POV Ярослава
Я всё ещё замечал, что Кристина неровно дышит ко мне, но она была дорога мне именно как друг. Неправильно было бы давать ей ложную надежду на то, что между нами что-то может быть, поэтому я решил ей признаться о нас с Димой. Нелегко далось мне такое решение, но кроме того, что я не хотел ей лгать, мне нужно было, чтобы кто-то был в курсе, кто-то, с кем можно поговорить откровенно в случае чего. Я предупредил своего парня, что собираюсь открыться подруге, и, к моему удивлению, он только обрадовался, сказав: «Наконец-то эта мартышка прекратит пускать на тебя слюни!». Меня обижало его враждебное отношение к Кристине и постоянные оскорбления в её адрес, и я попросил его относиться к ней с уважением, потому что она хороший человек и мой друг, а ещё потому, что иначе я скажу ей, что абсолютно свободен. Дима намёк понял, покипятился, но потом извинился и напоследок отсосал мне. После уроков я попросил подругу пройтись со мной в сквер, расположенный неподалёку от школы, для серьёзного разговора. Мы присели на лавочку, я взял Кристину за руку и начал свою исповедь: - Крис, я вижу, что ты что-то чувствуешь ко мне, - тут она покраснела и отвела взгляд. – Ты просто замечательная, и я испытываю к тебе глубокую симпатию, но должен тебя огорчить: мы можем быть только друзьями. Она кинула на меня быстрый потерянный взгляд, затем отвернулась и аккуратно высвободила ладошку из моей руки. Обиделась… - Кристин, прости меня. В других обстоятельствах у нас могло бы что-то получиться, но дело в том, что я сейчас не один. Я тебя, вероятно, шокирую… Но хочу, чтобы ты знала, потому что ты мой самый близкий друг, честно. Я встречаюсь… - набрал полную грудь воздуха, - с Димой. Девушка резко повернула голову в мою сторону. Её глаза округлились, а рот приоткрылся от удивления. Я боялся того, какая реакция последует за этим: я буду ей противен, и наша дружба прекратится, или она примет меня такого? Насколько мне известно, девчонки спокойнее, чем парни, реагируют на подобную информацию, не выбивают за это зубы и не орут на всю улицу: «Пидор!». Меня немного потряхивало от напряжения. Наконец, Кристина задала уточняющий вопрос: - С Плотниковым? Я кивнул. - Но он же тебя всё время изводил. Я не понимаю… И я думала, тебе нравятся девушки. Я не знала, что ты… - До него мне нравились только девушки. И он… Не поверишь, его вечные доёбы до меня – это было такое выражение чувств, - я хохотнул. – Ты не представляешь, это просто сумасшествие какое-то, что я с ним. Он мне постоянно душу выворачивает, когда рядом, когда прикасается ко мне… Я опомнился и прикусил язык, испуганно покосившись на подругу, но та заворожённо слушала меня. - Тебя ещё не стошнило? – сарказм не скрывал нервных ноток в моём голосе. – Мы по-прежнему друзья? - Конечно, Ярик, друзья, - поспешила заверить Кристина. – Я не поменяю о тебе мнения и, в принципе, нормально отношусь к геям, если ты об этом. Хотя до тебя я ещё не встречала ни одного гея. Но у меня есть кумир – певец, американец, он тоже из ваших. Так что… Она не закончила фразу, пожав плечами, и улыбнулась. - Я вообще не уверен, что гей, - поделился я, тут же развеяв недоумение на лице Камушкиной: - Понимаешь, меня сейчас, кроме него, никто не привлекает – ни девушки, ни другие парни. Я постоянно о нём думаю, вечно пялюсь на него. Я уж не говорю о том, что происходит, когда мы остаёмся наедине. Не знаю, что со мной… Почему-то очень легко было делиться с Кристинкой такими вещами. Она достойно восприняла новость о том, что парень, который ей нравится, встречается с особью своего пола. Мне даже показалось, что её интерес ко мне возрос в разы (интерес в общепринятом смысле этого слова). Кристина слушала эти откровения внимательно, не высмеивала мою голубую сущность, не читала нотации, не выказала ни капли презрения. Она просто была мне другом. - Ты влюбился, Яр, - поразмыслив, заключила она. - Не знаю, наверное. Мне самому трудно разобраться в себе, - сказал я, с трудом скрыв, насколько поразил меня её вывод. Мне казалось, я знаком с чувством влюблённости, не все девчонки в моей жизни были на один раз. С парочкой исключений я продержался месяц-два. Это не было чем-то серьёзным, но светлые чувства щекотали моё сердце, когда я проводил время с теми девочками. А с Димой разве это оно? Это какое-то помутнение, выпадение из реальности, раздробление души на мелкие частицы, это магия его чёрных глаз и горячих рук и губ… Неужели так выглядит любовь?***
