Kinks & Curiosities

— Выглядит нормально? Чимин хмуро смотрит на себя в зеркало, скользя руками по кружевному белому корсажу платья. Это лучшее, что он примерял до сих пор — заправляется чуть выше бёдер, чтобы подчеркнуть талию, длинные кружевные рукава, которые едва прикрывают плечи, спинка спускается так низко, что Чимин может почувствовать пробегающее по пояснице дуновение от кондиционера в магазине одежды. Платье придётся подогнать под грудь из-за очевидного отсутствия коей у Чимина, но — — Выглядит великолепно, — говорит Сокджин, появляясь позади него в зеркале. Его руки удобно ложатся поверх рук Чимина, которые покоятся на талии. В глазах маленькая искорка, которую Чимин замечает в зеркале, небольшая улыбочка на губах, которая вызывает всплеск смущения прямо в солнечном сплетении Чимина и посылает резкую волну мурашек, пробегающих по его спине. — Они все выглядели великолепно. У Чимина в горле встаёт комок. — Ты уверен… — начинает он спрашивать. Руки Сокджина сжимаются вокруг его талии как раз в тот момент, когда верх платья начинает сползать вниз по шее Чимина, и ему приходится с боем вытащить руки из-под рук Сокджина, чтобы удержать платье на месте. Его, безусловно, придётся перешить, но — они и так понимали, что так и будет. Он знал на что идёт. — Это не, ну. Странно или типа того? Может мне просто надеть костюм или что-то ещё, знаешь, это… там будут другие люди, и даже если… ты знаешь, ну, что подумает твоя мама—? — Ты имеешь право носить всё, что захочешь, — с лёгкостью говорит Сокджин. Он поворачивает голову в сторону и целует Чимина в лоб, и — если Чимин честен с самим собой, какая-то часть его чувствует себя виноватой. Он знает, что он маленький, ему нравится быть снизу, он немного женственный и невысокий, и, возможно, вопрос не столько в том, хочет ли Чимин жениться в платье, сколько в том, что он просто играет на стереотипах гомосексуальных отношений, и… — Я это и раньше говорил и не шутил. Дыхание Сокджина обжигает кожу Чимина. Он смотрит на себя в зеркало — прозрачные кружевные рукава, туго затянутая талия, накрахмаленный белый воротничок подчёркивает золотистый оттенок его кожи. Что-то бурлит в сердце Чимина, жар, голод, который ползёт вверх по его горлу и покалывает глаза. — Другие люди не имеют значения. Мы те, кто женится, — говорит Сокджин таким тихим голосом, что Чимин едва слышит его из-за шума кондиционера и шума швеи, возящейся в соседней комнате. — Итак, вопрос в том, нравится ли тебе оно? — Я… — начинает он, прежде чем обрывает себя. Он чувствует, что вот-вот заплачет, кусает губу и опускает одну руку к своему бедру, чтобы положить поверх бедра Сокджина. Боже, Чимин чертовски любит этого человека. — Я думаю, что хорошо выгляжу. Сокджин мычит, наклоняя голову ещё ниже, чтобы поцеловать полоску обнажённой кожи сразу за плечом. Ткань непрозрачная и гладкая до бюста, но затем она становится прозрачной и слегка колючей — но выглядит так красиво. Чимин хихикает, когда Сокджин снова целует его, оценивая изгибы и витки кружевных петель, прослеживая их глазами в зеркале. — Тогда его ты наденешь на нашу свадьбу, — говорит Сокджин, открывая глаза, чтобы посмотреть на Чимина в отражении зеркала. — Никого не спрашивая. Чимин хихикает. — Кто-нибудь обязательно спросит, — говорит он, пожимая плечами. — Я им врежу, — говорит Сокджин, наваливаясь всем весом на Чимина, так что они вдвоём падают вперёд, Чимин смеётся, когда чуть не врезается в зеркало. — Действительно прям так? — спрашивает Чимин. — Ты собираешься ударить