***
Проснувшись следующим утром, Карантир первым делом бросил взгляд на пустующую постель Эредина. Несмята. Значит, Глас провёл эту ночь с... Да и важно ли — с кем? Важно, что его не было здесь, объятия дриады или нескольких сразу оказались предпочтительнее проведённого вдвоём вечера. Невесело усмехнувшись, навигатор сел на постели и тут же вспомнил, что сегодня ему была обещана поляна летающих цветов, которые на самом деле могли оказаться чем угодно. Элесса по-прежнему не вызывала в нём желания, но и раздражения больше не было. Наивная девочка, почти ребёнок, ни капли не похожая на яркую и страстную Сируссу... Впрочем, окажись дриада такой, эльф отымел бы её ещё вчера, выполнив свой долг перед Брокилоном и не получая от этого настоящего удовольствия. Закрыв глаза, он просто представил бы на её месте того, с кем действительно хорошо и жарко. К счастью, Элесса оказалась совсем не такой и, судя по всему, просто боялась того, что должно было случиться, отсюда и полное отсутствие малейших признаков желания в её глазах. Вернувшись вчера в ольховник и поужинав, Карантир долго вспоминал прошедший день и ловил себя на мысли, что новая встреча с Элессой вовсе не кажется обязанностью и ни капли не тяготит. С юной дриадой было легко, Эитнэ поступила мудро, прислав к нему именно её. Как Повелительнице Брокилона удалось так быстро и точно его прочесть без сканирования, навигатор не знал. Скорее всего, дело тут было вовсе не в магии, а в многовековом опыте, позволяющем читать сердца, словно открытые книги, и видеть самое сокровенное. А следом к эльфу пришла мысль, что предстоящая близость с Элессой станет испытанием и для него. Прежде Карантиру не доводилось иметь дела с девственницами, его немногочисленные партнёрши были гораздо опытнее его самого и, по сути, руководили им в постели, а здесь всё было иначе. Именно от него зависит, станет ли первый раз для юной дриады кошмаром или настоящим удовольствием, а значит — никакой поспешности и напора, только терпение и нежность, над которыми всегда насмехался Эредин. Нежность... Карантир задумался, пытаясь вспомнить, а была ли она когда-то в его жизни? И внезапно осознал, что нет. Настоящей не было. Страсти и вожделения хватало, они захлёстывали эльфа с головой, стоило только оказаться наедине с Гласом. О том, что может быть иначе, навигатор, безусловно, знал, но всегда считал лишённые пламени отношения пресными и незаслуживающими внимания. В Брокилоне огонь запрещён. Да и не этого ждёт от него юная дриада — хрупкая и тоненькая, как молодое деревце, но сумеет ли он дать ей именно то, что нужно? И чем дольше Карантир об этом думал, тем сильнее сомневался, равно как и в том, а сможет ли вообще ощутить к Элессе хотя бы желание? Конечно, можно заставить собственное тело выполнить долг, но... такое не скроешь даже от неопытной девочки, а обижать дриаду ему категорически не хотелось. С подобными невесёлыми мыслями эльф вчера и заснул, так и не дождавшись возвращения Эредина. Ночь, ожидаемо, облегчения не принесла, а пустая постель любовника добавила ещё одну ложку дёгтя в и без того испорченный и горький мёд. И даже тёплые солнечные лучи, проникавшие сквозь листья ольховника, не согревали, словно холод, которым Карантир повелевал так долго, внезапно решил отомстить и проморозил его самого до костей. — Ты готов идти на поляну? — Элесса снова появилась совершенно бесшумно и сейчас стояла у входа, вопросительно глядя на эльфа. — Или уже передумал? — С чего бы это? — хмыкнул он, поднимаясь и усилием воли загоняя подальше своё поганое донельзя настроение. — Я просто ждал тебя. — А я — пока ты проснёшься, — смущённо улыбаясь, ответила дриада, — утренний сон самый крепкий и сладкий, разве можно его воровать? — Ни в коем случае, — невольно улыбнулся в ответ навигатор, — ну что, идём? Элесса кивнула и легко пошагала вперёд, а он последовал за ней, желая поскорее оказаться подальше от жилищ дриад, в любом из которых сейчас мог отсыпаться после бурной ночи Эредин. Столкнуться с ним или с Сируссой Карантиру хотелось меньше всего: увидеть томность в её глазах и его самодовольную ухмылку сытого кота, обожравшегося сметаны от пуза — удовольствие ниже среднего. Навигатор невольно ускорял шаги, остановился только однажды у скрытого в траве родника и спросил: — Я могу здесь умыться? — Конечно, — чуть удивлённо ответила Элесса, — а почему ты спрашиваешь? — Не