Выбор 2. В поисках нового мира

Этой ночью постель Эредина снова пустовала, а сам Карантир уснул почти под утро. Не давали сомкнуть глаз воспоминания, сомнения и обида на Гласа, совершенно забывшего о нём. Почему-то навигатор был уверен: после пережитого в Marbh ear и жаркого бессловесного признания Эредина всё изменится, и было чертовски неприятно осознавать, что снова ошибся. Оказалось, что кое-что не меняется никогда, в частности — любвеобильность Гласа, по-прежнему не упускающего ни единой возможности развлечься на стороне. А значит, остаётся или принять это, как данность, и окончательно смириться с тем, что никогда не станешь единственным, или… наконец-то поставить точку в отношениях, приносящих слишком много боли. Просто? Нет. Цепи, сковавшие его с Эредином, всё так же прочны, они вросли в кровь и плоть настолько, что, разорвав их, легко лишиться доброй части себя, а потом долго и безуспешно пытаться заполнить пустоту случайными партнёрами. Пытаться, прекрасно зная, что это невозможно, и испытывая брезгливое отвращение к себе. Паршиво, что в слепой и глупой верности тому, кто никогда не станет твоим, они с Аваллак’хом слишком похожи. Для того чтобы полностью исцелиться от Лары, Учителю потребовалась не одна сотня лет и… Цири, а чем лечиться ему? Одиночеством? Телепортацией в самую дальнюю из всех существующих сфер? Глупо. Сбежать от себя невозможно, а одиночество быстрее сведёт его с ума, чем освободит. Впрочем, всегда можно попросить у Эитнэ чашу с водой Брокилона, надеясь, что на него она подействует. Малодушно? Пусть. Но это может оказаться его единственным шансом начать жить, а не медленно умирать, с каждым днём всё сильнее замерзая. «Обязательно найди того, кто сумеет тебя согреть», — так, кажется, сказала Элесса? Хороший совет. Правильный. Только вот откуда невинной девочке, никогда не бывавшей дальше Брокилона, знать, как это на самом деле сложно? Особенно, если сердце уже давно не подчиняется разуму и не желает никого, кроме Эредина? Даже сейчас, когда сам Глас развлекается на всю катушку с очередной дриадой, начисто забыв о том, что его ждут. Да и разве помнил Эредин об этом когда-либо?.. Обо всём этом навигатор и размышлял почти целую ночь и продолжал думать на следующий день, шагая следом за Элессой к обещанному озеру. Дриада молча вела его за собой, а эльф думал о том, что если это озеро окажется тем самым, у которого они недавно были с Гласом, дело осложнится в несколько раз. Вспоминания о той их прогулке ещё слишком свежи, отмахнуться от них и сосредоточиться на Элессе будет невероятно сложно, если возможно вообще. А если этого не сделать, вместо радости от первой близости, дриада получит лишь разочарование и горечь от механически исполненного им долга. Допустить этого никак нельзя, она не заслужила столь скотского отношения к себе, особенно после всего, что уже сделала для него. Поющий ручей, невероятно вкусная малина, родник, летающие цветы — все эти брокилонские чудеса подарила эльфу именно она, не требуя взамен ничего. Даже того, что он обязан сделать, строго соблюдая условия Geall. Пожалуй, именно предложение Элессы «создать жизнь», минуя естественный процесс, окончательно склонило чашу весов в пользу дриады. Она была бескорыстна и чиста, разве можно отплатить ей равнодушием и холодностью? К счастью, опасения навигатора оказались напрасными — озеро Элессы находилось гораздо дальше уже знакомого, и напоминало его разве что прозрачностью воды и густотой прибрежных трав. От посторонних глаз его надёжно укрывала огромная старая плакучая ива, набросив зелёный шатёр ветвей практически на весь берег. Миновав густую завесу, Элесса остановилась у песчаной кромки, наконец-то повернулась к Карантиру, на которого избегала смотреть всю долгую дорогу сюда, и сказала: — Мы зовём его l`lyn a leab — Озеро жизни, сюда мы приводим отцов наших будущих детей. — Всех? — сорвалось с губ эльфа прежде, чем он успел прикусить язык. — Нет. Только тех, кто видит и слышит сердцем. Остальным… всё равно — где, — совершенно не обиделась на бестактный вопрос Элесса. — А ещё… перед тем, как… — скрыть волнение дриада не могла, оно проступало румянцем на её щеках, слышалось в чуть подрагивающем голосе, читалось в полном смущения взгляде. — Стоит окунуться в его воды, чтобы омыть не только тело, но и сердце. — С удовольствием, — ободряюще улыбнулся ей Карантир, делая вид, что совершенно спокоен, хоть это было совсем не так. Странное волнение охватило и самого эльфа, хоть ничего тайного и нового не должно было произойти. Возможно, сама аура этого места действовала на него так? — Не знаю, как ты, а я успел не раз облиться