Выбор 2. В поисках нового мира

Тана оказалась права — их сходство с матерью поражало: пушистые светлые волосы, мягкая улыбка, большие, полные света глаза и хрупкая стройность фигуры были точно такими, как у Тануэн. И даже голос, которым она поздоровалась с ними, появившимися из портала прямо посередине гостиной, был столь же негромким, мягким и приятным. — Тана? — глаза эльфки вспыхнули совершенно искренней радостью. — Как хорошо, что ты нашла минутку и заглянула! И… не одна, — она перевела взгляд на Йорвета. — Это… — Стыдно не знать наших настоящих героев, Вейлин, — низкий мужской голос донёсся с лестницы, ведущей на второй этаж. Йорвет поднял голову и увидел стоящего на верхней ступени высокого плечистого темноволосого эльфа с резкими чертами лица. — Перед тобой живая легенда сопротивления, Гроза Севера и один из соратников нашей дочери — Йорвет, — он говорил, спускаясь по лестнице, заметно прихрамывая на левую ногу, и, оказавшись рядом, протянул руку. Его пожатие было сильным, а пальцы казались железными. Он вообще сильно походил на Эредина и не только яркой зеленью глаз, но и властностью, которую излучал: — Ридар, — представился, отпуская руку Йорвета, — рад встрече, хоть ума не приложу, чем Тана заслужила столь почётный эскорт. Впрочем, это мы ещё обязательно обсудим за обедом, которым немедленно займутся мои жена и дочь, — это был уже по-военному чёткий приказ, стёрший с лица Вейлин улыбку и заставивший саму Тануэн невольно сжаться. Йорвет нахмурился, увидев это, но промолчал, решив припомнить это Ридару в момент того самого мужского разговора, ради которого сюда и пришёл. — Уверен, что обед будет готов в течение часа, а мы пока что пройдём в зал и отдадим должное вину, согласен? — а этот вопрос был задан уже совсем другим тоном, без малейшей приказной ноты. — Да, — кивнул Йорвет, провожая взглядом Тану и её мать, покорно направившихся на кухню, а после последовал за хозяином в зал, оказавшийся большим, светлым и отлично обставленным хорошей мебелью. Но привлекла внимание Йорвета вовсе не она, а развешанное на стене оружие и два щита: один с золотым нильфгаардским солнцем, второй — с синей назаирской розой. Он удивлённо приподнял бровь, увидев это, а Ридар тут же пояснил, проследив его взгляд: — Нельзя забывать собственное прошлое, даже если больше не способен сражаться. — Ты родом из империи? — спросил Йорвет, не слыша нильфгаардского акцента в речи эльфа. — Не совсем, — чуть улыбнулся тот и жестом указал на стоящие у стола кресла, дождался, пока Йорвет сядет в одно из них, и только потом занял второе и продолжил: — Я родился и вырос в Геммере, в семье одного из лучших воинов-Seidhe, когда-либо живших под южным солнцем, — он указал на один из висящих на стене клинков, — это принадлежало моему отцу. Он вручил мне этот меч, провожая в первый поход, и я счёл это самым драгоценным даром из всех возможных. Я поклялся, что лучше погибну, чем склоню голову перед врагом, и сдержал слово. — Верю, — кивнул Йорвет, — а Назаир? — Родина Вейлин, — с удовольствием ответил Ридар, открывая бутылку вина, стоящую на столе, наполняя кубки и протягивая один из них Йорвету: — Именно там я впервые увидел её и решил, что она будет моей. Она врачевала мои раны, а я думал о том, что обязательно вернусь к своей назаирской розе, когда война закончится. — Судя по всему, эту клятву ты тоже сдержал? — Безусловно. Я никогда не бросаю слов на ветер, и вернулся к Вейлин сразу после победы, а сюда мы перебрались, когда Тануэн было двенадцать. Я сделал это в интересах дочери, хоть, честно говоря, всегда мечтал о сыне — наследнике славных семейных традиций, которому я передал бы уже свой меч, — Ридар указал на очередной клинок, гордо красующийся на стене. — К сожалению, этого не случилось, но я до сих пор не теряю надежды. Вейлин ещё не настолько стара и вполне способна зачать, а я теперь бываю дома гораздо чаще, чем раньше. — Не похоже, чтобы тебя это радовало, — обронил Йорвет, уловив сожаление и тоску в последних словах собеседника. — Ты прав, — не стал отрицать очевидное тот, делая солидный глоток из своего кубка, — но битва при Бренне стала моим последним сражением, а её последствия не смогли исправить даже чародеи, — он коснулся своей хромой ноги и поморщился. — Вейлин говорит, что я должен благодарить Дану за то, что до сих пор жив, но… Знал бы ты, как я скучаю по звону стали и свисту стрел… — Догадываюсь, — Йорвет глотнул вина, — правда мне мир всегда