POV Димы
Не сказать, что Ярослав горел желанием со мной встречаться, но всё же он отзывался на ласки, мило краснел и отводил взгляд, когда я пристально его разглядывал. Так что я держал несменный курс к его сердцу, мчась на всех парусах. Когда поблизости никого не наблюдалось, например, в коридоре или в раздевалке на физре я мог ущипнуть его за попу или обнять и укусить за шею, наслаждаясь гневными всполохами и румянцем, озарявшими при этом его лицо. Раздевалка на физре – это вообще отдельный разговор. Мне всё никак не удавалось застать его обнажённым в процессе переодевания. Я хотел показать Ясе, ЧТО могу делать с его телом, с его нежной золотистой кожей, как я умею управлять его удовольствием и голосом: могу заставить потерять его или же использовать во всю мощь. Откровенно говоря, я хотел его трахнуть по-нормальному, как в моём сне, но не в раздевалке, конечно. Экстрим здорово заводит, но попадись мы – нам пиздец. Да и я не знал, даст ли он мне до окончания школы. Даст ли он мне вообще… Всю неделю я шалил, потихоньку приручая и приучая к себе Ярика. Но в пятницу кое-что произошло, от чего я вышел из себя и ещё больше очернил свой образ в его глазах. Овсянников всегда выходил из школы с Камушкиной и провожал её до остановки. Между ними и без того были очень тёплые отношения, дразнящие мои нервы: он то приобнимет её, то улыбнётся ей так солнечно, что она вся прям тает, точно кусок льда. А мне, кстати, он не посвятил ещё ни одной улыбки. Так вот, в ту пятницу они, как обычно, стояли на остановке, подъехал Кристинин автобус, они повернули лица друг к другу, и эта сучка поцеловала его в губы! А потом они улыбнулись друг другу, она села в свой грёбаный автобус, и Яся, наконец, заметил меня. Я думаю, что заметно дымился от ревности, и весь мой вид говорил о том, что сейчас я готов пойти на убийство. Если они тайно встречаются, я придушу её собственноручно, а этого балеруна-вертихвоста… не знаю даже… сначала вытрахаю из него всю дурь, чтобы не смел по сторонам смотреть, потом прикую наручниками к своей кровати и снова хорошенько оттрахаю… Так, что-то направление мыслей у меня какое-то одностороннее, в штанах уже становится тесно. Казня его взглядом, я достал телефон, сделал вид, что набрал какой-то номер и приложил к уху. Я же обещал Яру, что сотворю с Кристиной страшные вещи, если узнаю, что между ними что-то есть. Пусть подёргается. На его лице отразилась жуткая догадка о том, что я вскорости якобы собрался сделать, и он шагнул сначала неуверенно, затем рванул ко мне. Ох, не знаю, малыш, чем ты можешь расплатиться за свой проступок. Хотя есть у меня одна идея…***
POV Ярослава
Кристинка, видимо, совсем раскрепостилась, так как собиралась чмокнуть меня в щёку на прощание. Но случился милый казус. Уловив боковым зрением её приближение, я решил, что она хочет мне что-то сказать, и повернулся. Поэтому вышло, что мы поцеловались в губы. Я посчитал это забавным и не смог сдержать улыбку, а подруга смутилась и поспешила в автобус. А потом я увидел Диму. Он сверлил меня гневным, но на удивление холодным взглядом. Взглядом киллера. Затем он достал телефон и сделал звонок. Я вспомнил его обещание надругаться над Кристиной, и подумал, что этот случайный поцелуй ввёл его в заблуждение. Кому он звонит? Я побежал к нему и услышал начало разговора: - Мне нужен адрес Камушкиной Кристины, со мной в одном классе учится. Я похолодел. Неужели он, правда, способен на такое? - Дим, не надо! Это не то, что ты думаешь, - блин, как забито звучит… Парень отвернулся от меня. Я схватил его за локоть, разворачивая обратно: - Это случайно