POV Димы
Двенадцатого декабря мне исполнилось восемнадцать. Я не второгодник, просто позже пошёл в школу. Мой день рождения удобно выпал на субботу. Яська узнал об этом, увидев, что все меня поздравляют. > Я подарю тебе кое-что особенное, - написал он. > Это не обязательно, - отмахнулся я. > Тебе понравится! – заинтриговал. Мамуля, как полагается, на сегодняшнюю ночь оставила квартиру в моё распоряжение, чтобы я мог пригласить своих потусить. Наготовила всего, накупила и укатила справлять уикенд к кавалеру. Только предупредила, чтобы я сильно не напивался и пользовался презервативами… Яр от приглашения отказался, как я и думал, поэтому мы с ним решили устроить междусобойчик после школы до прихода гостей. Он даже согласился попробовать торт при условии, что после мы сожжём все калории. Уж это я ему обеспечу. Яся сбегал домой и через час уже сидел на моей кухне. Он уговорил меня достать свечки, чтобы я мог задуть их и загадать желание. Я давно уже этого не делал, вырос из этих детских сказок о том, что мечты чудесным образом сбываются. На мечту надо работать, вот что я думаю. Но непосредственность и весёлый огонёк в озёрно-голубых глазах Ярослава подкупили меня, и я перерыл все кухонные шкафчики, но нашёл-таки эти долбанные свечи. Правда, всего пять штук. Но Яся радостно захлопал в ладоши и принялся втыкать их в центр торта, который испекла мама. Она готовит нечасто и предпочитает выпечку, создавая поистине кулинарные шедевры. Чтобы свечи можно было задуть, им полагалось гореть. - Дай зажигалку, - попросил Ярик. - Где я тебе её возьму? Я ж не курю. Мама – тем более. - В смысле? – он недоумённо уставился на меня. Я так и не смог снова взять сигарету в рот после той истории, и, видимо, за трёхлетний стаж курения я не обрёл от этой дряни психологическую зависимость, поэтому меня почти не тянуло к никотину. Мне казалось, Ярик знал. - Я бросил давно уже. Ты не замечал? - Нет, - он помолчал. – Это из-за меня, что ли? Его водянистые глаза удивлённо распахнулись, топя в этом открытом взгляде мою душу. Я смущённо пожал плечами, зачем-то поглубже вгоняя свечки в корж. - Наверное… Не только… Не знаю… - пробормотал я себе под нос и вдруг подумал вслух: - Хотя, может, в другой куртке завалялся огонёк. Сейчас посмотрю. И пошёл в коридор перерывать карманы курток. Яся незаметно подкрался сзади и обнял меня, заставив вздрогнуть. Я обыскивал свои вещи, а руки Яра тем временем заползли мне под футболку и начали наглаживать. Кожа загоралась от его бегающих пальчиков, ток проходил по телу, концентрируя многовольтную мощность в паху. Такими темпами скоро меня надо будет тушить, а не свечи. Я думал, мы сперва чаю попьём… - Ты целенаправленно меня возбуждаешь? Или так, хулиганишь просто? – откуда эта хрипота в моём голосе?.. - Я специально это делаю, - Яр обжёг словами моё ухо. – Я хочу… хочу, чтобы ты трахнул меня. Вот это да! Я решил, что он провоцирует меня на наши обычные, почти невинные игры. А он вон к чему клонит. Я резко развернулся на 180 градусов к нему лицом. - Я спрошу только один раз, и пути назад у тебя уже не будет: ты уверен, что уже готов? Конечно, я утрировал. Если бы Яська только попросил, я бы прекратил в любой момент. Насиловать своего любимого мальчика я не собирался. Видно было, что Яр всё же не уверен и боится, однако он кивнул. «Сам напросился», - подумал я, невероятными усилиями подавляя триумфальную улыбку маньяка, чтобы не спугнуть добычу. Я приник к его губам и забрал его воздух. Приподнял его за ягодицы – он запрыгнул на меня, обвив ногами, и безжалостно кусал и зализывал шею, пока я нёс его в спальню, едва разбирая дорогу. Повалив его на кровать, я продолжил исследовать