кого-нибудь? — Может быть, — говорит Сокджин. Он обнимает Чимина за талию и зарывается лицом в изгиб его шеи, медленно вдыхая. — Прекрати, — шипит Чимин, толкая Сокджина в лоб и сжимая его голову и плечо вместе, пытаясь заставить его отстраниться. — Мне щекотно, ты, негодник. Сокджин со смехом подтягивается, прижимается щекой к щеке Чимина и быстро проводит языком прямо по носу Чимина. — Сокджин! — шипит Чимин, грубо толкая Сокджина в лоб, пока тот смеётся. — Ты абсолютный ребёнок. — Всегда пожалуйста, — говорит Сокджин, делая несколько шагов назад и падая прямо на диван с самодовольным вздохом. Чимин равнодушно наблюдает, как он откидывает голову назад и бросает на Чимина взгляд, который, как он уверен, должен быть соблазнительным. Чимин борется с желанием закатить глаза. — Разве тебе не приятно быть помолвленным с таким красивым и зрелым мужчиной, как я—? — У вас всё в порядке? Швея просовывает голову в комнату, глядя на них из-за толстых круглых очков. Чимин рефлекторно улыбается ей. — Да, у нас всё в порядке, — говорит он. — Я думаю, мы почти приняли решение. — Ещё несколько минут, — говорит Чимин, скользя ладонями вниз по талии платья, расправляя складки по всей длине. Оно действительно красивое. Чимин должен… он должен просто надеть его, если хочет. Она кивает и тихо уходит. Сокджин раскидывает руки по спинке дивана, закидывает одно колено на другое и медленно окидывает Чимина пристальным взглядом. — Кстати, ты выглядишь чертовски сексуально. Чимин вздрагивает. — Сокджин! — начинает он, бросая быстрый взгляд на открытую дверь, за которой только что исчезла владелица, и снова пытается не закатить глаза, когда Сокджин смеётся. — Чистая правда, — говорит Сокджин, подзывая Чимина с распростёртыми объятиями. Чимин шаркает несколько метров к нему, на его щеках вспыхивает румянец. Он ничего не говорит, когда Сокджин скользит ладонями по его талии и продолжает спускаться по длине его бёдер, протискиваясь сквозь ткань платья. — Ты хорошо выглядишь, — говорит Сокджин, проводя руками до колен Чимина, прежде чем, наконец, откинуться назад и позволить своему взгляду несколько раз пройтись вверх и вниз по телу Чимина. Это немного смущает, но в то же время заставляет Чимина чувствовать себя великолепно. Заставляет его живот сжиматься, а грудь раздуваться. — Кружево красивое, и— — Это тебя немного заводит, — тихо говорит Чимин. Уголки его губ приподнимаются в ухмылке. Сокджин пожимает плечами, пытаясь сдержать улыбку, когда он раздвигает ноги и откидывается на изгиб дивана. — Может быть. Чимин смотрит на себя сверху вниз, упираясь пальцами ног в кафельный пол. — Знаешь, — говорит он, поднимая руку, чтобы потеребить край кружевной подкладки. — Если бы я надел это на свадьбу… ты бы, наверное, трахнул меня в нём. Мгновение проходит в тишине. Сокджин моргает, Чимин краснеет, а затем — они оба разражаются смехом в одно и то же время. — К тому времени, когда Сокджину удаётся заставить Чимина сесть в такси в ночь их свадьбы, Чимин слегка навеселе, флиртовал с Сокджином, будто они на самом деле не знают друг друга, почти раз пять, и умудрился содрать большую часть платья со своей верхней половины и ходил с сосками наружу по крайней мере полчаса. Однако Чимин невероятно доволен всем. На заднем сиденье такси Чимин перекидывает ноги через колени Сокджина и приваливается к противоположной двери. Его туфли на высоких каблуках начинают падать в процессе, но он не обращает на это особого внимания. Вместо этого он протягивает руки и говорит: — Было чертовски весело. Сокджин