вышло! Нет у нас ничего! Он недоверчиво прищурился: - Откуда мне знать, что ты не врёшь? - Не вру! Блядь… - я чувствовал себя главным героем какой-то трагикомедии. Плотников вообще не имел права мне что-либо запрещать. Я-то понял, что он тупо ревнует, но мы же с ним не давали друг другу клятв верности. Дима ещё с минуту разглядывал меня, затем всё-таки убрал телефон. - Ты идёшь со мной, - он вцепился в мой рукав, срываясь с места. - Куда? Зачем? – я выдернул руку и остановился, ожидая объяснений и ощущая тревогу. - Если хочешь защитить свою подружку, ты пойдёшь со мной и сделаешь, что я скажу, - прошипел Плотников мне на ухо. Я боялся представить, что мне надо будет сделать. Варианты были один другого хуже. Я мог убежать сейчас, но ведь этот псих реально достанет Кристину. Пришлось подчиниться и последовать за ним. По пути Дима остановился у ларька и купил бутылку пива. Ему, несовершеннолетнему, продали без вопросов. Он выглядел старше своих семнадцати. Ну, и ещё он сунул в окошко крупную купюру со словами «без сдачи»… Открыл, протянул мне: - Будешь? - Нет, не выношу алкоголь, - напомнил я. - А, точно, - Дима махнул на меня рукой и по дороге осушил всю бутылку. Я уже сообразил, куда он меня ведёт, и окончательно в этом убедился, когда парень открыл дверь своим ключом. «Он не посмеет сделать мне ничего плохого», - уверял я себя. - Раздевайся, - скомандовал он в коридоре. - Всё снимать? – шутка получилась какой-то предсмертной, наполненной отчаянного вызова идущего на казнь. - Куртку и кеды, - хмыкнул Дима, - …пока что. Это такой ответный прикол, или он собрался меня… Нет, не станет он… наверное. Я прошёл за ним в комнату, готовый вот-вот трусливо дать дёру, наплевав на судьбу Кристининой невинности. Значительную часть его светлой спальни занимала огромная, я бы сказал трёхспальная, кровать. Кинг-сайз. Наверное, удобно для групповухи… За подушками – чёрное кованое изголовье, в ногах – ничего, на случай, если ваш рост стремится к трём метрам, и ноги свешиваются с края… Был здесь не менее огромный шкаф и компьютерный стол с серебристым эппловским ноутом, мощным. Я видел такой в магазине, кучу денег стоит! Тут же располагались принтер и колонки, валялись тетрадки, ручки, бумажки. Ну, и ещё кое-какое барахло. Однако разглядывание интерьера не помогло мне отвлечься, гигантская кровать и вовсе напугала. Плотников открыл окно, впуская звуки города. Подошёл ко мне и, сняв резинку с моих волос, зарылся в них пальцами, расцветая какой-то блаженной улыбкой. Перевёл взгляд на мои глаза, и улыбка стала кровожадной, язык прошёлся по хищным клыкам. - На колени, - он надавил мне на плечи. Я – каменное изваяние. – На колени, сказал! – сжал мои плечи так, что кости затрещали. Я обречённо упал на колени, начиная дрожать всем телом от страха. Я знал, что последует за этим. Дима расстегнул ширинку – в тишине это прозвучало для меня, как скрежет стали меча, вынимаемого из ножен, чтобы снести мою голову, - и высвободил набухший член, который за оба раза дрочки разглядеть вблизи мне не удалось. А вот в данный момент всё прекрасно было видно. Крупный, мощный, будто Дима в качалке им штанги тягает, обвитый вдоль ствола двумя венками, с мясистой, блестящей от выступившей смазки головкой... Я думал, меня стошнит. - Теперь меня целуй. Туда. Я сглотнул, подавляя рвотные позывы. Одно дело – его член в моей руке (особенно, когда это взаимно), когда я его не вижу, и совсем другое – во рту. Гадость. Меня затрясло сильнее. - Дим, - заговорил я, взывая к его усыплённой пивом совести, - пожалуйста, не надо. Я не могу… Отпусти меня. - Либо ты послушно