A Dangerous Game To Play

Tina Он стоит в проходе, пьяный, уставший, будто его несколько километров тащили по земле, без остановки, без передышки, его бросало на поворотах, он сильно ударялся об углы стен; взгляд, как у брошенного на произвол судьбы щенка, и только улыбка украшает его лицо. Я не узнаю в нём того Шеннона, которого видела всего несколько часов назад. Лето лежит в гостиной на диване, наверное, спит, но какое-то чувство не позволяет мне спать, говорит: «Не спи! Нельзя!», и я подчиняюсь, не смыкаю глаз ни на минутку, прислушиваюсь к каждому шороху за дверью, к своему собственному дыханию, которое почти не слышно в этой тишине, на секунды перестаю дышать, чтобы не упустить какой-либо звук, который может донестись из другой комнаты. Так проходит секунда за секундой, минута за минутой, час за часом, глаза невольно начинают закрываться, я медленно проваливаюсь в сон, такой приятный, обволакивающий с ног до головы. Неожиданный грохот в гостиной заставляет меня сорваться с кровати. Вбежав в комнату, я вижу, что Шеннон сидит на диване, на полу растёкся кофе и валяются осколки от кружки — он устроил мне мини-Армагеддон. Тихо подхожу к нему, присаживаюсь рядом, ладонью касаюсь его плеча, провожу ею по лопатке, медленно скольжу по спине поверх мокрой футболки к пояснице и обратно, успокаиваю, из приоткрытого рта вырывается тяжёлое, прерывистое дыхание — ему приснился кошмар. — Сделать тебе ещё кофе? — шепчу тихо, всё ещё поглаживая Шеннона по спине. Он утвердительно кивает, смотрит на меня, а потом слегка улыбается. Поднимаюсь с дивана, осторожно собираю осколки чашки, потом вытираю кофе с пола, а уже тогда иду на кухню. Турка стоит на плите, запах кофе проникает в каждый уголок дома, наполняя его уютом, которого иногда так не хватает. Широкая, тёплая ладонь Шеннона касается моего плеча, я чувствую то, как близко он стоит, что стоит немного отклониться назад и я прикоснусь спиной к его груди, торсу, на минутку почувствую себя слабой. Прикрыв глаза, позволяю себе сделать это — побыть слабой девчонкой, которой тоже нужна поддержка сильного мужчины, его забота, защита, ласка и нежность. Спиной опираюсь на Лето, чувствую, как он вдыхает воздух, задерживает его на секунды, выдыхает, его рука скользит от плеча по руке вниз, наши пальцы сплетаются в замок. Я закрываю глаза и ощущаю, как Шеннон губами касается моего затылка, проводит носом по волосам, опускает голову, и его губы уже прикасаются к нежной коже, а по телу бегут мурашки, сердце стучит быстрее, сильнее. Рукой тянусь к плите, выключаю газ под туркой, освобождаю свою руку из его, и резко поворачиваюсь к Шеннону, обхватываю его шею обеими руками и смотрю в глаза, пытаюсь понять по его взгляду хоть что-то, но тщетно. Плевать! Возможно, это неправильно, так нельзя, и вообще не стоит этого делать, но мне всё равно, ведь именно сейчас меня тянет к нему, я хочу обнять его, поцеловать, ощутить сильные руки у себя на талии, утонуть в его крепких объятиях, а что будет завтра — не важно, это будет завтра, но не сегодня и не в этот момент. Медленно рука Шеннона опускается на талию, он притягивает меня к себе, теперь наши тела тесно соприкасаются, можно почувствовать, как вздымается и опускается его и моя грудь. Чувствую, как подкашиваются ноги, руки дрожат, сердце рвётся из груди, а Лето всё это время смотрит мне в глаза, изучает, завораживает, влюбляет, подчиняет себе, од­ним толь­ко взгля­дом зас­тавля­ет те­ло пок­ры­вать­ся гу­синой ко­жей. Прикасаюсь к его щеке ладонью, большим пальцем провожу по нижней