***
Во время перемен Седрик несколько раз столкнулся с Гермионой в коридорах, которая не стеснялась каждый раз бросать на него сердитый взгляд. Он и сейчас наблюдал за парой карих глаз, которые время от времени смотрели в его сторону. Гермиона стояла у противоположной стены и разговаривала с Гарри. Седрик улыбнулся девочке, на что Грейнджер хмыкнула, задрала подбородок в своей привычной манере, и отвернулась. Диггори начинало казаться, что она следит за ним. И если первые несколько раз это казалось забавным, то сейчас начинало раздражать. Седрик решил закончить все здесь и сейчас. Он подошел к Гермионе и, взяв за локоть, отвел в сторону. Шоргус присвистнул, а Гарри вцепился в предплечье парня, останавливая. — Все нормально, Гарри, — Гермиона улыбнулась другу и он, хоть и не хотел, но все же разжал пальцы. — Послушай, — голос Седрика был тихим, — может, уже хватит так глазеть? Если люди заметят, то могут все неправильно истолковать. Пойдут слухи. Нижняя губа Гермионы дрогнула. Девочка громко выдохнула и покачала головой, сложив руки на груди. Седрику это не нравилось. — Ты думаешь, что мне есть дело до других? Больше половины Хогвартса смотрят на меня свысока, потому что я грязнокровка, — ехидный огонек мелькнул в ее глазах. — Тебя это забавляет? — Ни сколько. Джин и Майкл — хорошие родители. И меня раздражает, что некоторые истинные волшебники оскорбляют их. — Знаешь, ты… Седрик пошатнулся. Перед его глазами все поплыло, в ушах зазвенело. Он чувствовал, как его тело постепенно наливается свинцом. Парень чувствовал легкое недомогание все утро; голова болела. Он с трудом высидел все уроки, стараясь не заснуть или, что еще хуже, не свалиться в обморок. Ему следовало пойти к мадам Помфри сразу, но Седрик решил, что все само пройдет. И зря. Его организм больше не мог сражаться, ноги не держали, а веки слипались. Последнее, что он услышал — девичий визг и крик Поттера: «Гермиона!».***
Седрик очнулся уже в больничном крыле. Простыня под ним была сырая от пота, кости ломило. Он простонал, накрывая ладонями лицо, когда Шоргус, сидя рядом на кровати, рассказал, что Седрик потерял сознания и свалился прямо на Грейнджер, придавив собой; девочка отделалась ушибами. Его добил тот факт, что Чжоу видела весь этот позор. Седрик истерично смеялся, не понимая, почему жизнь так наказывает его. — Зато на уроки завтра не пойдешь, — Шоргус ободряюще похлопал друга по ногам. — Да уж лучше бы я сходил на занятия или вовсе написал экзамен, чем так опозориться… Ты виноват в моей болезни не меньше, чем Гермиона, с которой я вчера прогулялся под дождем. — О чем, кстати, вы вчера говорили? Ты так и не рассказал, — глаза Шоргуса заблестели. Он наклонился вперед и оперся предплечьями на бедра. — О трансфигурации. Парень недоверчиво выгнул бровь. Седрик был одним из лучших на курсе по предмету профессора Макгонагалл, но Шоргус не мог поверить — и не собирался -, что только ради этого Гермиона увела его черт знает куда. — А я и не знал, что вы с ней хорошо общаетесь. — Не нужно быть друзьями для того, чтобы попросить помощь. — И она, конечно же, решила попросить тебя — парня, с которым даже не знакома, — Седрик молчал, но Шоргус не думал сдаваться: — Гермиона не похожа на человека, которому требуется помощь в учебе. Диггори с невозмутимым видом смотрел на друга. Верить или нет — это уже решать Шоргусу, но от Седрика он больше не услышит никаких комментариев. Парень разочарованно вздохнул и поднялся на ноги. Кинув на прощание: «Поправляйся, зайду проверить тебя попозже», — он ушел, кидая на друга обиженный взгляд все то время, пока шел до двери. Шоргус надеялся, что Седрик передумает, но тот только пожал плечами: ему больше нечего добавить. Оставшись в тишине, больной облегченно выдохнул. Сквозь окно, находившееся напротив его больничной койки, в комнату пробирались лучи солнца, которое усердно поработало сегодня и уже