сосёшь, либо вместо твоего ротика я выебу Кристиночку. Во все дыры. Жёстко. Решительный взгляд не позволял сомневаться в его угрозе. Ёбаный псих! Извращенец, гомик! Ненавижу его! Я старался думать, что это не убьёт меня, не сломает, я выдержу… Я же целовал его, дрочил ему. Но, блядь, взять в рот чужой хуй… Я просто не мог себя заставить это сделать. Тупо смотрел на его красную дубину, не представляя, как она вообще поместится мне в глотку. - Рот открыл, - приказ сверху. Я всего на сантиметр разъединил слипшиеся губы. Дима не выдержал, «помог» мне, нажав с силой на нижнюю челюсть, и вставил в меня. Я зажмурился, обхватив член дрожащими губами и учащённо дыша через нос. Руки висели безвольными плетьми. Не приду больше в эту школу. Переведусь, перееду, упрошу отца как-нибудь… Дима медленно протолкнул горячий поршень вглубь, выдохнув едва слышно: - Наконец-то… Я решился посмотреть на своего насильника. Дима сам стоял с закрытыми глазами, чуть закинув голову назад, и улыбался, будто словивший кайф джанки. Неужели его от меня так прёт? Меня вдруг осенило, что сейчас я обладаю властью над ним, а не наоборот. Эта мысль стёрла всю брезгливость, с которой я относился к данному мероприятию, и, следуя какой-то непонятной логике, я вознамерился сделать Плотникову такой минет, чтобы он забыл, где находится, какой сегодня день и даже собственное имя, но эти минуты чтобы запомнил на всю жизнь. Я сосал, как заправская шлюха, уверен. Положив руки на его голую задницу, злорадно вонзил пальцы в мякоть и принялся высасывать из него душу, вылизывать, выписывая языком замудрённые руны и втягивая щёки. Я не идиот, понятно, что тупо водить по стволу губами – это ни о чём. К тому же я смотрел достаточно порнушек, и меня самого такое счастье не обошло стороной – девчонки те ещё фантазёрки! Я взял в ладонь его мошонку и поиграл яичками, перекатывая их, словно антистрессовые шарики. Дима дал волю своим стонам и попытался засунуть на всю длину. Я расслабил горло, но всё равно закашлялся. Плотников утешающе погладил меня по голове. Я снова заглотил его член так глубоко, как мог, на обратном пути мстительно прикусив зубами головку у самого капюшона. Парень вздрогнул, прошипев: - Сссука… Странно, но это звучало с довольством, даже лаской, ни капли змеиного яда. Он ещё и ухмыльнулся, насколько мог сейчас контролировать свою мимику. Выражение блаженства никак не покидало его лицо. К моему счастью, отсос не занял много времени. Его бёдра дёрнулись вперёд, и мне в рот потекла тёплая жидкость. - Глотай всё! – велел Дима, когда я попытался отстраниться, и удерживал меня за затылок, забрызгивая глотку спермой. Ублюдок… Я проглотил, вновь ощутив желание вытряхнуть содержимое своего желудка. - Малыш, ты просто охуенен, - умиротворённо похвалил Дима, надевая штаны. Затем протянул руку в попытке коснуться моей щеки, но я отшатнулся, больше не глядя на него. Надеюсь, ненависть очень выразительно читалась на моём лице. Плотникова это взбесило, и он с рыком схватил меня за горло. - Что, воздуха не хватает? – гневно съязвил одноклассник. – Хочешь, чтобы я убрал руку? Умоляй меня! Ты как раз на коленях. Я стойкий оловянный солдатик. Я не выдал ни слова. Только рука вначале инстинктивно дёрнулась, чтобы отвести от себя источник боли. Я даже не открывал рот, чтобы не втягивать перекрытый им воздух, унижаясь. Я чувствовал, что моё лицо и лёгкие начинают гореть, но терпел, не сдавался, не просил. Как-то жертвенно смирился со своей участью. Пусть он убьёт меня, если ему так хочется. Моя жизнь слишком переполнена говном, чтобы жалеть о ней. Единственное, с