вздыхает в знак согласия, приподнимая край платья Чимина, чтобы он мог провести пальцами по всей длине икр возлюбленного. Накануне он побрился — так мило, так ещё и с помощью того хорошо пахнущего отшелушивающего средства и своего любимого лосьона. Он знает, что его кожа должна быть мягкой на ощупь, и он также знает… Сокджин любит, когда он бреется. — Теперь ты мой муж, — говорит Сокджин, ухмыляясь. Чимин смеётся. Он выпил немного больше, чем, вероятно, следовало, но— это не имеет значения. Это не имеет ни малейшего значения. Он чувствует себя так охеренно хорошо, так чертовски уверенно, только что женился перед всеми своими друзьями и семьей в грёбаном платье. Потому что он хотел того, и это заставляло его чувствовать себя красивым, и ему это с ума сойти как понравилось. Чимин никогда не чувствовал себя таким сильным за всю свою чёртову жизнь. — Ты мой муж, — говорит Чимин, вытаскивая ноги из обуви и прижимая подошвы к бедру Сокджина в какой-то странной попытке продемонстрировать своё право на него. — И я люблю тебя. Сокджин улыбается, слегка проводя пальцами по коже Чимина. Прикосновения Сокджина так приятны и грохот кабины такси под ними, и — — Отель вечером. Медовый месяц завтра. Чимин кивает. — Да, чёрт возьми, — говорит он. — И у нас будет такой охуенно хороший секс. И если водитель такси устало вздыхает в ответ на это конкретное заявление, Чимин полностью игнорирует его. — — Ты не наденешь туфли обратно? — спрашивает Сокджин, высокие каблуки Чимина болтаются на двух согнутых пальцах, когда он протягивает их. — А рукава? Чимин поднимает брови, отступая на несколько метров, чтобы сесть на край кровати. — Зачем? — спрашивает он, одновременно поднимая материал на плечах на прежнее место и нащупывая застёжку сзади. — Хочу трахнуть тебя в том, в чём ты был раньше, — говорит Сокджин. Он опускается на колени и осторожно надевает одну туфлю, затем другую — и они такие высокие, на трехдюймовых каблуках с закрытым носком, белые с маленькими голографическими блестками, и у Чимина могло возникнуть искушение назвать дизайн детским, если бы сам акт их носки не заставлял всё его тело покалывание от возбуждения. — Боже, ты такой чертовски красивый. Чимин уже чувствует, как у него встаёт. Как только он застёгивает застёжку на шее, он опускает руки и прячет их в хрустящие белые простыни. Кровать в отеле большая — наверное, королевского размера, но Чимин точно не знает — с прозрачными белыми занавесками, задрапированными по краям. Номер для новобрачных. Они проведут здесь всего одну ночь, завтра сядут в самолёт, но что-то во всем заставляет Чимина чувствовать себя таким особенным, заставляет его чувствовать себя таким чертовски довольным собой — Сокджин проводит пальцами вверх по ногам Чимина, по изгибу его коленей. Ткань платья собирается вокруг его запястий, медленно обнажая сантиметр за сантиметром кожу Чимина. Он прикусывает собственную губу. — Такой прекрасный, Чимин. — Сокджин сжимает его бёдра. В ответ Чимин резко втягивает воздух. — Такой красивый, мой муж. Чимин кивает. Сокджин остаётся на коленях, медленно проводя ладонями вверх и вниз по бёдрам Чимина, большие пальцы скользят по чувствительной коже с внутренней стороны, ноги медленно раздвигаются. Прикусив нижнюю губу, Чимин проводит пальцами по волосам Сокджина. — Ты мой муж, — говорит он. Сокджин смеётся, наклоняя голову набок и пристально глядя на него. — Так оно и выходит, — говорит он, раздвигая бёдра Чимина так далеко, что Чимину приходится опереться на собственные руки, чтобы