потом, пока мы сюда добирались. — Не только ты, — чуть улыбнулась Элесса, — путь неблизкий, да и солнце сегодня на диво жаркое, — а потом она повернулась к нему спиной и быстро сняла платье, под которым не оказалось белья, бросила его на траву и, не оборачиваясь, пошла к воде. Навигатор смотрел ей в спину, невольно отмечая, что узостью бёдер дриада больше напоминает мальчишку, правда, у мужчин не бывает столь тонкой талии и округлых плеч. Без одежды Элесса казалась ещё более хрупкой, и эльф внезапно ощутил себя большим и неуклюжим, словно ледяной тролль, и усомнился в том, что сумеет свести неизбежную боль к минимуму. Нахмурившись, Карантир упрямо сжал губы и быстро разделся, пока решимость исполнить Geall не покинула его окончательно. К воде он тоже шёл быстро, надеясь, что не успеет испугать дриаду видом своего обнажённого тела, ведь ей вряд ли доводилось до этого видеть нагих мужчин. Ему повезло, Элесса не обернулась ни разу — плескалась в воде, то и дело ныряя и не бросая на него тайком любопытных взглядов, чем удивила ещё раз. Задвинув сомнения и опасения поглубже, навигатор решительно погрузился в прохладную чистую воду, с удовольствием смывая пот и жалея о том, что нельзя точно так же смыть до конца не отпустившие невесёлые размышления. Он был уверен, что вскоре дриада всё же подплывёт поближе, ведомая вполне закономерным желанием рассмотреть своего избранника поближе, но снова просчитался. Элесса купалась на порядочном расстоянии, а потом и вовсе пошла к берегу, всё так же держась к нему спиной, легла на мягкую, нагретую солнцем траву, и, закинув руки за голову, устремила взгляд в небо. Никаких зовущих взглядов и многозначительных жестов — ничего, говорящего о том, зачем они сюда пришли. Неужели настолько разочарована им или… так сильно боится? Решив, что оттягивать неизбежное и дальше попросту нельзя, Карантир нырнул ещё раз и направился к берегу, чувствуя, как по спине течёт с волос холодная вода, и жалея, что ничего, похожего на полотенце, с собой не захватил. Стараясь не смотреть на Элессу, он лёг на траву рядом с ней и услышал совсем не то, что ожидал: — А ты любишь смотреть на облака? — тихо спросила она. — Я… не знаю, — ответил не сразу, поскольку никогда об этом не задумывался, — у меня не было на это времени. — А я люблю, — в мягком голосе дриады слышалась улыбка, — люблю угадывать, откуда они приплыли и куда направляются… Они ведь все разные, замечал? — Да, — согласился Карантир, приподнялся на локте и скользнул по телу дриады взглядом. Прикрываться она не стала, давая ему возможность увидеть себя всю — тонкую шею, с часто бьющейся на ней жилкой, небольшие крепкие груди с тёмными от холодной воды сосками, плоский живот и лоно, ещё не знавшее мужчины. Элесса была хороша, её кожа казалась удивительно шелковистой, её хотелось касаться и гладить — осторожно и нежно, чтобы невольно не причинить боли. Сейчас юная дриада вызывала в нём… желание, не имеющее ничего общего с вожделением, которое пробуждал Глас, но это было желание, заставившее сердце эльфа забиться чаще, а пальцы - чуть дрогнуть, когда он провёл ими по щеке Элессы, легко очертил контур губ, склонился, глядя в потемневшие ореховые глаза, и поцеловал так же осторожно, как вчера на поляне. Дриада вздрогнула, но ответила — её губы шевельнулись несмело и робко, а руки легли на его плечи, невесомые, словно крылья летающих цветов. Очень скоро Карантир понял, что прежде Элесса не целовалась ни с кем, но неопытность почему-то не раздражала, напротив — захотелось научить её этому, показать, какое удовольствие можно получить от столь невинной ласки — первого шага к неизмеримо большему. Неохотно оторвавшись от её губ, Карантир коснулся поцелуем шеи дриады, ощутил нежность шелковистой, прохладной после купания кожи, запах вербены защекотал ноздри эльфа, а тело отозвалось однозначно и сильно, удивив его самого. Элесса задышала чаще, невольно прижимаясь к нему и закрывая глаза, а когда рука навигатора опустилась на грудь — шумно и судорожно выдохнула. Её сердце билось под его ладонью испуганной пичужкой, а хрупкое тело отвечало на умелые ласки — теперь Элессе тоже хотелось этого, но пока ещё не настолько, чтобы принять его всего. Карантир понял это, когда опустил руку вниз, между её чуть раздвинутых бёдер. Спешить не стоило, хоть сейчас это было уже не так-то просто — магия Озера жизни толкала его вперёд, но… Осторожно. Медленно. Согревая поцелуями и лёгкими, нежными касаниями. Скользнуть губами по её животу и опустить голову ниже, надеясь, что в этом отношении дриады ничем не отличаются от эльфок. Услышать её сдавленный стон, ощутить, как удивительно