Садовник

— ФБР? — осведомился Киллиан, идя рядом с Уивером, который передернул плечами, убрав руки в карманы потертых джинсов. — Думал, там все ходят в очечках и при галстуках? Ты бы знал, какое начинается раздражение на коже после долгих лет ношения костюмов. Да и надоедает. Ловим любой шанс отделаться от него и одеться как нормальные люди. К тому же, я думаю, ваши парни бы в штаны наложили, если бы я приперся при полном параде. Поэтому и назвался попроще, а так я Агент бла-бла-бла Уивер, — он сделал неопределенное движение рукой. — Ответил на твои вопросы? — Не на все. — Я был бы разочарован, если бы ты был настолько скучен, — губы Уивера дернулись в улыбке. — Можешь задавать свои вопросы. Постараюсь ответить. — Прямо здесь, на улице? — А ты хочешь по старой доброй традиции пойти в бар и напиться? Не думаю, что это будет хорошая идея. К тому же я не пью. И у меня нет желания тащить твою задницу, когда ты надерешься. И, к слову, если ты любишь приложиться к бутылке, то лучше бы тебе сказать сразу об этом, потому что такой напарник мне не нужен. — А я думал, ты от и до изучил меня, прежде чем выбрать себе в напарники, — не упустил момента Киллиан и внимательно посмотрел на Уивера, который лишь слабо усмехнулся и потер челюсть. Он явно был доволен. — Может, и правда не ошибся, выбрав тебя. Знаешь, наши парни не шибко жалуют более мелкие организации, вроде вашей, но мне всегда было любопытно узнать, как вы живете. Мы все-таки разные службы, думаю, объяснять не нужно. Но когда этот Садовник снова появился, я вызвался к вам, так сказать, добровольцем. Ну и, несмотря на то, что я люблю работать в одиночку, мне нужен был кто-то, кто будет не слишком глуп и сможет ориентироваться на месте. — Никогда не слышал лучшего комплимента, спасибо, — Киллиан закатил глаза. — Но на самом деле я не особо понимаю, зачем ты здесь. К нам уже приезжали ваши люди, шныряли по округе, по сотому разу проверяли камеры наблюдения, трепались с людьми… Ей-богу, будто мы идиоты и не знаем, что делать. — Никто не принижает ваши умственные способности. Вы… милые муравьишки, — Уивер осклабился. — Честно, если бы ты не был лет на двадцать старше меня, я бы… — Поверь, это только маска. — Что, на самом деле ты вампир, просто грохнули тебя не в цвете лет? — С чувством юмора, — констатировал Уивер, — думаю, мне это пригодится. — Говоришь так, словно я твоя собственность. — Поверь, Джонс, на ближайшее время ты станешь моими очками. — Хорошо, что не штанами. — Без шуток ниже пояса. — Уяснил. Но если серьезно — зачем? — Киллиан убрал руки в карманы куртки. — Это все длится долгие месяцы, и, если задуматься, мы перепробовали уже все. Разве что на живца не ловили, но к этому можно было бы прибегнуть, если ли бы мы знали, по какому принципу Садовник отбирает своих жертв. — Мы с парнями проверяли социальные сети жертв и наткнулись на один любопытный факт. Но я расскажу о нём позже, когда, так сказать, надену свои доспехи и мы начнем работать. — Ты всегда такой интриган? — Спасибо, что заметил. Но дело не в этом — Садовник слишком долго водит вас — да и всех остальных — за нос, поэтому пора с этим что-то делать. Но и спешка не лучшее решение. С завтрашнего дня начнём, а пока… Расскажи мне больше о себе, — Уивер покосился на Киллиана. — Я знаю о твоём потенциале, физических данных и других рабочих деталях. Об отсутствии судимостей, скажем. Но практически ничего о жизни холостяка. — Решил копнуть в личную жизнь? — Киллиан