A Dangerous Game To Play

Ещё неделю назад я даже не думала о том, чтобы возвращаться на работу к Марсам, но во время одной из прогулок в Йосемити, Джей убедил вернуться, мол Эмме скучно да и он с Томо тоже соскучились, про Шеннона мы не говорили, наверное, Джаред тоже с ним тогда не очень-то общался. Но то, что случилось сегодня, стало для меня настоящей неожиданностью: я и представить не могла, что Шенн приедет, но как только увидела его на пороге, поняла, что мы опять поругаемся — это то, чего не избежать, какой бы ситуация ни была, потому что мы всегда ссоримся. Теперь интересно, что же принесёт новый день, надеюсь, не очередную ругань со старшим Лето, потому что это знатно выматывает. Решив не дожидаться Макса с работы, я подумала и поняла, что лечь раньше, хорошенько выспаться и с головой уйти в работу, отвлечься от ненужных мыслей — это лучшее, что можно было бы сделать. Телефон разрывался, солнце светило так ярко, что открывать глаза казалось опасным действием, но, тем не менее, пришлось их разлепить и посмотреть, кто же так хочет поговорить со мной. Ответить на звонок я не успела, зато успела прочитать сообщение от Джареда: «Через тридцать минут в Марс Лаб! Опоздаешь — пеняй на себя!» Вот же чёрт! Джаред никогда не пишет мне сообщения, если только он не разозлился из-за того, что я не отвечаю на его звонки, а это бывает крайне редко, но метко. Однажды я уже убедилась, что игнорировать его текстовые послания после сотни звонков — не самое приятное дело. Я быстро спрыгнула с кровати, приняла душ, не заморачиваясь с одеждой, натянула первое, что вывалилось из шкафа: тёмные джинсы и старую, растянутую футболку, которой давно пора валяться на помойке, собрала волосы в хвост, вызвала такси и через десять минут выбежала из дома, как ошпаренная. Чёрт бы взял эти утренние пробки в ЛА, как же я их ненавижу, — когда я уже куплю машину-то, — но ещё больше ненавижу нотации Джея, по поводу того, что мне надо раньше ложиться спать. А сейчас я вообще не хотела приезжать в студию, ведь знала, что опоздаю, и меня точно будет ждать не самое приятное наказание: кто знает, что придёт в голову этому больному гению, — иногда становится страшно от того, что он может придумать. Влетев в студию, как фурия, я увидела, как Джаред играет на гитаре с закрытыми глазами, Шеннон развалился на диванчике, вертя барабанные палочки в руках, Томо играл что-то на фортепиано, а Эмма стояла с огромной пачкой бумаг и смотрела, как я, опираясь руками на колени, приводила дыхание в норму. — Ты опоздала, Тина. Опять, — цокнул Джей и посмотрел на меня, да так, что по телу пробежалось стадо мурашек, затем по позвоночнику потекла струйка пота, больше походившая на огромную и скользкую анаконду, а сердце упало в пятки, и вряд ли вернётся на прежнее место. — А я тебя предупреждал. — Да бл, кхм, Джаред! Ты специально дал мне тридцать минут, зная, что утром в этом чёртовом городе пробки. Ты издеваешься надо мной, сукин сын?! — Хотел бы я посмотреть, кого убьют первым — Джея или Шеннона, ты как думаешь, Эмма? — Раздался голос гитариста. — Ставлю на Джея. Ведь это он всё придумал. — Я тоже, — усмехнулась Эмма, подходя ко мне. — У меня медовый месяц намечается, поэтому вот всё это — твоё. Потом расскажешь, чей труп ты закапывала первым. Томо хохотнул и помахал Эмме рукой, а я, держа в руках кипу бумаг и документов, переменно смотрела то на Джареда, то на Томо, то на Шеннона, но так ничего и не могла понять: что здесь, твою мать, происходит?! — С сегодняшнего дня, ты, Тина, живёшь у Шеннона и он следит за тем, когда ты ложишься спать, а ты — следишь за ним, чтобы он не вытворял всякую херню. Вам понятно? Эти слова Джея прозвучали как гром средь ясного дня, меня будто молотком по голове стукнули, от чего я уронила всю стопку бумаг, а она приземлилась мне на ноги, после чего уши парней услышали весь мой запас матов. — Ты, блять, издеваешься?! — сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Я была в бешенстве! — Джаред, я больше… — Это не обсуждается. Я посмотрела на Томо, который едва сдерживал смех, а Джаред сидел и продолжал играть на гитаре, будто ничего не произошло, его лицо не выражало никаких эмоций, а Шеннон лишь криво улыбался, поглядывая то на меня, то на младшего брата. Подойдя к Джею, выхватила из его рук гитару, бросила на диван рядом с Шенном, и потащила этого мелкого придурка на улицу. — Как ты себе это представляешь, мудила?! У меня, между прочим, парень есть или ты свалился с горы