сильные пальцы сжимают плечо, и порадоваться тому, что не ошибся. Пить её влагу, хмелея от вкуса и запаха, слышать частое дыхание, перевитое тихими стонами, и чувствовать, что ещё немного, и сил сдерживать себя уже не будет. Вернуться к её губам, целуя уже по-настоящему: глубоко и требовательно. Ощутить жаркий и жадный ответ и осторожно проникнуть в желанное тело пока что только пальцами. Увидеть, как распахиваются на миг её глаза, а после вновь скрываются за ресницами. Почувствовать пробежавшую по горячей коже дрожь, услышать ласкающий слух стон и не останавливаться до тех пор, пока с губ дриады не сорвётся задыхающийся шёпот: — Caemm a me. Подчиниться, надеясь, что сделал всё возможное, чтобы уменьшить её боль, и слиться с ней. Медленно, плавно, ожидая услышать болезненный вскрик дриады, и ошибиться снова. Элесса не закричала, просто сильнее стиснула его плечи, прикусила губу, а в расширившихся ореховых глазах блеснули слёзы. Замереть, покрывая лёгкими поцелуями её лицо, поймать губами каплю солёной влаги, покатившуюся по щеке, поцеловать дриаду в дрожащие губы и тихо прошептать на ухо: — Squaess me... Услышать вместо ответа судорожный выдох и понять по напряжению её тела, что всё же причинил нешуточную боль. Ощутить острый укол вины за то, что самому сейчас не только ни капли не больно, а почти так же хорошо, как с Эредином. Быстро прошептать несколько слов — простейшее обезболивающее заклинание. Услышать её благодарный вздох и вновь приникнуть к губам, прекрасно отдавая себе отчёт, что продержаться долго в жарком и узком плену ещё мгновение назад невинного тела просто не сможет. Впрочем, долго у них ещё будет, до конца недели ещё целых четыре дня, а сейчас главное, чтобы Элессе стало по-настоящему хорошо, чтобы она прекратила прикусывать губу и болезненно морщиться в ответ на его каждый осторожный толчок. И наконец-то добиться этого — ласками, поцелуями, нежностью, которая, оказывается, приносит удовольствие и ему самому. Счесть её громкий протяжный стон и выгнувшееся под ним тело наивысшей наградой и знаком того, что сдерживаться больше не нужно... Отстраниться не сразу — поблагодарить дриаду долгим поцелуем за то, что превратила обязательство в наслаждение своей искренностью и чистотой, которой он прежде не знал никогда. И только когда руки Элессы разожмутся, отпуская его, а глаза снова откроются — потемневшие и тёплые — лечь рядом, обнимая её за плечи и привлекая к себе. Молча, поскольку ещё не придумали слов, которыми можно выразить то, что он сейчас чувствует... Потом Элесса долго лежала, тесно прижавшись к Карантиру и положив голову ему на плечо. Он чувствовал её лёгкое дыхание на своей шее и улыбался. Ещё совсем недавно эльф был совершенно уверен — исполнив Geall, будет чувствовать себя использованным и больше ненужным, да и сам вряд ли захочет это повторить, и на сей раз осознание того, что ошибся, ни капли не злило и не раздражало. Оказывается, иногда ошибаться приятно. Очень приятно. — Мы можем остаться здесь до утра, если хочешь, — навигатор первым нарушил молчание, совершенно не тяготившее и уютное. — А ты? — дриада приподнялась на локте, испытующе заглянула ему в глаза. — Ты этого хочешь? — Будь это не так, я не стал бы предлагать, — серьёзно ответил эльф. — Я хочу провести эту ночь с тобой и увидеть звёзды Брокилона. — Но... мы не взяли одеяла, а ночью... — озабоченно начала она, но Карантир не дал Элессе договорить, коснулся пальцем губ, понуждая замолчать, и закончил за неё: — Не страшно. Я... — он хотел сказать «разведу огонь», но вовремя опомнился, — прикрою нас магическим куполом. Смотреть на звёзды он не помешает, и не даст нам замёрзнуть. — А я соберу на ужин грибов и ягод, — светло улыбнулась дриада, и эльф понял: его решение остаться с ней на ночь — единственно верное. Уйди он сразу же, разорвалась бы светлая нить, натянувшаяся между ними, напомнив обоим: случившееся сегодня — всего лишь необходимость. И если его это нисколько не задело бы, то Элессе стало бы больно. Карантир был уверен в этом, равно как и в том, что она относится к нему не только как к навязанному Geall производителю. К тому же, лучше провести оставшиеся дни с Элессой, чем в ольховнике, пялясь на стены и на пустую постель Гласа. Кроме того эльф не был уверен, что одного раза окажется достаточно, чтобы сотворить жизнь, а ещё... теперь ему хотелось научить дриаду наслаждаться любовью так, как научил его Эредин, а для этого потребуется не один день. — Отлично, — улыбнулся Карантир, — искупаемся для начала? Дриада молча кивнула, окинув его сияющим взглядом, а потом быстро поцеловала эльфа в губы и поспешила к воде...