губе, покусываю свои губы, но так боюсь сделать первый шаг, не могу переступить через себя, хотя минуту назад казалась такой храброй. Немного привстаю на носочки, касаюсь его губ своими, по телу будто пропускают электрический разряд, от которого содрогаешься. Опускаю руки на талию Шеннона, пальцами касаюсь обнажённой кожи, виднеющейся из-под футболки, если этот кусок ткани так можно назвать. Хватаю её за подол и хочу потянуть вверх, но Лето разрывает поцелуй, хватает меня за кисти рук и пристально смотрит, его губы растягиваются в ухмылке. — Ты действительно этого хочешь? — Голос хриплый, тихий, такой соблазнительный, но такой серьёзный. — Не боишься, что утром пожалеешь об этом? — Плевать… Может быть, утром пожалею, а сейчас я хочу тебя. Поэтому закрой рот и делай то, что сам так долго желал. Shannon В комнате ещё темно, солнце тоже не спешит просыпаться, позволяет нам насладиться прелестью ночи, романтики и теми чувствами, которые мы никогда бы не проявили днём. Тина сейчас такая невероятно милая, никогда бы не подумал, что она может быть такой расслабленной, спокойной, а не дерзкой стервой, которой я её вижу или какой она хочет себя показать. Её голова лежит на моей груди, одной рукой она обнимает меня, а я обнимаю её за плечо, порой вожу по нему пальцами или перебираю её волосы. Наконец-то можно рассмотреть её и не наткнуться на её злобный взгляд, которым она уничтожает тебя, потом сжигает дотла и радуется своей победе. Провожу пальцем по щеке Тины, по носику, она смешно морщит его, потирает рукой и снова обнимает меня. Проделываю тот же трюк ещё раз, но теперь она открывает глаза и смотрит на меня, её губ касается улыбка, которая сводит меня с ума. Кто-то сказал бы «да нет в этой девчонке ничего особенного», но я готов поспорить. Она далека от идеальной девушки, нет типичной красоты, как у моделей, но в этом и является её особенность, ведь каждая маленькая морщинка или небольшой шрамик на лбу, или её поведение делают её такой, какая она есть. Тина приподнимается на локте, ладонью касается моей груди, проводит по ней выше, пальцами касается ключицы, губами — плеча, поднимается чуть выше и скользит ими по шее, а по телу табуном бегут мурашки. Она целует в щеку, возле уха, от поцелуя в висок глаза закрываются, он как выстрел; зубами прикусывает ухо и усмехается. Я слышу, как она глубоко вдыхает, будто готовится что-то сказать, но не говорит. Тина садиться на кровати, тянется за халатом, надевает его, поворачивается ко мне и пристально смотрит. Мне становится не по себе, ведь, как правило, с такого начинается настоящий кошмар. — Шеннон, я знаю, что ты сейчас возненавидишь меня, впрочем, это будет логично, но… Между нами ничего не будет. Не может быть. Я знаю, ты полностью обнажил свою душу передо мной, рассказал то, что тревожит тебя и поверь, я никому не расскажу, даже Джареду, но… — Да чего уже там, — мой голос звучит непривычно угрюмо, неужели мне действительно обидно? Да, чёрт возьми, мне больно! Меня будто только что ножом ударили. — Ты уже говорила это. Забудем всё это и продолжим жить, как прежде. — Шенн… — Господи, Тина, хватит! Думаешь, я глупый или бесчувственная сволочь, которой плевать на то, кого трахать? Должен тебя разочаровать: у меня тоже есть чувства, с которыми надо считаться. Спокойной ночи. Я встал с кровати, быстро оделся и покинул уютный дом, в котором всего несколько минут назад мне было так хорошо, нам было хорошо. Я завёл мотор мотоцикла и поехал на Буэна Виста, к самой важной и прекрасной женщине в моей жизни — к маме.