выгнул бровь. — Плохая идея, приятель. Я довольно редко с близкими людьми затрагиваю подобные темы, а тут ты ждёшь, что я выложу тебе всю подноготную? Черта с два. — Если честно, мне плевать, с кем ты проводишь ночи. Мой вопрос имеет прямое отношение к делу — эмоции и чувства, особенно такое сильное, как любовь, пагубно влияют на работу мозга, лишая сосредоточенности, что может стать настоящей проблемой. Вспомни хотя бы книжных умников вроде Пуаро и Холмса — они оба отмечали, что именно отсутствие дамы сердца оставляло их разум чистым и ясным. — Хочу отметить то, что ты сам сказал — это книжные герои. В данном случае, как я считаю, все зависит от человека — его характера и отношения к работе. Но так как я понимаю, что ты не отстанешь, — губы Уивера дрогнули в подобии улыбки, — то лучше сразу скажу, что у меня никого нет. Доволен? — Как бы эгоистично это ни звучало, но да. Любовь — прекрасное чувство, но иногда нужно выбирать — любить или работать на благо других людей. Я в своё время сделал выбор. — И что, никогда не жалел? — А ты неплохо перевёл стрелки на меня, — Уивер хмыкнул. — Конечно, бывает, что я жалею. Но ни к кому не стремлюсь — единственная женщина, ради которой я бы оставил службу, умерла много лет назад. А я, как оказалось, однолюб. На самом деле, — он чуть нахмурился, — это довольно глупо, что я так откровенен с тобой, потому что нас учили обратному, но в данном случае я пытаюсь завоевать твоё доверие, потому что без него мы ни на шаг не сдвинемся. Поэтому, может, ответишь мне искренностью на искренность? — Не особо понимаю, зачем тебе информация о моих женщинах, — признался Киллиан. — Я научился разграничивать отношения и работу, поэтому, наверное, никогда даже не допускал мысли о служебном романе, хотя в участке немало симпатичных девушек. — Но ты слишком молод, чтобы полностью отказаться от всего этого. Нет, я бы, конечно, был не против, если бы у тебя было мировоззрение, как у названных мною сыщиков, тогда тебе бы цены не было. Но я в это с трудом верю. — Давай утвердимся в мысли, что я был помолвлен, понял, что это не моё, и отказался от серьёзных отношений? — резко произнёс Киллиан, хмурясь. — Не самая любимая тема, поэтому, приятель, давай сменим. — С паршивой овцы… — протянул Уивер. — Но ладно. Слышал, ты неплохо стреляешь? — Раньше было лучше. В одной перестрелке травмировал руку, — он сжал левый кулак, поджав губы, — иногда мышцы не слушаются, поэтому научился стрелять одной рукой, но так, бывает, прицел сбивается. — Тренируйся больше. — Спасибо, кэп. — Мне одновременно нравится и не нравится тот факт, что ты такой дерзкий. В нашей профессии это качество необходимо, но не когда дело касается меня. Я тебе не один из мальчиков из твоего участка, Киллиан, постарайся это уяснить. И чем скорее — тем лучше. — Ты сам говорил, что мы партнёры. Разве мы не должны быть на равных? — Прими к сведению мои знания, парень. Может, чему-нибудь полезному научишься, никогда лишним не станет. Но ладно, — Уивер остановился и поднял глаза на Киллиана, — думаю, на сегодня хватит. Увидимся завтра в девять утра, я вышлю тебе адрес. — Но откуда… — видя, как Уивер садится в машину, Киллиан чертыхнулся. Перспектива поработать с человеком из ФБР переливалась огнями какого-нибудь кабаре, и он явно не отказался бы от такого шанса подняться. Но в то же время… У него, как и у любого человека, было слишком много скелетов в шкафу, чтобы ими делиться. К этому он не готов.

