***
В тот день ничего не предвещало беды, занятия шли как обычно, и как всегда Аэнир удостоился щедрой учительской похвалы. Мориал аэп Элинор не скупился на витиеватые восхваления удивительно одарённого ученика, пророча Аэниру славу одного из сильнейших чародеев Континента. Слушать это было неловко, а ощущать на себе полные неприязни и злобы взгляды остальных учеников — крайне неприятно и обидно. Разве виновен он в том, что родился способным? Разве его заслуга, что огонь и телепортация покоряются легко и почти без усилий? Но как доказать это тем, кому постоянно достаётся от учителя — сильного, опытного, умелого эльфского чародея, о красоте которого по Академии ходят легенды? Никак. В их глазах Аэнир — выскочка и учительский любимчик, хоть юноша не делал ровным счётом ничего, чтобы всё это заслужить. Ему просто нравилось учиться, новые знания манили к себе, словно сундук, доверху набитый драгоценностями, ключ от которого был в длинных, изящных пальцах учителя. Одним словом, отношения с сокурсниками не складывались, а потому Аэнира никогда не приглашали на вечеринки и прогулки по городу, его сторонились, но опасались открыто пакостить, играло свою роль родство со знаменитой Ведуньей — советницей самой королевы. Навлечь на себя гнев Иды Эмеан аэп Сивней не рисковал никто из юных чародеев, ограничиваясь демонстрацией своей неприязни её отвратительно талантливому племяннику. После занятий Аэнир спешил в свою комнату или в библиотеку и погружался в изучение заклинаний, оттачивая их до тех пор, пока слова и жесты не впечатывались в память намертво. Он собирался заниматься этим и сегодня, но, уже выходя из аудитории, услышал: — Аэнир, задержись, — наставник обращался к нему, глядя искристыми тёмными глазами и небрежно поправляя упавшую на книгу прядь пепельных волос. — Слушаю, учитель. — Хотел кое-что с тобой обсудить, — задумчиво начал Мориал, глядя ему в глаза, — но разговаривать здесь, — он окинул взглядом опустевшую аудиторию, — не очень удобно. Не хочу, чтобы нам постоянно мешали мои коллеги и твои товарищи, а это неизбежно случится, потому что иначе тут не бывает, — эльф заговорщически подмигнул. — Мой дом совсем недалеко отсюда, и если просто телепортируемся туда, сэкономим массу времени, согласен? — красивая бровь вопросительно приподнялась, а глаза ожидали ответа. — Конечно, — выпалил он, польщённый учительским вниманием и доверием. — В таком случае, вперёд, — поднимаясь из-за стола и открывая портал, велел учитель, и он послушно шагнул в сияющий овал, чтобы через мгновение восхищённо выдохнуть: — Богиня, как же у вас красиво, — широко раскрытыми глазами глядя на изысканно обставленную гостиную, каждая вещь в которой буквально кричала о безупречном вкусе и обострённом чувстве прекрасного её хозяина. — Правда? — хмыкнул Мориал. — Здесь же нет ничего действительно ценного, кроме них, — изящный жест в сторону уходящих под потолок книжных полок, — остальные в библиотеке, а этим места не хватило, — добавил, как бы извиняясь. — Как же долго вы их собирали? — вырвалось у Аэнира, успевшего подойти к книгам поближе и прочесть несколько названий. — Это же настоящие сокровища! — Ты прав, — улыбнулся уголками губ учитель, — их начал собирать ещё мой прадед, а я всего лишь его недостойный потомок, добавивший слишком мало. Но поговорить о книгах мы ещё успеем, располагайся, — он обвёл широким жестом комнату, — а я покину тебя буквально на несколько минут. Оставшись один, Аэнир не удержался и провёл кончиками задрожавших пальцев по корешкам, поражаясь тому, сколько редкостей собрано только в этой комнате. Их домашняя библиотека была намного скромнее, родители никогда не считали магию главным делом своей жизни и предпочитали тратить деньги на куда более практичные и полезные, по их мнению, вещи. Спохватившись, что делает недозволенное, он заставил себя отойти от книг и присел на край роскошного дивана, скользя взглядом по картинам и останавливаясь на больших напольных часах с резным маятником и потрясающей красоты циферблатом. Они были старинными и, по всей вероятности, стоили целое состояние, такую вещь могли позволить себе единицы даже среди чародеев. — Надеюсь, я не заставил тебя скучать? — учитель появился на пороге, держа в руках уставленный снедью поднос, чем немало удивил Аэнира — неужели у него нет слуг? — Я мог бы, конечно, начаровать обед, но, увы, иллюзией невозможно насытиться, — улыбаясь, сообщил Мориал и поставил поднос на стоящий у дивана круглый столик: — Угощайся. — Благодарю, но я не голоден, — чуть