Светлячок

POV Димы

      Я свихнулся. Точно свихнулся на нём с первого дня его появления. С того момента, когда он наклонился, чтобы что-то поднять, выпятив задницу, меня переклинило, не могу думать ни о чём другом, ни о ком другом… Как он вошёл в класс, гордый, ровненький – любая девчонка позавидует его осанке, весь такой блондин, наверное, крашеный, потому что настолько сияющий, что я на мгновение зажмурился. Светлячок, бля… Наверное, парнишка произвёл на меня такое мощное впечатление ещё и потому, что у нас сто лет уже не появлялось новичков. А тут – он, и сразу такой яркий! Этот Овсянников двигался плавно, грациозно, словно танцевал. Аккуратно, почти бесшумно переставлял стройные ноги, руки порхали крыльями. Он обводил класс огромными светлыми глазищами, полными волнения и неуверенности, но подбородок всё равно вздёрнут вверх. На первоклассника похож))) Ну, на семнадцать точно не тянет.       А потом этот стрип-наклон его… Упругая круглая задница, облепленная чёрной джинсой, заворожила меня. Не знал бы, что это парень, сзади бы принял за девку: фигуристый, тонкий, волосы длиннее, чем у наших пацанов, это видно, хоть Ярослав и связал их в дурацкий хвостик. Мне вдруг захотелось, чтобы он распустил его, тогда я бы мог перебирать эти шелковистые золотые пряди… Приходилось постоянно себя одёргивать. Слышал бы кто из друганов мои мысли, пристукнул бы на месте. Но шея сама поворачивалась в сторону Ярика, и я наблюдал за ним, разглядывал его лицо – красивый, блядь, с этим не поспоришь. Кожа насыщенно-медового оттенка. Голубоглазый блондин. Маленький принц.       Сидел, пялился на Кристинку исподтишка, из-под вороха светлых закрученных ресниц. Поймал мой взгляд, стал пялиться на меня. А мне просто духу не хватило ответить на его улыбку. Он вызывал странные покалывания на кончиках моих пальцев, в животе закручивалась какая-то воронка… Это было неправильно, я никогда до него ТАК на парня не смотрел.       Он вызвался к доске. Неужели такой очаровашка не с пустой башкой? Мои предрассудки подсказывали мне, что не бывает умных красавчиков, человеку даётся что-то одно, чтобы не обольщался. Но Ярик разбил мои ожидания вдребезги. Умён. Не нужно только было дотрагиваться до него в проходе. Пахло от него какой-то апельсинкой, так сладко, что захотелось носом провести ему по шее, втянуть этот запах и лизнуть, проверить – такой ли он сладкий на вкус, как казалось. Он вскинул свои прозрачные глазищи, и у меня аж дыхание перехватило, а в паху запекло. Пришлось сделать морду как можно надменнее – и скорее к своей парте. Я сидел, пытаясь успокоить стояк, и понимал, что попал.       Со мной раньше ничего подобного не происходило. Я почти ненавидел этого гадёныша за то, что хотел его. Выть готов был, на стену лезть, жизненно важно было постоянно прикасаться к нему, хоть как-нибудь, но не вызывая подозрений. А он вечно вертелся рядом с Камушкиной, и зарождающаяся во мне ревность медленно выжигала всё внутри. Его чрезмерная сексуальность жутко раздражала, и я стал его бить, не сильно, так, в лёгкой форме. Но в последний раз просто озверел. Он обнял меня, раскрыв мои намерения, хоть и в шутку, но это вывело меня из равновесия. В последнее время нервы и так истончились, а тут и вовсе оборвались. Его блядские флюиды тянулись точно в мою сторону; ширинка начинала натирать, когда Яр попадал в поле моего зрения; мне достаточно было вытянуть руку, чтобы коснуться его на уроке, но, сука, нельзя: он не поймёт, остальные загнобят (правда, потом он отсел подальше); я перетрахал почти всех знакомых блондинок….       Я изувечил бы этого прекрасного мальчика, если бы он не остановил меня. Его срывающийся, молящий о пощаде голос – как ушат холодной воды на голову. Я ублюдок. Он напуган до смерти, весь сжимается от боли, хрустально-голубые блюдца наполняются влагой – лицо сразу какое-то по-детски трогательное. Я точно знал, что если не убегу сейчас, то поцелую его. Эта родинка – словно капля горячего шоколада упала и застыла… Капризно-пухлую нижнюю губку хотелось зажать в своих, чтобы она не дрожала… Как будто полоснуло бритвой прямо по мозгам это понимание. Я рванул со всех ног, расталкивая толпу – безвольный никчёмный организм, никто ведь даже не попытался разнять, эти идиоты стояли и глазели, как я избиваю человека, который почему-то не мог толком врезать мне в ответку. И ни одного препода в тот момент в коридоре не оказалось, как назло.       