уходило за горизонт, позволяя приступить к работе напарнице луне. Небо было наполнено нежными и яркими цветами, словно неряшливый художник случайно смахнул рукой баночки красок и они растеклись по огромному полотну, смешались и создали невероятный узор: яркие цвета красного и оранжевого слились с нежными оттенками розового и темно-фиолетового. Атмосфера спокойствия и умиротворенности уносила его далеко, окунала в приятные, но вместе с тем грустные воспоминания прошлого. Печальные не от событий, а от того, что, наверное, в то время было слишком хорошо и хотелось бы повторить, но уже не получится. Хотя бы потому, что существуют в жизни моменты, которые происходят единожды и, как бы этого не хотелось, но уже не получится ощутить те же эмоции, чувства, ничего… Седрик вспомнил их первый разговор с Чжоу. Это случилось около года назад; они чуть не столкнулись во внутреннем дворике, и, чтобы не сбить девушку с ног, парень сделал шаг в сторону, но запнулся об собственную ногу и упал на землю. Ее карие глаза встревоженно смотрели на него сверху вниз; девушка присела на корточки и их лица поравнялись. Седрика накрыла необъяснимая волна эмоций, он решил, что это любовь с первого взгляда. Кончики его пальцев покалывало, парень не мог сдержать улыбку. Чжоу была восхитительной: милое круглое личико, пухлые губки, открытый взгляд, в котором читались доброта и чистота ее мыслей. — Ты как? — Седрик молчал; не мог вымолвить ни слова, потерявшись где-то в глубинах своих мыслей. — Не ушибся? — Отлично, — он кивнул, закусывая нижнюю губу изнутри. Она странно на него посмотрела и рассмеялась, прикрывая рот рукой. Седрик встал и от волнения не знал, куда деть руки: он упирал их в бока, складывал в карманы брюк, хлопал по бедрам. — Точно все хорошо? — Чжоу улыбалась. — Да… Я, кстати, Седрик. — Мое имя Чжоу. Как так получилось, что ловец квиддича оказался таким неуклюжим? — Если скажу, что ты сразила меня своей красотой — это будет слишком банально? — Именно так. С этого и началось их знакомство, за год так и не переросшее ни во что, кроме крепкой дружбы. Седрик почему-то не решался рушить между ними образовавшуюся связь, но, в то же время, безумно желал назвать Чжоу своей, прижать к себе и накрыть ее губы своими, вложив в поцелуй все, что он чувствует к ней. Сегодня, как и тогда, был точно такой же закат: ослепительной яркий, но в то же время такой нежный и романтичный. — Седрик? — дверь скрипнула. Седрику не нужно было видеть девушку, чтобы догадаться, что к нему пришла Чжоу. — Не ожидал, — парень выпрямился на кровати, растирая виски указательным и средним пальцами: голова все еще болела. — Ты как? — от этого вопроса что-то внутри него закололо, но это было приятное чувство. — Отлично. Неожиданно девушка рассмеялась. Присев на краешек кровати, она посмотрела Седрику в глаза, убирая назад спавшие ему на лоб пряди волос. — Знакомый разговор, не находишь? Седрик улыбнулся и нежно сжал запястье Чжоу пальцами — ее кожа была холодной, наверное, недавно пришла с улицы. Он смотрел на нее, захваченный атмосферой воспоминаний; девушка смущенно отвела взгляд, чувствуя, как ее щеки краснеют. В тихом лазарете, где по счастливой случайности не было никого, кроме них, Седрик решился на то, что не мог позволить сделать себе долгое время. Он коснулся свободной рукой щеки Чжоу и наклонился к ее лицу. Девушка взволнованно смотрела на него; она догадывалась, что парень собирался сделать, и не возражала, прикрывая глаза. Седрик нежно, едва ощутимо коснулся сухих губ, услышав разочарованный вздох. Он усмехнулся. Его пальцы скользнули по ее шее вниз и ушли в сторону затылка, зарываясь в ее густые черные волосы. Седрик притянул Чжоу ближе к себе и впился в ее губы, застонав от удовольствия. Ему нравился вкус поцелуя, нравились прикосновения ее нежного языка и то, как девушка сжимала ткань его рубашки, не желая прерывать этот момент.