склонил голову Аэнир и услышал негромкий смех учителя: — Не пытайся обмануть чародея, — притворно нахмурился наставник, — я прекрасно знаю, чем и как кормят в ученической столовой, а посему — в сторону ложный стыд и за еду, — он ловко открыл стоящую на подносе бутылку вина, плеснул из неё в два кубка: — Оно очень лёгкое, Аэнир, и нисколько тебе не повредит. Возражать и отказываться юноша больше не осмелился, боясь рассердить учителя, послушно взял инкрустированный изумрудами серебряный кубок, сделал небольшой глоток, поставил на столик и потянулся к виноградной грозди. Мориал наблюдал за ним с улыбкой, покачал головой, но ничего не сказал, поднёс свой кубок к губам и поставил на поднос уже полупустым. — Не буду тянуть кота за хвост, — начал он, отрывая виноградину и на мгновение касаясь пальцев Аэнира своими, — не выношу этих завывающих по ночам хладнокровных убийц, изображающих из себя безобиднейших и милейших в мире существ. Кошки — одни из самых лживых и неблагодарных тварей, и только сумасшедшему могла прийти в голову мысль, что они — обязательные спутники настоящих чародеев, согласен? — Нет, — покачал головой Аэнир, обожавший возиться с меховыми мурлычущими комочками, гладить по лоснящейся шерсти и ощущать на груди тёплую тяжесть спящего кота. — Животные не могут быть лживыми или неблагодарными, они же не dh’oine, — прикусить язык юноша не успел, хоть говорить подобное не стоило совершенно, большинство учеников как раз людьми и были. — Вот как, — хмыкнул учитель, — что ж, не будем спорить, я позвал тебя вовсе не за этим, а потому перейду к делу. К сожалению, далеко не все твои сокурсники действительно достойны чести обучаться в нашей Академии, а большинство из них — попросту бездарны и, даже закончив обучение, будут немногим лучше деревенских целителей, травников и алхимиков. Будь моя воля, я выгнал бы их поганой метлой и не тратил бесценное время на безнадёжные попытки научить их тому, что им попросту не дано, но… Руководство Академии смотрит на это иначе и даёт шанс любому, в ком есть хоть малейшая искра силы, и у кого достаточно денег, чтобы оплачивать обучение, — он замолчал, нахмурился и снова глотнул из кубка. — Нет ничего гаже, чем пытаться вбить в голову очередного самовыродка простейшие формулы, которые он неспособен освоить в силу природной тупости, свойственной dh’oine, а мне приходится заниматься этим из года в год. Не раз и не два я хотел послать всё это aep arse, но, к счастью, на каждом курсе находится тот или та, ради которых стоит оставаться наставником. К сожалению, я не могу уделять действительно талантливым столько времени, сколько они заслуживают, хоть это несправедливо до крайности. Лучше огранить два алмаза, превратив в ослепительно сияющие бриллианты, чем часами шлифовать стекляшки, но всё, что я могу сделать — это заниматься с одарёнными учениками дополнительно, вне стен академии, — говоря это, Мориал опустил руку на плечо Аэнира и, словно невзначай, принялся легко поглаживать. — Сегодня я предлагаю это тебе — единственному достойному ученику. Что скажешь? — Я, безусловно, польщён, что вы считаете меня талантливым, — начал юноша, борясь с желанием сбросить ласкающую руку и всё ещё надеясь, что это не то, о чём он подумал. — Однако у моих родителей вряд ли найдутся деньги для оплаты дополнительных занятий. — Разве я говорил о деньгах? — осведомился наставник, придвигаясь чуть ближе. — Они — последнее, в чём я нуждаюсь, так что твоим родителям не придётся выворачивать карманы, об этом не волнуйся. К тому же, у них нет того, что мне действительно нужно, — он понизил голос и теперь смотрел прямо в глаза Аэнира, — но это есть у тебя. — И что же это такое? — Ты сам, — прозвучало в ответ, а рука с плеча бесцеремонно переместилась на колено и скользнула к паху, — к сожалению, у меня тоже есть слабости, Аэнир, и одна из них — удовольствие, которое может подарить прекрасное юное тело чистокровного Seidhe. И если ты думаешь, что я собираюсь овладеть тобой насильно, а именно это я сейчас читаю в твоих изумительных глазах, то глубоко ошибаешься. Насилие — излюбленное развлечение обезьян, а мы с тобой — дети Старшей расы, которым прекрасно известно: любовь — это искусство для избранных, ему можно и нужно научиться как можно раньше, чтобы наслаждаться близостью по-настоящему, а не сношаться, подобно грязным животным, что и делают dh’oine. — То, о чём вы говорите, учитель, — дрожащим от ярости голосом, произнёс Аэнир, отбрасывая в сторону горячую нетерпеливую руку Мориала, — не имеет ничего