Ну, что я за кретин такой?! Ярослав не виноват, что вызывает у меня противоестественные желания, не виноват, что родился таким красивым, неземным. Прости, Светлячок.       До конца недели он шугался меня, смотрел затравленно, исподлобья, боялся чем-нибудь спровоцировать, короче, был тише воды, ниже травы. А в субботу и вовсе не явился. Когда учительница спросила, знает ли кто-нибудь, почему отсутствует Овсянников, тихушница Камушкина, стесняясь и краснея, выдала, что Ярослав уже больше десяти лет профессионально занимается бальными танцами, и сегодня у него выступление в Центре Культуры. Ну и ну! Балеринка, значит. А я ведь сразу разглядел в его движениях музыку! Народ зашушукался, братва гоготнула, а я взял себе на заметку безвредную для здоровья Ярика подъёбку.       Быстренько прошерстив Инет на тему этого «Осеннего танцевального фестиваля», как прозвучало из уст Кристины, я действительно обнаружил местную афишу: пляски должны были начаться через час. То есть после окончания урока у меня будет минут пятнадцать-двадцать, чтобы добраться до Центра Культуры. Да, я собрался на это посмотреть. Было смешно: почему-то представил Яра в пачке и белых колготках, как у всех приличных балерин.       Сегодня у нас по расписанию три урока, но на два остальных я не попал – побежал на концерт. Жеке и Андрюхе наплёл, что пойду домой. Влада, который со мной сидит, сегодня, кстати, тоже не было. Уж не пошёл ли он, часом, на этот концерт? Мне не хотелось быть замеченным кем-то из своих на этом цивилизованном мероприятии. Я же типа реальный пацан, стрёмно такому, как я, всякие филармонии посещать. Но мне нужно было его увидеть. Нужна была доза его света. Билет на это шоу оказался недешёвым, пришлось раскошелиться, хрен с вами. Сидел на седьмом ряду, пригнувшись, надеясь, что Яр меня не заметит. Не близко, но и не у чёрта на куличках.       Пришлось смотреть выступление шести пар до того, как появился он. Я мечтал о его свете, а он предстал весь в чёрном, облегающем, но всё же блестящем. Не было никакой пачки, обыкновенные брюки и водолазка. Ну, конечно, не совсем обыкновенные, но ничего из того комичного, что я себе напредставлял. Волосы ничем не собраны, но зачёсаны назад и уложены гелем, очевидно, чтобы не мешались в танце. Всё в нём было лаконично, чётко, безукоризненно. Он был с партнёршей (тут все танцевали парами), но я её даже не замечал, какое-то красное пляшущее пятно. Я видел только Ярослава. Как же горячо он двигался, просто секс! Его тело послушно перетекало из одной позиции в другую, будто лёгкая материя на ветру. Силуэт его фигуры хорошо проглядывался под узким костюмчиком: мышцы в наличии – не дрыщ, но худой и гибкий, напряжённая попа торчала вверх, спинка выгнута дугой – наверное, он так же выгибается, когда кончает… Ничего общего с тем скромным наивным малышом Яськой, каким он выглядел в школе. Здесь он на своей стезе и уверен в каждом отточенном движении, он победитель. А костюм придавал ему какого-то иного, мистического шарма, и я, кажется, подсел на этого парня ещё больше.       Взглядом Яр не отпускал глаза девушки, а я почти не ревновал, я знал: в танце так надо. Но как бы мне хотелось сейчас быть на её месте! Ощущать, как прожигают голубые факелы мои глаза. Обнимать эти гордые плечи, чувствовать, как расширяется его диафрагма при вдохе, держать за руку, ловить своей кожей дуновение его дыхания, приблизиться до тесноты, впитывая жар его тела, притереться… Чистая эротика. Я еле высидел до конца номера. Когда пара, раскланявшись, скрылась за кулисами, я помчался в туалет и, закрывшись в кабинке, принялся остервенело дрочить. Дожил…