и тебе память отшибло?! — Парень, который оставляет синяки на тебе, которым больше недели, а они никак не сойдут? Парень, который ревнует тебя к каждому столбу, даже женатому Милишевичу? Тогда, мне плевать, что он подумает. — А мне нет. Неужели ты не понимаешь, Джаред, что он и так едва терпит то, что я постоянно пропадаю с тобой, а за такую твою выходку — вообще убьёт. Подумает, что Шеннон меня… — Трахает? Да плевать! Дура, да я же тебя защитить хочу, а у Шенна тебе будет безопасно. Я вообще не понимаю, почему ты с этим мудаком встречаешься. Как ты скатилась от сильной девушку в долбаную жертву? Ты же была копом, неужели не можешь ему противостоять? — Не могу. Не знаю, почему я с ним, наверное, я просто полюбила его. А может, мне это всё нравится? Ты об этом не подумал? — Это больше похоже на тупые отговорки. Постой, давай обсудим это, раз уж начали. Ты вообще можешь объяснить мне, что происходит между тобой и моим братом? Он впервые ничего мне не рассказывает. Совсем ничего. Потому что мне кажется, что ты, сильная девушка, которая за словом в карман не лезет, боится признаться, что находясь с Максом ты всего лишь пытаешься избежать неизбежного, потому что боишься этого. — Джей, я не знаю, веришь? Ничего не понимаю, не хочу понимать, потому что стоит мне начать копаться в себе, и тогда я точно сделаю какую-то глупость, пойду в какие-то дебри и уже не выберусь. Ты хорошо знаешь своего брата, ты всегда его поддержишь, а я… Я боюсь, я — трусиха, вы с Шенноном правы. Каждый раз, когда он рядом, когда мы с ним сходимся — происходит какое-то сумасшествие, всё катится в грёбаную яму. Мне постоянно хочется оттолкнуть его, задеть, уколоть так, чтобы он сам развернулся и ушёл, никогда больше не возвращался, чтобы возненавидел меня, но как только я это делаю, меня пугает мысль о том, что это всё-таки произойдёт и… Чёрт, чем больше отталкиваю его от себя, тем больше меня к нему тянет, будто магнитом, всё сильнее и сильнее. Иногда это так больно, — я говорила спокойно, будто это был разговор о погоде или о фильме, который недавно вышел. — А Макс — это якорь, который держит тебя и не даёт окончательно притянуться к Шеннону? Ты таким способом держишь себя? Почему бы вам обоим не рискнуть, не поддаться этой страсти, сумасшествию и круговороту чувств. Я ведь не слепой, вижу, понимаю, что чувствует мой брат, когда он действительно чувствует, я знаю, когда эта любовь причиняет ему боль, но он продолжает бороться, добиваться. И тебя я хорошо научился понимать, без слов, по одному только взгляду. Скажи честно, смотри мне в глаза и скажи: ты любишь моего брата? Взгляд Джея и всё: ладошки вспотели, а меня всю трясло, будто сквозь меня пропускали разряд в 220 вольт. Я не могла смотреть на него, потому что не могла соврать, ответить шуткой или съязвить. Ему невозможно врать, невозможно уйти от ответа, он будто уже знает ответ, но ждёт, когда ты сама произнесешь это вслух; надо просто собраться с мыслями, взять всю волю в кулак и сказать, признаться себе самой, что я действительно чувствую, но не могу произнести эти слова в голос, потому что осознание страшнее чем что-либо. — Люблю, — шепнула совсем тихо и крепко обняла Джареда, уткнувшись носом ему в шею, а на душе стало легче, я наконец-то смогла сказать то, что рвалось наружу, а я столько пыталась это заглушить, похоронить. — Эта любовь слишком опасная игра. Она ничего хорошего ни мне, ни ему не принесёт. — Ты любишь его, вот и люби, позволь себе по-настоящему любить и быть любимой, как бы всё не закончилось, просто живи сейчас и сегодня. Постепенно, шаг за шагом приближайся к Шенну и сама не заметишь, как твоя жизнь изменится и ты увидишь, какой нежной умеешь быть, а не колючим ёжиком. Бросай своего тирана. Договорились? — Так точно, капитан. Постой, а то, что я буду жить у Шеннона, это… — Джаред начал смеяться так сильно, что даже хрюкнул. — Ах ты сучка! Ты меня надул. — Я тебя напугал. Поэтому не зли меня, чтобы эта угроза не стала реальностью. Но если честно, у моего брата тебе было бы лучше и безопаснее, ведь никто не знает, где он живёт. Кроме нас. Джаред подмигнул мне и вернулся в студию, а я осталась на улице, хотелось пропустить немного табака через лёгкие, а Джей постоянно ругал меня за эту «плохую» привычку, от которой не могу избавиться ещё со времен работы в британской полиции. Достав сигарету, затянулась в последний раз, вдыхая запах табачного дыма, — если и начинать новую жизнь, то без старых и вредных привычек.