казался благом, за которое я и сражаюсь всю свою жизнь. — И весьма успешно, — Ридар снова наполнил опустевшие кубки. — Далеко не каждый воин становится легендой при жизни, а тебе это удалось. Я горжусь тем, что сейчас мы сидим за одним столом, а моя дочь борется за новый мир рядом с такими, как ты и Яевинн. Вторая Северная стала моей последней войной, а бригада «Врихедд» — последним подразделением, в котором я имел честь служить, — он указал взглядом на приютившийся в углу манекен, облачённый в прекрасно знакомую Йорвету форму с тремя серебряными молниями на шевроне и капитанскими знаками различия. — Если бы не треклятая нога, я не сидел бы здесь, а отправился на Спираль вместе с вами, но… — Не сомневаюсь, — произнёс Йорвет, радуясь тому, что этого не случилось, ведь иначе жизнь Таны на корабле стала бы невыносимой. — Но рано или поздно все войны заканчиваются. Я надеюсь, что моя завершится в новом мире, и я, наконец-то, смогу жить спокойно и оставить кровавое прошлое за спиной. — Воин всегда остаётся воином, — нравоучительно произнёс Ридар, — а мирная жизнь очень скоро покажется тебе скучной и пресной. Хорошо, если у тебя родится сын и будет с кем скрестить мечи, а если дочь, то… — Я буду счастлив ничуть не меньше, особенно если она окажется столь же талантлива, как Тануэн. Мы с тобой оба воины, это правда, но я никогда не любил войну и не тосковал по ней… — Йорвет помолчал и добавил, решив, что самое время перейти к серьёзному разговору: — А ещё я был уверен, что между домом и армией есть большая разница, я ошибался? — Ни в коем случае не хочу обидеть, но — да. Порядок важен во всём, равно как и знание своего места, иначе получаются непокорные дети и неверные жены. Строгая дисциплина и субординация важны не только в армии, но и в жизни в целом. Именно благодаря этому Тануэн не только закончила Академию, но и удостоилась чести войти в команду Нагльфара. — Разве? — приподнял бровь Йорвет. — Я думал, что обеих вершин она достигла исключительно благодаря способностям и старанию. — А откуда, по-твоему, это старание взялось? — Ридар бросил на него вопросительный взгляд. — Из страха тебя разозлить? — вопрос был резким и прямым, но иначе Йорвет просто не умел. — А вовсе не из желания порадовать, как и должно было быть, понимай ты разницу между дочерью и солдатом. — Любопытно… — усмехнулся Ридар углом рта, — я был уверен, что в твоей бригаде дисциплина была железной, иначе dh’oine перебили бы вас, как цыплят. — Была, но вовсе не потому, что соратники меня боялись, как Тана — тебя. Они просто понимали, насколько это важно для всех нас и, в первую очередь, для них самих. Но если кто-то из них совершал ошибку, я никогда не отчитывал его перед строем и не отправлял стирать грязные тряпки всего отряда. Недопустимо унижать и запугивать, как подчинённых, так и собственных детей, — веско добавил Йорвет. — Насколько я знаю, у тебя пока что их нет… — Мне было не до них, но это ничего не меняет. — Ошибаешься, — тонко улыбнулся Ридар, — ты поймёшь, что я прав, когда впервые столкнёшься с тем, как ребёнок делает вид, что не слышит, и не желает подчиняться, или тайком совершает то, что было строго-настрого запрещено. — Сомневаюсь, что Тана была на такое способна. Она… — Быстро научилась слушаться, поскольку прекрасно знала, чем грозит неповиновение. Ребёнок — это тот же щенок, которого нужно не только гладить и угощать лакомством, но и немедленно наказывать за проступки, — нисколько не сомневаясь в своей правоте, заявил Ридар. — Только тогда он поймёт разницу между «можно» и «нельзя», «хочу» и «надо» и никогда не заставит тебя стыдиться того, что дал ему жизнь. — А ты разве гладил? — Конечно, Тана не знала недостатка ни в чём: сладости, игрушки, книги, красивые платья, а после и украшения, — самодовольно перечислял Ридар. — Всё это она получала, когда вела себя хорошо и успешно сдавала экзамены. Именно благодаря моей жёсткой руке Тануэн стала такой, как есть сейчас! — Не спорю, — криво усмехнулся Йорвет, невольно вспомнив, как горько плакала Тана, когда исчезли Аэнир и навигатор, и насколько не верила в собственные силы. — Ты действительно научил её бояться малейшей ошибки и преуспел настолько, что она совершенно перестала верить в себя. — Ты хочешь сказать, что Тануэн не справилась, и Глас с позором отправил её домой? — улыбка исчезла с лица эльфа, а густые чёрные брови сошлись у переносицы. — Эредин считает её лучшим целителем из всех возможных, и не только