лекарством. Плохая новость состояла в том, что избавиться от лихорадки полностью невозможно — она будет напоминать о себе периодически повторяющимися приступами, а зелья могут только облегчить страдания и не больше. Столь же нерадостным было и то, что стоили лекарства недёшево, а рецепты хранились местными целителями в строжайшей тайне, ни единого шанса научиться варить их самостоятельно, у эльфа не было. Лекарь даже снизошёл до бесплатного, а потому бесценного совета — никогда не покупать якобы настоящие рецепты на рынках или у бродячих торговцев. В лучшем случае у него получится совершенно бесполезная хрень, в худшем — яд, который убьёт его гораздо быстрее, чем сама лихорадка. Оклемавшись, Исенгрим пересчитал наличность и понял — надолго этого не хватит, а заработать, периодически сваливаясь в постель на несколько дней, будет намного труднее. А значит, нужно вернуться, пока ещё не окончательно ослаблен и измотан болезнью, добраться до Энид и сделать с ней то, чего она заслуживала. Отблагодарить королеву за всё, и пусть потом казнят его самого. Месть свершится, и вечный покой станет его наградой, но сначала нужно попасть в Брокилон, поскольку зелья были на исходе, а разобраться в их составе и создать нечто похожее и столь же действенное могла только Эитнэ. Эльф шёл к своей цели медленно и упорно, обходя стороной людские поселения, скрываясь в лесах и пещерах, чтобы избежать встреч с солдатами, каждая из которых могла стать роковой. Исенгрим не мог позволить себе рисковать, особенно сейчас, когда его снова скрутило. Вопреки известной поговорке, дома стены не помогали, наоборот — приступы участились и стали злее, и он боялся, что очередного может попросту не пережить. Желая растянуть оставшиеся зелья подольше, эльф пил их только когда становилось совсем худо, и он начинал терять связь с реальностью, но всё равно их запас катастрофически уменьшался. Это значило, что времени у него всё меньше, и надо как можно скорее двигаться дальше, но как назло болезнь снова заявила о себе, вынудив Исенгрима задержаться в скрытой от посторонних глаз пещере, у входа в которую он сейчас и сидел, напрасно пытаясь согреться. Вытащив из сумки флягу с настоянной на травах водкой, он сделал несколько больших глотков, закашлялся и шумно выдохнул — не целебное зелье, но вполне подходит, чтобы придать хоть немного сил, разогнать туман, клубящийся в голове и приглушить раздражающий шум в ушах. Впрочем, с последней задачей водка не справилась от слова совсем — шум не только не стих, но и усилился, стал напоминать чьи-то приближающиеся шаги. Исенгриму понадобилось ещё несколько непростительно долгих секунд, чтобы осознать — к его убежищу действительно приближаются двое. Идут уверенно, не прячась, громко переговариваясь на незнакомом эльфу языке, здорово напоминающем Старшую речь, но всё же непонятном. Прекрасно понимая, что прятаться поздно и бессмысленно — костёр давно выдал его с головой, эльф медленно встал и потащил из ножен меч, надеясь, что пускать оружие в ход всё же не придётся. Сейчас он был не в том состоянии, чтобы сражаться сразу с двумя высокими плечистыми мужчинами, силуэты которых чётко виднелись между деревьев. Слишком высокими для dh’oine и для Seidhe, впрочем, они и не были ни теми, ни другими. Это Исенгрим понял, когда пришельцы приблизились достаточно, чтобы пламя костра чётко обрисовало их острые скулы и уши, такие же, как у него самого. Когда-то он видел в старых книгах изображения таких эльфов, давным-давно покинувших этот мир и обосновавшихся в другой сфере. — Cead, Железный Волк, — поздоровался первым черноволосый, — позволишь присесть у твоего огня? Никак не привыкну к тому, что ночи в этом мире гораздо прохладнее наших, — посетовал, глядя в глаза эльфу и пока что не двигаясь с места. — Ты знаешь меня? — скрыть удивление Исенгрим не смог. — Откуда? — Долгая история, — улыбнулся незнакомец, — но я с удовольствием расскажу её тебе, если, конечно, ты согласишься слушать. — Кто послал вас? Энид? — невольно сильнее сжимая меч, спросил Исенгрим, в голову которого запоздало пришла пугающая мысль — королеве стало известно о его возвращении, и она решила нанести удар первой, прекрасно зная, чем ей это грозит. — Можно сказать и так, — начал черноволосый и осёкся, резко отступая на шаг, поскольку острие эльфского меча мгновенно оказалось опасно близко, а в глазах Исенгрима заполыхала ничем не прикрытая ненависть. — Эй, какого хрена? — Не думай, что убить меня будет легко, — прошипел эльф, прекрасно понимая, что этот бой станет для него последним, но не собираясь покорно идти на бойню, — тебе нужна моя голова? Попробуй, возьми! — преодолевая нахлынувшую слабость и озноб, Исенгрим ринулся вперёд, надеясь, что успеет достать скуластого убийцу, но не сделал и пары шагов, как воздух вокруг него внезапно стал плотным и вязким, лишая возможности двигаться. Теперь эльф мог только дышать, видеть и слышать, а тот, кто сотворил это с ним — белокурый и синеглазый чародей, не сводил с него пристально-изучающего взгляда. — Так-то лучше, — одобрительно усмехнулся пришелец, — теперь ты точно выслушаешь меня, а потом и решишь, куда сунуть своё железо. Любопытно, с чего это ты взял, что мы собираемся тебя убить? Будь это так, разве стали бы мы открыто подходить к твоему костру? — Вас послала Энид, — упрямо процедил Исенгрим, — а ей я нужен только мёртвым. — Ей — возможно, а мне — исключительно живым, из мертвецов никудышные воины, что же касается Энид, она понятия не имела, где тебя искать, и уж точно не могла никуда нас послать, поскольку мы — не её подданные. — Тогда кто вы такие, чёрт бы вас подрал? — Вот с этого бы и начал, — широко улыбнулся черноволосый, а потом обернулся к своему спутнику: — Освободи его, не думаю, что мой будущий советник снова бросится на нас с мечом. — Уверен? — переспросил тот. — Вполне, к тому же, судя по всему, чувствует он себя неважно, я прав? — Да, — нахмурился белокурый, — он серьёзно болен, а как лечить эту хворь, я не знаю. — Неудивительно, — зло бросил Исенгрим, — там, откуда вы явились, о подобном дерьме и не слышали. — К счастью, — обронил чародей, снимая замысловатым жестом парализующее заклинание и обращаясь к эльфу: — Тебе действительно стоит присесть, пояснить в двух словах, зачем мы здесь, не получится, так лучше делать это, спокойно сидя у огня. — Можно подумать, у меня есть выбор, — устало обронил Исенгрим, бросил меч в ножны и медленно опустился на траву — ноги не держали совершенно, озноб усилился, а голова гудела от боли. — Конечно, есть, — устраиваясь на траве напротив него, сказал черноволосый, — ты можешь пойти с нами или остаться здесь, если моё предложение тебя не заинтересует. А к твоему ужину, — он указал взглядом на заячью тушку, — у нас есть небольшое дополнение, и пока Карантир будет всё это выкладывать, мы начнём разговор, согласен? Исенгрим молча кивнул, надеясь, что незваные визитёры выскажутся и уберутся восвояси, оставив его наедине с очередным приступом, набирающим обороты. В любом случае, избавиться от них сейчас он не мог, оставалось только выслушать, кивая в нужных местах, а потом вежливо послать подальше. — Но сначала выпей это, — чародей протянул Исенгриму небольшую склянку, — исцелить тебя оно, к сожалению, не сможет, но легче обязательно станет. — Спасибо, — буркнул эльф, откупоривая и поднося к губам зелье, пахнувшее совсем не так, как зерриканские, — надеюсь, это меня не убьёт. — Ни в коем случае, — заверил его Карантир, — всего лишь снимет озноб, уймёт головную боль и придаст немного сил. — Ну, а я постараюсь быть кратким, — начал черноволосый, — меня зовут Эредин Бреакк Глас — в недавнем прошлом король Aen Elle и Дикой охоты, а ныне — такой же изгой, как и ты. Мы оба стали жертвами предательства и подлости тех, кому доверяли, Исенгрим, а потому понять друг друга нам будет несложно. — С некоторых пор я зарёкся иметь дело с королями, даже с бывшими, — процедил эльф, — а тем более, связанными с Энид. — Охотно верю, — усмехнулся Глас, — обжегшись на молоке, дуют даже на ледяную воду, но видишь ли, в поисках и завоевании нового мира без Энид мне пока что не обойтись. Для Aen Seidhe я чужак, а её знают и любят очень многие