POV Димы
Контрольную Яся всё-таки вытянул на четвёрку, как и оценку за четверть – химичка продиктовала их всем нам предварительно, если вдруг кто желает исправить с помощью рефератов и дополнительных заданий. > Сегодня ты получишь горячую, твёрдую награду за хорошую оценку, умничка моя, - написал я ему тут же на химии, вспомнив свой старый прикол. > Твоя награда щас ширинку пробьёт, не перевозбудись раньше времени, - ответил он, встретив мой пылающий взгляд ехидным прищуром и прикусив нижнюю губу. От Кристины не укрылся наш зрительный контакт, и девчонка покраснела, наверное, догадавшись, о чём мы переписываемся. После уроков мы пошли ко мне, и я взял Яра дважды: сначала быстро, нетерпеливо, пока внутренний пожар не спалил в нас всё к чертям – сзади, в коленно-локтевой, любуясь изгибом изящной спинки и острыми, вздрагивающими от каждого толчка плечами; во второй раз – не спеша, размеренно покачиваясь вперёд-назад – лицом к лицу, не сводя взгляда с его полуприкрытых кристальных глаз, помутневших от страсти, и в глубине которых за блестящей оболочкой мне виделась сизая дымка вечернего тумана. Последний оргазм, как этот внутренний Ясин туман, был густым, наплывающим медленно и влажно, гасящим видимость и приятно охлаждающим раскалённое естество после знойного секса. Я пошёл в душ первым, пока Ярик отдыхал (оргазм вечно вырубает его). Когда он вышел из ванной в одних джинсах, вороша руками сырые волосы, чтобы быстрее просохли, я поджидал его уже полностью одетый и попросил: - Закрой глаза. Яр лишь секунду поколебался, затем, заинтригованный, выполнил просьбу: - Закрыл. - Не подглядывай, - велел я, вставая к нему за спину, не удержался и чмокнул всё ещё мокрое плечо. - Не буду, - пообещал он, улыбаясь. – Что ты там опять придумал? - Увидишь, - сказал я, беря его правую руку и поднимая на уровень груди, чтобы мне было удобно. – Не бойся, это не наручники, - успокоил я, хотя он, вроде как, не против них. Я выпрямил мой любимый Яськин пальчик – фак который – и одел на него колечко. Яся задышал чаще. - Открывай, - разрешил я, обхватывая его поперёк живота. Ярослав изумлённо таращился на свою кисть. Золотое кольцо было сделано по моему заказу. Широкое, по всей длине выбиты узкие ромбы, примыкающие друг к другу и образующие цепочку. На месте центрального ромбика – этой же формы голубой топаз. Я хотел, чтобы кольцо было достаточно утончённым, но всё же мужским. Мне казалось, что золото очень подходит к тону его кожи – солнечному, медовому – и к волосам, хотя они намного белее. Камень, ясное дело, выбирал под цвет глаз. Мне бы хотелось увешать моего мальчика золотом с головы до ног. Но главное было на внутренней стороне колечка. Гравировка. Надпись гласила: «Люблю тебя, Яся. Д~». Ярик её пока не видел. - Самое интересное не снаружи, - подсказал я ему на ушко, прижавшись щекой к мокрым прядям. Он подрагивающими пальцами стянул кольцо и прочитал про себя признание. Оно было не первым, но зато самым красивым и романтичным, на мой взгляд. Я пояснил: - Это запоздалый подарок к твоему дню рождения. Что скажешь, светлячок? – я надеялся, ему понравится. - Оно, должно быть, очень дорогое, - он снова надел кольцо и растопырил пальцы, разглядывая. Лишь бы не попытался вернуть мне его. Там ведь именная гравировка, и будет очень обидно, если Яся его не примет. - Не дороже твоего благодарного поцелуя, - ответил я в стиле конченного романтика. Ярослав повернулся ко мне и поцеловал с таким чувством, будто я сейчас жизнь ему спас. Значит, понравился подарок. - Как насчёт благодарного минета? – предложил он. Я оторопел. Яр очень редко разменивался на минет, вероятно, по вине первого опыта (я кретин!), утвердившего в нём неприязненное отношение к этому. Не включая того дебюта, от силы пару раз моему члену выпало счастье побывать в его ротике. А вот я частенько ему отсасывал, но не считал, что он мне должен, нет. К тому же теперь Яся мне даёт. И вот он сам предложил это. - Не откажусь, - я проглотил волнительный комок в горле. Его язычок очень умело доставлял мне удовольствие, и я почти не совру, если скажу, что был на седьмом небе. Мне до такой степени не хотелось расставаться с Яром, что я пошёл провожать его до дома. Трудно было сохранять дистанцию на улице после той близости, что сегодня была между нами. Соль и тепло его кожи, шёлк волос, мягкость и сладость губ… Я с трудом остановил лавину провокационных мыслей и воспоминаний, когда к нам подошёл Ясин брат, тоже возвращавшийся домой, которого я видел впервые. Он смерил меня долгим задумчивым взглядом, тяжёлым и каким-то неприятным, от него хотелось отвернуться или ещё лучше – уйти, но я смело смотрел ему в глаза, всё-таки это брат моего мальчика. Затем парень скрылся за дверью подъезда, и Ярослав поспешил вслед за ним.***