языком его рот, расстёгивая на нём джинсы. Пришлось оторваться от него, чтобы стянуть с нас обоих всю одежду разом и резинку с его волос. Он старался приходить ко мне с распущенными локонами, как я просил, но иногда забывал. Я убрал золотистые пряди с его лица, провёл пальцем по моей любимой нижней губе, слегка оттянув её и обнажив ряд белоснежных зубов. Моя ладонь прошлась по его груди, собирая энергетические заряды с поверхности его кожи. Я не верил, что это, наконец, происходит. Сейчас, когда Яся лежал передо мной, подо мной, раскрыв себя, отдаваясь мне до конца, ныряя в этот омут ради меня, я любил его до невозможности, до сердечного приступа, грозившего вот-вот меня свалить. Мой красивый волшебный мальчик принадлежал только мне, и в эту минуту собирался стать моим безвозвратно. Я буду его первым, первым войду в него, первым проторю этот путь к наслаждению. Первым и, надеюсь, единственным. Моя рука прошлась по безволосому лобку – он готовился для меня. Мне понравилось ощущение гладкости под пальцами, подбирающимися к такому же гладкому и смоченному выступившей смазкой стволу. Я обхватил его и неслабо сжал, поводив большим пальцем по головке, вынуждая Яра ёрзать по одеялу и вскидывать бёдра вверх, закатывая глаза от удовольствия. Но долго баловать не стал и убрал руку, услышав разочарованный вздох. Затем устроился между его ног, разведя их в стороны. - Я раздвигаю ноги перед парнем. Пиздец… - выдохнул Ярик, еле ворочая языком. Он весь таял в моих руках, как самое вожделенное мороженое на свете, самое сладкое. Я приподнял его ногу, взяв под коленом, погладил внутреннюю сторону бедра, роняя на чувствительную кожу цепочку поцелуев: - Передумал? Я прислонился щекой к этому бедру и замер в ожидании ответа, боясь, что он скажет «да». - Нет. Я хочу этого. Хочу тебя. - Вот и хорошо, потому что я всё равно не могу остановиться. Мой член стремился вперёд, к узкому нетронутому отверстию, но я набрался теоретического опыта и знал, что сначала требуется подготовка. Дотянулся до тумбочки и достал давным-давно купленные презерватив (верно мама нагадала) и смазку с анестезирующим эффектом, щедро полил на пальцы и коснулся девственного входа. Сознание Ярика в этот момент прояснилось, и он испуганно, но в то же время решительно воззрился на меня. На первый палец внутри него он почти никак не отреагировал. На второй поморщился, и я растягивал его подольше. Несмотря на это, третий палец был встречен шипением, Яр инстинктивно попытался отползти повыше, чтобы избавиться от доставляющей дискомфорт руки. Но я не дал ему, возобновив неторопливую успокоительную дрочку. Мне не терпелось заменить пальцы членом, но я ждал, пока мой мальчик полностью расслабится, и напряжённая морщинка на его переносице разгладится. Когда этот миг настал, я вытащил уже свободно двигавшиеся в нём пальцы и приставил головку. Член, уже одетый в латекс и смазанный, мучительно зудел и пульсировал, и я блаженно застонал, размыкая им тугое мышечное колечко и погружаясь в эту божественную тесноту. Потихонечку, по сантиметру я продвигался вглубь Яра с закрытыми глазами, продолжая водить рукой по его члену. Войдя до упора, остановился, чтобы он привык, да и я тоже. Открыл глаза и обмер: Яся беззвучно плакал, закусывая нижнюю губу и жмурясь. Неужели так больно? Мой маленький… Я задрочил интенсивнее и поцеловал его прямо в слёзы, затем припал к губам. Он ответил мне слабо, потому что его стопорила боль. Я осторожно двинулся чуть назад и снова вперёд, Ярослав сдавленно застонал. Всё ещё не от наслаждения. Тогда я сменил угол, вышел почти до конца и одним плавным ровным движением снова заполнил его собой, проехавшись по простате. Глаза Яси ошеломлённо раскрылись – синющие, как мне показалось, потемневшие от боли и слёз, из горла вырвался вскрик, и он нашёл в себе силы просипеть: - Ещё! Я повторил, вновь получив в награду крик. Щадящий темп сменился жёстким напором, но Яся лишь сильнее насаживался на меня, повторяя: «Да! Ещё!». Я сжимал его бёдра, стараясь не оставить синяков, но он, похоже, не чувствовал