сохранить равновесие. — Мы женаты. Чимин хихикает, чувствуя, как краснеют его щёки, когда Сокджин целенаправленно задирает ткань платья на бёдрах, чтобы показать кружевное тёмно-синее бельё под ним. Сокджин моргает, уставившись на него. — О, вау. С небольшим спиралью затягивающимся беспокойством, скользящим вокруг сердца Чимина, он неловко ёрзает. — Эм, — говорит Чимин. — Я не знаю, я просто подумал… Я просто сниму его, если тебе не нравится… — Нет, — говорит Сокджин. Он наклоняется вперёд, прижимаясь щекой к гладкой, как шёлк, коже бедра Чимина. — Нет, не снимай их… ты что, носил это всю ночь? Он скользит одним пальцем вверх по центру — член Чимина уже наполовину затвердел под ними, головка вот-вот высунется из-под пояса. — Эм, — говорит он. — Да? — Чёрт, — выдыхает Сокджин. Он в спешке заползает на край кровати, шелест простыней почти заглушает хихиканье Чимина, когда тот отползает назад, Сокджин оставляет поцелуи на его щеке, подбородке и губах. — Боже, ты такой горячий. — Подожди, пока не увидишь спину, — смеясь, говорит Чимин. Его спина прижата к простыням, руки вытянуты над ним. Сокджин всё ещё одет в свой костюм, его галстук выскользнул из зажима и болтается на груди Чимина. Сокджин поднимает брови. — О? — спрашивает он. — Когда Сокджин прижимает Чимина к кровати, грудь касается простыней, спина выгнута, задница приподнята, материал свадебного платья собрался вокруг бёдер — Чимин клянётся, что никогда в жизни не чувствовал себя более удовлетворённым. — Срань господня, — говорит Сокджин. Чимин дрожит, когда чувствует, как кончики пальцев Сокджина скользят по поясу, а затем по маленькой замочной скважине на обнажённой коже, которая позволила бы Сокджину просунуть пальцы прямо внутрь… — Это. Вау. Ладно. Чимин хихикает, выгибая спину ещё сильнее и слегка покачиваясь. — Трахни меня, — говорит он, растягивая слова мило и медленно, потому что… потому что он, чёрт возьми, хочет этого. Он хочет, чтобы его трахнули в этом красивом платье, хочет, чтобы Сокджин называл его красивым, хочет всего этого и любит тот факт, что Сокджин никогда не заставляет его чувствовать себя хуже из-за подобных предпочтений. — Господи, — говорит Сокджин, смеясь. Чимин вскрикивает от удивления, когда тот резко слегка шлёпает его по заднице. — Нетерпеливый. — Я ждал весь ёбаный день, — скулит Чимин, поворачивая голову, дабы бросить на Сокджина равнодушный взгляд через плечо. — Просто хочу поебаться, давай, не так сложно, просто— Приподняв брови, Сокджин прижимает один смазанный палец к кольцу мышц Чимина и вводит весь целиком. Чимин резко втягивает воздух, из его рта вырывается тихий стон, и — — Такой красивый, — воркует Сокджин, наклоняясь, чтобы поцеловать изгиб его задницы. Он вытаскивает палец и медленно засовывает обратно, смеясь, когда Чимин издаёт в ответ тихий жалобный стон. — Такой красивый, Чимин. — Ты тоже хорошо выглядишь, — говорит Чимин, утыкаясь лицом прямо в одеяло. Он не отвечает, когда Сокджин смеётся, вытаскивая палец, прежде чем полностью отстраниться. Ещё один стон вырывается из горла Чимина — чёрт, он так чертовски счастлив, так чертовски доволен тем, как всё идёт, тем, что он женат на Сокджине, тем, что он здесь, тем, что носит это дурацкое грёбаное платье, и ему нравится, как оно заставляет его чувствовать столько всего— Сокджин фыркает. Он проводит ладонью своей чистой руки вниз по спине Чимина, обводя края кружева там, где они плотно прилегают к коже Чимина. И от такого большого количества обнажённой кожи Чимину так хорошо — заставляет