Академия Эльтеров

Это было в первое же занятие третьего семестра. Программа обучения по физической подготовке требовала провести среди студентов поединок-дуэль — в идеале требовалось выйти добровольцем, выбрать себе противника и показать Лерию Григорьичу, чему вас научили за год магической теоретики. Без подготовки, лишь узнав технику безопасности и правила поединков. Собрав подписи о том, что и с тем, и с другим студенты ознакомились, преподаватель физической подготовки отправил их по раздевалкам, где второй курс дожидались учебные доспехи, магически безразмерные, уберегающие от ожогов, переохлаждений, вывихов и переломов, но при этом не усиляемые и зачарованиям не подвержимые. Радостный Бублик — ура, можно бить морды и ещё за это оценки за это получать — вызвался на площадку первым, а взгляд Лерия Григорьича заскользил по нестройным рядам магов, спешно ищущих пути отхода. Преподаватель физической подготовки живо припомнил все «воспаления хитрости», прогулы, опоздания и страдания ерундой на его парах и выбрал в жертвы Шульдиха… — А может, не надо? — Песцов отошёл поближе к дверям раздевалки. — Надо, — надвигался Лерий. — На площадку пошёл! — и повелительно указал направление. — Ну тут столько народу мечтает Буб… Даше почки отбить, и я не первый, честное слово, — Шульдих упирался как мог, и ногами, и посохом, и удрать пытался, не стесняясь однокурсников, но Лерий отконвоировал его к площадке. Колдун посмотрел на друга, заново оценил рост (на голову выше), вес (как два Бэйнона), размах плеч и длину меча. — А можно я сразу упаду? — жалобно простонал Шульдих, вцепившись в посох. — Нет! — рявкнул Лерий, за наплечник почти закинул колдуна на площадку и хлопнул калиткой, замкнув защитный контур. Песцов, натянув капюшон и щёлкнув креплением забрала, неуверенно, но уже чисто машинально принял боевую стойку. Расстояние между противниками было достаточным, чтобы колдун успел ударить становым заклятьем сразу после отмашки Лерия, а значит, захватить инициативу, но Бэйнон психанул, и слишком сильное «инферно» взорвалось в воздухе, не долетев до Бублика — Збрышек атаковал под прикрытием дыма размашистым ударом с плеча, от которого Куллхир отпрыгнул, кинув, не прицеливаясь, три «огнешара», следующий парировал посохом, жалобно тренькнувшим от разбитого «разъедания». Дарий ударил с разбегу «оглушением», и худосочного колдуна снесло метров на пять и ещё один протащило по земле. «Это шанс», — заключил Шульдих, подскочив с пыльной площадки, и рванул от воина со всех ног. Первый круг Дарий ещё пытался его догнать, на втором нещадно «срезал» путь, но колдун ускользал буквально из рук, на третьем Збрышек махнул рукой на это неблагодарное занятие и вальяжной походкой отправился наперерез соседу по комнате — Шульдих просто не успел затормозить и развернуться, когда Дарий изловил таки его за шкирдан, поднял над землёй и гулко (из-за шлема) поинтересовался: — Ты чего бегаешь? — Тренируюсь, — огрызнулся Шуш, пытаясь ногами нащупать почву. — Драться, едрить вас об ногу через коромысло! — прокричал им Лерий. — Вы что, на свиданке?! А ну вмазал ему как следует! Кого конкретно Григорьич хотел подбодрить, непонятно, но Бублик понял всё по-своему и с изрядной магической приправой пихнул колдуна кулаком в живот — Шульдих всхлипнул и выронил посох. «Стан» с того мгновения на много лет стал ночным кошмаром впечатлительного колдуна — ужас того, как за волной обжигающего холода тело пропадает, исчезает, словно его заглатывает неведомое чудовище. Сначала отнимаются руки и ноги, потом исчезает ощущение тела вообще, дыхание перехватывает, кровь стучит в висках, обрывается слух, и зрение медленно, словно тлеющая бумага, сгорает… тьма… — Пять… четыре… три… — Лерий досчитал до одного и разомкнул защитный контур. — Хватит симулировать — тоже мне, нежный гладиолус, — потряс он за плечо колдуна, которого Бублик со всей аккуратностью уложил на землю. — Не смешно! Григорьич нащупал пальцами жилку под челюстью колдуна и огласил площадку командным рёвом «Вася-а-а-а-а!». Дежурившая с книжкой на крыльце больничного корпуса — план территории был продуман — жрица сорвалась с места, по пути сбив вазон с «граммофонами». — Что? Головой ударился? — Не дышит, и сердце не бьётся, — резюмировал Григорьич, вставая с колен, чтобы не мешать Василисе. Второй курс переглядывался и шептался: в глазах девочек читался ужас, рядом с подавленным Збрышеком, наблюдавшим процесс реанимации со смесью непонимания и растерянности в глазах, остались только неизменные невозмутимо