***

Эредин появился в ольховнике утром седьмого дня. Остановился на пороге, окинул лежащего на постели Карантира внимательным взглядом и спросил, усмехаясь: — Судя по твоему довольному виду, всё было не так уж плохо, и эта твоя... как её... — он наморщил лоб, вспоминая, — Энисса оказалась горячей? — Её зовут Элесса, — холодно ответил навигатор, садясь, — и говорить об этом я не желаю. Ни с кем. — Да ладно тебе, — насмешливо фыркнул Глас, скрывая за этим удивление. — Я, между прочим, за тебя переживал, девственница — то ещё удовольствие. — Ты не расслышал? — резанул любовника неприязненным взглядом Карантир. — Я не собираюсь это обсуждать. — Ну и хрен с тобой, — махнул рукой Эредин, — только смотри, не втюхайся в неё сдуру, не забывай, для чего ты был ей нужен. — Не забуду, — процедил навигатор и резко сменил тему: — Судя по тому, что ты наконец-то вернулся, наши дела здесь закончены? — Да. Осталось поболтать кое о чём с Эитнэ, узнать, пойдёт Исенгрим с нами или нет, и отправляться на встречу с Энид. Мы дали ей достаточно времени. — Отлично... — начал Карантир, но увидел неслышно появившуюся в дверях Сируссу и осёкся, перевёл взгляд с дриады на Гласа и вопросительно приподнял бровь, ожидая пояснений. И они последовали незамедлительно, Эредин широко улыбнулся, шагнул к любовнице, привлёк её к себе и объявил: — Сирусса пожелала отправиться с нами, как только узнала о новом мире, а лучшей разведчицы нечего и желать, не так ли? — Так, — сухо ответил навигатор, совершенно не обрадованный этой сногсшибательной новостью, — но разве дриады могут покидать Брокилон без разрешения Эитнэ? — Нет, но мне Повелительница не откажет, — самодовольно ухмыльнулся Глас, — я забираю одну, оставляя взамен как минимум четырёх, пятерых, если считать и твою Э... — Элессу. — Ага, — кивнул Глас и повернулся к Сируссе, всё это время не отрывающей от него взгляда: — Эитнэ готова нас принять? — Да, — улыбнулся дриада, — Повелительница и послала меня за вами, велев передать, чтобы вы поторапливались, ждать она не любит. — Не только она. Мне и самому не терпится узнать, как обстоят дела с лечением и не только. Идём. ... — Ястреб, Карантир, — Эитнэ улыбнулась входящим в её жилище эльфам и указала жестом на кресла, — я ждала вас. Geall выполнен, семена новой жизни посеяны, самое время поговорить о том, что на самом деле привело вас сюда. Желание помочь Исенгриму — это всего лишь повод для визита, не так ли? — Ты проницательна, Повелительница, — чуть склонил голову Эредин. — Я действительно хотел не только помочь собрату, но и поговорить с тобой о нашем общем будущем. Но сначала скажи — Волк здоров? — К сожалению, не совсем, — ответила дриада, — лихорадки в его крови больше нет, но... болезнь успела слишком сильно измучить и обессилить его. Исенгриму стоит задержаться в Брокилоне подольше, чтобы полностью восстановить силы, походная жизнь и сражения ему пока что только навредят. — Не вопрос. Волк волен распоряжаться собой, как душе угодно, — легко согласился Глас, — к тому же, его помощь мне пока что не нужна, а здесь ему будет гораздо лучше, чем в Синих горах или в нашем убежище. Я вернусь за ним, как только у нас снова будет корабль, если, конечно, он захочет присоединиться к нам. — В поисках нового мира? — негромко спросила Эитнэ. — Это его ты имел в иду, когда говорил о «нашем общем будущем»? — Да. Я... — Ты до сих пор видишь во сне трон Тир на Лиа и ощущаешь на лбу холодную тяжесть короны? И настолько хочешь всё это вернуть, что готов пожертвовать сотнями жизней? — серебряные