его чувствовать себя таким сексуальным… всю ночь. — Я действительно хорошо выгляжу, спасибо, что заметил, — говорит Сокджин. Чимин может разобрать звук опускающейся молнии, сдвигающейся ткани, открывающейся крышки бутылки со смазкой. Его вот-вот трахнут. Чимин скулит, выгибая спину ещё больше. — Поторопись, — бормочет он нетерпеливо. — Я умру прежде, чем мы завершим, блять, сие. Сокджин смеётся так сильно, что скрипит, как дворник на ветровом стекле. Небрежно он снова шлёпает Чимина по заднице, вызывая тем визг. — Такой нетерпеливый. — Да, — подтверждает Чимин, улыбаясь в простыни. Когда Сокджин толкается в него, Чимин долго и низко стонет. — Бля, — выдыхает он. Сокджин твёрдый— и, чёрт возьми, они даже толком не занимались никакой прелюдией, неужели он действительно думает, что Чимин так хорошо выглядит в платье? — Блять, блять, блять, блять. — Тебе приятно, детка? Чимин приподнимается на локтях, высовывая лицо из-под одеяла. — Да! — произносит он. Растяжка чертовски невероятная, такая приятная, они трахались много раз, но есть что-то в том, как кончики пальцев Сокджина скользят по его спине, задерживаются на бёдрах, щёлкают резинкой трусиков на коже Чимина, что кажется таким до одури ошеломляющим. — Да, о боже, да, Джин, это так приятно. Сокджин ухмыляется, открывая рот и впиваясь зубами в изгиб шеи Чимина. Он трахает Чимина быстро и грубо, из его горла вырывается рычание, и Чимин смеётся, постанывая в простыни, впиваясь пальцами в ткань, прижимаясь спиной к Сокджину, своему мужу, Чимин, ёбаный же в рот, женат, и — Проходит не более нескольких минут, прежде чем Сокджин уговаривает его перевернуться, прижимая ноги Чимина кверху, пока тот почти не складывается пополам, постанывая при виде того, какой его муж чертовски гибкий. Головка члена Чимина поднимается над поясом собственных трусиков, и Сокджин прижимает ладонь к его длине, когда толкается обратно в Чимина, падая вперёд с небольшим стоном. — Я собираюсь кончить в тебя, — говорит Сокджин. — Могу я— могу я это сделать? Чимин вытягивает руки над головой, закидывая икры на плечи Сокджина. — Да, — отвечает он. — Да, пожалуйста. — Когда они заканчивают, Чимин ложится на кровать в одних трусах. — От этого такой гетеросекусальный вайб, — говорит Сокджин, погружая один палец внутрь Чимина, и стонет, когда вытаскивает его, покрытый собственной спермой. — Ну— я не знаю. Очень гетеро. Чимин фыркает. — Я не натурал, — говорит он. Он лежит на животе, хихикая всякий раз, когда чувствует, как Сокджин наклоняется, чтобы покрыть поцелуями его бёдра или спину. — А ты? — Не, — говорит Сокджин. Чимин вздыхает, когда Сокджин снова вдавливает палец в Чимина, осторожно отыскивая его простату, прежде чем очень нежно потереться о неё. Это приятно. — Определённо нет. — Я так и думал, — говорит Чимин, вздыхая. Он опускает подбородок на руки, скрещенные одна на другой. — Мы теперь в гейском браке, тебе нельзя быть натуралом. Сокджин фыркает. — Что, чёрт возьми, это значит? Чимин поднимает голову, бросая взгляд на Сокджина через плечо, прежде чем медленно протянуть открытую ладонь в его сторону. — Это значит, что ты должен дать мне пятюню, потому что мы грёбаные мужья. Сокджин снова фыркает, звук превращается в небольшой писк, прежде чем смолкнуть. — Хорошо, — говорит он, наклоняясь вперёд и хлопая Чимина по ладони. — Но тебе нужно поспать. Чимин снова опускает голову на руки. — Да, — говорит он. Он тихо целует золотое кольцо на безымянном пальце. Он так благодарен, что у него есть Сокджин. — Сон звучит неплохо.