Знакомая мелодия убила мой сон. Я еле-еле продрал глаза и мельком глянул на время: два ночи! А лёг я после двенадцати. Телефон надрывался Ясиным любимым треком, который он сам поставил на свой контакт у меня, а дисплей светился его мордашкой с высунутым кончиком языка и дерзким факом на полэкрана. И что этому мелкому гадёнышу понадобилось от меня в такое время? Я провёл пальцем по сенсору. - Ясь, ты на часы смотрел? – слегка раздражённо проскрирпел я вместо «алло». На том конце послышался всхлип, от которого у меня ёкнуло сердце, и Яр срывающимся голосом, заикаясь, проговорил: - Дима, прости, что разбудил. Но я больше не знаю, куда мне пойти. Дииим… - проскулил он моё имя и зарыдал. Я вскочил с кровати и почему-то бросился к окну. Яся плачет, ему плохо. Что с ним? Где он? Я впервые так сильно испугался за кого-то. - Малыш, что случилось? Ты где? - Я сбежал из дома и иду к тебе, - сквозь слёзы выдавил Яся и сглотнул. – Можно у тебя переночевать сегодня? И, может быть, завтра… - Конечно можно. Только давай я тебя встречу, почему ты так поздно один пошёл? Не мог такси вызвать? Я шагал из стороны в сторону, сжимая свободную руку в кулак. Что же случилось такого? Почему он плачет? Его явно кто-то обидел дома, а не в пути, поэтому он сбежал. Отец за что-то наказал, или, возможно, с братом поругались? Может, про нас как-то узнали, и ему сильно влетело? А ещё Яся в перерывах между фразами издавал тихие звуки, похожие на стоны от боли. Ему больно? Что же там произошло? Все эти вопросы вертелись у меня на языке, но важнее было, чтобы он добрался до меня целым и невредимым. - Я… не знаю, - ответил Ярик, - не подумал, просто хотел убраться оттуда побыстрее… Не надо меня встречать, всё нормально, я дойду, ты же недалеко от меня живёшь. - Яся! Остановись где-нибудь, скажи мне, где ты конкретно, я сейчас заберу тебя, - я начал рыться в шкафу в поисках джинсов. - Не надо. Мне чуть-чуть осталось. Жди, - он бросил трубку. Я перезванивал снова, но он не брал. Вот упрямый болван! Наверное, не хочет создавать мне лишних проблем. Но так только хуже. Как я могу сидеть тут и ждать, если мой мальчик один в два часа ночи, превозмогая боль, идёт по улице весь в слезах… Мне было бы легче примчаться к нему навстречу, но он заставил меня умирать от волнения и ожидания. Я думал, меня инфаркт хватит, пока дежурил возле домофонной трубки в коридоре, покусывая щёку изнутри и пытаясь успокоиться. Я весь извёлся, не зная, куда себя деть, был как на иголках. Ну, где же он? Внутреннюю дрожь унять никак не получалось, и я всё-таки надел джинсы, футболку, накинул куртку и вышел на улицу. Заодно не будем зря будить маму сигналом домофона, а завтра Ярослав в моей комнате станет для неё огромным сюрпризом. В другой ситуации я бы радовался той новости, что Яська проведёт у меня ночь, но сейчас я не мог устоять на месте и замедлить биение перепуганного сердца. Когда Яр показался на дороге, я рванул навстречу. Он хромал и держался одной рукой за живот, ссутулившись и потеряв былую стать, и сперва застыл, заметив, что кто-то бежит к нему, но потом узнал меня и устремился вперёд. Как только я добежал до него, мне стало видно его лицо, перепачканное кровью, судя по всему, из носа, ссадина на лбу тоже кровоточила, но не сильно. Я не решился обнять его, не зная, какие ещё у него повреждения, вместо этого трясущимися руками обхватил окровавленное лицо и заглянул в заплаканные глаза, так пронзительно вцепившиеся в мои: - Яся, малыш, что случилось? Кто это сделал? – я заправил за ухо выскользнувшую из его хвоста прядку и заметил, что его волосы всклокочены, будто после драки. Мальчик шмыгнул носом и устало уронил голову мне на грудь, перенося на меня весь свой вес, и захныкал, как ребёнок. Я осторожно приобнял его подрагивающие плечи, поцеловав в макушку. Меня разрывало на куски, потому что я ничего не понимал. Кто виновен в его слезах? Чем мой маленький светлячок заслужил такое? И в глубине души я был не к месту счастлив, что в трудной ситуации Яр пришёл именно ко мне, хоть он и сказал, что больше у него вариантов нет... - Тише, светлячок, всё будет хорошо. Пойдём, замёрзнешь. Я решил сначала завести его домой, а потом учинять допрос. Преодолевая один-единственный короткий лестничный пролёт до лифта, Ярик тихо охал от боли на каждой ступеньке. В лифте при освещении я разглядел, что у него разбита губа. Как же я буду его целовать?.. Пока мы ехали до моего десятого этажа, молча неотрывно смотрели друг на друга. Вид крови на его прекрасном личике приводил меня в ужас, и я подозревал, что когда увижу то, что у него под одеждой, мне понадобятся силы, чтобы не хлопнуться в обморок. Я держал его за руку, такого хрупкого, беззащитного перед своей фобией. Наверняка его избил кто-то из своих – отец или брат, – снова подумалось мне. Но за что? Видимо, поэтому он сбежал – потому что родной человек так жестоко обошёлся с ним. Я не подозревал, насколько был близок к разгадке…