***

— Вы просто ходили и разговаривали? — Эмма нахмурилась, грея озябшие пальцы о теплую чашку с чаем. — Это как-то… странно. Мне он не нравится, Киллиан. Я понимаю, что он из ФБР, а туда абы кого не берут, но он какой-то не такой. Не понимаю, что он тут ищет. — То же, что и мы, Свон, — Киллиан пожал плечами и откусил от сэндвича, — ищет Садовника. Думаю, ты понимаешь, что я не смогу рассказывать тебе все, — она кивнула. — Знаешь, на самом деле Уивер не такой уж и пафосный, каким был в участке. Он знает себе цену, явно высокого о себе мнения, но с ним легко общаться и у него неплохое чувство юмора. — И все это ты понял за час? — Ничего сложного. По крайней мере именно так он себя вел. Не знаю, какой он на самом деле, но таким я его увидел. — Не знаю… — она покачала головой, глядя на недоеденное пирожное, — все равно мне не нравится, что ФБР снова оказалось здесь. Они постоянно задвигают нас, словно мы ничего не можем и не знаем. Мы и сами неплохо расследуем дела, а они каждый раз делают вид, словно они короной табуретки царапают, а мы на дне болота. — Не кипятись, — Киллиан примирительно коснулся руки Эммы, — давай будем оптимистами и поверим в то, что в этот раз они действительно помогут и мы его поймаем. — Я реалист, ты знаешь, — напомнила Эмма, чуть сжав его пальцы. — Просто не хочу, чтобы они перемешали нам все карты. Мы работаем, работаем в нашем режиме, сейчас даже все оживились — видимо, слова Грэма о премии сыграли свою роль. — Не каждый день он не скупится на деньги, — он поиграл бровями. — Хоть какая-то мотивация… Но я вообще понимаю людей — у нас дел и так много — причем дел, где есть улики и подозреваемые, — кроме неуловимого придурка, который мурыжит нас второй год. С ним история повторяется раз за разом: он объявляется, мы делаем все возможное, ничего не находим и так или иначе сдуваемся, потому что это не единственное, чем мы должны заниматься. — Мне стыдно смотреть в глаза родственникам девочек, — она прикрыла глаза и покачала головой. — Они сами уже смирились с тем, что монстра, который забрал их детей, мы поймать не можем, но их взгляд… Мне становится так стыдно, Киллиан. — Думаешь, тебе одной? Помнишь — я пообещал Генри. Слышал, что его стали мучить кошмары и он обратился к психологу. Жалко парня — в юном возрасте перенести такую потерю… — Киллиан нахмурился и снова крепко сжал ладонь Эммы. — Мы должны найти эту мразь, Эмма, вывернуться наизнанку, но найти. — Мы найдем, — она переплела их пальцы, глядя ему в глаза, — рано или поздно он ошибется и все получится. Просто нельзя сдаваться. К тому же, — по ее лицу пронеслась тень, — ты теперь будешь работать с человеком из ФБР, а у них особые методы. — Такое чувство, что ты ревнуешь, — Киллиан блеснул широкой улыбкой, и Эмма замерла, побледнев. Ее пальцы дрогнули в его ладони, но он не обратил на это внимания. — Ты не должна волноваться. Я, допустим, даже рад, что все так обернулось. Может, меня ждет другое будущее? А ты, — он усмехнулся, — могла бы порадоваться — у тебя на одного подчиненного меньше. — На одного… ох, — Эмма облизала сухие губы и осторожно отдернула руку, подтянув рукава водолазки, — я как-то не подумала о том, что ты теперь не будешь в моем отряде. Я уже успела принять ту мысль, что ты перешел под мое начальство. — Да брось, мы даже толком работать не начали. А тут свободнее дышаться будет — я все-таки довольно подвижный коллега, — он подмигнул ей, и она выдавила натянутую улыбку. — Да ладно тебе, Эмма, я думал, ты будешь рада узнать, что меня выбрал агент из ФБР. — Я рада, Киллиан, я правда рада, — она отвела глаза, избегая его взгляда. — Это действительно важный шаг, и это круто, что тебя выбрали. Но просто… ты не поймешь, — она мотнула головой. — Без тебя будет грустно в участке, — подобрала она слова и выдохнула их, пытаясь удержать на губах улыбку. — Я привыкла слушать, как парни хохочут над твоими шутками. — Зато Грэм наконец выдохнет и перестанет срываться на вас. У него явно зуб на меня. — Он ценит твои качества. — Некоторые. А остальные люто ненавидит. Да я же не уезжаю и не увольняюсь, просто временно перехожу под начальство Уивера. Думаю, да практически уверен, это будет потрясающий опыт, — его глаза возбужденно блеснули. — Кто знает, что он мне расскажет и чему научит. Я никогда бы не хотел стать агентом, но получше познакомиться с ними не отказался бы. — Просто постарайся