глаза дриады смотрели прямо в сердце Гласа, малейшей лжи она бы ему не простила. — Ты почти права, — усмехнулся эльф, — когда меня предали, а затем судили и вышвырнули из Aen Elle в мир, из которого не возвращаются, я действительно желал только одного — вернуться и отомстить. Любой ценой, но... Marbh ear всё изменил. Когда-нибудь я расскажу тебе о том, что мы там видели, сейчас же скажу одно — я действительно хочу снова стать королём, но не в Тир на Лиа. Прошлое в прошлом, Эитнэ, а будущее мы сотворим вместе: Elle, Seidhe, краснолюды, гномы, дриады — все те, кому в этом мире места больше нет. Мы оставим dh’oine наедине с собственной кровожадностью и будем издали наблюдать за тем, как они уничтожают сами себя. — Предпочитаешь бегство — борьбе? — приподняла бровь Эитнэ, а в голосе дриады ясно слышалось неодобрение. — Предпочитаю разум глупости, — жёстко парировал Эредин. — Ты знаешь этот мир гораздо лучше меня и не можешь не понимать, что Брокилон уже обречён, равно как и все старшие расы. — Сколько раз я уже слышала это? — покачала головой Эитнэ. — От тех, кто предрекал Брокилону погибель, давно не осталось даже костей, а дубы Duen Canell шумят по-прежнему. Так было и так будет. Всегда. — Ты пытаешься убедить в этом себя или меня? Погоди, послушай, — он выставил вперёд руку, видя, что дриада собирается возразить: — Ты знаешь, как быстро плодятся dh’oine, знаешь, насколько они жадны и ненасытны, и не можешь не понимать, что рано или поздно они найдут способ уничтожить Брокилон. Что будет, если короли соседних держав забудут старые распри и выступят единым фронтом? Как долго стрелы и магия будут защищать вас от требушетов, баллист и мангонелл? Ты знаешь ответ. И не забывай о людских чародеях, которых когда-то наши недальновидные собратья обучили магии. На беду, dh’oine оказались способными учениками, а в Брокилоне слишком много того, что они желали бы заполучить. Вам не выстоять против стали и магии, Эитнэ, как бы ты ни пыталась убедить меня в обратном. Я видел, как быстро люди забывают о междоусобицах и сражаются бок о бок против общего врага. Мне это стоило глаза и едва не убило, я недооценил их, и в итоге лишился всего. Поверь, признавать это мне нелегко, но... Я не хочу, чтобы ты повторила мою ошибку и в итоге потеряла всё, а потому предлагаю присоединиться к нашим поискам нового мира. В конце концов, подходящий лес не так уж сложно найти, а сделать из него второй Брокилон гораздо проще, чем пытаться отстоять этот! — Ты хочешь, чтобы я вырвала из груди сердце, бросила его под ноги dh’oine и сбежала? — в голосе дриады звенела холодная ярость. — Ты хоть понимаешь, о чём просишь? — Я не прошу, а предлагаю, — сверкнул потемневшим взглядом Глас, — и не требую дать ответ немедленно. Для начала ты можешь отправить с нами одну из своих воительниц, чтобы её глазами увидеть новый мир, а потом принимать окончательное решение... — он помолчал и добавил: — Я знаю, как хрустит хребет собственной гордости под сапожищами необходимости, Эитнэ, но иногда иначе нельзя. Подумай об этом на досуге, Повелительница, а мы более не смеем злоупотреблять твоим гостеприимством. — Ты заберёшь Сируссу сегодня? — спокойно осведомилась дриада, для которой предложение Эредина вовсе не стало сюрпризом. — Нет. Мы вернёмся за ней и Волком, когда будем готовы, — Глас позволил себе лёгкую улыбку, — благодарю тебя. За всё. — Не стоит, — Эитнэ поднялась с кресла, — я не покину Броклион, Ястреб. Никогда. Но и не стану удерживать тех, кто пожелает последовать за тобой.