из вас, поэтому я и вынужден использовать её влияние на твоих собратьев, чтобы убедить их последовать за мной в мир, где нет места dh’oine с их кровожадностью, похотью и прочим дерьмом, которым приматы загадили эту сферу окончательно. — Разве такой существует? — недоверчиво спросил Исенгрим, чувствующий себя уже немного лучше, а при виде яств, выложенных Карантиром на чистую холстину, ему даже захотелось есть. — На Спирали бесконечное множество миров, — ответил вместо Эредина чародей, — и среди них мы обязательно найдём идеально подходящий, тем более времени у нас предостаточно. — У вас — да, — скривился эльф, снова доставая флягу и делая глоток, — а я понятия не имею, сколько ещё протяну, так что вряд ли вам пригожусь. Мне бы свои дела закончить, до того, как... — он осёкся и махнул рукой. — Ты проживёшь ровно столько, сколько отпущено Даной, и не днём меньше, — заявил Глас, — нет такой хвори, с которой не справилась бы магия, чары бессильны только против смерти, а ты пока ещё жив. — Это ненадолго, — криво усмехнулся Исенгрим, протягивая руку к аппетитно пахнущему копчёному мясу, — зерриканская лихорадка — та ещё дрянь, слышал о ней? — Не доводилось, — честно ответил Эредин, — но я уверен — с ней тоже можно справиться, главное — найти толкового целителя, так ведь? — этот вопрос он адресовал Карантиру. — Да, знать бы ещё, где его искать, — задумчиво ответил тот, — доступа к лабораториям Тир на Лиа у нас больше нет, а на что способны целители Энид и она сама, я не в курсе. — Даже если Энид будет единственной, кто может это вылечить, — процедил Исенгрим, — я лучше сдохну, чем обращусь к ней за помощью, да и в этом плане руки у неё из задницы, у тебя, как я понял, тоже? — грубо и прямо спросил у Карантира. — К сожалению, да. Никто из магов не может быть одинаково искусен во всём, и я — не исключение, — озвучил очевидное чародей, — но это не значит, что помочь тебе мы не сможем. Я уверен, что в этом мире всё же есть целитель, для которого твоя лихорадка не страшнее лёгкой простуды, осталось его найти. — Есть, — снова прикладываясь к фляге, обронил Исенгрим, — Эитнэ — Повелительница Брокилона, только путь до него неблизкий, а по дороге может случиться всякое. Да и захочет ли она мне помогать — одной Дане ведомо. — Захочет, — многозначительно усмехнулся Эредин, — если об этом попрошу я. — Ты знаешь Эитнэ? — изумлённо уставился на него эльф. — Конечно, а что здесь удивительного? Брокилон — едва ли не единственное место в этом мире, где мне по-настоящему нравилось бывать, — ответил Глас, — Aen Elle и Эитнэ связывают давние взаимовыгодные отношения, так что считай себя уже здоровым. — Допустим... — изо всех сил сопротивляясь соблазну довериться чужаку, начал Исенгрим, — ты не лжёшь, и в Брокилоне мне действительно помогут, означает ли это, что я буду обязан присягнуть тебе на верность и ввязаться в поиски нового эльфского мира? — Нет, — ни секунды не колеблясь, произнёс Эредин, — я хочу, чтобы за мной следовали по зову сердца, а не долга. Если после выздоровления ты решишь пойти своей дорогой — так тому и быть. Мне будет достаточно знать, что вырвал у смерти ещё одного брата по крови. — Хм... — задумчиво протянул эльф, — звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, а в сказки я уже давно не верю. — А ты рискни, — подначил его Глас, — заодно и убедишься, что королям верить можно, во всяком случае, одному из них. Мне. — Ты говорил, что больше не король, — напомнил Исенгрим. — Это временное явление, — подмигнул ему Эредин, — в новом мире я снова им стану, а ты можешь занять место одного из моих советников. — Рядом с Энид? Ни за что, — тут же нахмурился эльф, — и тебе не советую поворачиваться к ней спиной, чтобы в один прекрасный день не стать из королей осуждённым на смерть преступником. — Это мы уже проходили, — криво усмехнулся Глас, — а я не любитель плясать на граблях. Ну, так что ты решил? Согласен отправиться с нами в Брокилон? — Прямо сейчас? — он бросил выразительный взгляд на ночное небо. — Нет, конечно, — снова улыбнулся Эредин, — кто же пускается в путь на пустой желудок?