он, — глядя прямо в глаза Ридара, сказал Йорвет. — А несколько дней назад она спасла жизнь Аэниру, заново запустив его сердце, и именно благодаря ей я больше не прячу половину лица под платком. Всё это сделала твоя дочь, и не из страха перед твоим гневом, а ведомая желанием помогать и спасать. Она рисковала собой, вытаскивая нас из мира-ловушки, хоть Энид запретила ей участвовать в ритуале. Но, к счастью для всех, Тануэн ослушалась королевского приказа и поступила по велению сердца. Ты и сейчас будешь утверждать, что беспрекословное послушание воле старшего — неотъемлемая часть правильного воспитания? — Да, — без колебаний ответил Ридар, не скрывая гордости за успехи дочери, захлестнувшей его с головой. — Занимайся её воспитанием Вейлин, Тана давно бросила бы Академию и, в лучшем случае, выскочила бы замуж за первого встречного неудачника. Страх — это не зло, как утверждаешь ты, а всего лишь оберег от глупости и необдуманных решений. Да, Тана боялась провалить экзамен или вернуться домой брюхатой от неизвестно кого, и находила в себе силы преодолевать трудности! — Но какой ценой… — Йорвет отодвинул опустевший кубок. — Ты хоть раз вытирал её слёзы, Ридар? Успокаивал, когда она падала? Помогал справиться с трудностями? Был отцом, а не командиром? — Слёзы? О чём ты? — в голосе эльфа слышалось совершенно искренне удивление. — Моя Тануэн никогда не плакала, поскольку знала насколько позорна и отвратительна слабость! Я воспитал из неё не только целомудренную девушку, но и воина, который не отступает перед трудностями! Именно я привил ей ответственность и умение добиваться поставленной цели, я сделал всё, чтобы гордиться своей дочерью, а не стыдиться её, и желаю тебе когда-нибудь испытать эту великую гордость настоящего отца. — Спасибо, — обронил Йорвет, понимая, что достучаться до непрошибаемо уверенного в своей правоте Ридара не получается, хоть ты тресни. А ещё стало совершенно очевидно, что он абсолютно не знает собственную дочь, видит перед собой не Тану, а идеально вышколенную собаку. Это было отвратительно и страшно, и Йорвет решил, что никогда не подпустит Ридара к их с Таной будущим детям, не позволит ему искалечить ещё и их. — Но будь уверен, бояться меня они не будут никогда и послушно исполнять мои приказы, подобно дрессированным щенкам, тоже. А что до слёз… теперь Тана действительно больше не плачет и верит в себя, потому что в неё верим мы все, начиная с Эредина и заканчивая его последним солдатом. Она… Договорить ему помешал осторожный и негромкий стук в дверь и робкий вопрос, заданный матерью Таны: — Можно? — Входи, — милостиво разрешил Ридар, делая вид, что не замечает неодобрения, мелькнувшего на лице Йорвета. — Обед готов, — тихо сообщила эльфка, останавливаясь в паре шагов от них. — Вы спуститесь в столовую или подать всё сюда? — Спустимся, — сказал Йорвет, не собираясь наблюдать за ещё одним унижением безответной женщины, но Вейлин не двинулась с места, просто перевела вопросительный взгляд на мужа, ожидая его высочайшего приказа, и тот последовал незамедлительно. — Желание гостя — закон, — снисходительная усмешка скользнула по губам Ридара. — Встретимся в столовой. Она быстро кивнула и бесшумно исчезла за дверью, а эльф сказал, обращаясь к Йорвету: — Уверен, ты будешь восхищён кулинарным мастерством Вейлин. Скажу прямо — готовит она намного лучше, чем колдует, именно поэтому я настоял на том, чтобы она прекратила тратить бесценное время на то, в чём никогда не достигнет успеха, и полностью посвятила себя семье. — Её ты, конечно же, не спросил… — обронил Йорвет. — Выходя замуж, женщина теряет право распоряжаться собой и вверяет свою судьбу в руки мужа, — нисколько не смутился Ридар. — Именно он решает, чем она должна заниматься, а о чём стоит забыть раз и навсегда. — А если она не согласна? — Тогда пусть остаётся свободной или… охмурит какого-нибудь бесхребетного слизняка, которому будет за счастье жить под её каблуком. Настоящий мужчина никогда не допустит подобного неуважения к себе, — снисходительно пояснил Ридар. — Так говорил мой отец, а его слова всегда были для меня непреложной истиной, как и для любого правильно воспитанного сына. — Ясно, — усмехнулся Йорвет, понимая, что корни всех бед Таны уходят гораздо глубже. — Думаю, не стоит говорить, что и здесь я с тобой не согласен? Но давай отложим очередной бесполезный спор на потом, нас ждут в столовой, — он встал и первым пошёл к двери, не оставляя собеседнику выбора.