хочу невольно оскорбить какую-то вашу святыню, — терпеливо пояснил Карантир, — к сожалению, я слабо знаком с вашими обычаями. Вдруг этот родник — священный источник Эитнэ, пить из которого может только она? — Придумал тоже, — фыркнула дриада, — умывайся на здоровье, если холодной воды не боишься. — Нисколько, — сказал эльф, осторожно опустился на колени у родника и долго умывался, а потом зачерпнул воды в пригоршни и с удовольствием отпил — ледяная сладость, от которой заломило зубы, но стало действительно значительно лучше. — Изумительно, — искренне улыбнулся он, поднимаясь, — жаль, что начаровать такую воду невозможно, похоже, она столь же уникальна, как и сам Брокилон. — Наверно, — пожала плечами Элесса, — другой воды я не пила, да и в магии не разбираюсь, среди нас чародеек мало. Говорят, это потому, что отцы наших детей — не маги. — Возможно, — задумчиво обронил он, — попадающие сюда Seidhe чаще всего воины, а чародеи-dh’oine — стерильны, как и ведьмаки, так что проку вам от них никакого. Впрочем, вряд ли кто-то из них бывал здесь когда-либо. — Ну почему же, — возразила дриада, — бывал. Gwynbleidd. — И почему я не удивлён? — скривился, словно от боли, Карантир. — Правда странно, что Эитнэ принимала здесь эту искусственно созданную машину для убийств, но не мне подвергать сомнению решения Повелительницы. Этот мир чужой для меня, и чем скорее я его покину, тем лучше. — Тебе... не нравится даже Брокилон? — настороженно спросила Элесса. — Этого я не сказал, — понимая, что оказался опасно близок к черте, за которой может вспыхнуть ссора, пошёл на попятную навигатор. — Если бы весь этот мир был таким, я бы с удовольствием остался здесь навсегда, но dh’oine уже успели основательно его загадить и будут продолжать делать это тех пор, пока не утонут в собственном дерьме. Жаль, что мы так и не смогли этому помешать, а теперь уже поздно... Ну ничего, в новом мире не будет ни единого примата, а если и появятся — протянут недолго, — процедил он, сжимая кулак. — Новый мир? О чём ты? — в ореховых глазах дриады плеснулось смешанное с острым любопытством изумление. — Ты расскажешь мне об этом по дороге? — Конечно, — радуясь тому, что мир сохранить удалось, ответил эльф, — и, возможно, ты тоже захочешь отправиться туда с нами, и не только ты. Слушай...***
— Ну вот мы и пришли, — сказала Элесса, останавливаясь перед зелёной стеной густого кустарника, — летающие цветы живут здесь, — она легко проскользнула между ветвями, Карантир с трудом протиснулся следом, то и дело цепляясь за ветки и надеясь, что не оставит на них клочья одежды и собственные волосы. Но стоило только выйти на поляну и всякое желание возмущаться зелёной стражей у эльфа пропало. Такого он действительно не видел никогда. Щедро залитая солнцем, почти идеально круглая, поляна была покрыта плотным цветочным ковром, от разноцветья которого рябило в глазах, а от запаха — кружилась голова и щекотало в носу. А над всем этим великолепием летали сотни бабочек, словно сильный ветер поднял в воздух цветочные лепестки, а сила Брокилона вдохнула в них жизнь и теперь они кружились над землёй в чарующе-прекрасном танце. Навигатора хватило только на восхищённый вздох, он замер на месте, боясь случайно наступить на один из цветов и сломать его или, что ещё хуже, невольно убить одно из крохотных хрупких созданий. А мгновение спустя эльф изумлённо наблюдал, как Элесса смело шагнула по поляну, закружилась по ней, раскинув в стороны руки, на которые тут же стали садиться бабочки, словно только и ждали, когда же она снова придёт. Дриада засмеялась — чисто и звонко, взмахнула руками, подбрасывая бабочек вверх, а потом присела на траву в центре поляны и поманила Карантира к себе. Он помедлил ещё несколько секунд и осторожно шагнул вперёд, оказавшись в вихре летающих красавиц, столь же спокойно садившихся на его плечи, голову, руки. Это было удивительно и странно, обычно бабочки не столь бесцеремонны и смелы, как мухи, комары и прочие кровососы, но в Брокилоне возможно всё. Даже такое простое и захватывающее дух своей трогательной красотой чудо. Карантир видел, как сияют глаза Элессы, как смотрит она на сидящую на раскрытой ладони большую, небесно-голубую бабочку, и пожалуй, впервые заметил, насколько красива юная дриада. Здесь, среди цветов — обычных и летающих, она казалась воплощением самой Даны, а улыбка на по-детски припухших