ничего, кроме кайфа. Финал был уже близок. Я накрыл Яра своим телом, целуя. Он забился подо мной в оргазменных судорогах, прикусив мою губу, мыча сквозь зубы и ногтями, которыми он вонзился в мои лопатки, процарапав симметричные полосы до самой поясницы. Спину обожгло болью, и я кончил вслед за ним, захлёбываясь волной оргазма. Я провалился в тот самый омут, куда утянул меня Ярослав, и казалось, будто ад и рай – два ортодоксальных мира – наложились друг на друга, кроша мой мозг в щепки и выталкивая из тела душу, которая рвалась за предел, которая не могла поверить, что всё это – реально… Отдышавшись, я отвалился от него и лёг рядом, бросив завязанный гондон на пол. - Ну, как, Ясь? – он повернулся ко мне, и я накрыл ладонью его ягодицу, слегка поглаживая. – Всё нормально? - Угу, - пробормотал он, медленно моргая. – Поначалу больно было жутко, а потом… Я вообще охренел, со мной такого не было никогда. Кстати, с днём рождения! Это, собственно, и есть обещанный подарок, - Яся сонно улыбнулся. Он подарил мне себя. А я почему-то подумал, что его вдохновил мой отказ от курения… Стало быть, он задумал это заранее. - Спасибо, - я поцеловал его в губы, - это самый лучший подарок для меня! - Не самый, - усмехнулся Яр. – Вот если мама подарит тебе Порш какой-нибудь, тогда моя задница на его фоне будет проигрывать. - Вообще-то насчёт тачки ты почти угадал. Не Порш, конечно, но тоже крутые колёса у меня будут уже к Новому году. Права у меня есть, так что скоро покатаемся, - я многообещающе улыбнулся. – Хочу секс в машине. Я сжал его округлость, на которой всё ещё лежала моя рука, и Яся засмеялся, перевернувшись на живот и уткнувшись в подушку. Лёгкими массажными движениями я водил ладонью по его холодной спинке, и вдруг мне пришёл в голову вопрос: - Слушай, а когда у тебя днюха? - Прошло уже, двадцать третьего сентября. Устроил ты мне тогда подарочек, - хохотнул Ярик, вспоминая. – Помнишь, ты сумку мою на шкаф закинул, я её найти не мог, и мы подрались ещё тогда, как обычно… Бляааадь, ну, я мудила… Я помнил тот день. Мы не подрались, а я избил его – вот это было обычным делом. Ничего, я компенсирую. - Солнышко, прости меня, - я выпростал из-под себя одеяло, на котором мы лежали, не успев убрать перед сексом, и обернул им Ясю, как в кокон. Он угукнул, и я поцеловал его в щёку, потому что губы были наполовину вжаты в подушку и смяты в умилительный розовый бантик, как у спящего ребёнка. - Я могу… поспать немного? – спросил он через дрёму, не открывая глаз. - Спи, конечно. Ты, вообще, мог бы остаться сегодня на ночь. - Для этого надо пережить твою тусовку. Не. Разбудишь, если что? - Разбужу, - заверил я, перебирая золотистые локоны Яра. Дождавшись, когда он заснёт, я полюбовался на него спящего минут десять, затем пошёл в душ и готовиться к празднованию, самого желанного гостя на котором, увы, не будет. Приближался вечер, но просыпаться Ярослав как будто бы не собирался. Очень хотелось поступить эгоистично: позволить ему спать до самой вечеринки, а если он не согласится принимать участие в общем веселье, закрыть в комнате, чтобы никуда не делся, и, повеселившись, залезть в постель к нему под тёплый бок… Но всё-таки пришлось его будить. Он лежал в той же позе, в которой я его оставил, укутанный в одеяло и с губками-бантиками. Изловчившись, я чмокнул его в этот соблазнительный бантик и проворковал: - Просыпайся, светлячок. - Уже утро? – проскрипел Яся, медленно разлепил ресницы, и понял, что сказал не то. – Ой, я имел в виду… Короче, ладно… встаю. Щас… Он снова закрыл глаза, не сдвинувшись ни на миллиметр. Я-то только рад, если он останется здесь, но потом сам же на меня будет злиться, что я не растолкал его. Я раскрыл нагретое его сонным жаром одеяло, и Яся недовольно замычал, покрываясь мурашками. Он был такой расслабленный сейчас, плохо соображающий, затраханный, и я готов был кипятком ссать от счастья, потому что это я довёл его до такого состояния. Зажигалку я отыскал, пока Ярик спал. И под его бдительным надзором задул свечи, загадав желание. Какое – не скажу. И так понятно.