чем жаль расставаться – это танцы. Дима всё не отпускал и, более того, сдавил сильнее, точно намереваясь меня придушить. И когда стало уже невыносимо, из моего глаза выкатилась одинокая слезинка. Я резко вскинул взгляд на своего будущего убийцу – в тот же миг горячая слеза сорвалась с моего подбородка и капнула на душащую руку. Святая вода окропила демона – он выпустил мою шею, отдёрнув руку и поменявшись в лице, будто только сейчас осмыслил происходящее, когда я изгнал из него злого духа. После чего рухнул на колени рядом, прижимая меня, с хрипом и кашлем наполняющего лёгкие дефицитным кислородом, к своей груди. - Прости, светлячок, - покаянно шептал Дима. – Я такой урод, прости. Я так люблю тебя… Я застыл, аж вдыхать перестав. Л…любит? - Дыши, маленький. Чему ты удивляешься? Что с ума меня свёл? Да я сам в шоке, что целыми днями башка забита мыслями о тебе. Меня раньше только на девчонок тянуло. А ты как в первый день задницей ко мне повернулся, так я и пропал. Прости меня, прости, - Дима взял мои руки в свои и стал целовать пальцы, погладил следы удушья на шее, потом нежно коснулся их губами с одной стороны, с другой. – Просто, Ясь… - он продолжил вываливать на меня свои сокрушительные признания, - я… умру, если ты будешь не со мной. Так вот как всё обстоит. Я верил в то, что свожу его с ума, хотя бы потому, что он только что чуть не убил меня. В смысле… нелепо звучит, да. Но это объясняло его исключительное отношение ко мне в школе, его нападки, перемежающиеся со страстными поцелуями. Может, дело в том, что он никогда раньше не любил… не любил парня… поэтому у него не получается по-человечески? Может, мне стоит научить его?.. - Не бей меня больше, - тихо попросил я, уткнувшись ему в плечо. Насилие было моей главной претензией к нему. А в остальном я пока не мог разобрать, что конкретно чувствую. Знаю, я только что называл его ублюдком, говорил, что ненавижу, но то был минутный порыв, негативные эмоции одного момента, я не понимал, что, оказывается, отчаяние толкнуло его на эту грубость. Теперь, открывшись, он не будет ко мне жесток, ведь мы не причиняем намеренный вред тем, кого любим. - Никогда больше, - пообещал Дима мне прямо в губы и поцеловал осторожно, будто в первый раз. – Я придумал, - он чуть ли не подпрыгнул, - я сделаю с тобой то же самое! - Ты о чём? – я сначала по привычке запаниковал, его слова звучали угрожающе. Но когда Плотников поднял меня – на руки поднял! – и бережно уложил на кровать, садясь сверху мне на бёдра, до меня дошло, что он имел в виду. Снова поцелуй, но уже не такой трепетный, как предыдущий. Дима задрал мой свитер, провёл по коже тёплой ладонью, сменил её на губы, затем язык – вылизал мои рёбра, потягал зубами соски. Хорошо, что братские синяки уже сошли… Я редко вёл себя в сексе пассивно, поэтому было непривычно лежать безынициативно и получать от кого-то ласки. Однако такой расклад мне нравился. Учитывая то, какой стресс перенёс мой организм несколько минут назад – это я и про насилие, и про свалившееся на голову признание, - я растёкся по кровати разогретым пластилином, и из меня можно было лепить сейчас что угодно. Конечно, тело откликнулось на Димины старания, я уже весь искрил от возбуждения. Он расстегнул мои джинсы, и я только сейчас вспомнил, что на мне трусы с розовыми зайчиками-плейбоями – девчонки на прошлое 23 февраля нам подарили, постебались. Не, ну, а чё. Я ж не знал, что мне сегодня будут делать минет. - Заткнись, - пригрозил я усмехающемуся Диме. - Я молчу, - но губы так и норовили расползтись в стороны. А потом эти губы накрыли мой член, и накрыло меня…