не наломать дров, а то я тебя знаю, — хмыкнула Эмма, и Киллиан наигранно недовольно закатил глаза. — Да, мам. Но давай серьезно, — он вытер руки и, отодвинув чашку, положил на стол блокнот. — Что у нас имеется на Садовника после последнего убийства? Артур что-нибудь нашел на камерах наблюдения? — Как всегда — тело находилось в аккурат с тем местом, которое не просматривалось камерами. На одной видно, что девочка завернула за угол дома, а на другой ее уже нет. Как и, впрочем, кого-нибудь другого. Никто ничего не видел и не слышал, по крайней мере ни один сосед ничего толкового не сказал. — Уивер вряд ли будет доволен, — Киллиан скрестил руки на груди, хмуро глядя на полупустой листок в блокноте. — Сомневаюсь, что он ждал, что мы сразу выложим ему все факты, стоит ему только приехать, — огрызнулась Эмма, махнув рукой. — Специально для него собрали все улики, чтобы ему осталось только найти убийцу и посадить его. — Ты нервная, — заметил он, вскинув голову, — все в порядке? — Я устала, Киллиан, — она прикрыла глаза, — я люблю свою работу, ты знаешь, я всегда мечтала помогать людям и избавлять мир от тварей вроде Садовника, но в последнее время у меня просто физически нет ни на что сил. Еще и эта история с Дэйвом… Мне не хватает нашего общения. Он был мне другом, а после того дня мы так толком ни разу и не поговорили. — Так в чем проблема? Позвони ему, назначь встречу. Или, если боишься сказать в лоб причину встречи, придумай, мол, нужно обсудить дела в участке. Он ведь не уволен, а только отстранен. А Грэм мог попросить тебя связаться с ним. — Я не хочу ему врать, — Эмма мотнула головой, обхватив руками остывшую чашку, — довольно лжи. Думаю, я сама еще не готова поговорить с ним с глазу на глаз. Мне ведь предстоит ему все объяснить, а это нелегко… — Что-то тебе не нужно будет объяснять, — замялся Киллиан, проведя рукой по подбородку, и встретил непонимающий взгляд Эммы. — Дело в том, что мы с ним говорили, и я… Я все ему рассказал. О сделке. — То есть он все знает? — она побледнела и прикрыла глаза, стараясь дышать как можно ровнее. — Почему ты не сказал мне? Киллиан, ты должен был сказать мне о вашем разговоре. Я имею к нему прямое отношение, черт возьми. — Я знаю, — он мотнул головой, стараясь не смотреть на нее, и стал мять край блокнота. — Просто Дэвид в конце стал говорить какие-то непонятные вещи, которые смутили меня, и мне нужно было время, чтобы их обдумать. Но потом я понял, что он имел в виду что-то другое, и меня отпустило, — он слабо усмехнулся и таки взглянул Эмме в глаза. — Я ведь не могу тебе нравиться, верно?       В это мгновение Эмма взяла остатки пирожного, чтобы доесть их. От неожиданности она подавилась воздухом и закашлялась, уронив рассыпчатую сладость. Перед глазами все поплыло, и она подняла глаза на Киллиана, чувствуя, как кровь прилила к щекам, и практически мгновенно уставилась в стол, собирая крошки, рассыпавшиеся вокруг тарелки.       Как он сказал? Дэвид в конце стал говорить какие-то непонятные вещи? Ее передернуло, и она сглотнула, пытаясь взять себя в руки. Неужели Дэвид догадался? Хотя порой это было слишком очевидно, и только слепой бы не увидел, и все же… Ей было не по себе, и она не знала, куда деть глаза, боясь посмотреть на Киллиана.       Это ведь не может случиться сейчас, верно? Было бы чертовски глупо поднять голову и признаться ему во всем. Прямо сейчас, когда на водолазке крошки, а у него в руках — кусочки порванного листа бумаги. Это было бы слишком странно и неправильно. И в то же время…       Эмма на мгновение рискнула представить, как говорит слова, сидящие в голове, вслух, и попыталась нарисовать реакцию Киллиана. Она ведь может быть любой — от положительной до отрицательной. В лучшем случае он примет ее чувство и переварит признание, и в итоге это не повредит их дружбе. Но шанс, что все полетит к чертям, был слишком велик. А Эмма не смогла бы потерять его. Только не его.       Поэтому, собрав крошки и протерев стол, Эмма вскинула голову, наконец встретившись взглядом с Киллианом, и задорно улыбнулась, укоризненно и насмешливо посмотрев на него. — Я себя слишком уважаю, чтобы влюбляться в тебя, Джонс. — Удар ниже пояса, — он прижал руку к сердцу, прикрыв глаза, и она не сдержала смешок. Эмма видела, что Киллиан заметно расслабился, и поняла, что приняла правильное решение.       Сейчас не время. Еще слишком рано.