***

— Этот кубок я поднимаю за тебя, Тануэн, — сказал Ридар, когда все заняли места за большим круглым столом, а Вейлин наполнила тарелки аппетитно пахнущей снедью. — За блестящее будущее, которое ждёт тебя в новом мире. Теперь я вижу, что ненапрасно заботился о тебе столько лет, и все посеянные мной семена благополучно проросли и принесли прекрасные плоды. — Спасибо, отец, — Тана опустила глаза, а её щёки порозовели, сейчас она снова стала той испуганной девочкой, которой пришла на борт Нагльфара, и Йорвету это категорически не нравилось. — Не стоит благодарности, — великодушно изрёк Ридар, — я сделал то, что должен был, как и положено хорошему отцу. Я дал тебе не только жизнь, но и образование и, благодаря этому, ты не просто вошла в команду избранных, но и вскоре займёшь достойное место у трона. Тануэн аэп Вейлин — советница её Величества, как же прекрасно это звучит, не так ли? — он обвёл присутствующих взглядом, требуя подтверждения своим словам, и Вейлин тут же согласно кивнула, Тана ещё ниже опустила голову, а Йорвет чуть улыбнулся, надеясь, что этого хватит, чтобы фарс завершился. — Так выпьем же за это, а после — насладимся пищей и побеседуем о вашем путешествии. Я сгораю от любопытства узнать, где вы были и что видели. — Конечно, отец, — тихо сказала Тануэн, послушно пригубила вино и поставила кубок на стол под одобрительным взглядом Ридара. — Йорвет обязательно расскажет тебе обо всём, поскольку я не разведчик и видела новые миры только с палубы корабля. Эредин приказал мне оставаться в лазарете и заниматься ранеными, — добавила, видя мелькнувшее на суровом отцовском лице недовольство, — а ты сам говорил, что воля короля… — Закон. И повторю это ещё раз, — морщины на лбу эльфа разгладились, ведь дочь выполняла приказ, а не трусила, как было подумалось ему. — И с удовольствием послушаю Йорвета, если, конечно, он пожелает утолить моё любопытство, — и снова тон стал совсем другим, чуть ли не заискивающе-просительным. — Пожелает, — странно усмехнулся Йорвет, ставя на стол свой полупустой кубок, — и начну, пожалуй, прямо сейчас и с самого главного. Я пришёл сюда не только как соратник Тануэн, но и как… её муж, — это короткое слово произвело эффект разорвавшейся бомбы. Тана резко подняла голову, испуганно глядя на него, Вейлин прикрыла рот рукой, а её и без того большие глаза стали просто огромными. Ридар удивлённо вскинул брови, но мгновенно овладел собой, заставил себя почти искренне улыбнуться и тут же сказал: — Какая… неожиданная, но приятная новость… Пожалуй, к ней нам потребуется совершенно другое вино, из моих особых запасов. Я принесу его сам, — он встал из-за стола и, прихрамывая, пошагал к выходу из столовой. Спускаясь в подвал за обещанным вином, Ридар усиленно пытался взять себя в руки и понять, как относиться к только что услышанному. С одной стороны, Тануэн осмелилась ослушаться его и выбрала мужа, забыв поставить в известность отца и не спросив его разрешения на этот брак. С другой — её избранником стал не абы кто, а сам Йорвет — легендарный командир, встреча с которым действительно честь для любого Seidhe. Пожалуй, эта партия будет гораздо лучше той, на которую Ридар когда-то возлагал большие надежды. Он мечтал, что Тануэн легко очарует крайне перспективного Аэнира и породнится через него с самой Знающей. Не раз и не два он говорил дочери, что это необходимо для её же блага и требовал, чтобы она приложила все усилия и окрутила юношу. Тана покорно слушала и кивала, обещая сделать всё возможное, но с треском провалила отцовское задание. Вместо того, чтобы очаровать Аэнира, влюбилась в него сама, а потом жаловалась матери, что юноша