общего с любовью, — он резко встал и шагнул назад, увеличивая расстояние между собой и наставником. — Это называется по-другому! — Богиня, сколько же в тебе огня, — не слушая его, произнёс учитель, — как много я могу и хочу тебе дать… и поверь, ты никогда не пожалеешь о том, что позволишь мне тебя… — Оттрахать? — грубое слово сорвалось само, а недавнее восхищение наставником сменилось брезгливым отвращением. — Никогда. Я пришёл в Академию учиться магии, а не ублажать вас на ложе. — Хорошо, — спокойно, без единой ноты гнева или злости, произнёс Мориал, поднимаясь на ноги. — Так иди и учись. Ты до сих пор здесь? — холодно спросил он спустя мгновение и бросил уже в спину быстро идущего к выходу юноши: — У тебя всё ещё есть шанс передумать и принять мой дар. А на следующий день начался ад, не прекращавшийся до самого конца обучения. Стоило Аэниру допустить хоть малейший просчёт, и учитель выливал на него ледяной поток издёвок, чего никогда не случалось прежде, но что безумно радовало вчерашних завистников. Ошибки, на которые раньше Мориал закрывал глаза из-за их незначительности, теперь преподносились наставником как всемирная катастрофа и требовали тщательнейшего разбора и поиска причины. Она находилась быстро — наплевательское отношение Аэнира к заданиям, его уверенность в собственной исключительности и таланте, невнимательность, поспешность и так до бесконечности. Возражать было бесполезно, Мориал, с убийственно-изящной вежливостью в два хода доказывал, что Аэнир — обычный лентяй, пытающийся выехать за счёт способностей и не желающий прилагать даже минимальных усилий, чтобы постичь элементарные вещи. Сжимая зубы до хруста, Аэнир опускал голову, слыша за спиной сдержанные смешки тех, кто совсем недавно смертельно ему завидовал, и кого сам Мориал называл бездарными ничтожествами. Не раз и не два юноше хотелось бросить всё и вернуться домой, но… Разве можно разочаровать тех, кто дал ему жизнь, любил, заботился, поддерживал, сделал всё, чтобы он мог учиться магии в Академии, в которую эльфов брали крайне неохотно? Ни мать, ни отец, ни Ида, конечно же, ничего ему не скажут, но разочарование в их глазах хоть на секунду, но промелькнёт, и ударит больнее всех изысканных оскорблений Мудлана. А значит — сидеть над книгами часами, шлифовать заклинания, доводя до автоматизма каждый жест, вплавлять в мозг слова, чтобы больше не ошибаться. Время от времени ловить на себе многозначительные и многообещающие взгляды наставника, откровенно намекающие на то, что пытка может закончиться в любой момент, стоит только… Презрительно усмехаться в ответ, произнося одними губами «Нет» — короткое слово, понятное только им двоим, и сделавшее из Аэнира лучшего выпускника Академии, несмотря на все старания наставника.***
— Как видишь, всё было просто и погано, — усмехнулся Аэнир, отставляя давно опустевшую кружку. — Почему ты не рассказал об этом родителям? — негромко спросил Карантир. — А ты бы сказал? — ответил вопросом юноша. — Да и в чём бы я его обвинил? Я не говорил об этом никому, даже Тане, и ты не вздумай, — умоляющий взгляд и едва заметная дрожь в голосе. — Обещаешь, учитель? — Да, — спокойно и твёрдо ответил навигатор, продолжая переваривать услышанное и понимая, откуда у Аэнира повышенная требовательность к себе и столь болезненное отношение к собственным ошибкам. Виноват в этом вовсе не юноша, а его замечательный наставник, которому Карантир с удовольствием отморозил бы то, чем Мориал так гордился. — Это останется здесь. — Спасибо, — сморщился Аэнир, — самое паршивое, что он преподаёт в Академии до сих пор… — Это можно исправить, — нехорошо усмехнулся Карантир. — Нет, он не стоит разрушенного доверия между нашими народами. О том, что он такое на самом деле, знают единицы, для остальных Мориал — один из сильнейших чародеев Континента, учиться у которого — честь для любого обладающего даром эльфа. Понимаешь, о чём я? — Да, — скрипнул зубами навигатор, — но клянусь — нового мира ему не видать, как собственных ушей. И ещё, прошу тебя не забывать: я — не он, и никогда не стану унижать или ругать тебя за ошибки, это мерзко и недостойно учителя, Аваллак’х никогда не делал подобного, не собираюсь и я. — Я знаю, — вымученно улыбнулся Аэнир, — теперь знаю. — Вот и славно, — Карантир встал, поставил на стол пустую кружку и продолжил, видя, что ученик смертельно устал: — Идём спать? Кровать здесь одна, но зато широкая и мягкая, и есть два одеяла. Но если хочешь, можем вернуться в дом Иды. — Нет, — покачал головой юноша, — не сегодня.