любопытный Бейкербрейнгель и «постоянные участники» в лице Лиса, Кирсанова и Нэшши — остальные бочком-бочком расползлись от «убивца» подальше. Наконец Шульдих глубоко и хрипло вздохнул, медленно приоткрыл глаза и тут же захлопнул их обратно. — Юльче, — позвала жрица, и из окна больничного корпуса высунулась сонная черноволосая паладинша. — Юльче, тащи сюда носилки и Розу. — А Инесса? — Я сама ей скажу. Ощущения возвращались в обратном порядке, хотя и заметно быстрее: зрение и слух окрасили мир цветом и звуками практически одновременно, организмус при всей своей худобе казался непомерно тяжёлым, однако пошевелить пальцами Бэйнон смог уже лёжа на слишком мягкой кровати больничного корпуса, в рубахе, трусах и под колючим одеялом. — … И ведь пока не ударят — не проверишь, есть она или нет, — сердобольно квохтала Амата Инесса, гремя какими-то склянками. Более всего пожилая имберская жрица напоминала детскую игрушку-неваляшку — маленькая, вся кругленькая, очень быстро перебирающая ножками при ходьбе и просто каким-то чудом не сбивающая с полок и столов многочисленные склянки с зельями и растворами. — Так, молодой человек, тебе ещё лежать и лежать, — проходя мимо, Амата уложила севшего было Куллхира обратно в кровать. — Завтра утром, — сняла с полки шкафчика склянку с мерцающим золотистым цветом зельем и посмотрела её на свет. — Так и быть — отпущу, — Инесса, качающимся на волнах буксирчиком пробежав к столу, накапала жидкость из склянки в стакан. — Юльче, Роза, идите уже отсюда — там в приёмном покое один перелом, два вывиха и порча на неудачу сидят. Паладинши ушли, а жрица, продавив объёмным тылом соседнюю с шульдиховой кровать чуть ли не до пола, протянула колдуну тот самый стакан, на вид — с обычной водой. — Охохонюшки, ведь только вчера новую статистику прислали, а ты взял и испортил, — пустой уже стакан просто испарился в руках Песцова, а Амата Инесса порывистым движением обхватила костлявое колдунское запястье и задумалась, считая пульс. — У тебя аллергия на стан. Очень редкая болячка, один случай на десятерых эльтеров, и никак не обнаруживается. Ты какой курс? Второй? А ну тогда знаешь, как «станы» работают, только в твоём случае, получая сигнал на отключение части волосков, нервная система полностью «сворачивается». Организм даже дышать забывает, — кажется, темпом пульса почтенная Инесса осталась довольна. — И так каждый раз? — с ужасом спросил Шульдих. — А… а как же армия? — Ничего, служат и не такие, — мягко улыбнулась жрица. — С возрастом, когда регенерация усилится, будешь просто в обморок падать. «Просто?!» — вопрос сей читался в широко раскрытых глазах колдуна. — Ну всё не умирать на минуту-другую, — пожала плечиками почтенная Инесса и попыталась встать с кровати. Нет, ей определённо требовалось помочь, но что-то подсказывало Куллхиру, что эта дама его вместе с собой уронит. — Я сейчас подберу тебе травки — будешь пить, пока не закончатся, потом посмотрим. У тебя слишком расшатанные нервы, аура «скачет», как у пятилетнего ребёнка после кошмарного сна. Истерики бывают? Песцов надулся — акрисовский мужчина должен быть могуч, пахуч, волосат и непоколебим. Бэйнон пытался соответствовать хотя бы последнему. — Значит, бывают. Ох, знаю я клиентуру с вашей кафедры, — жрица скрылась за ширмой, но продолжала вещать: — Один в обморок на паре свалился, другой предел последовательности узоров на стене Храма пытался решить. Чем вы там таким занимаетесь, что ночами не спите и крохи в рот не берёте? Домашние задания по магическому анализу и кучу проектов проклятий и заклятий — каждый год профессор Рюриков дополнял программу обучения новинками магической науки, но при этом забывал хоть что-нибудь устаревшее вычесть. — В общем, я рекомендую хорошо спать и нормально есть, а то тебя скоро ветром сдувать будет… Наутро прибежал Бублик с неизвестно у кого отобранными яблоками и, плюхнувшись с разбегу на кровать, заявил: — У меня для тебя две новости — хорошая и плохая… — Хорошую! — перебил его колдун. При неуёмном оптимизме Збрышека ещё неизвестно, какая хуже. — Ты выиграл поединок, — ухмыльнулся Дарий. — Как? Я же свалился. — По очкам же. У тебя было переполненное силой «инферно» на полбалла, — начал загибать пальцы Збрышек. — И три «пламени хаоса», а мне Григорьич кучу ошибок нашёл. Ну не могу я по правилам, я ж этот… как его… импровизатор! — А плохая? — Я потребовал реванш, — широко улыбнулся Дарий. — И-ы-ы-ы! — колдун со стоном сполз на подушку и укрылся одеялом с головой. — Ну полтора месяца впереди, потренируемся…