видит в ней только младшую сестру, и плакала, думая, что этот разговор останется тайной. Тануэн не знала, что Вейлин уже очень давно не скрывает от него ничего, и этот разговор стал его достоянием, как только она вернулась обратно в Академию. Сказать, что это его разозлило, значило промолчать. Мало того, что у Таны не хватило ума на элементарное — вскружить голову юнцу, так ещё и нюни развесила, вместо того, чтобы бороться за своё будущее до конца! Неужели так трудно пустить в ход чары и затащить кавалера в постель, понести от него и поставить перед фактом? Конечно, Аэнир мог бы начать артачиться и отказываться жениться, но тогда о его недостойном поведении стало бы тут же известно Иде, а гневить столь высокопоставленную родственницу юнец не решился бы никогда. Женился бы, как миленький, обеспечив Тануэн достойную жизнь при дворе, уж об этом Ридар позаботился бы лично. Тана перечеркнула все честолюбивые мечты и даже впервые посмела огрызнуться, когда он стал отчитывать её в следующую встречу. Она осмелилась не только спорить с ним, но и заявила, что не собирается пускать в ход магию, поскольку это низко, подло и недостойно. Нельзя заставлять себя любить, даже по прямому приказу отца! Тогда он едва сдержался, чтобы не ударить её, и велел убираться обратно в Академию и не возвращаться до тех пор, пока не окончит её и не докажет, что деньги на обучение были потрачены не зря. Тануэн хлопнула дверью и ушла, вернулась уже дипломированной чародейкой, а он почти остыл к этому времени. В конце концов, на Аэнире свет клином не сошёлся, в мире есть много более достойных мужчин, приближённых к трону гораздо больше. Он даже начал исподволь подыскивать таких, а потом к ним явилась сама Ида и предложила Тануэн поучаствовать в поисках нового мира. В этот раз приказывать дочери не пришлось. Тана ухватилась за предложение, словно за спасательный круг, а он горячо поддержал желание дочери. Среди членов команды обязательно найдётся достойная партия, да и сам Глас, насколько ему было известно, не связан узами брака, а значит существует вполне реальная возможность породниться с самим королём! В конце концов, Тануэн юна, красива и целомудренна — идеальная кандидатка в королевы нового мира. Была. До сегодняшнего дня. Йорвет, конечно, не Эредин, и королем ему не быть, но… уже сейчас он — один из советников, да и его слава до сих пор гремит на Континенте. И даже хорошо, что с Аэниром ничего не вышло, а в итоге Тануэн сумела заарканить живую легенду. Судя по тому, что заявил Йорвет, их отношения зашли достаточно далеко и пути назад уже нет. Конечно, паршиво, что всё это случилось без его ведома и согласия, но… винить Тануэн за это уже поздно, да и не станешь же высказывать ей что-то при Йорвете. В конце концов, главное — результат, а он почти идеален, ведь Тана не только смогла войти в милость к Эредину, но и отхватила мужа, о котором мечтала половина молодых эльфок Континента. А значит, стоит закрыть глаза на вольное обращение дочери с собственным целомудрием, если её легкомыслие не смутило и не оттолкнуло Йорвета, то так тому и быть. Правда, сама живая легенда оказалась крепким орешком. Их взгляды на семейный уклад, воспитание детей и жены были диаметрально противоположны, но… время покажет, кто из них прав. Рано или поздно Йорвет поймёт, что домочадцев надо держать в ежовых рукавицах, ведь в противном случае ни о каком порядке и послушании не может быть и речи, а без них не бывает идеальной семьи. Но это будет потом, а сейчас он вернётся за стол и совершенно искренне поздравит дочь со столь удачной партией и пожелает им счастья, такого же идеального, как есть у него самого.