губах превращала обычную дриаду в ослепительную красавицу. Навигатор даже зажмурился на мгновение и тряхнул головой, надеясь развеять наваждение, порождённое густым цветочным ароматом и мельтешением разноцветных крыльев, но когда снова их открыл, не изменилось ничего. Элесса была всё так же прекрасна в своей чистоте и полном единстве с этим магическим местом, ни одна из холёных тирналийских красавиц не годилась ей даже в подмётки. Стараясь не сильно сминать цветы, эльф опустился на траву рядом с ней и восхищённо произнёс: — Ни в одном из миров я не видел подобного... Это... — Летающие цветы — тайна Брокилона, которую мы никогда не показываем чужакам, — закончила за него дриада. — Dh’oine просто слепы, а души Seidhe давно очерствели... Их высушили ненависть и война, они разучились чувствовать Броклион сердцем и видят в нём только временное убежище с умелыми лекарями. Мы никогда не приводим их сюда, но ты... ты совсем другой, к чужаку цветы не приближаются. — Может, это потому, что я чародей? — сдувая присевшую на нос бабочку, спросил Карантир. — Не знаю, — пожала плечами, украшенными разноцветными крыльями, Элесса. — Ты услышал ручей, хоть сначала не верил, что он поёт, а значит — твоё сердце ещё живое. Не позволяй никому его заморозить, слышишь? — тихо добавила она, глядя ему в глаза. Услышав это, эльф невольно вздрогнул, неужели дриада, как и Эитнэ, видит гораздо глубже и больше, чем положено не наделённой магическим даром совсем юной девочке? Или это он совершенно разучился скрывать свои настоящие чувства и невольно выдал, насколько ему на самом деле паршиво? Скорее всего, дело именно в этом, потому что ни капли силы в Элессе нет, он почувствовал бы это сразу, она просто наблюдательная, вот и всё, а ему стоит вернуться к упражнениям по самоконтролю, которые забросил давным-давно, решив, что это ему больше не нужно. — Я могу вызвать Белый Хлад одним движением руки, как думаешь — способны кто-то или что-то заморозить меня? — усмехнувшись, спросил он. — Да, — упрямо ответила дриада, — если очень долго отдавать своё тепло кому-то, не получая тепла взамен, начинает леденеть твоё собственное сердце. Так говорила моя мама, а она прожила на свете почти столько же, сколько наша Повелительница. Тогда я не поняла, что это значит, а теперь... — она отвела взгляд и замолчала. — Ни один мир, даже самый прекрасный и чистый, не принесёт тебе счастья, если внутри лёд. Просто поверь мне, Карантир, — впервые назвала навигатора по имени Элесса, осторожно взяла за руку, сплетая свои пальцы с его, — и обязательно найди того, кто сумеет тебя согреть. Он хотел было ответить, что уже давно нашёл и её переживания совершенно беспочвенны, но заглянул в чистую, светящуюся искренностью ореховую глубину и промолчал. Вместо этого легко провёл по щеке дриады пальцами, наклонился и осторожно поцеловал в губы, не ощутил ответа и мгновенно отстранился, вопросительно глядя на Элессу. Разве не это ей от него нужно, в конце концов? И услышал совсем тихое: — Завтра я поведу тебя к озеру и там... — она смутилась и опустила голову, — я знаю, что ты этого не хочешь, но Geall — наш единственный шанс дожить до того, как ты найдёшь тот новый мир. — А ты? — так же тихо спросил он, снова неприятно поражённый её прозорливостью. — Разве ты обязана делать это с тем, на кого укажет Эитнэ? Разве не тебе решать, с кем... — А я и решила, — на щеках дриады вспыхнул румянец, — Повелительница не настолько жестока, как ты думаешь. Она спросила меня — с кем я хочу исполнить Geall, с тобой или с ним, и я выбрала... — Меня? — недоверчиво переспросил Карантир. — Но почему? Эредин... — Не видит сердцем, он не стал бы слушать ручей и не пришёл сюда, — она обвела поляну взглядом, — никогда не ходил, ни с кем, ему не нужны мои песни и летающие цветы, только тело, а я так не хочу. Ты... — она сглотнула, — можешь не идти со мной завтра, ты же чародей... знаешь, как передать жизнь, не... — Знаю, — мягко сказал он, прекрасно поняв, что имеет в виду Элесса, — но предпочту гораздо более приятный способ её сотворения и сделаю это вовсе не потому, что так велит Geall. Она медленно подняла взгляд, долго смотрела ему в глаза, а потом тихо вздохнула и положила голову на плечо, доверчиво прижалась стройным, гибким телом и прошептала: — Давай побудем здесь, пока цветы не уснут? — С удовольствием, — совершенно искренне согласился эльф.