Kinks & Curiosities

Она тихо выдыхает ему в ухо, голос сладостный и высокий. Плечи Чонгука напрягаются. — Шшш, — произносит он, целуя её шею. — Тише. — Прости, — шепчет она, — слишком громко. Чонгук знает, что прозвучало слишком громко, а идея плохая, ему не стоило бы серьёзно относиться к словам Юнги и Сокджина, когда они легкомысленно сообщили ему, что да, конечно, он может привести девушку сюда, потому что даже если Чимин провернул сие прежде, то определённо был достаточно тихим, что Чонгук проспал большую часть процесса, и — Он зарывается лицом ей в шею и пытается заглушить собственный стон. Её грудь прижимается к его груди, роскошные бёдра — вокруг его бёдер, и даже через тонкий латекс презерватива Чонгук клянётся, что чувствует, насколько она блядски влажная, насколько узкая, ощущения от неё лучше, чем он мог когда-либо себе вообразить. Она расчесывает пальцами его волосы. Чонгук сдерживает стон, закрывая крепко глаза, когда вслушивается в равномерное дыхание своего хёна. Они не спят? Знают ли они? Они семеро какое-то время делили однокомнатные апартаменты — одна ванная комната, одно пространство, семь маленьких полуторных футонов, спихнутых в один угол комнаты. И большинство из них при удобном случае приводили девушек: зацеловаться на диване или захватить душ на несколько минут в одиночку. Чонгук это понимает. Даже если бы у него никогда не было никого, кого можно привести, он никогда не заходил дальше поцелуев, он всё равно бы понимал. Ему всего семнадцать. Даже если его хёны хвастались тем, что вытворяли с девочками в его возрасте, он не ревновал, или — Что ж. Он открывает рот и прижимается зубами к её шее. Она извивается под ним, грудь вздымается до того, как стон срывается с её губ, прежде чем её киска судорожно сжимается вокруг него, всё тело раскачивается, когда Чонгук оттягивает бёдра назад и вколачивается в неё, и её дыхание перехватывает на полпути до стона. Ему больше нечему ревновать. — О, чёрт возьми, Чонгуки, — бормочет она. Её маленькие тонкие пальцы сжимаются в его волосах, и она тянет, пока Чонгук не начнёт трахать её сильнее, закапывая колени в свой собственный футон, кусая её шею и засасывая кожу с солёным привкусом пота на языке. Он стонет, пытаясь держаться тише — надеясь, что его хёны не против, надеясь, что они не проснутся. И он вздыхает, когда ощущает её руку поверх своей, что ладонью упирается в пол над её головой, а затем её вторая скользит по изгибу его позвоночника. Он трахает её неглубоко и мощно, удовольствие омывает всё его тело при каждом маленьком вздохе, который она издаёт, каждом стоне, что из неё вырывается, и — К тому времени, когда он понимает, что рука в его волосах, рука, что держится за его ладонь, и рука, скользящая по его спине, вытекают в трёхзначное число, ну… становится уже слишком поздно. Он кусает её в шею и кончает с отчаянным утробным звуком, глаза зажмуриваются, и её тело напрягается под ним. Он скулит, когда трахает её, и звук, что соскальзывает с его губ, между краткими грубоватыми вздохами, что почти похож на рыдание, и ощущения от этого такие охрененно восхитительные, намного лучше, чем от руки, настолько лучше, чем всё, что он когда-либо мог вообразить, маленькие отголоски оргазма по-прежнему простреливают вниз по его позвоночнику, когда он поднимается и выходит из неё— Рука со спины исчезает. Проходит доля секунды перед тем, как раздаются хлопки. Сначала это всего лишь один — следует маленькая с едва переведённым дыханием озвученная голосом поддержка от Чимина — но потом ещё один набор рук начинает хлопать в ладоши. И затем другой, а затем другой, а затем рука, покоящаяся на его пропастях поверх его ладони, исчезает и ещё один любезный черёд хлопков заполняет комнату, а Чонгук — Он прижимается лицом в изгиб её шеи и старается не кричать. — Наш макне стал мужчиной, — бормочет Чимин прямо справа от него. Всё лицо Чонгука краснеет, его тело клинит. Задыхаясь, девушка под ним смеётся. — Ууупс! — раздаётся другой голос где-то слева от него. Чонгуку требуется довольно короткое время, чтобы узнать в нём Тэхёна. — Поздравляю, — говорит Намджун, с другой стороны Чимина. Он следит за ним, зевая. — Добро пожаловать в клуб. Девушка скользит пальцами по щеке Чонгука, хихикая, пока целует его в висок. В его голову не приходило, только спустя много, много времени он обрадуется, что ей не было ужасно некомфортно. — Мой малыш взрослеет, — бормочет Сокджин. Картинное хлюпанье носом следует через несколько секунд. Чонгук прекрасно понимает, что он слабо держится за грудь. Чимин смеётся, и кажется, что он всего в нескольких дюймах от тела Чонгука. — Не могу поверить, что был здесь, становясь свидетелем этого знаменательного события. — Мы можем, пожалуйста, вернуться ко сну? — слева от Чонгука с самого края комнаты ворчит под нос Хосок очень устало. Он коченеет. — Прости, — тихо невнятно произносит он. И тогда все смеются — Чимин громче всех, Тэхён с небольшим фырканьем, кто-то прямо левее него издаёт тёмный маленький смешок — Чонгук смущённо опускает плечи, когда понимает, кто спит прямо рядом с ним. — О, боже мой! — пищит он, точно так же, как у Чимина вырывается дерзкое: «Ещё нет!» Хосок раздражённо хмыкает, поворачиваясь на бок. — Кучка чудил, — глухо грохочет он, — чего обычно было бы достаточно для упрёка, чтобы заставить Чонгука свернуться шариком на дне ванны и буквально никогда, никогда не подавать голоса, но прежде чем он сможет справиться с таким уровнем смущения, рука приземляется на его бедро. — Ты собираешься заставить её кончить, Чонгук-а? Голос Юнги между ними звучит низко и тихо. Во рту у Чонгука высыхает. — Так поступают хорошие мальчики, — шепчет Чимин, в его голосе очевидно слышна улыбка. Нервно Чонгук пищит: — Да.